ИНСТИТУТ 4 page

Норма тесно связана с ценностью, обусловлена и обоснована ею. Так, христианская норма-заповедь «Не убий» обосновывается хрис­тианскими ценностями человеколюбия. По существу, норма — это выражение той или иной ценности в системе четких, однозначно интерпретируемых, адекватно применяемых и контролируемых форм. Причем в норме та или иная ценность предстает как желательный, а чаще всего императивный образец поведения. Поэтому нормы не могут не выражать специфику, своеобразие той системы ценно­стей, в рамках которой они функционируют (например, для одних народов многоженство является нормой, а для других находится под строжайшим запретом).

Подчеркнем одно важное обстоятельство. В идеале ценность все­гда находит свое воплощение в соответствующей норме, но на прак­тике могут быть существенные расхождения между ценностью и нормой.

Так, норма «Не убий» в реальной жизни может удерживать индивида от посягательств на жизнь другого совсем не по при­чине осознания человеческой жизни как высшей ценности, а из-за страха перед наказанием (в основе его другая ценность — безопасность собственной жизни). Поэтому очень часто одна и та же норма может обосновываться различными ценностями, а страх перед наказанием — один из важнейших регуляторов норматив­ного поведения.

И наоборот, одна и та же ценность может реализовываться по­средством различных способов, образцов поведения, в том числе неодобряемых обществом. Последнее расхождение и становится одной из причин отклоняющегося (девиантного) поведения (о чем речь будет идти в следующем разделе). Расхождение, рассогласовы­вание ценностей и норм порождает драматические, подчас траги­ческие моменты в функционировании ценностно-нормативного механизма социальной регуляции.

Нормы можно классифицировать по многим основаниям: нор­мы хозяйственной и научной деятельности, нормы, характерные для военнослужащих, нормы поведения деятелей искусства и куль­туры и др. Особое значение имеет деление на моральные и право­вые нормы.

* Парсонс Т Система современных обществ, с. 18.

405

Правовые нормы — это прежде всего четко зафиксированные за­коны, их выполнение контролируется государственной властью, их несоблюдение влечет за собой конкретные четкие санкции, при­меняемые специальными учреждениями.

Моральные нормы — это образцы поведения, обосновывающие­ся конечными истинами бытия, имеющие глобальный масштаб. Моральные нормы опираются на силу общественного мнения, мо­ральной ответственности личности, чувство долга, совести, стыд.

Могут быть выделены нормы-правила и нормы-ох<идания.

Нормы-правила обязуют человека к определенному поведению в наиболее важных и ответственных ситуациях, обеспечивая гарантии целостности, устойчивости общества, социальной группы (к ним относятся наиболее значимые моральные и правовые нормы).

Нормы-ожидания — это ожидание желательного поведения. Если нормы-правила могут иметь форму как запрета, так и позитивного представления («нельзя делать это», «следует сделать так»), то нор­мы-ожидания скорее поощряют желательное, но не обязательное поведение («хотелось бы, чтобы это было так», «желательно, что­бы это выглядело так»).

Можно классифицировать нормы и по другому основанию: зап­рещающие и поощряющие.

На наш взгляд, запрещающие нормы, как правило, имеют при­ставку «не» (или подразумевают ее). Роль запрещающих норм во все времена была значительной. Общество, используя эти нормы, очер­чивает зону, сферу деятельности, выход за рамки которой может угрожать безопасности других людей, обществу в целом. В рамках различных культур зона, не подлежащая запретной регалментации, может быть шире или уже (еще относительно недавно женщинам не разрешалось участвовать в выборах, и не только в мусульманс­ких странах; в нашей стране лишь недавно снят запрет на частно­предпринимательскую дейтельность, т.е. сфера выбора была доста­точно узкой, а сейчас расширилась).

