Удар в спину 8 page

Покинув раздевалку, они быстро пошли по коридору, потом разделились…

XVI

Белов и тренер остановились в вестибюле гостиницы с таким расчетом, чтобы контролировать старомодные бронзовые стрелки счетчиков этажей над дверями всех лифтов. Савин с мрачным видом уставился себе под ноги.

– Так кто из вас сыграл нечестно? – спросил его Саша.

– Я… – нехотя признался тренер.

– Почему?

– Буцаев хотел, чтобы Сергей лег в пятом раунде. Дураку понятно, зачем ему это было нужно. Сначала он пробовал договориться, но я отказался.

Тогда они… – было видно, что тренеру совсем не хочется об этом говорить… Он с досадой махнул рукой. – А, да что уж там! Купили меня, как пацана. Заманили к какой‑то смазливой шлюшке. Все русские в Вегасе ходят под неким Эдиком Маципуло. Он – рыбешка невеликая, специализируется на соотечественниках и русских туристах. Грабеж, вымогательство, проституция, наркотики и прочие прелести криминального бизнеса. Он был заодно с Буцаевым. Мне устроили прогулку в пустыню. Два дня пинали ногами, все почки отбили…

– И ты сломался? – спросил Белов, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более нейтрально. Мало ли, кто как поведет себя в подобной ситуации. Все‑таки люди очень разные.

Савин вздохнул. Белов заметил, что в уголках его глаз блеснули слезы.

– Сломался, – кивнул тренер. – Но ты не думай, я не за себя боялся. Он ведь, этот черт белый, чем пугал? «То, что происходит с тобой, это

только цветочки», – сказал Савин, копируя выговор Буцаева. Получилось очень похоже. – «Если парень не ляжет в пятом раунде, мы примемся за него.

А тебе потом пришлем его голову». Понимаешь, – он поднял глаза на Белова, – до боя они не могли его тронуть. А после боя – сделали бы все, что душе угодно… Это такие отморозки! Я вон, до сих пор… – Савин закряхтел и положил руку на поясницу.

Белов сочувственно потрепал тренера по плечу.

– Ладно, забудь. Все уже позади. Ты хоть отвел душу‑то? Рассчитался с долгами?

Савин улыбнулся – впервые за последние несколько дней. Видно было, что говорить об этом ему было более чем приятно.

– Думаю, ребра я ему пересчитал и кишки взбил, как в миксере. Пару дней ему кусок в горло не полезет.

– Ну и хорошо. Где же твой подопечный?

Наконец двери одного из лифтов открылись, из него выскочил Степанцов в спортивном костюме, мало уместным в роскошных интерьерах «Тадж‑Махала». В руках он держал небольшой чемоданчик с документами.

– Отлично, – сказал Белов. – Осталось только дождаться Альберта.

Назимов оказался легок на помине. Не успели они выйти на улицу, как к центральному входу подкатило такси. Из окошка высунулся доктор и помахал им рукой. Белов, прикрывая отход, проследил, чтобы все сели. В последний раз оглянулся на отель. Ни Буцаева, ни его подручных не было видно. Саша сел на переднее~сиденье и велел шоферу ехать в аэропорт.

– Я с вами туда и сразу же обратно. Меня ждет подруга, – пояснил он новым приятелям. – Она заказала шампанское, и оно, наверное, уже успело согреться.

– Вставайте, идиоты! Чего вы разлеглись? – Буцаев бесцеремонно пинал своих подручных мысками шикарных ботинок.

Гога со стоном поднялся. Хасан ползал по полу в поисках своих якобы золотых зубов. Он уверял, что их, эти зубы, сделал ему один знакомый узбек во Владимирском централе, и потому они ему дороги, как память.

– За мной! – заревел Буцаев и кинулся в раздевалку.

Там он поднял брошенное боксером полотенце и принялся наспех вытираться.

– Проклятье! – бормотал он. – Всех! Всех в капусту! Позвони Маципуло! – прикрикнул он на Реваза.

