Октября 1975 года. Г.А. Приготовились к началу второго акта

Г.А. Приготовились к началу второго акта.

{Лебедеву.) Не надо выходить вместе со всеми. Выйдешь, когда Басилашвили, Ковель и Ми-роненко устроятся. Проверишь, готовы ли? Подождешь, когда оркестр доиграет до точки, и тогда скажешь реплику: «Счастливая жизнь моя... кончилась скоро. Я прожил так только два года».

{Басилашвили.) Нельзя ли облокотиться на ковер? Очень важно, чтоб была свободная, а не напряженная позиция.

Монолог Князя о том, как он не любит цирк, но любит Матье. Просит высказать заветное

желание.

Мне кажется, надо снять тему разгула и развить тему опустошенности. «Эх, Матье, чего ты хочешь?» Нужна не разудалость, а тоска. Найдите секунду прострации. Вот! Опустошенный глаз.

{Мироненко и Ковель.) Когда князь останавливает песню, не надо заполнять паузу, пусть она будет чистой.

{Ковель.) Одно из двух: либо Матье знает русский язык, либо нет. Лучше — нет. Поэтому подпевать текстом не стоит, подпевайте на «ля».

{Басилашвили.) После песни хорошо бы облокотиться на Матье, как на предмет, как на ручку кресла... И задумался: «Я тебя люблю, Матье». Это должно быть на холостом ходу, то есть такое «люблю», чтоб мы поняли: вы никого не можете любить, не способны.

Повторение монолога Князя.

{Ковель.) «Я твой цирк не люблю, грязно там и холодно», — подтвердите, Валечка: «Саль эф-руа».

{Басилашвили.) Посмотрите на ее кривлянья, вы все это видите, и отсюда родится: «На бега». Чем больше вы относитесь к ней, как к своей вещи, тем острее будет потеря предмета, который у вас отняли. Матье — дорогой портсигар, зажигалка, вы привыкли к ней. И не то, что вы ее потеряли, — ее у вас отняли! Поэтому делаю все, чтобы догнать, вернуть свою собственность! Жестокий, холодный, никого не любящий эгоизм.

БАСИЛАШВИЛИ. А сейчас? Что сейчас? Надоела до смерти?

Г.А. Да! Раньше к ее номеру в цирке подъезжали, смотрели, аплодировали, заваливали цветами, подвозили домой. А теперь надоела.

БАСИЛАШВИЛИ. И сегодня что-то не то?

Г.А. Да! И от опустошенности, оттого, что сам не знает, чего хочет, возникают бега.

Повторение романса. Князь поет: «Лягут на глазницы пятаки». Матье: «Но, но, но!» Князь:

«Поздно будет веселиться».

{Ковель.) «Но, но, но!» — не простое кокетство, а вы почувствовали, что Князю тоскливо, поэтому и не хотите, чтобы он думал о смерти.

{Басилашвили.) И две крупные слезы скатились на «поздно будет веселиться».

Князь просит Матье открыть свое самое заветное желание.

{Ковель.) Матье сейчас должна заискивать, как собачонка, которой бросят сахар. Матье сейчас поместье подарят! И вдруг... на бега!?

{Мироненко.) Вы стоите перед Матье на колене, а говорите в зал. Почему?

МИРОНЕНКО. Ей?

Г.А. Конечно. Поставьте ей шампань на ладонь.

{Ковель.) Чтобы Кучер органично замолкал в паузах романса, закрывайте ему рот пальчиками и открывайте только с продолжением текста. Хорошо делаете движение юбкой: сидя, но создается впечатление танца.

¶ (Басилашвили.) Если бы вы еще грассировали, было бы прекрасно! БАСИЛАШВИЛИ. Я боюсь это делать, хотя и хочу. Г.А. Почему боитесь, Олег?

БАСИЛАШВИЛИ. Когда я грассирую, попадаю в шарж. (Показывает.) Вот, вы смеетесь. Пародия. Не хотелось бы.

Г.А. Но если бы найти меру, это придавало бы дворянский лоск. БАСИЛАШВИЛИ. Тогда я буду пропускать «р», а не картавить. (Показывает.) Г.А. Конечно, только второй вариант, иначе получается еврейский театр.