Нормы-поощрения имеют форму призыва к определенному обра­зу действия и оставляют гораздо большую степень свободы у чело­века по поводу того, выполнять или не выполнять, насколько регу­лярно выполнять эти нормы («будь активен», «проявляй инициати­ву» и т.д.). Социологические исследования дают основание предпо­лагать, что нормы, которые формируют у личности стремление избежать неудачу, наказание, мотивируют личность в нужном на­правлении гораздо сильнее, чем нормы, которые призваны фор­мировать у личности стремление к достижению успеха.

Своеобразие регулятивных возможностей норм наиболее от­четливо прослеживается, если обратить внимание на историчес­кое своеобразие нормативно-императивных инструментов, ис­пользуемых в современном ценностно-нормативном механизме,

406

и на функциональные особенности норм (по сравнению с цен­ностями).

Начнем с первого. Императивно-практическая регуляция (в от­личие от ценностно-ориентационной) существует и в примитив­ном обществе — ведь минимально необходимым условием обес­печения предсказуемого самовозобновляющегося взаимодействия индивидов является соответствие их действий определенным ожи­даниям, стандартам. Поэтому первым условием эффективной ре­гуляции любых систем социальных взаимодействий является вы­полнение определенных конкретных предуказаний, как надо дей­ствовать.

Но в примитивных обществах в качестве инструментов импера­тивно-практической регуляции используются малоосознаваемые си­туативно-конкретные шаблон и табу. Нормы же, являясь элемен­том ценностной регуляции, носят обобщенный характер (например, «Не убий»).

Они, как и ценности, иерархизированы, требуют личного осмыс­ления и предоставляют определенную свободу выбора, а не испол­няются автоматически, как шаблон. Это особенно проявляется в ситуации противоречия, конфликта норм, требующего выбора в пользу того или иного порядка действий.

Например, требование говорить только правду входит в противоре­чие с соображениями гуманности по отношению к безнадежно больному человеку, так как знание правды о болезни может уско­рить его кончину. Исполняя ту или иную норму, человек это делает или в силу того, что это считает целесообразным для себя, или в силу своего понимания долга, или вынужденно, во избежании недо­вольства, наказания и т.д. Но всегда это он делает осознанно, он выбирает, взвешивает, определяет, что важно, а что менее важно. Ярко проявляется осмысленный характер нормативной регуляции в процессе выработки различного рода инструкций, правил распо­рядка, законов. Законодатель взвешивает, оценивает, прогнозирует последствия применяемого порядка, насколько он целесообразен, помогает добиться желаемого результата.

Говоря о функциональных особенностях норм (прежде всего по сравнению с ценностями), мы вынуждены повторить, что:

• норма повелевает, позволяет действовать вполне определен­ным образом; она всегда формулируется как практическое наставление, правило, образец. Поэтому именно на нормах как особых социокультурных (символических) феноменах ос­нованы системы социальных взаимодействий. В институцио­нальных связях не столь важно, что желает человек, к чему он стремится, — более важно то, что он делает! Не случайно Т. Парсонс подчеркивает, что основная функция норм — «интегрировать социальные системы», т.е. практически (а не умозрительно) интегрировать индивидов в единые комплек­сы социальных взаимодействий;

407

свобода выбора нормы не абсолютна. В отличие от ценности общество может навязать, используя санкции, определен­ную норму поведения. В выборе нормы свобода человека ог­раничена. Не всякую норму поведения общество разрешает выбрать.

Система регуляторов поведения людей включает в себя и механизм социального контроля за со­блюдением принятых в данном обществе, соци­альной группе, семье ценностей и норм поведения. Способность каждой культуры, общества сохранить свою целостность, устойчи­вость зависит от того, что и как и насколько эффективно контро­лируется в рамках данной культуры, общества.