Коротышка достал из кармана мобильный, посмотрел на него и тяжело вздохнул. Модная изящная вещица была сломана и к тому же полностью залита водой.

– Босс! Боюсь, Эдик сейчас недоступен!

– Идиотство] – зарычал Буцаев. – Как мы в таком виде покажемся на людях?

– Я подгоню «Кадиллак» к подъезду, – предложил Гога.

– Иди! – махнул Роман Остапович. – Нет! Идите вместе с Хасаном.

Громилы вышли. Буцаев остался наедине с Ревазом.

– Они от меня не уйдут! – бушевал он, расхаживая по раздевалке. Его распухшие уши сияли, как кремлевские звезды. – Надо срочно связаться с Маципуло! Пусть даст своих людей. Перекроем все дороги, проверим все отели.

– Босс, – сказал рассудительный Реваз. – У них как минимум полчаса форы. На их месте я бы уже ехал в аэропорт. Ночной рейс до Нью‑Йорка, оттуда сразу в Россию.

Роман Остапович заскрежетал зубами от злости.

– Дьявол! Неужели мы никак не сможем их догнать?

– А я бы и не стал их догонять, босс, – вкрадчиво сказал Реваз.

Буцаев так посмотрел на него, что коротышке стало не по себе. Руки босса непроизвольно сжались в кулаки, и Реваз зажмурился в ожидании неминуемой трепки.

– Ты что же, непротивленец, – тихим свистящим шепотом произнес Роман Остапович, – предлагаешь оставить все, как есть? А моя шляпа? А мои…

– он не договорил, но выразительно показал на уши. – А мой костюм? А мой вьщгрыш, наконец?

– Босс! Я вовсе не это имел в виду, – зачастил Реваз. – Я только хочу сказать, что никого не нужно догонять. Надо сделать так, чтобы они сами к нам пришли.

Буцаев склонил голову набок и вопросительно поднял одну бровь.

– И как ты собираешься это сделать? Предложишь им пакетик леденцов и покататься на шарабане?

– Нет, босс. Все гораздо проще. Вспомните бой.

Буцаев помахал перед носом Реваза кулаком.

– Ты опять намекаешь на шляпу?

– Боже избави, босс! Я намекаю на женщину!

– Ты прав. Почему я раньше об этом не подумал? – довольная улыбка тронула губы Буцаева.

Он махнул коротышке и быстрым шагом устремился к выходу. Перед самой дверью Буцаев поскользнулся, подошва лакированного ботинка скользнула по кафелю, и, не поддержи его сзади Реваз, он бы обязательно упал.

Он нагнулся и посмотрел на странный предмет, угодивший ему под ногу. Это был зуб Хасана…

Расчет Белова оказался точным. Сейчас всем троим: боксеру, тренеру и доктору, – необходимо было как можно скорее оказаться в безопасном месте.

Желательно вообще вне пределов досягаемости Буцаева и его банды. Аэропорт Вегаса как нельзя лучше подходил для этой цели. Во‑первых, охрана аэропорта не допустит разборок в людном месте. А, во‑вторых, если им повезет, то они смогут попасть на ближайший рейс до Нью‑Йорка.

Таксист, разговорчивый латиноамериканец, все время что‑то трещал на испанском или португальском, Белов не мог точно разобрать. Во всяком случае, тот никак не хотел переходить на более доступный английский. Саша терпеливо слушал его минут десять, потом сказал по‑русски:

– Товарищ, я не совсем понимаю сути проблемы. В чем, собственно говоря, дело, товарищ? Объясните подробнее, товарищ.

Это сработало безотказно. То ли на таксиста подействовало труднопереводимое, но абсолютно узнаваемое слово «товарищ», то ли выражение лица Белова, но он замолчал и больше не сказал ни слова. Это не могло остаться незамеченным..

– Уважают нашего брата. Даже в такой дыре, как Лас‑Вегас, – с то ли с осуждением, то ли с гордостью сказал Степанцов.

