Глава 48. Шеридан, сунув руки в карманы, стоял на берегу у самой кромки воды и ловил кайф, не обращая внимания на изморось

Шеридан, сунув руки в карманы, стоял на берегу у самой кромки воды и ловил кайф, не обращая внимания на изморось. Когда-нибудь он все же раскачается и купит себе одну из этих новых водонепроницаемых курток, которые все так хвалят. Час был поздний, около двух ночи, но Арчи не падал с ног от усталости. Хорошая доза викодина позволяла чувствовать себя в этаком промежуточном состоянии – и не спишь на ходу, и не просыпаешься окончательно. Не самое плохое ощущение, особенно если к нему привыкаешь со временем.

Позади, примерно в пятидесяти футах, светились в темноте окна прямоугольного строения с коричневыми стенами из пластикового сайдинга. Глядя на это сооружение, можно подумать, что его собрали за несколько часов из деталей, привезенных сюда в одной упаковке. В нем располагался городской штаб речной патрульной службы. Сейчас там находились Генри, Клэр и все остальные. Первой давала показания Сьюзен, затем наступит очередь Арчи. Он вышел на минутку глотнуть свежего воздуха. «Крис-Крафт Каталину» отбуксировали на причал «зеленых шершней», и Шеридан теперь наблюдал, как техники-криминалисты устанавливали вокруг катера мощное освещение, отчего он становился похожим на киносъемочную площадку.

По определению медиков, состояние здоровья Эдди Джексон не вызывало опасений, и сейчас она была на пути в больницу «Эмануэль». Перед самой отправкой наркотический туман от воздействия рохипнола начал развеиваться, и девочка пришла в сознание, хотя отвечать на вопросы еще не могла. Арчи очень надеялся, что ее организм обладает меньшей, чем у него, привыкаемостью к дури.

Наплыв корреспондентов еще только ожидался. В офисах СМИ, конечно, уже знают о полицейской операции, но Портленд для информационного товара все же пока рынок местного значения, и телевизионщики по ночам работают здесь в минимальном составе. Арчи представил себе, как они сейчас влезают в свои рабочие непромокаемые плащи, мчатся к месту события, готовые вести прямой репортаж среди ночи до тех пор, пока не иссякнет драматическая привлекательность материала. И так будет вечно.

Шеридан услышал шаги за спиной прежде, чем разглядел в темноте силуэт какого-то толстяка. Можно было даже не оборачиваться – он узнал бы этого человека по едва заметному винному амбре и запаху табака.

– Квентин Паркер, – произнес Арчи вместо приветствия.

– Говорят, ты поймал еще одного.

– Тебя разбудили, чтобы написать об этом?

– Не только меня, – прохрипел Паркер. – Со мной еще пацан, Дерик Роджерс, плюс Йен Харпер на подходе.

– А-а.

Газетчик презрительно хрюкнул.

– Это ты сейчас думаешь, что он козел. То ли еще будет, когда познакомишься с ним поближе!

Оба помолчали, обозревая черную реку, ярко освещенный «Крис-Крафт». Арчи заговорил первым:

– Ты ни разу не пришел ко мне, когда я лежал в больнице. Вся журналистская братия правдами и неправдами старалась проникнуть в мою палату, врачами переодевались, вымаливали интервью, букеты цветов присылали, но только не ты.

Квентин пожал круглыми плечами:

– Руки не дошли.

– Я тебе благодарен за это.

Паркер нащупал в кармане сигарету и закурил, шумно выпустив дым. Сигарета светилась в темноте оранжевым огоньком и казалась неестественно тонкой в сосископодобных пальцах.

– Теперь ты опять прославишься.

Арчи поднял голову к небу. За пеленой облаков месяц казался смазанным пятном света.

– Не переехать ли мне в Австралию.

– Смотри, Шеридан. Сьюзен своими публикациями в самом деле разворошила угли. Публика пока что переваривает скормленного ей «трагического героя», но скоро аппетит взыграет опять. Все захотят знать больше про таблетки, про твои посиделки с Греттен Лоуэлл. Мы слопаем тебя живым вместе с этим дерьмом. А в итоге даже мэр не сможет тебя защитить. Когда «четвертая власть» чует кровь, жди кровавой бани.

– Благодарю за напоминание.

– Ошибка молодости, а? – хмыкнул Паркер, поднося ко рту круглый кулак с тлеющим в нем светлячком.

– Чего? – не понял Арчи.

– Я говорю, тебе надо было не в копы подаваться. – Журналист струей дыма сдул пепел. – В профессора! Учил бы сейчас где-нибудь уму-разуму подрастающее поколение.

