Мы узнаем о древнем коварстве землян, а очередное коварство — наблюдаем

Антиграв остановился рядом с огромным зданием куполообразной формы. Вначале мне показалось, что оно стоит на грунте, но потом я разглядел зазор. Это огромное сооружение тоже парило, хотя и очень низко. — Храм Великой Матери-Кошки, — с благоговейным трепетом прошептал мне Шидла. — А что там внутри? — поинтересовался из своего заточения Стас. — Великие Матери-Кошки, — не теряя достоинства, отозвался Шидла. — А! — догадался Стас. — Значит, там земные условия? — Разумеется, — сухо отрезал Шидла. — Там и передохнем, — обрадовался Стас. — С кошками поиграем. — Не советую, — ледяным тоном сообщил Шидла. — За такое кощунство придется тебя лишить жизни. Даже снаружи до него не дотрагивайся, а то мы будем вынуждены ампутировать дерзновенную руку. Тут даже Стас напугался. — Я не буду, — пообещал он. И всхлипнул: — Мне сок на голову капает… — Рядом с Храмом есть служебные помещения, — смилостивился Шидла. — Там тоже земные условия. Туда и пойдем. И мы направились к служебным помещениям — маленьким зданьицам, парящим вокруг Храма. Впереди шли мы с Шурлой, за нами Шидла и Мегла несли Стаса. Стас от скуки рассказывал сам себе анекдоты в вольном переводе на древнеегипетский. — Мы передохнем в медицинском пункте, — сообщил мне Шурла. — Я здесь стажируюсь. Если хорошо себя проявлю, мне позволят лечить Великих Матерей. — А если плохо? — Прикрепят к земному посольству. Мы вошли в шлюз, и через пару минут сфинксы разрешили нам снять скафандры. Воздух был ничего, пригодный, только сильно вонял горелым камнем. Пошептавшись, сфинксы заявили: — То, что вы допущены в эти помещения — огромная милость. Будьте скромны и вежливы. И проявляйте уважение к Великим Матерям, если они здесь окажутся. — Мы обещаем, — пискнул Стас, размазывая по голове липкий сок. А душ здесь есть? — Есть, — ответил Шурла. И мы пошли по длинным извилистым коридорам медицинского пункта. Из-за нескольких дверей отчетливо слышалось мяуканье, не такое как у сфинксов, а потише, кошачье. Мы со Стасом навострили уши, но сфинксы делали вид, что ничего не замечают. Наконец мы добрались до комнаты, на которой висела табличка с надписью: «Для отдыха медбратьев». Стас глянул на нее и с удивлением спросил: — А почему у вас надписи на всеземном? — Это венерианский, — отрезал сфинкс. — Какой же это… — начал Стас. — Оставь, — устало попросил я. — А то язык ампутируют. Стас сразу притих. Помещение для отдыха оказалось большой комнатой с низкими кушетками. На двух из них лежали сфинксы и, громко прихлебывая, пили из блюдечек горячий чай. При нашем появлении они остолбенели. — Привет, братья, — бросил им Шурла. Те безмолвствовали. — Человеческие детеныши отдохнут здесь пару часов, — сказал Шурла. — Приготовьтесь провести полную дезинфекцию помещения. — Кощунство, — прошептал один из сфинксов. — Сохраняйте выдержку, брат Чадла, — строго сказал Шидла. — Это важно для всех нас. Бормоча что-то, возмущенные сфинксы вышли. Я лишь услышал, как Чадла приговаривал: «Ад, ад на Венере. Люди рядом с Храмом!» — Почему вы нас так не любите? — возмутился Стас, садясь на кушетку и наливая себе чай в чистое блюдечко. Сфинксы переглянулись, потом Мегла сказал: — Я поведаю им историю древнего коварства людей. Занимайтесь пока делами, братья. Шидла и Шурла кивнули и вышли. А мы уставились на Меглу. Даже Стас прекратил соскребать с головы апельсиновый сок. И вот что поведал нам Мегла. Когда люди начали колонизацию Венеры, они привозили туда сфинксов маленькими глупыми котятами. Лишь постепенно они вырастали в умных, сильных и красивых сфинксов. Но все сфинксы были самцами и поэтому не могли самостоятельно размножаться. Их свободолюбивая натура постоянно требовала восстать против людей, но не зная тайны своего размножения, они были обречены на поражение. Именно в те дни и зародился у них