Шидла подвергается поруганию, что его и спасает

— Мы на месте, человеческие детеныши, — не поворачивая головы, констатировал Шидла. Антиграв влетел в огромные бронированные двери и, сделав несколько крутых поворотов, остановился в высокой сводчатой пещере. Затем опустился на каменный пол. И без того не слишком дружелюбные сфинксы посуровели. Дважды за время короткого полета по скалистому тоннелю ворота перед нами плавно открывались, а затем закрывались за нами. Я подумал, что это похоже на шлюз и, видимо, не ошибся, потому что Шидла сказал: — Можете снять скафандры. Я был рад этому разрешению, Стас — тем более. Мы огляделись. В центре зала стояли пять капсул разных форм и размеров. Наш хроноскаф я, конечно же, узнал сразу. Вскочил было с места, чтобы кинуться к нему, но Шурла молча положил тяжелую лапу на мое плечо, и я снова сел. — Понимаете ли вы, что от вашего выбора зависит судьба мира? — спросил Шидла значительно. — Посему опознание хроноскафа будет проводиться следующим образом. Я, Мегла и Шурла займем позиции в углах равностороннего треугольника так, чтобы центр вписанной в него окружности пришелся на данную группу аппаратов. По моей команде вы выдвигаетесь к хроноскафам. Поравнявшись с тем, на котором, по вашей версии, вы прибыли, делаете выстрел вверх из сигнальной ракетницы. Затем, не двигаясь с места, ожидаете нашего решения. Закончив эту речь, он вручил мне одноразовую ракетницу. Очень классную, я таких еще не видел. Уже привыкнув к сфинксовским заскокам, я даже не стал спрашивать, к чему такие сложности. Вмешался Мегла: — Люди — хитрые бестии. Боюсь, как бы мы взглядами не выдали истинный хроноскаф. Предлагаю сфинксам встать к аппаратам спиной и обернуться только на выстрел. — Резонно, — немного поразмыслив, согласился Шидла. Я хотел разозлиться, но через минуту, когда сфинксы разошлись по местам, понял, что с моим братцем подобные предосторожности имеют резон. Мы двинулись вдоль капсул, и вдруг он, как вкопанный, остановился возле полупрозрачной сигарообразной конструкции. Сквозь ее матовые стены виднелось просторное внутреннее помещение, а снаружи торчали стволы каких-то мощных орудий. — Эта удобнее, — мечтательно заявил Стас. — Видишь, в ней даже кровати есть, а в нашей — только кресла. И пушки — видишь?! — Стас, кончай, — сказал я, надеясь что он шутит. Но куда там… — Что кончай? — еще и обиделся он. — Давай на этой вернемся. Какая разница? — Стас, — напомнил я, — только одна модель действует, это наш хроноскаф. — Ну и что? — продолжал Стас капризно. Но чтобы придать своему поведению хоть немного логики, пояснил: — Мы им скажем, пусть эту сделают действующей… Слава богу, ракетница была у меня и, прекратив бессмысленный спор, я подошел к нашей, и правда, самой невзрачной, капсуле. Дождавшись, когда к ней приблизился недовольный Стас, я выстрелил вверх. Сфинксы обернулись, затем в несколько прыжков подскочили к антиграву и принялись шептаться, подозрительно поглядывая на нас. Мне стало неудобно, и я отвернулся. И увидел, что Стас наоборот корчит им рожи, демонстративно приложив к уху ладонь. Я не успел его одернуть, потому что Шидла, отделившись от остальных, двинулся к нам, и Стас, слегка струхнув, спрятал руки в карманы. — Итак, — произнес сфинкс чванливо, — свершилось. Ваш выбор подтвердил нашу гениальную прозорливость и правильность нашего пути. Он тронул лапой обшивку хроноскафа, и его крышка поползла вверх. — Будем готовиться к путешествию, — сказал он. — Старший, — кивнул он мне, — коснись стенки, я настрою сенсор на тебя, — и скользнул в капсулу. Я положил руку на стенку аппарата, а Стас зашептал: — Понял?! Все сходится! Тогда, в музее, я стенку потрогал, и капсула открылась! — Умный, — ответил я с иронией, хотя у меня и у самого быстрее забилось сердце от мысли, что все говорит за наше возвращение домой. Шидла выглянул из хроноскафа: — Порядок. Теперь второй. Стас