– Поскорее бы свалить из этой дыры. Я лично успокоюсь только тогда, когда увижу «Шереметьево‑2» и родные лица угрюмых таможенников, – вздохнул Альберт.

– Да уж, представляю, как мы испортим им настроение, когда прилетим налегке. Можно сказать, в чем мать родила. – Степанцов внимательно осмотрел свой наряд, словно вспоминал, в этом ли спортивном костюме и кроссовках он появился на свет.

– Да неважно. Главное – долететь, – махнул рукой Савин.

Водитель такси все время испуганно косился на сидевшего рядом Белова. Саше стало смешно, но он не показал виду, а наоборот, сделал суровое лицо, посмотрел на парня долгим немигающим взглядом. Латинос побледнел от страха и покрепче вцепился в руль обеими руками. Белов повернулся назад, к боксеру и его команде.

– Вы как хотите, ребята, а мне обидно, что за границей о русских сложилось такое мнение.

– Конечно, обидно, – подхватил Альберт. – Но мы сами в этом виноваты. Вспомните, раньше нельзя было никуда ездить. А когда стало можно, кто повалил первым? Скороспелые фирмачи да узколобые братки вроде Буцаева. По ним и судят.

Как ни грустно это было сознавать, но Белов согласился, что доктор прав. Разве он сам не был когда‑то таким же?

«Был, – подумал он со смешанным чувством тоски и стыда. – Хотя… Какого черта я из‑за этого переживаю? Вот именно – был. Я же сумел измениться. А многим это не удалось. Кто‑то лежит на кладбище, как Фил, Космос и Пчела. А кто‑то так и остался бандитом, топчет мордовскую землю за колючей проволокой и довольствуется тюремными университетами».

Они подъехали к аэропорту. Когда‑то, в московском Шереметьеве, прежняя жизнь Белова оборвалась и началась новая. Но он даже представить себе не мог, что здесь и сейчас, в аэропорту Лас‑Вегаса, ему суждено снова сделать резкий поворот и вернуться назад, во времена Бригады…

Эта четверка выглядела по меньшей мере странно. Буцаев, Гога и Хасан были одеты в дешевые футболки и шорты, купленные в китайском магазинчике по паре долларов за каждый комплект. Реваз надел униформу водителя, которую возил в багажнике лимузина, но она была ему велика, а фуражка постоянно съезжала на глаза, и он был вынужден перманентно поправлять ее указательным пальцем.

Не так давно, чтобы иметь официальное прикрытие, Буцаев открыл контору по прокату автомобилей. Нельзя сказать, чтобы этот бизнес был очень прибыльным, но, по крайней мере, надежным. К тому же у него был огромный гараж с множеством подвалов и потайных уголков, в которых так удобно прятать предосудительные, с точки зрения закона, вещички. Автомобильный парк делился на две категории. В первую входили подержанные, старые машины. Аренда их стоила немного, и жители Брайтона с охотой пользовались услугами конторы Буцаева, отмечая свадьбы, похороны и дни рождения. Это были машины, так сказать, общего пользования.

Вторую категорию составляли два новых «Кадиллака». Буцаев очень гордился, что они были совершенно идентичны президентскому лимузину, принадлежавшему Джорджу Бушу. Оба автомобиля были бронированы и снабжены всеми мыслимыми средствами спутниковой связи и навигации. На одном Буцаев ездил сам. Он ласково называл «Кадиллак» своим танком. Второй сдавался в аренду, но только очень солидным людям и за хорошие деньги.

Роман Остапович предоставлял лимузины исключительно вместе с водителем. Сам он остерегался подпускать к себе посторонних, поэтому за рулем его личного авто сидел Гога. Он наотрез отказывался надевать униформу, справедливо полагая, что это низводит его до уровня лакея; да и китель на животе никак не хотел застегиваться. Поэтому ненужная униформа и пылилась в багажнике.

На этот раз Буцаев заставил Реваза ее надеть. Коротышка поворчал, поворчал, но подчинился. Брюки и рукава пришлось подвернуть, но с фуражкой была просто катастрофа. Однако, по мнению босса, этот маскарад было просто необходим.

