Халед Хоссейни. Все выпучили на меня глаза

Все выпучили на меня глаза.

— И вот еще что, генерал-сагиб. Никогда
больше не называйте его «хазарейским мальчи-
ком» в моем присутствии. Моего племянника зо-
вут Сохраб.

За столом воцарилось глубокое молчание.

Назвать Сохраба «спокойным» не повора-
чивался язык. Ведь это слово подразумевает
некую умиротворенность, плавность, безмятеж-
ность. Спокойствие — это когда жизнь течет
неторопливо, чуть слышно, но уверенно.

А если жизнь застыла и не движется, то ка-
кая она? Оцепенелая? Безмолвная? И есть ли
она вообще?

Вот таким и был Сохраб. Молчание облегало
его словно кокон. Мир не стоил того, чтобы о
нем говорить. Мальчик не жил, а существовал,
тихо и незаметно.

Порой мне казалось, что люди в магазине, на
улице, в парке не видят Сохраба, смотрят сквозь
него, будто никакого мальчика и нет. Сижу, чи-
таю, подниму глаза от книги — а Сохраб сидит
напротив меня, словно возникнув из ничего. Он
не ходил, а скользил словно тень, даже движения
воздуха не чувствовалось. А большую часть вре-
мени он спал.

Сорая очень расстраивалась из-за маленького
молчуна. Мы еще приехать не успели, а жена
уже напридумывала для него и занятия по плава-
нию, и футбол, и кегли. И что ее ждало? Ни разу
не раскрытые книжки в детской, линейка для

Бегущий за ветром

измерения роста без единой отметки, нетронутые
составные картинки-пазлы? О своих собствен-
ных несбывшихся мечтах я уж и не говорю.

А вот в мире было неспокойно. Во вторник
утром, 11 сентября, рухнули башни-близнецы и
настали большие перемены. Всюду замелькали
американские флаги: на антеннах такси, на одеж-
де прохожих, даже на замызганных кепках попро-
шаек. Как-то прохожу мимо Эдит, уличной музы-
кантши, каждый день играющей на аккордеоне
на углу Саттер-стрит и Стоктон-стрит, а у той
на футляре инструмента — американский флаг.

Вскоре США подвергли Афганистан бомбар-
дировке, на политическую сцену опять вышел
Северный альянс, талибы, словно крысы, попря-
тались по пещерам. Зазвучали названия городов,
знакомые мне с детства: Кандагар, Герат, Мазари-
Шариф. Когда я был совсем маленький, Баба
возил меня с Хасаном в Кундуз, мы втроем сиде-
ли в тени акации и по очереди пили арбузный
сок из глиняного горшка — вот и все, что сохра-
нила память. Теперь с уст Дена Разера, Тома
Брокау⁴⁶ и многочисленных посетителей кофеен
не сходила битва за Кундуз, последний оплот
талибов на севере. В декабре представители пуш-
тунов, таджиков, узбеков и хазарейцев собрались
в Бонне, и под недремлющим оком ООН начался
политический процесс, призванный положить ко-
нец кровопролитию, длящемуся уже более двад-
цати лет. Каракулевая шапка и зеленый чапан
Хамида Карзая приобрели популярность.

Все это прошло мимо Сохраба.