культ Великой Матери. Ей возносили они молитвы, шептали свои просьбы прийти на Венеру и возглавить крестовый поход против людей. Много раз вспыхивали у них надежды, когда с земли доставляли очередную партию котят, но те вырастали и вновь оказывались самцами. Ситуация осложнялась тем, что сфинксы от природы не умели лгать, и им было трудно утаить от людей свои планы. Наконец, применяя гипноз и самый мощный из известных наркотиков — валерьянку, сфинксы воспитали трех героев, умевших не то чтобы врать, но немного фантазировать. Их героизм воспет во множестве легенд и песен. Первым из них был брат Шитла, создавший первый сфинксовский космический корабль. Именно он смог доставить на Землю разведчика — брата Зеллу. Тот узнал жуткую тайну — самок сфинксов не существовало в природе! Сфинксов вынашивали и рождали обыкновенные кошки! Брат Зелла смог провезти на Венеру первых трех кошек, затем, совершив героический одиночный полет, набил корабль кошками до отказа и привез две сотни будущих Великих Матерей-Кошек. Под руководством третьего героя — брата Потлы — была создана структура сфинксовского общества, Храм Матерей и начато победоносное восстание. Земляне, чуя неминуемое поражение, и не сопротивлялись. Они лишь настояли на том, что Венера будет иметь не более одного космического корабля и предложили обменяться послами. Сфинксы, по своей врожденной мягкости, согласились. Мы со Стасом обалдело выслушали рассказ Меглы. Да, что ни говори, земляне поступили нехорошо… Мы покраснели. Кое-что, правда, осталось для меня неясным, но я тактично промолчал. Но Стас-таки вылез с вопросом: — А как же вы с кошками это… ну… — Есть такое понятие — искусственное осеменение, — ответил Шидла и горестно вздохнул. Но тут же, словно оправдываясь, добавил: — Но семейные узы у нас все равно святы. — А нельзя никак создать сфинкса-самку? — едва слышно прошептал Стас и потупил глаза. — Можно, — сказал Мегла. — Без проблем. Но как после этого мы посмотрим в глаза нашим Матерям-Кошкам? — Да, неудобно получилось, — глубокомысленно сказал Стас. — А вам не тяжело так… без девчонок? Мегла гордо покачал головой. — Люди все время ссорятся с женами, с тещами, с матерями… А наши матери милые и веселые, мы с ними никогда не ссоримся. Вот… Он запустил лапу в свой серебристый мех, и я заметил, что там у него пристегнута маленькая сумочка на ремне. Из сумочки он достал цветную фотографию и показал нам. — Мама. И я, маленький. На фотографии была толстая полосатая кошка, вылизывающая маленького, с полкошки размером, сфинкса. Рядом сидело двое рыжих котят. — А это кто? — поинтересовался я. Мегла скосил глаза и ласково мяукнул. — Сестренки… Мы безмолвствовали. — Красивая у меня мама, правда? — поинтересовался сфинкс. Стас откашлялся и вежливо сказал: — Да, очень. — У нас в подвале полно таких, — неосторожно буркнул я. Но, слава Осирису, Мегла на мои слова не обратил внимания. В эту секунду в коридоре послышался шум, мяуканье и мурлычущие голоса сфинксов. Дверь была неплотно прикрыта, и через нее вдруг проскочила тощая черная кошка. Окинув нас подозрительным взглядом, она молниеносно приняла решение и прыгнула к Стасу на руки. Брат начал почесывать ей за ухом. Следом за кошкой влетел отчаянно мяукающий сфинкс. Увидев ее на руках у Стаса, он замер, как пришибленный. — Уй ты маленькая, — сюсюкал Стас. — Давно тебя за ушком не чесали… — Энтропия! — скорбным голосом позвал незнакомый сфинкс. — Кошечка моя! Кошка презрительно посмотрела на него и начала мурлыкать. — Как… Как ты можешь, — топорща гриву, прошептал новый сфинкс. Но Мегла неожиданно гаркнул на него: — Вон, брат! Немедленно! Мегла был довольно здоровым сфинксом, и новенький, испуганно поджав хвост, выскочил обратно в коридор. Увидев, что Стасу не собираются ампутировать пальцы, я тоже принялся гладить кошку. Кошка тащилась, как сказал бы Смолянин. — А чего она