Едва они добрались до лимузина, Буцаев приказал Ревазу срочно связаться с Эдиком Маципуло. Реваз снял трубку спутникового телефона и поинтересовался у местного авторитета, в каком отеле остановился мистер Белов. Маципуло, используя свои связи, дал ответ через пять минут. Буцаев вытащил еще теплую бумагу из автомобильного факса. Там было написано: «Мистер, Белов и госпожа Донахью. Отель «Кристалл», номер…»

– В «Кристалл»! – скомандовал Буцаев, и Гога пришпорил почти четырехтонную машину.

V‑образная восьмерка объемом 7,4 литра легко таскала на себе черный панцирь из стали и затемненного пуленепробиваемого стекла. Правда, имелись трудности с управлением этим броневиком на поворотах, но на прямой он двигалась более чем уверенно. До «Кристалла» им было как раз по прямой.

– Значит, так! – инструктировал своих джигитов Буцаев. – Реваз, ты постучишься в дверь…

– Почему я? – немедленно, спросил Реваз.

– Потому что у тебя самый приличный вид, – отрезал Роман Остапович.

Коротышка со скептической миной осмотрел свой прикид, потом перевел взгляд на легкомысленные шортики и футболки коллег, украшенные портретами Дональда Дака и Микки‑Мауса, вздохнул и снова согласился.

– Как только она открывает дверь, врываемся, связываем, и…

– Вах, босс! Вще ящно, щлушай! – не выдержал Хасан.

Потеря зубов отрицательно сказалась на его дикции. Теперь Хасан заметно шепелявил.

– Ничего не ясно! – сказал Реваз. – Как мы будем ее выносить? Обязательно кто‑нибудь заметит.

– Может, вы скинете ее из окна, а мы с Хасаном внизу поймаем? – предложил наивный Гога.

Буцаев взглянул на факс, присланный Маципуло. Номер, в котором жили Белов и Донахью, был четырехзначным. Первые две цифры – 14. Значит, они живут на 15‑м этаже (в свое время Буцаеву пришлось долго привыкать к тому, что в Америке все не как у людей; первый этаж у них – «ground floor», второй – первый, десятый – девятый, и так далее). То есть предложение Гоги не катит. Скинуть‑то они скинут, а вот сумеют ли Гога с Хасаном ее поймать?

Это вряд ли.

– Следи лучше за дорогой! – прикрикнул на него Буцаев. – Нет, надо придумать что‑нибудь другое.

По крайней мере, в машине он чувствовал себя увереннее. В многочисленных бардачках, потайных ящичках и за сиденьями было спрятано оружие. Имея в руках стволы, гораздо легче найти общий язык с боксером.

Черный блестящий «Кадиллак» стремительно летел по ночному Вегасу. Мириады разноцветных огней отражались на его лакированной поверхностй. В бронированный салон не проникало ни единого звука. Через несколько минут лимузин остановился неподалеку от отеля «Кристалл». Если бы кто‑то в этот момент обратил на него внимание, то был бы по меньшей мере удивлен.

Из «Кадиллака» появился не седовласый джентльмен в безукоризненном смокинге, что было бы вполне естественно, а трое небрежно одетых мужчин в одинаковых шортах и майках, которые постеснялись бы надеть даже рядовые представители африканского племени мумбо‑юмбо. Правда, водитель лимузина был одет поприличнее, но и он тоже выглядел странновато. Во‑первых, форма на нем сидела как с чужого плеча, а во‑вторых, вылез он не из‑за баранки, а из салона. При этом он крепко прижимал руки к туловищу, будто боялся, что китель или брюки сейчас сползут с него прямо на асфальт.

Вся великолепная четверка отправилась к служебному входу «Кристалла». Воспользовавшись суматохой и неразберихой, обычными для этого сезона, Буцаев со своими нукерами через подсобное помещение и кухню проник в тостиницу и вышел к служебным лифтам. Обычно на них поднимались наверх уборщицы и официанты, доставлявшие заказы в номер.

