Вопрос – ответ

Как вы относитесь к своей славе? Не мешает ли она вам?

Упрекает ли вас тренер или партнеры, если вы не использовали выгоднейшую ситуацию для гола?

Что вы испытываете, когда вас отправляют на скамейку штрафников?

Самый забавный эпизод в вашей хоккейной жизни?

Бывают ли в хоккее матчи, в которых определяется не судьба чемпионата или Кубка, а что-то большее, более важное и принципиальное; например, бывают ли такие игры, которые предопределяют отношения между командами на длительное время?

1. Отношение двоякое.

И помогает, и мешает.

Что бы там ни говорилось, но человеку как-то известному – а к их числу я отношу не только себя, но и всех своих товарищей по сборной – легче решать многие проблемы, и не скрою, мы с женой, например, без особых усилий попадаем на такие спектакли, куда билеты достают по году: у нас десятки знакомых, и многие стремятся сделать нам приятное.

Но слава – это не только связанные с ней какие-то блага, это и громадная ответственность, и все тяготы ее с избытком я испытал в последние годы.

Спортсмен, к которому пришла слава, достиг немалых высот в спорте, и отныне он не имеет права отступить ни на шаг. А если ты сдашь хотя бы немного, то расплата ждет тебя самая суровая.

Плохо нельзя сыграть ни в одном матче.

А ведь мы проводим девяносто-сто встреч за один сезон, и действовать в каждой из них отлично едва ли возможно.

Слава – жизнь на виду, и в этом самая неприятная сторона этого явления. Викулов однажды очень точно заметил: «Жизнь в аквариуме». Вряд ли кого-либо прельщает такая судьба.

Я замучен коллекционерами автографов.

Неужели это такое увлекательное хобби? Никак не могу понять, что же оно дает человеку, как, чем обогащает его?..

2. Нет, не упрекают.

Партнеры прекрасно знают, по собственному опыту знают, что в игре случается всякое.

Иногда действия команды сравнивают с работой машины, и это должно звучать как похвала. Особенно часто так «величают» нашу сборную за рубежом.

Конечно, каждый мастер стремится использовать любые ошибки соперника, не прощать ему промахи, и наша сборная действительно преуспела в этом, так же как в искусстве заставить противника ошибаться.

Но хоккей – это все-таки только игра, здесь невозможно заранее, в «кабинетной тиши» предусмотреть все ответы соперника, и хоккею никогда еще не грозила «ничейная смерть». В напряженной схватке, изобилующей острыми, постоянно меняющимися ситуациями, ошибки, к счастью, неизбежны, и потому мы не корим друг друга за промахи.

А иногда спортсмену мешает и то, что как будто бы должно было бы ему помогать: ответственность за судьбу матча. Волнение не дает сосредоточиться, и ты теряешься, как бы опытен уже ни был. До сих пор у меня бывают такие казусы – выскакиваешь вдвоем с партнером против одного защитника, а то и вовсе против беззащитного вратаря и начинаешь внутренне метаться – бросить шайбу в ворота или лучше все-таки отдать ее Харламову или Викулову? Такая раздвоенность приводит, как правило, к тому, что ни пас не выходит, ни бросок не удается.

Когда возвращаешься на скамейку, тренер спрашивает:

– Почему не забросил?

Мы к этим вопросам Тарасова давно привыкли и понимаем, чем интересуется тренер, а вот новички...

Борис Михайлов, только что пришедший в ЦСКА, услышав вопрос Анатолия Владимировича, обиделся и резко ответил:

– Что я не хотел, что ли?

А тренер и не думал стыдить или ругать нападающего. И тогда, успокоившись, Борис объяснил:

– Нужно было сбросить скорость, сделать паузу... или развернуться, отдать шайбу Александрову...

Если хоккеист сумел проанализировать причины своей ошибки, то вполне возможно, что в следующий раз он не ошибется. Самоанализ – ключ к повышению класса спортсмена...

3. Здесь самая сложная гамма чувств. От злости на судей и соперников до глубочайшего раскаяния и ощущения вины перед командой и зрителями.