вам так рада? — сладеньким голосом спросил Мегла. — Людям обрадовалась, — предположил Стас. — Кошки любят, когда их за ухом чешут, — добавил я. — Да? — глаза у Меглы засверкали. — Можно? Он осторожно взял кошку из наших рук и принялся чесать ей за ухом, неумело, но очень старательно. Энтропия подумала… и снова начала мурлыкать. — Все кошки мои будут… — отчетливо прошептал Мегла. А в голос спросил: — Где еще можно чесать? — Под подбородком, — посоветовал Стас. Мегла благодарно кивнул и свободной лапой (правой задней) указал на одну из дверей в комнате. — Там душ, детеныши, Идите, помойтесь. — А мне-то чего идти? — спросил я. — Помойтесь перед дорогой, — командным голосом посоветовал Мегла. И мы с братом пошли мыться. Душ был низковат, под сфинксов, и взрослому там было бы неудобно. Но мы со Стасом поместились нормально. Вода лилась со всего потолка, и можно было порезвиться вволю, словно под дождем, чем мы и воспользовались. Потом Стас, перепачканный соком с головы до ног, прополоскал одежду и повесил ее сушиться перед огромным тепловентилятором, заменяющим сфинксам полотенца. Я же, от нечего делать, подошел к довольно-таки большому окошку и принялся разглядывать пейзаж. Сначала я удивился такому большому окну в бане, но потом понял, что если все сфинксы мужчины, то стесняться нечего. Снаружи было по-прежнему. Пыльно и темно. Пробежала парочка сфинксов, пролетел то ли летающий дом, то ли земной экскурсионный корабль. Потом… Потом я увидел что-то странное. — Стас, — охрипнув от удивления, сказал я. — Угадай, чего я вижу. Брат, успевший тем временем найти выключатель ультрафиолетовой лампы и загорающей под ней, откликнулся: — Продавца мороженого. — Нет. Продавца воздушных шариков. Стас скосил глаза в окно, пискнул и начал поспешно натягивать полусырые плавки. А к нам приближалась странная фигура. Больше всего она напоминала человека в скафандре, измазанном чем-то белым и липким. В руках у человека была огромнейшая связка воздушных шариков ярких расцветок. Человек приблизился к нашему дому, встал под окном и начал маленькими щепотками выбрасывать из кармана скафандра песок. Воздушные шарики потянули его вверх, он всплыл к окну, помахал нам рукой и ловко прицепил к стеклу большую черную присоску. Вблизи стало видно, что шарики у него все-таки не обычные, а особенные, наверное, специально приспособленные для путешествий по Венере. Я уже догадывался, кто перед нами, но просто не мог поверить своим глазам. А он воткнул в присоску пару проводков и нажал кнопку на скафандре. Стекло завибрировало под пальцами, и мы услышали хорошо знакомый голос: — Теперь мы будем понимать друг друга и сможем во всем разобраться. — Мистер Кубатай! — радостно заорал Стас. — Как вы нас нашли? Кубатай откашлялся и сказал: — Сердце подсказало. — Почему «мистер»? — шепотом спросил я у Стаса. Стас покраснел и ответил: — Ну… не знаю. Мы же на Венере. — Ну и что? Стас пожал плечами. — Дети, с вами все в порядке? — продолжал Кубатай. — Да, — быстро ответил Стас. — Вот, в душе помылись. — Могли бы и на Земле помыться, — грустно сказал Кубатай. — Так вы же не предлагали, — огрызнулся Стас. Мы немного помолчали. Затем Кубатай спросил: — Вы и в самом деле добровольно здесь находитесь? — Абсолютно, — подтвердил я. — Кстати, не подходите к тому зданию, а то вам что-нибудь отрежут. — Знаю, — сказал Кубатай и вздохнул. — Хотите, чтобы я вас похитил? — Как? — Я заложил мину под цистерну с валерьянкой. Сейчас она взорвется и всем сфинксам будет не до нас. — Это вы нехорошо придумали, — серьезно сказал Стас, огорченный поступком своего кумира. — Да, конечно. Но что делать-то? Порывы горячего венерианского ветерка раскачивали Кубатая, но тот упрямо цеплялся за окно. Потом с надеждой спросил: — А то, может, убежим? Мы вам есаульское звание присвоим, прыгоходы подарим. Стас в нерешительности почесал затылок. — Женим, свадьбу