Гога вызвал лифт. Двери бесшумно открылись. Все четверо вошли в кабину, Буцаев нажал кнопку четырнадцатого этажа. Едва двери закрылись, Реваз распахнул китель. За поясом спереди и сзади у него торчали черные рукоятки пистолетов.

Мужчины разобрали оружие, прикрыли стволы футболками: вид у них при этом был самый решительный.

Лайза прошла мимо сервировочного столика. Паштет из крольчатины источал такой соблазнительный запах, что удержаться было трудно. Сначала, когда официант привез в номер заказ, она дала себе слово, что обязательно дождется Белова, но он почему‑то никак не возвращался. Лайза сердилась и волновалась одновременно, «Куда он запропастился? Искатель приключений!»

В серебряном ведерке, набитом колотым льдом, остывала бутылка шампанского. На листьях салата таяла черная икра. Лайза пробовала смотреть телевизор, но это занятие очень скоро ей наскучило. Она включила стереосистему и стала выбирать подходящий диск. Остановилась на любимом «Aerosmith».

Глубокий мощный звук заполнил гостиную. Лайза скинула платье и стала танцевать. Она разглядывала себя в огромном, во всю стену, зеркале и не могла найти ни единого изъяна. Густые каштановчые волосы, длинная шея. с рельефно выступающими мускулами, большая, высокая грудь, плоский живот, а ноги… На ногах следовало остановиться особо. Каждая из них по отдельности была совершенным творением природы, а уж вместе они составляли просто упоительное зрелище. И, что самое главное, – ни одного квадратного сантиметра бедер Лайза не уступила целлюлиту. Пока ей удавалось выиграть войну с «апельсиновой коркой».

Медленная песня сменилась более энергичной. Собственно говоря, Лайза не могла припомнить, чтобы Aerosmith играл очень быстрые песни; почти все они были медленными и протяжными. Но в каждой из них была заключена неповторимая энергетика. Лайза легко завела руки за спину и расстегнула ажурный, без бретелек, лифчик. Она раскрутила его над головой и резко отпустила пальцы. Белоснежная кружевная ткань промелькнула в ярком свете люстры и упала на широкую кровать.

Лайза повернулась к зеркалу боком, чтобы получше рассмотреть себя в профиль. Она сложила ладони в виде чашечек и подперла ими грудь. Идеально круглые коричневатые ореолы и восхитительно упругие соски. Лайза нагнула голову и приблизила грудь к лицу. Запах! Какой чудесный запах! Не удивительно, что Саше так нравится ее целовать. Ей и самой нравится. Лайза нежно коснулась груди губами, почувствовав, как по спине побежали мурашки. Она выпрямилась, передернула плечами и весело вскрикнула.

Затем снова посмотрела в зеркало. А попка? Просто прелесть, что за попка! Круглая, гладкая, твердая.

Лайза заложила большие пальцы за ниточки стрингов и, играя, стала медленно их снимать, танцуя в такт музыке. Гитара выдала сложный переливчатый пассаж; Лайза пустила по телу быструю, волну, и трусики упали к самым лодыжкам.

Затем она освободила правую ножку и, взмахнув и одновременно подкручивая левой, закинула трусики на кровать, отметив про себя, что танцует не хуже профессиональных стриптизерш. Может быть, не все получалось так же гладко, зато – с чувством. Близился финал "песни: " как всегда у Aerosmitha, долгий, с многократными повторениями припева.

Лайза прошла в ванную и включила воду в джакузи. Сначала – ванна с душистой пеной, затем – секс, потом – ужин с шампанским, после него… Мур‑р‑р!

Долгий и медленный секс… Что может быть лучше?

Ее размышления были прерваны громким стуком в дверь. Вот и Саша! Лайза накинула на себя белый махровый халат и босиком побежала к двери – открывать!

XVII

В аэропорту все срослось как нельзя лучше. Рейс до Нью‑Йорка улетал через полтора часа. С билетами тоже трудностей не возникло. Когда с формальностями было покончено, Белов нашел хорошее местечко в зале ожидания рядом со стационарным полицейским постом.