Социальный контроль, включающий в себя внешний контроль и самоконтроль, представляет собой систему реагирования на по­ведение индивида с целью упреждения (вытеснения) нежелатель­ного и восстановление нормального (соответствующего нормам) поведения. Эта система включает в себя две взаимосвязанных, но относительно независимых подсистемы: 1) отслеживание, наблю­дение за поведением людей; 2) воздействие, в том числе санкции. При отсутствии подсистемы отслеживания нельзя своевременно обнаружить проявление нежелательного поведения и поддержать, поощрить тех, кто проявил себя с хорошей стороны. Основные ва­рианты отслеживания: привычная для школьников проверка до­машнего задания, опрос, контрольная работа, экзамен, отчет о проделанной работе, статистическая отчетность. Сюда же относят­ся и наблюдение, сбор информации, которые ведут специальные государственные органы и специальные люди (осведомители, агенты и др.) за деятельностью людей, определяя, насколько они соблю­дают интересы государственной безопасности, не нарушают уго­ловный кодекс.

Существуют и неспециальные формы отслеживания: сидящие на скамеечке у подъезда бабушки следят за тем, кто к кому ходит в гости, кто часто бывает пьян и т.д., — это тоже контроль общества за поведением людей. Хотим мы того или не хотим, но наше пове­дение постоянно подвергается внешнему контролю.

Подсистема отслеживания, как правило, тесно связана с под­системой воздействий, санкций. Но она и относительно независи­ма от санкций.

Так, учитель может провести опрос не для того, чтобы оценить зна­ния школьников, выставить оценки или высказать свое удовлетво­рение или неудовлетворение, а с целью выяснить уровень знания, определить, чем помочь школьникам, что необходимо вновь объяс­нить. При обнаружении нежелательных моментов в умонастроени­ях молодых людей, их вкусах, оценках, идеалах не обязательно выно­сить санкции — они, как правило, не помогут, — следует попытаться

408

создать систему воспитательных воздействий, провести мероприя­тие просветительского характера.

Санкции — это особые способы воздействия окружающих на поведение человека в виде воздаяния, поощрения (позитивные санкции) и наказания (негативные санкции) за соблюдение оп­ределенных норм поведения. Своеобразие регулятивной функции санкций в том, что они применяются за уже осуществленные дей­ствия, но ожидание применения санкции становится важнейшим элементом социальной регуляции поведения, его контроля. Нали­чие санкций (их ожидание) повышает гарантии выполнения же­лательных норм, которые тесно увязываются с вынужденной или сознательной готовностью Актора пойти на ограничение своей свободы, самостоятельности в принятии решений в целях соблю­дения принятого порядка вещей. Ожидание санкций явно или ла­тентно становится средством, стимулирующим самоограничение суверенитета Актора ради эффективности и стабильности соци­альной системы.

Регулирующая сила ожидания санкций существенно снижает­ся, если санкция обозначена, оговорена или записана, но реально не применяется (хотя необходимость в этом была) или применяет­ся нерегулярно. В этом случае санкция утрачивает функции соци­ального контроля, «девальвируется».

Девальвация происходит и в том случае, когда поощрения слиш­ком часты (так было в свое время с премиями) или, наоборот, слишком редки (это формирует мнение о несбыточности такого поощрения).

Девальвация санкций, как негативных, так и позитивных, ве­дет к существенному снижению результативности механизмов со­циального контроля, а вместе с этим — всей системы регуляции поведения в обществе. Снижение эффективности механизмов со­циального контроля может стать одной из важнейших причин дез­организации общества, разбалансировки его ведущих социальных институтов, их распада.

Существует достаточно богатый набор иерархизированных по силе воздействия санкций: от грозного взгляда или нотации до за­точения (изоляции от общества) в тюрьму; от поднятого вверх боль­шого пальца в знак одобрения, улыбки, похлопывания по плечу до правительственной награды, Нобелевской премии. Многообразие санкций позволяет обществу достаточно точно, дозированно воз­давать за соблюдение или несоблюдение принятых в обществе норм, правил, приличий и т.д. Точность, взвешенность санкций — одно из важнейших условий эффективности всего механизма социаль­ной регуляции.

Санкции бывают формальными и неформальными.