Несдержанность хоккеиста может дорого обойтись, и понял я это довольно давно.

В Тампере «сход матча сборных Чехословакии и Советского Союза решал судьбу золотых медалей, и вот, когда счет был 2:0, меня удалили с поля, и соперники (защитник Франтишек Тикал) забросили ответную шайбу. Наше преимущество было сведено до минимума.

До конца периода не мог я посмотреть в глаза ребятам, садился в стороне: чувствовал – виноват.

Тем более расстроился я в конце того тягостного для меня матча, когда чехословацкие хоккеисты заменили вратаря шестым полевым игроком.

Спасибо Леше Волкову – через всю площадку швырнул он шайбу в пустые ворота, и наша победа больше не вызывала сомнений.

Я уже говорил в главе «Соперники?», что удаления на скамью штрафников не следствие умышленной грубости или некоего сведения счетов – чаще всего это наказание за техническую или тактическую ошибку, допущенную хоккеистом, который старается затем исправить свой промах и потому прибегает к недозволенным приемам борьбы за шайбу.

Конечно, случается, что в игре кто-то «заводится», начинает выяснять отношения с соперником, но тут же хоккеисты обычно успокаиваются, и все оканчивается миром и согласием.

Однажды у меня случился небольшой конфликт и на чемпионате мира – мы повздорили со шведом Ульфом Стернером. Это стоило мне двухминутного штрафа и сурового внушения тренеров (А. В. Тарасов снял меня на две смены с игры), но конфликт тут же был исчерпан – и капитан «Тре крунур», и я поняли, что погорячились, и наши отношения остались по-прежнему добрыми и сердечными.

4. Я вспомнил много веселых историй, прочитав это письмо.

Расскажу о первой, случившейся много лет назад.

Молодежная команда «Спартака» выступала в одном из сибирских городов.

Защитник пытался поймать меня на силовой прием. Но то ли соперник чуть опоздал, то ли техника была у него не в порядке, но случилось так, что я остался на ногах, а вот клюшки у нас упали, и одна из них сломалась.

Я поднял ту, что осталась целой, подхватил шайбу и протолкнул ее на край, где мчался мой партнер Александр Краснов. Спустя какое-то мгновение Краснов вернул мне шайбу, и я переправил ее в ворота.

Мой опекун помчался к судье.

– Вы не имели права засчитывать гол: Фирсов играл моей клюшкой!..

Судья возразил:

– А как я могу определить, кто какой клюшкой играет?

Так и засчитали ту шайбу.

До сих пор не знаю, прав ли был судья...

5. Такие матчи, на мой взгляд, случаются. К их числу я отношу матч, выигранный однажды «Спартаком» у ЦСКА, матч, после которого спартаковцы поверили в возможность и реальность борьбы с многолетним лидером советского хоккея.

Необыкновенно важным и принципиальным в спортивном отношении был поединок сборных СССР и Чехословакии в первом круге чемпионата мира 1970 года.

К сожалению, в тот вечер я был зрителем. Никакой трагедии со мной не случилось, хотя журналистам вручили специальный листок информации, где было сказано, что Фирсов заболел, что температура у меня тридцать девять.

В предшествующем матче, со сборной Польши, кто-то из соперников ударил меня по ноге, в пылу игры я не почувствовал удара, а вечером нога заболела, поднялась температура, и наш врач Олег Маркович Белаковский поставил совершенно определенный диагноз: флегмона, или, как говорят в быту, рожистое воспаление.

К счастью, лечение было успешным, и потому по телевизору я смотрел только одну игру.

Почему тот матч сборных СССР и Чехословакии я считаю принципиально важным?

Три раза подряд на Олимпийских играх в Гренобле и затем дважды в 1969 году в Стокгольме – чехословацкая команда одолевала бессменных чемпионов мира. Правда, нам удалось выиграть важный в психологическом плане матч в Москве, но разве идет в какое-нибудь сравнение по своему напряжению, страстности, концентрации всех сил поединок на чемпионате мира с любым другим матчем?!