– Ну, вот и все, ребята. Будем прощаться. Мне пора, – сказал он Степанцову, Савину и Назимову.

– Ты нам здорово помог, – признательно улыбнулся тренер.

Все трое смотрели на него с благодарностью: между ними и Беловым возникло удивительное чувство взаимопонимания, похожее на фронтовое братство.

«Помог… – подумал Саша. – Нет, это не то, чего хотел от меня Фил. Не для этого он привел меня сюда. Выходит, я что‑то упустил?» – Но говорить об этом вслух не имело смысла. Он улыбнулся в ответ: – Ладно, чего уж там? Всегда рад помочь своим, обращайтесь, если что.

Белов уже протянул руку для прощания, и в этот момент в кармане его пиджака зазвонил мобильный.

– Лайза волнуется, извиняющимся тоном сказал он, доставая телефон.

На экранчике действительно высветилось имя Лайза, но голос был другой: мужской, хрипловатый, возбужденный. Белов слушал говорившего, не прерывая, и все больше хмурился.

– Ладно, – сказал он наконец; потом, после долгой паузы, с расстановкой добавил: – Но если ты ее, тварь, хоть пальцем тронешь – я тебя раздавлю, как паука, даю слово, – он нажал кнопку отбоя и убрал телефон в карман.

Через пять минут Белов ехал в такси обратно в Лас‑Вегас. Он пытался проанализировать ситуацию и найти приемлемый выход. Пока ничего не получалось, но он не сомневался, что рано или поздно выход все равно найдется. Буцаев сказал, что Лайза у него, и если Белов хочет видеть ее живой и невредимой, то должен приехать сам и привезти к нему боксера.

– Ах, да, чуть не забыл! – издевательским тоном сказал Буцаев. – Самое главное – шляпа! Ты должен найти точно такую же и привезти мне в комплекте с боксером. Это обязательное условие. Даю тебе на все два часа. Через два часа я позвоню и скажу, куда ехать. Но учти, если приведешь за собой копов, у меня мгновенно пропадет чувство юмора. Пустыня большая, койотов в ней видимо‑невидимо. От твоей девчонки останется в лучшем случае обглоданный скелет. А в худшем – ничего не останется.

Сергей, Савин и Альберт вызвались Белову помогать, но тот лишь покачал головой.

– Нет. Это только мое дело и больше ничье.

– Но он же наверняка хочет разобраться со всеми нами? – спросил боксер.

Саша посмотрел на. него с одобрением: правильно, парень рассуждаешь. А впрочем, догадаться нетрудно.

– Он хочет видеть меня и тебя, – подтвердил Белов. – Но ты мне ничего не должен, Сережа. Я не могу просить тебя об этом. Лучше оставайся.

Степанцов неожиданно вспылил:

– А ты бы сам как поступил?

– Я бы… – Саша осекся: ответ был очевиден.

– Вот то‑то и оно, – с укором сказал боксер. – А почему ты думаешь, что я чем‑то хуже тебя?

– Я так не думаю.

– Тогда пошли.

С Савиным и Альбертом договорились так: они прилетают в Нью‑Йорк, бронируют пять билетов на рейс до Москвы и сутки ждут их в аэропорту, никуда не выходя. Если к исходу суток Белов, Сергей и Лайза не появятся, тогда они улетают в Россию. Тренер и доктор согласились. И Белов, и они сами понимали, что толку от них было бы немного: один старик, другой не боец.

Вот почему Саша и Сергей возвращались в Лас‑Вегас вдвоем.

– Отель «Кристалл», – сказал Белов водителю. – Даю сто баксов, если довезешь за одну минуту.

И таксист старался – только покрышки визжали.

– Почему ты не хочешь обратиться в полицию? – спросил Сергей, когда они поднялись на пятнадцатый этаж отеля.

– Не хочу рисковать.

– А так, по‑твоему, риска меньше?