409

Неформальные санкции — это, как правило, моральное осужде­ние или поощрение со стороны общества товарищей, родителей и т.д. Не следует считать, что неформальные санкции менее значи­мы для человека: осуждение, презрение к человеку, совершивше­му проступок, не подлежащий формально-правовому контролю, может повлечь за собой далеко идущие последствия для авторите­та, карьеры этого человека.

Формальные санкции основываются прежде всего на законе, они официально признаны и описаны. Существуют специальные ин­ституты и учреждения, осуществляющие их: суд, органы внутрен­них дел, прокуратура. К формальным относятся и административ­ные санкции (выговор, взыскание, премия, штраф и т.д.), кото­рые налагаются в рамках трудового законодательства, и т.д.

Итак, механизмы социальной регуляции представляют собой сложноорганизованную систему, которая включает не только цен­ность как представление о желательном, норму как устойчивый образец поведения, принятый в данном обществе, но и элемент, способный на практике упредить и восстановить желательный для общества ход взаимодействия — социальный контроль. Лишь взаи­модействие всех элементов этого механизма обеспечивает воспро­изводство нормального для данного общества порядка жизни, свя­зей между людьми.

§ 3. Порядок. Отклоняющееся (девиантное) поведение

В ежедневном будничном ритме жизни все кажется знакомым, привычным, надежным. Мы не задумываемся над тем, что обеспе­чивает эту надежность, предсказуемость повседневной жизни, пока все соответствует определенным нормам.

Но если кто-то нарушил нормальный ход жизни, мы явственно ощущаем, что все общество основано на принятом, заведенном порядке, основу которого составляет процесс воспроизводства цен­ностно-нормативного механизма социальной жизни, обеспечива­ющий нормальное (т.е. соответствующее принятым нормам) пове­дение людей.

Проблема порядка имеет важное значение для

ПОРЯДОК КАК, s-,

Г

Неслучайно, поданным Я.И. Гилинского, повышенная девиан-тность в большей мере присуща представителям определенных со­циальных групп, имеющих определенные социальные возможнос­ти, перспективы, а также маргинальным социальным слоям, мо­лодежи в целом (маргиналам по определению).

Так, в Ленинграде коэффициент «криминальной активности» (частное от деления обследуемой социальной группы среди пре­ступников на ее долю в населении) оказался по убийствам следую­щим: 1,9 — рабочие; 0,17 — служащие; 0,28 — учащиеся; по тяж­ким преступлениям — соответственно 1,97; 0,16; 0,39; по кражам личного имущества — 1,06; 0,04; 0,66*. Причем по мере усиления опасности социально-классовая зависимость девиации возрастает, и наоборот. Так, воруют по мелочи (в магазинах) представители всех слоев; делают махинации с налогами представители высших слоев, а вот разбойное нападение, крупные кражи — это уже пре-раготива выходцев из низших слоев.

Итак, индивид, решающий, как достигнуть жизненного успе­ха, выбирает средства, которые ему доступны. Выбор одобряемых или неодобряемых средств зависит, во-первых, от доступности за­конных средств достижения целей (социальное положение, мате­риальное положение родителей, их связи и т.д.) и, во-вторых, от степени усвоения личностью одобряемых ценностей и норм пове­дения.

В соответствии с дихотомией «цели — средства» Р. Мертон выде­ляет формы адаптации индивида к социальной структуре (табл. 3).

Таблица 3

Типология девиации Р. Мертона

Плюс — согласие, минус — отрицание.

* Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения//СОЦИС. — 1991. — № 4, с. 76.

414

Конформизм предполагает добропорядочное поведение челове­ка, ориентированного на достижение жизненного успеха с помо­щью одобряемых средств (хорошее образование, престижная рабо­та, добросовестное исполнение своих профессиональных обязан­ностей — все это открывает путь к карьере, личному успеху).

Конформизм, по сути, не является девиацией. На тотальном конформизме подавляющего большинства граждан и основано ста­бильное общество. Но подобный жизненный путь реалистичен от­нюдь не для всех.

