Юридические конфликты в экономической сфере современной России

Считается, что юридические конфликты выполняют ин­струментальную функцию по отношению к другим конфлик­там, возникающим в обществе. Иначе говоря, они выступают в качестве механизма регулирования экономических, полити­ческих, социальных, идеологических конфликтов. Там, где стороны не могут самостоятельно разрешить назревшее меж­ду ними противоречие, приходит третья сторона в лице слу­жителей закона, использующая правовой способ регулирова­ния конфликтных отношений. Поэтому имеет смысл рассмот­реть юридический конфликт в тесной связи с конфликтами, относящимися к различным сферам общественной жизни. На­пример, если говорить о правовом и политическом конфлик­тах, то эти два аспекта анализа, по мнению исследователей, трудно разделить¹..

Современная Россия, находящая в состоянии системного кризиса, где значительно обострились ранее существовавшие противоречия и возникло множество новых, является весьма конфликтогенной. Масса конфликтов раздирает общество как на макро-, так и на микроуровне.

Поскольку в основе конфликтов находятся реальные жиз­ненные противоречия, то важно найти главное противоре­чие, характеризующее Россию 90-х годов и определяющее характер протекания других противоречий. Таковым является противоречие между осколками советской социалистической системы и насаждаемой капиталистической системой. В эконо­мической сфере это противоречие выражено в коллизиях приватизации государственной собственности. Названное про­тиворечие проходит не только по вертикальной линии "уча­ствующее в приватизации меньшинство — не участвующее большинство", но и по горизонтали — между "приватизато­рами". Последнее протекает наиболее остро и поистине срав­нимо с минным полем, по которому добровольно курсирует

¹ См.: Кудрявцев В. Н., Казимирчук В. П. Современная социология права. М., 1995. С. 235.

См.: Зеркин Д. П. Основы конфликтологии. С. 270.

Юридическая социология

Глава 14. Юридический конфликт

рыночный авангард. В политической сфере это противоречие наиболее наглядно развернулось в отношениях между ветвя­ми власти, а точнее, между "левым" большинством Государ­ственной Думы второго созыва и "правыми" силами, представ­ляющими структуры президентской и правительственной вла­сти. Идеологическая сфера преломляет уже названное проти­воречие таким образом, что на авансцену борьбы выходят две непримиримых ценностных позиции: социалистическая, ори­ентированная на принципы социальной справедливости, и бур­жуазная, нацеленная на идеи либеральной свободы. По мне­нию некоторых аналитиков, это противоречие чревато наибо­лее драматическими конфликтами¹.

Переход к рыночным отношениям в масштабах всего об­щества не миновал, разумеется, и правоохранительные орга­ны. Милиция, пущенная в "свободный рынок", создает ком­мерческие стриктуры по оказанию охранных услуг, занима­ется посредничеством при аренде офисов, торговлей и т. п. Основная же ее функция — обеспечение безопасности насе­ления — отходит на задний план².

Сотрудники милиции подрабатывают в коммерческих структурах чаще всего в ночное время за счет собственного отдыха, а поэтому на основной работе оказываются переутом­ленными, раздражительными. Это дает основание предпола­гать конфликты как между сослуживцами, так и в общении с гражданами, вытекающие из психологического состояния лю­дей. Изменить подобную ситуацию сложно. Зарплата в мили­ции низка, а приработки составляют до 200% от основного дохода.

Сочетание правоохранительной и коммерческой функций, которые по содержанию являются противоположными, при­води к такому противоречию в деятельности милиции, кото­рое, развиваясь и углубляясь, способно в корне изменить при­роду этого государственного органа, изначально созданного для защиты граждан. Перед коммерциализированным милици­онером всегда будет возникать дилемма: отвести от человека беду или заработать на ней? В результате сложившейся ситу-

¹ См.: Россия: изменения в социальной структуре общества // Диалог.
1995. №9. С. 14.

² См.: Косалс Л. Я., Рывкина Р. В. Социология перехода к рынку в России.
М., 1998. С. 261—267.

ации ОВД служат не на благо рядового налогоплательщика, а в интересах разных категорий "новых русских", получая от них часть "теневых доходов". Таким образом, нынешняя соци­ально-экономическая ситуация еще в большей степени отчуж­дает граждан от правоохранительных органов. Многочислен­ные опросы общественного мнения раскрывают удручающую обстановку недоверия людей к милиции. Например, исследо­вания ВЦИОМ, проведенные в 1997 году, показали, что 3/4 населения России в случае нападения на них, ограбления или какого-то другого происшествия будут опасаться обращаться в милицию. Но еще более убедительным аргументом повсеме­стного недоверия ОВД являются следующие данные: около 60% потерпевших от тяжких преступлений не обращаются в правоохранительные органы¹. Все это красноречиво говорит о весьма низкой степени личной безопасности граждан РФ.