Не хочу рисковать Лайзой, – уточнил Белов. – Я бы и сюда не сунулся. Ясно как день, что их здесь нет. Просто мне нужны ключи от машины. Нам потребуется быстрая тачка.

– Ты не боишься, что нас ждет засада?

– Нет. Ему не нужен лишний шум. Устраивать стрельбу в отеле – слишком рискованно. Я и так приду туда, куда он скажет. И он это знает.

– Ну, хорошо. Давай на всякий случай проверим.

Сергей встал рядом с дверью номера, пригнулся и сжал кулаки. Белов вставил в замочную скважину ключ и осторожно повернул. Дверь открылась. В номере горел свет. Белов осторожно прошел внутрь.

На кровати было разбросано нижнее белье Лайзы, его выпотрошенный саквояж валялся на полу. Сейф для хранения драгоценностей был открыт, украшения Лайзы пропали. Ну и мелочный же тип этот Буцаев!

Сергей остался стоять у входа, а Белов тем временем обошел все помещения: ничего и никого!

– Они ее увезли, – сказал он Сергею, – вот только не пойму, как.

Пришлось осмотреть номер еще раз. На ковре посреди комнаты лежали тарелки с закусками. В углу валялось серебряное ведерко. Лед наполовину растаял, и вода вылилась на пол.

– Сервировочный столик, – сказал Белов, – его нет, видишь? Они скрутили ее и засунули вниз. Скатерть опускается до самого пола, поэтому ничего не было видно. Теперь понятно. Значит, они спустились на служебном лифте.

– Что нам это дает? – спросил Степанцов, заинтересованный его ходом мыслей.

– Может быть, и ничего. Мы знаем, как, но не знаем, куда. Правда… – Белов задумался. – Есть один способ узнать. – Он направился к двери.

– Эй! – окликнул его Сергей. – А ключи от машины?

Белов потряс связкой ключей с брелоком.

– Вот они. Я всегда кладу ключи от машины на подоконник. Привычка, Сейф они открыли, а на подоконник заглянуть не догадались.

Они спустились на лифте в подземный гараж отеля. Белов подошел к серебристому «Стингрею» и от крыл дверцу. Восхищенный Сергей застыл на месте и во все глаза смотрел на удивительную машину.

– Тебе нужно особое приглашение? – пойнтере совался Белов.

– Ух ты! – Сергей не мог сдержать возгласа одобрения. – Классная тачка! – правда, ему пришлось сложиться вдвое, чтобы устроиться на соседнем сиденье. – Куда теперь?

– Навестим одного человека. Зададим ему пару вопросов в вежливой форме, – Белов повернул ключ в замке зажигания, и «Стингрей» наполнил гулкое пространство гаража густым низким рокотом работающего двигателя.

– А если он не ответит?

– Зададим еще раз, – сказал Белов. – По‑моему, я начинаю вспоминать, как это делается. Знаешь, в свое время я был крупным специалистом по таким разборкам. – Они переглянулись. – Если честно, то одним из лучших.

Белов искал адрес, полученный от Савина. Правда, это и адресом назвать нельзя; Савин не назвал ни улицы, ни дома. Белов восстановил в памяти его наводку: за казино «Люксор», на втором перекрестке – налево… третий дом… синий такой… на четвертом этаже две квартирки… вот в левой она и живет… номер… черт его знает, какой там номер… дверь – темно‑красная!

Приходилось ориентироваться на рассказ тренера. Если бы Савин мог сказать, где именно в пустыне находится полуразрушенное строение, в котором его держали, Белов бы знал, где прячут Лайзу И все упростилось бы. Но за город Савина везли в багажнике; естественно, он ничего не видел. Зато квартиру танцовщицы запомнил хорошо.

Казино и отель «Люксор» они нашли быстро. И проехать два квартала не составило особого труда. Труднее всего было сдерживать собственное нетерпение и чудовищную мощь «Стингрея». Он никак не хотел ехать медленно.

– Третий дом слева, – сказал Белов. – Это здесь.