тронул стенку, и, пока он держался за нее, я высказал то, что мучило меня уже давно: — Ты помнишь, что было в капсуле, когда мы ее нашли? Стас кивнул, и я понял, что он сам думает о том же. Хоть и сфинкс, а жалко… Шидла снова высунулся наружу и предложил испытать настройку. Для этого он закрывал хроноскаф изнутри, а мы со Стасом прикосновениями рук открывали его снаружи. — Порядок, — снова сказал Шидла, спрыгивая к нам. — Забирайтесь внутрь, а я еще прихвачу кое-что. — Шидла, — осторожно спросил я, — а тебе обязательно с нами? Может быть, мы сами как-нибудь? — Хотел бы я знать, как вы вернетесь домой, оставив хроноскаф в древнем Египте. — А ты? Как ты вернешься? — Я не вернусь. Вас я высажу в двадцатом веке, а сам двинусь глубже. Такова судьба. — С выражением светлой печали на лице он покачал головой. В этот момент наш разговор прервал Мегла: — Брат, тебя вызывает Земля. С достоинством, подчеркнуто неторопливо, Шидла двинулся к антиграву. Вызов Земли не стоил спешки. Через пару минут он позвал к антиграву и нас: — Эй, детеныши человека, с вами хотят поговорить. Забравшись на платформу, мы увидели на экране бортового видеофона усталое лицо Ережепа. Из-за его плеча, подмигивая нам, выглядывал Смолянин. — Ква-ква, — натянуто улыбнулся генеральный директор. — Рад видеть вас живыми и здоровыми. Насколько мне известно, вы теперь владеете всеземным, но на всякий случай я прихватил с собой переводчика. Вы действительно понимаете меня? — Привет, кенты, — крикнул Смолянин по-русски и помахал перепончатой рукой, — все ништяк? Как это не удивительно, но его вид поднял настроение. Мы помахали ему в ответ. — Вы понимаете меня? — повторил вопрос Ережеп. — Да понимаем мы все, — вылез Стас. — Чего вам надо-то? — Из доклада генерал-сержанта Кубатая я уже знаю, что вернуться на Землю вы отказались, теперь же я, во-первых, хочу знать, как с вами обращаются эти… — он махнул рукой в сторону сфинксов, — во-вторых, хочу убедить вас не содействовать в проведении их гибельного плана. — Обращаются с нами нормально, не хуже чем вы, — сказал я. — А что касается их плана, то правы они, а не вы. — У вас есть веские доказательства? — Да есть, — ответил я и как мог связно рассказал об «очной ставке» с хроноскафами. Выслушав меня, Ережеп задумчиво помолчал, а потом сказал: — Что ж, мне трудно привыкнуть к этой мысли, но похоже, вы правы. На протяжении всей нашей беседы сфинксы тревожно переглядывались, то и дело порываясь перебить меня: я разглашал их секреты. Но логика пересиливала: в том, чтобы люди не мешали их плану, они были заинтересованы не меньше нашего. — Когда вы отправляетесь? — спросил Ережеп. И тут Шидла не выдержал: — А вот это вам знать ни к чему, — опередил он меня. — Это в ваших интересах, — проникновенно сказал ему Ережеп. — Я дам команду хронопатрульному флоту не обстреливать вас. — Мы сами позаботимся о своих интересах, — заявил Шидла и потянулся к выключателю. Но за миг до того как экран погас, я успел крикнуть по-русски: — Сейчас! Смолянин при этом навострил уши и закивал своей шишковатой головой. — Что ты им сказал? — угрожающе оскалился Шидла. — Я сказал «до свидания», — соврал я. — «Сей-час» — это «до свидания»? — обернулся Шидла к Мегле. — «Сейчас» по-русски означает «сию минуту», «немедленно», — ответил тот. — Это по-немецки, — встрял Стас, — ты же немецкий учил. А по-русски это как раз «до свидания». Сфинксы озадаченно переглянулись. — Чего вы боитесь-то? — спросил Стас, чтобы сменить тему. — Люди коварны, — обяяснил Шидла печально. — А Ережеп — коварнейший из людей. Мы не верим не единому его слову. Если он соглашается с тобой, жди подвоха. — Ну почему вы никому не верите? — возмутился я. — Потому что нельзя верить тому, кто умеет врать. Я только махнул рукой. Ну как ему обяяснишь, что если иногда и соврешь, это еще не преступление. Даже иногда на пользу бывает. — Во избежание вмешательства