– Что толку теперь об этом…

– А я всю жизнь хотел продавать автомобили. – Паркер мечтательно посмотрел вдаль и улыбнулся. – «Олдсмобили». – Взглянул на Арчи, пожал плечами и уставился на кончик сигареты. – Да в десятом классе подвернулась работенка в газете, мальчиком на побегушках. Пятьдесят девятый год. И пошло-поехало. Газету в те времена набирали и печатали в том же подвале. Помню, я балдел от запаха типографской краски! – Квентин глубоко затянулся. – А теперь тебя даже в редакционные курьеры не возьмут, если не имеешь диплома элитного университета!

– Времена меняются, – философски заметил Арчи.

– Как там наша девушка?

Шеридан обернулся на офис патрульной службы.

– Рвет и мечет.

– Чертова девка!

– Можно мне жвачки? – попросила Сьюзен.

Она сидела на единственном стуле за письменным столом в одном из кабинетов штаба речной патрульной службы. Вместе с ней находились Генри и Клэр. На стенах кабинета висели навигационные карты. На столе черные скоросшиватели с изображением городской печати, белые и розовые листы бумаги, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении различными бланками, а также всевозможные отчеты, формуляры и объяснительные записки – прочитанные, зарегистрированные, проштампованные и подписанные.

Это был кабинет мужчины. Его фотографии в дешевых дипломных рамках украшают стены. Вот он на рыбалке. Вот в компании сослуживцев в зеленой форме. А вот семейные портреты, сделанные в фотоателье. Здесь он с усами, с жизнерадостным выражением лица. На более поздних снимках у него уже борода. Слева от стола стоит металлический книжный стеллаж с четырьмя полками, уставленный книгами по навигационному законодательству и истории штата Орегон. Верхнюю полку венчает банка с аппетитно-розовой «пузырящейся» жевательной резинкой.

– Можно. – Клэр достала из банки жвачку и подала Сьюзен.

Девушка развернула обертку и положила жвачку в рот. На ее запястьях сохранились покрасневшие полосы от пластыря, кожу в этих местах саднило. Жвачка высохла и засахарилась.

– Она старая, – с обидой сообщила Сьюзен.

– Еще несколько вопросов, – возобновила прерванную беседу Клэр. – Пока ваша мать не вышибла дверь.

– Мама здесь?

– За дверью, – подтвердил Генри. – Чтоб остановить ее, нам пришлось применить чуть ли не полунельсон. Иначе наш разговор не состоялся бы.

Блисс здесь! Блисс приехала и ждет ее! Прямо как настоящая мать. Сьюзен посочувствовала копам, которым выпало иметь с ней дело и наверняка здорово досталось. Она не сомневалась, что Блисс пригрозила всем пожаловаться на них в Гражданский комитет по контролю за действиями полиции. Сьюзен счастливо заулыбалась.

– Что? – Клэр не разделяла ее радости.

– Ничего, – весело ответила она. – Продолжайте.

Ей почти целый час задавали одни и те же вопросы. Сьюзен казалось, что она уже поминутно расписала все подробности своих встреч с Полом Рестоном, начиная с четырнадцатилетнего возраста. Рассказала, как он обманул и использовал Эдди Джексон. Ей стало уже просто невмоготу думать и говорить об этом выродке. В голове больно стучало. Медики «скорой помощи» заклеили ссадину на лбу бактерицидным лейкопластырем, но наверняка к утру вырастет шишка. Сьюзен хотела курить. И принять горячую ванну. А больше всего она хотела к маме.

Клэр стояла, прислонясь к одной стене, Генри – к другой.

– Вы уверены, что не хотите упомянуть фамилий других школьниц, о которых мы, возможно, не знаем? – спросила Мэсланд.

– Уверена.

– И у вас не сохранились письма, которые присылал Рестон?

У нее были сотни этих писем. Она бросила все до единого в пылающий костер в один из дней рождения отца, еще когда училась в университете.

– Я уничтожила их. Давным-давно.

Клэр окинула Сьюзен изучающим взглядом.

– Вы действительно хорошо себя чувствуете? Мы можем доставить вас в больницу для медицинского осмотра.

Девушка потрогала на шее уродливую багровую отметину. Ничего, пощиплет и пройдет.

– Не стоит, я в порядке.

Раздался стук в дверь, Генри открыл, и в кабинет вошел Арчи Шеридан.

– Может, перенесем разговор на утро? – спросил он. – Пусть Сьюзен едет домой и отдохнет.