Он остановил машину и некоторое время смотрел на синее пятиэтажное строение, сильно смахивающее на увеличенную копию домика Барби и Кена. В этом квартале все выглядело каким‑то игрушечным и слишком аккуратным.

– Ты думаешь, она скажет? – засомневался Степанцов.

Белов выключил фары и заглушил двигатель.

– Думаю, нам надо постараться найти общий язык.

– Общий язык? – возмутился Сергей. – Со шлюхой? А как насчет дать в лоб и посмотреть, что получится?

Белов осадил его недовольным взглядом.

– Она – женщина, не забывай. Это многое меняет. Искусство насилия заключается в правильном его дозировании, симметричном обстоятельствам, понимаешь? Вот чего никогда не поймет этот козел Буцаев. Прежде убедись, насколько терпелив и крепок умом тот, над кем шутить изволишь – есть такое древнерусское правило. Ладно, хватит теории, переходим к практике. Двигаем.

Они вышли из машины и пересекли улицу. Рядом с входной дверью на стене дома, в небольшой нише, находился пульт со списком жильцов и десятью кнопками.

– Даже если бы мы знали номер квартиры, я думаю, звонить все равно не имело бы смысла, – сказал Белов, осмотрел замок и одобрительно покачал.

Он велел боксеру взяться за ручку двери и оттянуть ее на себя, в сторону от косяка. Когда щель между замком и ответной частью увеличилась на несколько миллиметров, Белов легко поддел и отодвинул язычок кончиком кредитной карточки. Раздался легкий щелчок – дверь открылась.

– Вот видишь, женщины и двери требуют ласкового с собой обращения, – наставительно произнес Саша. – И никакого насилия. Пока никакого…

Тихо поднявшись по лестнице, они остановились на площадке четвертого этажа перед темно‑красной дверью. Белов нажал на кнопку звонка и долго ее не отпускал. Затем, когда за дверью послышались шаги, он вытащил стодолларовую купюру и вплотную поднес ее к глазку.

После некоторой паузы дверь все же открыли. На пороге стояла стройная молодая женщина в экономно скроенном атласном халатике, из которого она, судя по всему, выросла лет десять назад. Грудь… Даже не грудь, а образцово‑показательные перси – вываливались наружу из образованного воротником треугольника. Бесстыже открытые ноги могли вызвать повальную эрекцию даже у больных в реанимации, но ни Белов, ни Сергей не обратили на ее прелести ни малейшего внимания.

– Что вам надо? – испуганно спросила она по‑английски с неистребимым славянским акцентом.

Белов сделал самое благожелательное лицо, на какое был способен, и, не отрывая от хозяйки восхищенного взгляда, сказал Сергею краем рта:

– Именно такая, как он говорил. Даже, пожалуй, еще лучше.

– Кто говорил? – встревоженно спросила сбитая с толку девушка.

Белов с лукавой улыбкой погрозил ей пальцем и, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру знаком пригласив боксера следовать за ним. Они быстро обследовали помещение: ничем не примечательная двухкомнатная американская хрущоба, обшарпанная и бедно обставленная.

– Да‑а‑а… – разочарованно протянул Саша. – Скромненько, но нет повода для расстройства. Ничего, недельку поживешь у меня, отъешься, а то отощала так, что смотреть страшно…

– Отощала… – повторила красотка польщенно и вздрогнула: – У вас? – она была ошарашена. – С какой это стати? Вы кто?

– Что значит кто? – притворно возмутился Белов. – Хватит дурочку валять. Собирайся, и поехали.

– Никуда я не поеду, –. голос у девушки задрожал.

Судорожным движением она попыталась – безуспешно – запахнуть халат на груди и отступила назад, в сторону прихожей. Сергей понимал, что ему в этом спектакле отводится роль статиста – то есть, без слов. Он только хмурил брови и легко постукивал кулаком о ладонь, чем еще больше пугал несчастную. Ему вдруг пришло в голову, что из Белова мог бы получиться очень хороший драматический актер.

Date: 2015-09-24; view: 243; Нарушение авторских прав