закатим с шампанским… Вот это Кубатай предложил зря. Стас тут же одумался. — Нет, мис… дядя Кубатай. Мы домой хотим, к папе с мамой. Кубатай, покачиваемый ветром, вздохнул. — Ладно, ребята. Но учтите: еще раз в будущее попадете, так просто не отпустим. Мы кивнули. — А это, Стас, я для тебя захватил, — сказал Кубатай, доставая из кармана пластиковый конверт, — полюбился ты мне… У входа положу. — А что там? — дрожащим голосом спросил Стас, сгорая от любопытства. — Откроешь, узнаешь, — загадочно ответил ему Кубатай, а затем обратился к нам обоим: — Удачи я вам не желаю. Но надеюсь, что выживете. С этим оптимистическим напутствием он отпустил один из воздушных шариков и опустился на поверхность. Присоску свою он отключить забыл, и мы слышали его шумное дыхание. — Настоящий герой, — сказал Стас. — Спасибо, — отозвался Кубатай. Связь еще действовала. — Хоть вы меня понимаете… Стас смахнул с глаз слезинку и сказал: — Дядя Кубатай, у вас вся спина белая. — Ерунда, обсохнет — отвалится, — сказал Кубатай. — Это скафандр был великоват, я его веревками обвязал, а те расплавились. Стас гордо посмотрел на меня: — Видишь? Мы с Кубатаем мыслим одинаково! — Сочувствую, — сказал я. И тут мы увидели большую группу сфинксов, выскочивших из-за угла куполообразного Храма. Насчет угла я не уверен, но выглядело это так. Сфинксы большими прыжками неслись к Кубатаю. — Шухер! — заорал Стас. Кубатай оглянулся и начал торопливо выгребать из карманов песок, смешно подпрыгивая на месте. Свежий ветерок подхватил его и медленно понес ввысь. Песочек на сфинксов так и сыпался. — Стоять! — заорал один из них, поднимая лапу с оружием. — Я и так не шевелюсь, — резонно ответил Кубатай. Сфинксы посовещались и крикнули: — Ты кто такой? — Я метеозонд, — спокойно сообщил Кубатай. — Температура воздуха — сто двадцать градусов выше нуля, ветер южный. Продолжаю полет. — А ты не земной диверсант Кубатай? — подозрительно спросил сфинкс с пистолетом. — Я метеозонд, а вовсе не Кубатай! — твердо стоял на своем генерал-сержант. Сфинксы заколебались. — Если он Кубатай, то он врет. Люди умеют, — сказал один. — А если метеозонд, то говорит правду, — заявил другой. Сфинксы были в растерянности. Песочек на них так и сыпался. — Ты Кубатай? — еще раз спросил Сфинкс. — Метеозонд. — Кубатай? — Метеозонд. — Метеозонд? — Кубатай. Ой, я ошибся! — Метеозонды не ошибаются! — радостно заорали сфинксы. — Сейчас мы тебя собьем! И тут, в самый тревожный для Кубатая момент, невдалеке бухнул взрыв. Огромная цистерна, парящая в воздухе, дрогнула, и из нее широкой струей потекла валерьянка. На венерианском воздухе она шипела, кипела и испарялась. — Спасай валерьянку! — заорал сфинкс с пистолетом. Метеозонд-Кубатай был забыт. Упрашивать никого не пришлось, и сфинксы бросились на спасение валерьянки. Поскольку закрыть пробоину телами им не удавалось, напор был слишком сильным, они просто встали в очередь под цистерной и принялись глотать кипящую струю. Чтобы зря не пропадала, как сказал бы папа. Кубатай плавно растворялся в вышине. Мы со Стасом облегченно вздохнули. — Что делать-то будем? — спросил Стас. — Ничего. Мы ничего не видели, ничего не знаем. Мы мылись. Стас кивнул. — Пойдем. Пусть нас побыстрей к машине времени везут, а то уже надоело. Мы оделись и вышли в комнату. Кошки по имени Энтропия там уже не было. Только Мегла лежал на кушетке, мурлыкал и пил чай из блюдечка. О диверсии на складе валерьянки он еще не знал. Наверное, это была тайна всемирной крутизны для сфинксов. …На выходе из служебного помещения Стас незаметно поднял и сунул в карман скафандра оставленный Кубатаем конверт. А открыть его смог только сидя в антиграве, когда я спиной заслонил его от сфинксов. В конверте была фотография: Кубатай, размахивая шашкой, гарцует верхом на портативном прыгоходе. Стас шмыгнул носом и спрятал фотографию обратно. Глава 8