– Пожалуй, – согласился Генри, посмотрел на часы и повернулся к Клэр: – Так ты подбросишь меня до дома Макколэма?

– Это еще зачем? – удивился Арчи.

– Ему не дает покоя та дурацкая кошка, – пояснила Клэр и многозначительно повела глазами на Собола. – Под старость становится сентиментальным.

– Ничего подобного, – возразил Генри, выходя из кабинета. – Просто я люблю кошек.

На волосах и одежде Шеридана поблескивали капельки влаги, будто его оставили с вечера на дворе, и к утру он покрылся росой. Сьюзен нестерпимо захотелось броситься к нему в объятия.

– Вы промокли, – заметила она.

– Дождь на улице.

– Слава Богу, – выдохнула девушка и заплакала. Она не видела, а только чувствовала, как Арчи опустился рядом с ней на колени, обнял одной рукой и притянул к мокрому вельвету пиджака. Сьюзен продолжала судорожно всхлипывать, сотрясаясь от рыданий, и не потому, что ей хотелось плакать – просто ничего не могла с собой поделать. Она спрятала лицо на груди у Шеридана. От него пахло дождем. Его шершавый свитер колол ей щеку, но Сьюзен не замечала. Через несколько минут она подняла голову и только тогда поняла, что кроме нее и Шеридана в кабинете никого нет.

– Ну как, легче стало? – тихим голосом спросил Арчи.

– Нет! – Сьюзен словно в доказательство вытянула вперед руки с дрожащими пальцами.

– Испугалась?

Уорд помедлила с ответом.

– Сказать «чуть не обделалась со страху» будет грубо, но точно.

Арчи заглянул ей в глаза.

– Ничего, пройдет.

Журналистка ласково посмотрела на Шеридана. Там, на катере, Арчи разыграл целое представление. Если это действительно было представление.

– А чего ты боишься, Арчи?

На его лице появилось недоверчивое выражение.

– Это что, профессиональный интерес?

– Да. – Сьюзен помолчала, глядя на него, и рассмеялась. – Но если хочешь, мы можем говорить без протокола.

Детектив задумался, лицо потемнело, затем он будто избавился от тревожной мысли.

– Думаю, я больше не гожусь в герои газетных статей.

Сьюзен кивнула, вдруг поняв, что Арчи ни разу не сказал и не открыл ей то, что не считал нужным открыть. Ну и пусть. Может хранить свои тайны. А она больше не играет в секреты.

– Пол говорил мне, что я создана для него. Говорил, у всех людей на свете есть кто-то, кому они принадлежат. С кем у них особый контакт. И я принадлежу ему. И что отрицать это бесполезно.

Шеридан положил руку девушке на плечо.

– Он все это выдумал.

Сьюзен уперлась кулаком в грудь Арчи.

– В общем, так, – начала она, – пусть это звучит по-дурацки, но спасибо тебе за то, что спас мне жизнь.

– Это вовсе не звучит по-дурацки.

Уорд наклонилась и поцеловала Шеридана. Ничего особенного, просто легкий поцелуй в губы. Детектив не шевельнулся – не ответил, но и не отпрянул. Когда Сьюзен открыла глаза, Арчи тепло улыбнулся.

– Тебе придется преодолеть в себе это. Увлечение зрелыми мужчинами, наделенными властью.

Журналистка состроила рожицу.

– Ладно, исправлюсь.

Сьюзен вышла из кабинета в холл штаба речной патрульной службы. Мать в одиночестве стояла у стены. Ее красная губная помада наполовину стерлась, и сама Блисс будто съежилась и потускнела в своей большой «леопардовой» шубе. В стороне от нее держались кучкой Йен Харпер, Квентин Паркер и Квадратный Дерик. Йен при виде Сьюзен улыбнулся, но девушка едва удостоила его взглядом и зашагала прямиком к матери. Блисс подняла голову, и слезы брызнули из ее глаз. Она обхватила дочь обеими руками, обдав запахом ментоловых сигарет и намокшего меха, и прижала к себе с такой силой, будто хотела слиться с ней воедино. Сьюзен обомлела, ощущая на себе взгляды собратьев по перу, но все же не до обморока.

– Я все знаю о Рестоне, – дрожащей скороговоркой зашептала Блисс. – Мне очень жаль, девочка моя! Мне так жаль!

– Все в порядке. – Сьюзен отлепила от себя мать и поцеловала в щеку. – Думаю, теперь все будет в порядке.

На секунду ей показалось, что в забрызганных дождем окнах за спинами собравшихся забрезжил день, но тут же поняла, что это включили освещение прибывшие бригады телевизионщиков. Она очутилась в центре сенсационных событий, и теперь все хотят снять ее для местных утренних телепрограмм. Надо обязательно сделать что-нибудь с волосами – например, перекрасить в голубой цвет!