Повторение сцены.

(Басилашвили.) Отдельно каждое слово: «Тогда я сам скажу твое самое заветное желание».

(Ковель.) Ручки к груди! Сейчас поместье подарит! И вдруг «На бега»... «Бега?» — посмотрите на Феофана, он вам покажет, что такое бега.

(Мироненко.) Конкретнее покажите Матье, что такое бега. Присвистните и сыграйте лошадь, покажите скачку: цок-цок-цок.

На авансцене — прогуливающаяся аристократия.

Долгая история перехода из одной сцены в другую. Попробуем сделать короче.

(Розенцвейгу.) Семен Ефимович, сразу же прошу — фортиссимо. Сказали «бега», и мы сразу же должны попасть в атмосферу праздника на ипподроме. Вялая музыка ничего не дает.

(Всем.) Переход должен быть чистым. «Бега!» Музыка и диффузия сцен. Заблудовский и Караваев, будьте добры, замените девочек, вынесите гирлянды. Цилиндры я бы попросил держать в руках. Повесили гирлянду, надели цилиндр, и сразу превратились в лорда и графа.

Повторение перехода на ипподром.

(Изотову.) А почему так поздно включается атмосфера?

ИЗОТОВ. У меня реплика: после выхода.

Г.А. Неправильная реплика. Только что я говорил о мгновенном переходе одной сцены в другую. Еще раз попрошу, товарищи, как это ни трудно, но повторить переход. Надо довести его до автоматизма. Оставим установку гирлянд девушкам, только будьте без шляп, поначалу они смущают.

(Кочергину.) Надо придумать для Данилова возвышение, чтобы он мог объявлять о бегах как с трибуны.

(Данилову.). Возьмите у реквизиторов ящик, поставьте его у столба, встаньте на него и оттуда объявляйте о заезде.

ДАНИЛОВ. Какой ящик?

Г.А. Любой, можно даже магазинный.

БАСИЛАШВИЛИ. Почему мы все вместе выходим на авансцену?

Г.А. Вывели лошадей, Олег, отсюда их лучше всего видно.

БАСИЛАШВИЛИ. Мы — высший свет? Анна Каренина?

Г.А. Да, но в ироническом плане.

Принесли ящик. Управляющий: «Прошу внимания!»

«Прошу внимания!» — современная фраза, ее быть не может!

ГОРСКАЯ. Ее и нет.

Г.А. Сразу же: «Конюшня господина Воейкова!» И все повторите: «Воейкова!»

Давайте сделаем стоп-кадр на фразу Офицера: «Решает не лошадь, решает ездок!»

БАСИЛАШВИЛИ. А выход из стоп-кадра?

Г.А. С началом музыки.

(Волкову.) Попробуйте фразу: «Решает ездок», — адресовать не Князю, а в зал. Загадочная личность, как Неизвестный в «Маскараде». Нет, неправильно! Скажите это, взглянув на Матье, иначе непонятно, где же она вам понравилась.

(Басилашвили.) «Решает лошадь», — и сразу же пари, остальное вымарываем, иначе топчемся на месте. «Держу пари!» И загорелись! Нашли, наконец, выход из своей тоски!

¶ (Мироненко.) Князь приказал выставить Холстомера, побежали, одной ногой перепрыгнули через гирлянду, второй не успели, потому что у Князя добавления к приказу! Одна нога там, другая здесь, позиция распластанного человека с гирляндой между ног!

После перерыва просмотр наработанного материала.

Г.А. {Хору.) Ритмически уронили сцену повышения ставок на Холстомера. Ведь он выиграл скачки. Его, победителя, пытаются купить. Это должно быть кульминацией всей сцены, а сейчас самое завальное место.

ЛЕБЕДЕВ. В монолог перед погоней за Матье хочется вставить текст о том, что Холстомера загнали просто так, из-за князевой любовницы.

Около Товстоногова В. П. Куварин.

Г.А. Все, товарищи, спасибо, наше время истекло.