Вот почему я отношу встречу 18 марта к числу тех событий, которые предопределяют расстановку сил в мировом хоккее.

Наши ребята уверенно выиграли первый период и... начисто проиграли второй.

То был матч высокого класса. Соперники играли осторожно и не прощали ошибок. Напомню, что три шайбы из четырех были заброшены, когда одна из команд играла в численном большинстве.

Мне запомнилась вторая шайба в ворота Дзуриллы. Я говорю о том игровом эпизоде, когда Старшинов с правого края очень сильно и резко послал шайбу Мальцеву, сместившемуся чуть влево от ворот. Саша поймал шайбу, в то же мгновение защитник бросился перекрывать ее полет в сторону ворот, Дзурилла сместился влево (к правой от себя штанге), прикрывая ближний угол, а Мальцев бросил шайбу не в ворота, как все ожидали, а направо от себя, где Викулов, на какие-то доли секунды оставшись без присмотра, выскочил на пятачок. Дальнейшее было несложным, и правый крайний из нашей тройки, вышедший в ту минуту на площадку в звене Старшинова для реализации численного большинства, вывел нашу команду вперед – 2:1.

Затем с подачи того же Мальцева Никитин забросил третью шайбу, наши выиграли, и значение этой победы нам стало понятно по-настоящему только потом, позже, когда в пятницу 27 марта мы вышли на второй матч со сборной ЧССР. Я вдруг увидел совершенно удивительную, не знакомую мне команду! Ни разу на моей памяти не выигрывали мы так легко и свободно у нашего всегда могучего и грозного соперника. Видимо, команда в тот вечер утратила веру в свою звезду, утратила уверенность в себе.

А может быть, у ведущих мастеров и силы уже иссякли?

Вспомните, сколько на том стокгольмском чемпионате играл Ян Сухи!

Бывает, что команда проводит матч в пять защитников, и при этом защитники выходят на лед поочередно, после равного по времени отдыха. Сборная же ЧССР, играя в решающих матчах с пятью защитниками, умудрялась выставлять три... пары игроков обороны. Кто же был шестым? Тот же, кто был первым. Ян Сухи. В первой паре выступали Сухи и Хорешовски, во второй Махач и Поспишил, в третьей Беднарж и Сухи. Но после третьей пары на лед, естественно, выходила первая, и потому ведущий защитник сборной снова оставался на льду. Он постоянно, всегда играл по две смены. Он играл вдвое больше любого из нас – Сведберга или Давыдова, Холика или Фирсова, Стернера или Мальцева. Он проводил на льду сорок минут (!) чистого времени, и, наверное, такого на чемпионатах мира мы больше никогда не увидим.

Вернувшись из Стокгольма в Москву и делясь впечатлениями о прошедшем чемпионате, я утверждал в одной из статей, что мы не имеем права ни на секунду допускать мысль, что отныне, после двух побед над чехословацкой командой, счастье постоянно будет сопутствовать нам.

Время – опытнейший врач, пролетит лето, настанет осень, хоккеисты выйдут на лед, горечь поражений постепенно утихнет, и на катках Швейцарии восьмикратные чемпионы мира встретят достойнейшего соперника.

Так и случилось. Но сломали серию неудач наши главные конкуренты раньше, на московском международном турнире, в декабре, и теперь после поражения в Женеве уже нам нужно стремиться к реваншу.

Кстати, в Женеве чехословацким хоккеистам удалось наконец-то преодолеть крайне неприятную «традицию», сложившуюся в их матчах со шведской сборной. Целых пять лет не могли спортсмены из сборной Чехословакии одолеть на чемпионатах мира «Тре крунур». Видимо, давняя неудача в матчах со скандинавами создала некий комплекс неверия в собственные силы, в свою удачу, предопределила те отношения между сборными, о которых и спрашивали меня любители спорта из Ростова.

Выиграв в «Вернэ» у команды Стремберга, сборная Чехословакии создала, очевидно, новый настрой, который окажет существенное влияние на последующие поединки соперников.