– Ма, можно разорить тебя на сигаретку?

Та строго нахмурилась.

– Хочешь заработать рак легких?

– Дай мне сигарету, Блисс! – раздельно произнесла Сьюзен, глядя на мать ледяными глазами.

Та достала из огромной сумки пачку сигарет с ментолом и протянула одну дочери. Ко когда девушка хотела уже взять сигарету, быстро убрала руку.

– Сначала назови меня мамой!

– Дай мне сигарету… – Сьюзен запнулась, и сделала кислую мину. – Мама!

– А теперь скажи «мамочка дорогая»!

– Дай же мне наконец сигарету!

Блисс засмеялась, отдала сигарету и сунула в руку дочери пластмассовую зажигалку.

Паркер выступил вперед.

– Нам надо поговорить. И только потому, что я хочу обставить засранцев, что подстерегают тебя снаружи.

– Ладно, но я дам только голые факты. Поскольку завтра утром сдаю в номер репортаж с места трагедии с душераздирающими подробностями и личными впечатлениями непосредственной участницы событий.

А теперь Йен. На нем был бейсбольный джемпер команды «Янкис» и джинсы – и то и другое явно натянуто впопыхах после полуночного телефонного звонка. Все, о чем сейчас могла думать Сьюзен, глядя на него: «И ты улегся спать, зная, что меня похитили? Говнюк ты после этого!»

Однако Харпер смотрел на нее так, будто между ними все по-прежнему. Будто Сьюзен прежняя. То есть она, конечно, прежняя, но обязательно внесет изменения в свою жизнь. Девушка взяла в рот сигарету, прикурила и вернула зажигалку матери, лишь мимоходом заметив, что у нее все еще дрожат руки.

Затянулась, независимо оттопырив локоть, как показывают в старых французских фильмах, и с прищуром посмотрела на Йена – самодовольного, высокомерного, толстокожего. И увидела в нем всех своих преподавателей и боссов, с какими довелось переспать. Да, пожалуй, это диагноз. Не пора ли обратиться к психотерапевту? Кстати, нельзя ли оплатить такое лечение за счет редакционной страховки? Но об этом потом.

– Когда я развяжусь с этой историей, – заявила она Йену, – сразу займусь Молли Палмер. Полный рабочий день.

– Ты погубишь собственную карьеру! – Как всегда, он хотел вразумить Сьюзен. Затем в последнем отчаянном усилии переубедить ее попытался нанести запрещенный удар ниже пояса: – Это бульварная журналистика!

– Послушайте! – возмутилась Блисс. – Моя дочь…

– Мама! – сдержанным голосом остановила ее Сьюзен, и Блисс притихла. Дочь чувствовала себя спокойно и уверенно. – Молли в то время была несовершеннолетней, Йен. Я хочу услышать ее версию случившегося. Это необходимо для установления истины.

Йен молча вздохнул и покачался на каблуках. Потом открыл рот, будто собираясь продолжить спор, но, похоже, передумал и только поднял вверх обе руки, признавая свое поражение. Дым от сигареты попал ему прямо в глаза, но Сьюзен, словно не замечая, продолжала держать ее в том же положении.

– Тебе не удастся заставить Молли говорить, – сказал Йен. – Еще никому не удалось. Но если ты горишь желанием попробовать… – Не закончив фразы, он бессильно опустил руки.

Блисс не водила машину, а «сааб» Сьюзен остался дома на стоянке.

– Полагаю, у тебя нет денег на такси? – спросила она мать.

Та неодобрительно насупилась.

– Я не ношу с собой денег.

– Вот твоя сумка. – Паркер достал маленькую черную сумочку из объемистого кармана своего пальто и протянул ей. – Копы передали, нашли в машине Рестона.

– Я развезу вас обеих по домам, только скажите, когда будете готовы. – Это голос Квадратного Дерика. Сегодня у него не было времени уложить феном волосы и они торчали дыбом.

– Учти, парень, ты мне понадобишься, чтобы загнать статью на наш блог в режиме онлайн, – предупредил Паркер. – Пока нас не обскакали. Если свалишь домой, своей подписи под статьей не увидишь.

Дерик независимо пожал плечами, искоса взглянув на Сьюзен.

– Это не последняя моя статья.

– Мне нужен другой подмастерье, – буркнул Паркер Йену. – От этого нет толку.

Но Сьюзен видела, что он говорит не всерьез.