землян, предлагаю отправиться немедленно, — заявил Шидла. — Шурла, давай браслеты. Тот открыл маленький люк в полу антиграва и извлек оттуда три металлических браслета и три коробочки, похожие на дистанционный пульт телевизора, только раза в два меньше и с единственной кнопкой. Как обяяснил Шурла, это и были дистанционные пульты. Они включали и отключали эти самые браслеты, которые по-научному назывались «иммунно-регенераторы», а по-простому — «оживители». По словам Шурлы, эти браслеты в несколько минут излечивают любые болезни, заживляют раны и могут даже воскресить, если только смерть наступила не от старости. В последнем случае браслеты бессильны. — А почему у всех таких нет? — с обличительными нотками в голосе спросил Стас. — Потому что их изобрели совсем недавно, — ответил Шурла, — и они пока что засекречены. Ведь если такой браслет попадет в руки людей, те быстро научатся их делать сами. А мы хотим превратить их в предмет экспорта. Скумбрия, — мечтательно произнес он, — много скумбрии… И валерьянка… Мур-р, для тяжелобольных. Сначала мы сделаем так, чтобы люди не могли разобраться. — А говорите, врать не умеете, — сказал Стас с укором. — Это не вранье, это политика. — Да я не про политику. Я про валерьянку. «Для тяжелобольных», — передразнил он. — Для каких тяжелобольных, если эти браслеты все излечивают? — Да-а, — задумался Шурла, — об этом я как-то… — но тут же встрепенулся: — Все правильно! Если больные будут знать, что им дадут валерьянку, они и лечиться не станут. — Хватит болтать, — вмешался Шидла, — за дело! Шурла помог нам застегнуть браслеты на запястьях. Надел браслет на лапу и Шидла. Приспособив к нему свой дистанционный блок, он пояснил: — Видите, тут специальные пазы. Вставляешь, щелчок и готово. — Он помахал лапой, демонстрируя надежность крепления. — Но я советую вам обменяться блоками. — Зачем? — спросил я. — Если что-то случится с одним, другой всегда сможет его выручить. Только учтите, радиус действия блока — четыре-пять километров, не больше. — Давайте тогда все трое обменяемся, — предложил я Шидле. — Дай мне свой. Сфинксы переглянулись с мрачными улыбками на лицах. — Ты сам не понимаешь, что говоришь, детеныш человека, — произнес Шидла мягко. — Чтобы сфинкс доверил свою жизнь… Ладно. Нам пора в хроноскаф. — Подожди-ка, — остановил я его. — Мы кое-что не говорили вам… И я рассказал о том, как из капсулы, там, в музее, вывалился мертвый сфинкс. — Понимаешь, — мы же тогда еще вас не знали и подумали, что это — металлическая скульптура. — Что ж, — с покорностью судьбе усмехнулся Шидла. — Я был готов к этому. Спасибо, что рассказали, теперь я знаю, что умереть должен в капсуле. Вы же знаете, смерть от голода не доставляет нам неприятных ощущений, — Он помолчал. — Хотел бы я знать, что твои соплеменники сделали с моим трупом. Надеюсь они не подвергли его публичному поруганию… — Наверное, его в музее выставили, — заявил Стас, — ведь, наверное, все как и мы решили, что это — статуя… Я подумал, что это вряд ли понравится Шидле. И не ошибся. — Выставили в музее, — горестно поджал он губы, — на всеобщее обозрение… Хотя, чего еще можно было ожидать от людей? В первый и в последний раз в жизни я увидел слезы на глазах сфинкса. Но тут в разговор вмешался Мегла: — Брат, я скорблю вместе с тобой. Но подумай вот о чем. Если ты умрешь не от старости, то, найдя твой труп сегодня, мы могли бы тебя оживить. — Ага, — подтвердил я, — у него на лапе браслет был. — Это я приврал, чтобы поднять Шидле дух. Браслета мы разглядеть не успели. Мегла значительно покивал головой и снова обратился к Шидле: — Брат, отдай мне свой блок оживителя, а я немедленно отправлюсь в архивы выяснять, где сейчас находится скульптура сфинкса, которая в двадцатом веке была в том музее. — Он кивнул в нашу сторону. — Вероятность минимальна, — сказал Шидла, но все же отстегнул дистанционный блок и протянул его Мегле. — В