Теперь обратимся к главному противоречию экономики России 90-х годов, каковым является противоречие перерасп­ределения государственной собственности. Приватизация, на­вязанная обществу власть предержащими, прошла по мень­шей мере два этапа. Первый этап был связан с выдачей насе­лению приватизационных чеков (известных народе как "вау­черы"), символизирующих "участие" граждан в превращении государственной собственности в частную. Однако, "ваучери­зация" была прикрытием уже начавшегося к тому времени криминального дележа. Большинство рядовых граждан было фактически обмануто, реального "веса" в управлении пред­приятий их чеки не имели. Второй этап приватизации, в иде­ологическом смысле, означает передачу собственности в руки умелых предпринимателей, способных развивать производство. Однако на практике этап превратился в жестокую драму эко­номического передела с массой кровавых сюжетов. Захват пред­приятий, убийства директоров или претендентов на владение, шантаж, сомнительные в юридическом отношении торги и прочее стали обыденным явлением.

Весьма конфликтно складываются отношения трудовых коллективов с "новыми хозяевами", особенно на тех предпри­ятиях, где запланированы массовые увольнения и другие ме­роприятия, затрагивающие интересы рядовых работников. Например, на Выборгском целлюлозно-бумажном комбинате

Косалс Л. Я., Рывкина Р. В. Социология перехода к рынку в России.

Юридическая социология

Глава 14. Юридический конфликт

рабочие во главе с профсоюзным комитетом не согласились с условиями приватизации предприятия и объявили его народ­ным. Отражали попытки захватить комбинат силой. Согласно газете "Известия" арбитражный суд признал приватизацию законной¹, в газете "Советская Россия", наоборот, говорится, что очередной арбитражный суд еще только назначен².

Противостояние между трудовым коллективом и предпри­нимателем переросло в жесткое столкновение. Спецподразде­ление "Тайфун", ворвавшееся на территорию комбината, "из­бивало безоружных, пытало... открыло огонь на поражение'". Вероятно, не все было по закону в акте продажи предприя­тия, поскольку мероприятие по силовому обеспечению рабо­ты судебных исполнителей проводилось в ночное время в рас­чете на внезапность.

Это наиболее острый из подобный конфликтов, но дале­ко не единственный. Например, работники одного из бывших совхозов Волгоградской области силой захватили комбайн и стадо коров, требуя от властей пересмотра приватизации⁴. Нет сомнения, что число конфликтов будет возрастать, если си­туация не будет изменена. Не случайно депутат Государствен­ной Думы экономист А. Шохин предложил срочно принять за­кон о национализации, где было бы четко прописано, что и как должно происходить в случае, если возникают сомнения в законности приобретения прав собственности¹. Иначе говоря, предлагается правовой путь решения проблемы. Новый закон, вероятно, снимет остроту конфликтов, но в корне проблему не решит, так как остается открытым вопрос: интересы каких групп он будет выражать?

§ 6. Правовые конфликты в политической и культурной сферах России

Рассмотрим теперь юридические конфликты в сфере по­литики. Они весьма четко проявляются на уровне конкрет­ных фактов. К примеру, возьмем так называемое "дело о

КПСС", рассмотренное Конституционным судом РФ в 1992 г. Задача, поставленная перед судом, имела сугубо юридичес­кое содержание, а именно: требовалось рассмотреть ходатай­ство депутатов-коммунистов о проверке конституционности указа Президента, запрещавшего действие коммунистичес­кой партии, а также рассмотреть встречное ходатайство де­путатов-демократов о законности КПСС. Фактически же су­дебное разбирательство с самого начала носило не только юридический, но и политический характер¹. Суд был вовлечен в политическую дискуссию, развернувшуюся между сторон­никами и противниками социализма. Дело опять же не во встре­чающемся иногда подобострастии к начальству, а в наличии на определенном уровне неразрывной связи правовой и поли­тической сфер. Следовательно, упомянутый конфликт носил политико-правовой характер. Его исход определялся не нали­чием или отсутствием соответствующих статей писаного пра­ва, а политической волей и влиянием конфликтующих сторон, поскольку, если какая-либо политическая практика "не опро­кинута" обществом в течение ряда десятилетий, то, следова­тельно, она становится правовой по факту, а не по формаль­ным критериям. Справедливости ради следует сказать, что руководящая роль КПСС была в соответствующую эпоху зак­реплена как политически (через взятие власти), так и юриди­чески (через Конституцию СССР 1977 г.).

Конституция государства является и правовым и полити­ческим документом. В ней законодательно закрепляются пре­имущественно интересы политических влиятельных групп. Институт президентства, согласно Конституции РФ, выводится за рамки разделения властей и словно бы возвышается над ним. Формально разделение властей продекларировано, но по существу власть оказывается сосредоточенной в одних руках². Казалось бы, такая ситуация автоматически ведет к сниже­нию конфликтности в обществе, поскольку единоначалие не терпит возражений, а недовольство при этом своевременно пресекается. Однако фактическая власть одной политической структуры вступает в противоречие с Конституцией, провозг-

'См.: Известия. 15 окт. 1999.

² См.: Советская Россия. 16 окт. 1999.

^:| Там же. 19 окт. 1999.