– А какая у тебя машина? Стоп, сама угадаю. «Джетта»? Нет, погоди – «форд-торес»?

Дерик побряцал в воздухе связкой ключей.

– Старенький «мерседес». Работает на биодизеле.

Девушка сделала вид, что не заметила, как лицо Блисс медленно расплылось в одобрительной улыбке.

– Во-первых, мне надо заехать к себе на квартиру за лэптопом, – начала инструктировать Дерика Сьюзен, предварительно затянувшись сигаретой. – Затем поеду домой, к Блисс. – Брови Дерика вопросительно поползли вверх. – К маме, – быстро поправилась Уорд, копаясь в сумочке в поисках сотового телефона. – Она живет в Саут-Исте. – На дисплее телефона значилось восемнадцать новых сообщений.

– Меня зовут Дерик Роджерс, – представился тот.

Блисс подала руку.

– Рада познакомиться!

Сьюзен хотела остановить этот обмен любезностями, но ее отвлек голос на войс-мейле. Самое первое сообщение было от Молли Палмер.

Бойд надела длинное кожаное пальто. В ее присутствии уже не было необходимости, но она никогда не пропускала последнюю стадию полицейской операции. Это давало ей ощущение завершенности. Выходя из штаба «зеленых шершней», она нащупала в кармане ключи от автомобиля. Сырая нортуэстская погода вернулась окончательно. Энн не понимала, как такой климат терпят местные жители. Лично у нее создавалось впечатление, будто весь окружающий мир разлагается и течет.

– Удачный день сегодня. – Арчи как ни в чем не бывало стоял под моросящим дождем.

– Хочешь, подвезу? – предложила Энн улыбаясь. – Еду к себе в гостиницу, нам по пути.

– Нет, спасибо. Я уже вызвал такси.

Энн заглянула в дом, где Клэр и Генри совещались о чем-то с техниками-криминалистами.

– Зачем? Здесь любой тебя может подбросить!

Шеридан пожал плечами:

– Мне надо заехать кое-куда.

– Посреди ночи? – Энн догадалась, куда он собрался. Она тоже ездила встречаться с Греттен Лоуэлл в те первые дни, когда Арчи в беспамятстве лежал в больнице под наркозом. Мучаясь угрызениями совести из-за своей ошибки в описании преступника, Бойд надеялась пополнить профессиональный опыт из беседы с «убийственной красоткой». Но Греттен отказалась разговаривать с ней. Битый час она сидела, как глухонемая, под градом вопросов специалистки по криминалистической психологии. И заговорила лишь тогда, когда Энн поднялась, чтобы уйти. Греттен произнесла единственную фразу: «Он еще жив?»

– Ты завтра уезжаешь или останешься на пресс-конференции и прочие торжественные мероприятия? – спросил Арчи.

Энн позволила ему переменить тему.

– Я здесь на коротком поводке. – Она понимала, что нельзя насильно навязать помощь, Шеридан должен психологически созреть для этого. Но до чего же больно видеть, как он страдает, и еще больнее не иметь возможности хоть как-то облегчить страдания. – Так что днем буду поблизости, если захочешь поговорить.

Вместо пресс-конференций она поедет на местную фабрику «Найк» покупать две пары кроссовок четырнадцатого размера.

Арчи поигрывал чем-то в кармане пальто, уставясь на носки своих ботинок.

– Да, я хочу поговорить.

– Но не со мной, – продолжила за него Бойд.

Шеридан посмотрел на нее и улыбнулся. По его лицу было видно, что он измотан до крайности. Энн подумала, что и сама, наверное, выглядит не лучше.

– Хорошего тебе полета, – искренне пожелал ей Арчи. – Мне было приятно повидаться с тобой.

Энн шагнула к нему.

– Что бы ни произошло – когда ты был у Греттен… Что бы тебе тогда ни пришлось испытать или совершить, ты не можешь объективно судить об этом. Все происходило в условиях экстремальной ситуации. Она специально подстроила так, чтобы сломать тебя.

Арчи отвернулся, глядя куда-то в ночь.

– В том подвале я распрощался со всем, что любил, – произнес он негромким ровным голосом. – С детьми, женой, работой. С жизнью. Я приготовился умереть. У нее на руках. Без всякого сожаления. Потому что она была рядом. – Шеридан посмотрел в лицо Энн. – Потому что она была со мной.

– Лоуэлл психопатка!

На тесную автостоянку перед зданием штаба зарулила желтая машина с шашечками на боку.

– Да, психопатка, – согласился детектив, делая шаг в сторону такси. – Но кроме нее, у меня никого нет.