двадцатом веке могли спутать труп сфинкса со скульптурой, но в наше-то время его бы уже давным-давно опознали. Однако мне о таком случае ничего не известно. — Это так, брат, — согласился Мегла, — но не будем терять надежды. Я немедленно принимаюсь за поиски и сообщу результаты, когда вы будете на пути к Земле. — Вообще-то, я намеревался сначала сделать скачек в двадцатый век и на околовенерианскую орбиту, а уже оттуда на ракетной тяге двигаться к Земле, — сказал Шидла и пояснил нам: — Расстояние между Венерой и Землей слишком велико для того, чтобы преодолеть его одновременно с прыжком во времени. Затраты хроно-гравитационной энергии были бы огромны, поэтому хроноскаф может двигаться и как обыкновенный космический корабль. — А, понятно, — сказал Стас, — а я-то все думал: если он вместе с прыжком во времени прыгает и в космическое пространство, как же потом приземляется? — Как обычная ракета, — кивнул Шидла. — А вообще-то я могу сделать и наоборот — сначала отправиться к Земле. Но тут есть сложность. Мы ведь находимся не на открытой площадке, вытаскивать отсюда хроноскаф — слишком много возни… — Я знаю, как нужно сделать, — вмешался Шурла. — Ты делаешь скачок дня на три в будущее и одновременно — на орбиту спутника Венеры. Тогда и Мегле не нужно спешить. Тебе три дня хватит? — спросил он историка. — Вполне, — кивнул тот. — С избытком. — Что ж, — согласился Шидла, — на один незапланированный временной прыжок, да к тому же с таким коротким сроком, запаса энергии у нас хватит. Пусть будет так. Попрощавшись, Мегла и Шурла впрыгнули в антиграв и умчались прочь. А мы втроем забрались в хроноскаф. — Пристегните ремни, — сказал сфинкс, повозившись с настройкой, — сейчас будем в невесомости. — И нажал кнопку. На этот раз сознания я не потерял, наверное потому, что был готов. Но в глазах все же потемнело. А первым, что я увидел, придя в себя, был требовательно пульсирующий на пульте синий огонек. Шидла ткнул кнопку возле него и, наклонившись к щитку, рявкнул в решетчатое отверстие: — Слушаю! — Наконец-то, — раздался пробивающийся через помехи обрадованный голос Меглы. — Весь день вас вызываю. Я нашел, Шидла! — Ты нашел мой труп? — Да, если это только не подделка. — Хотел бы я знать, кому понадобилось подделывать мой труп. — Видишь ли, брат, в архивах статуя сфинкса из того музея значится бронзовой. Но в описании упомянут браслет на лапе. — Перекрасили, — уверенно заявил Стас. — Перекрасили? — переспросил Шидла. — Что ж. Чего еще ждать от людей. — Он печально поник головой. — Они перекрасили мой труп в разные веселенькие цвета, написали на нем всякие словечки… И выставили напоказ. — Он снова приблизил лицо к переговорнику: — Шурла, есть основания предполагать, что меня перекрасили. Скажи, ты уже видел эту… скульптуру? — Нет. Но смогу увидеть минут через двадцать. Представь, она на Венере. Семьдесят лет назад ее у землян выкупили. Она стоит в игровом зале Храма Великой Матери-Кошки! — Да-а, — протянул Шидла обескураженно. — А я ведь видел… меня. Я неплохо сохранился. — Ну все, — крикнул Мегла, — я мчусь в Храм оживлять тебя! — Не спеши, — охладил его пыл Шидла. — Подожди, пока я не прыгну в прошлое. Зачем нам в одно и то же время сразу два живых Шидлы? И еще, брат, прошу тебя, пожалуйста, смой с меня сначала всю эту мерзость. Не хотел бы я через пятьсот лет после смерти очнуться в шутовской раскраске. Когда Мегла отключился, Шидла склонил голову и удрученно сказал сам себе: — Можно смыть краску. Но можно ли смыть позор?.. Выждав для приличия паузу, мы со Стасом принялись уговаривать его, что все-таки лучше воскреснуть в своем времени, пусть и покрашенным под бронзу, нежели умереть насовсем. — Что могут знать детеныши человека о том, что лучше для гордого сфинкса? — риторически вопрошал Шидла и даже жалобно помяукивал. Но было заметно, что он рисуется: на самом-то деле он слегка повеселел. Глава 9