Индивиды, которые глубоко усвоили (и привержены им эмоцио­нально) одобряемые обществом цели в виде «жизненного успеха», но не имеют для их достижения необходимых условий (или считают их неэффективными), прибегают к различным инновациям.

В разряд инноваторов входят множество носителей девиантного поведения, в том числе нарушители закона, которые во имя жиз­ненного успеха нарушают одобряемые нормы поведения (вор, мо­шенник, взяточник, расхититель государственного имущества и т.д.).

Вместе с тем Р. Мертон обращает внимание на одно важное об­стоятельство социологического свойства. Подобные инновации для представителей низших слоев нередко являются единственным спо­собом достижения акцентируемых обществом целей. Их инновации сопряжены с крайними формами антиобщественного поведения, насилием, продажей наркотиков и т.д. Общество легко распознает подобные девиации и осуждает их. Другое дело — инноваторы-преступники «белые воротнички». Они, как правило, хорошо обра­зованны, воспитанны, их девиации трудно распознаваемы (напри­мер, уклонение от налогов). Как справедливо отмечает Р. Мертон, история крупных американских состояний переполнена весьма со­мнительными инновациями.

Говоря о «инновационной» девиации, следует иметь в виду, что социальные отклонения могут иметь для общества различные зна­чения. «Позитивные служат средством прогрессивного развития системы, повышения уровня ее организованности, преодоления устаревших, консервативных или реакционных стандартов поведе­ния. Это социальное творчество: научное, техническое, художествен­ное, общественно-политическое. Негативные дисфункциональны, дезорганизуют систему, подрывая подчас ее основы. Это социальная патология: преступность...»*

Позитивная девиация является необходимым условием измене­ния общества. Устаревшие нормы могут сдерживать развитие; по словам Я.И. Гилинского, в таком случае анормальной становится

* Гилинский Я.И. Указ. соч., с. 74.

«норма», «нормальны» же отклонения от нее (примеры подобной анормальности норм — законы, запрещавшие частную инициати­ву, предпринимательство, бытующее недоверие к частной собствен­ности на землю, фермерству).

Признаком анормальности нормы и нормальности отклонения от нее отнюдь не является распространенность подобных отклоне­ний (как сегодня распространено, к примеру, взяточничество чи­новников), а их негативный характер (несмотря на их распростра­ненность), дезорганизующий, разрушающий общество.

Ритуализм в полном смысле слова девиацией не является. К ри-туалистам относятся те, кто или отказались от целей жизненного успеха, или существенно снизили свои притязания, но не вышли за рамки дозволенных норм поведения. Как правило, это предста­вители тех слоев общества, для которых недостижим жизненный успех без инноваций. Данные люди должны или отказаться от цели, но не нарушать дозволенный порядок (это и есть ритуалисты), или решиться на инновации ради достижения целей.

Фактически в любом обществе конформисты и ритуалисты со­ставляют опору стабильности, порядка, противостоят хаосу непред­сказуемости. Но если конформисты активно утверждают цели и нормы данного общества, то ритуалисты представляют образчик покорности, вынужденного смирения, сверхуступчивости, дисцип­линированности.

Ретритизм — это бегство от действительности; представители данной девиации отказались как от общественно одобряемых це­лей, так и от одобряемых норм поведения. Они во всех отношениях ведут себя вне приличий, принятых в данном обществе. Есть вы­нужденные ретристы (психические больные), но социологов они мало интересует. Ретристы — это представители так называемого социального дна: бродяги, беспризорники, бомжи, нищие, алко­голики и наркоманы. Полностью выпадая из социальной системы (так как они не приемлют ни общественно одобряемых целей, ни одобряемых норм поведения), они попадают в этот разряд чаще всего поневоле. Постоянные поражения, жизненные неудачи в битве за «жизненный успех» приводят к пораженческим настроениям, полному отказу и от успеха, и от приличий. «Бегство завершено, конфликт устранен, индивид выключен из общества»*.