Лекция 1 сущность современного международного права

В силу объективной взаимозависимости государства вступают на мировой арене в отношения, именуемые международными. По мере их углубления и развития-и для придания стабильности на определен­ном этапе эти отношения принимают правовую форму. Происходит это тогда, когда под них подводится правовая норма, признанная в этом качестве заинтересованными сторонами. Таким образом, между­народно-правовой характер приобретает лишь часть самых разно­образных отношений, которые практически складываются между государствами. И именно эта часть является объектом нашего иссле­дования. Если историк, скажем, исследует во временном пространстве все многообразие межгосударственных отношений и обстоятельства, в которых они имеют место, а экономист из этого выделит решающие экономические факторы, как связанные, так и не связанные с право­выми нормами, то юрист-международник имеет дело только с теми межгосударственными отношениями, в основе которых либо уже лежит конкретная правовая норма, либо ведется работа по созданию таковой. Причем наиболее сложным является для юриста не толкова­ние уже готовой нормы, а процесс становления новой.

Изо дня в день государства в отношениях друг с другом произво­дят сотни и тысячи норм. Те из них, которые многократно повторяют­ся и признаются всеми, со временем складываются в принципы. На­пример, принцип неприменения силы в международных отношениях. Много веков такого принципа не было. Скорее можно даже говорить, что был принцип применения силы. В подтверждение этого стоит со­слаться хотя бы на известную работу одного из основоположников международного права голландского юриста Гуго Гроция «О праве войны и мира» (1625 г.). В ней речь идет, что видно и из названия, о праве войны. Со временем, когда средства разрушения стали сверх­мощными, с конца XIX — начала XX века, юристы стали выдвигать идеи и претворять их в нормы, направленные на то, чтобы исключить войну из жизни общества. Две мировые войны и их жесточайшие пос­ледствия превратили эти нормы в принцип.

Однако же принципы действуют не в вакууме, а в обществе, в ко­тором идет постоянная борьба между различными политическими силами. А за этими силами стоят экономические интересы, в том числе и криминальные, которым правопорядок, и международный тоже, ни к чему. Под их нажимом определенные политические силы предпри­нимают попытки с использованием самых разных предлогов ослабить правопорядок, подстроить его под интересы ведущей группы сооб­щников.

Касательно международного правопорядка речь сейчас, в начале XXI века, следует вести о попытках ревизии, отмены ряда основных принципов и норм, что позволило бы наиболее мощной западной группе государств блока НАТО вывести мировое сообщество из сферы дейст­вия «старого» международного права и поставить его под свой непо­средственный контроль. Запад, в особенности США, пытается внедрить идею о неравенстве государств и закрепить каким-то образом в между­народном праве. При этом происходит подлог, игра на бытовых пред­ставлениях людей: государства действительно самым разительным об­разом не равны друг другу. Фактически — да, не равны, а юридически — равны безоговорочно. Так же как и во внутреннем праве все граждане, независимо от их материального и прочего положения, юридически равны друг другу. Если отбросить этот ведущий принцип, то мировое сообщество само себя отбросит лет на 400—500 назад, когда и формаль­но и фактически признавалось и утверждалось неравенство людей и государств. Нет этого принципа — нет права. Он, этот принцип, пока еще есть. И все государства в мире суверенно равны. Скажем, та же Па­нама. Будь она трижды зависима от США экономически, с точки зрения международного права во всем им равна.

А само международное право — это совокупность должным обра­зом признанных правовых принципов и норм, регулирующих отношения между государствами и действия иных субъектов международного права на мировой арене.

Обратим внимание на то, что речь идет о «должным образом при­знанных» принципах и нормах. Это значит, что соблюдение опреде­ленных процедур необходимо для того, чтобы положение какого-то документа приобрело характер правовой нормы. Эти процедуры изла­гаются в разделе международного права, который называется «Право договоров». Но для большей ясности укажем, что, к пример}', навязан­ные силой нормы взаимоотношений одного государства с другим не являются правовыми. Так, характер отношений США с той же Пана­мой, навязанный силой путем вторжения американских войск, не яв­ляется правовым, хотя Панама сейчас формально и не протестует про­тив этого.

Точно так же Запад навязал в 1999 г. «мирное урегулирование» сербам в Югославии. Но в конце концов законность такого «урегулирования» будет находиться все время под вопросом, а в настоящее время, в начале 2002 г., Запад силой устанавливает угодный ему по­литический режим в Афганистане. Можно ли сказать, что делается это должным образом? Нет, конечно, ибо нарушены все основные прин­ципы и нормы Устава ООН.

Другой пример — решения Совета Безопасности ООН по обеспе­чению мира. По смыслу Устава ООН решения СБ ООН претворяют­ся в жизнь не странами, принимавшими такие решения. Так, если по­стоянные члены СБ ООН согласятся послать войска ООН в любой регион мира, то они не должны использовать для этого свои войска. Это должны быть войска третьих стран, как правило, развивающихся или нейтральных. И так было всегда. Великие державы в СБ ООН (СССР, КНР, США, Англия и Франция) могли принять решение о посылке войск ООН, скажем, на Кипр, в Конго, Ливан и т.п., но фор­мировались такие войска из контингентов стран, не входящих в запад­ный или советский блок. Войска посылались из Финляндии, Швеции, Ганы, Индии, Нигерии и пр.

Какой в этом был смысл? Великие державы могли принять невер­ное решение в СБ ООН, но могло бы не найтись исполнителей. В любом случае действия СБ ООН охватывали представителей всех трех групп государств — социалистических, западных и развиваю­щихся. Такой практике ООН следовала более 45 лет.

С развалом СССР Россия как бы перешла в лагерь Запада. И это существенно изменило положение в ООН: решения о посылке войск ООН стали приниматься великими державами, и они же направляют в эти войска свои контингенты. Это — ревизия смысла Устава ООН и сложившейся практики. Развивающийся мир оказался отодвинутым в сторону.

Другое, на что следует обратить внимание в определении понятия «международное право», — это упоминание об иных субъектах этого права. Прежде всего речь идет о нациях (народах), которые обретают свою государственность. Наиболее простой случай — бывшие союз­ные республики СССР. Несколько сложнее — становление государст­венности народов Абхазии и Приднестровья. Имеют ли они право на это? Несомненно, поскольку это естественное право каждого народа (как право человека на гражданство при рождении). Это право в силу различных причин может быть не востребовано. И не обязательно на нем настаивать, если это противоречит здравому смыслу; но коли уж народ требует реализации этого права - нет оснований ему отказы­вать. Порой ссылаются па принцип территориальной целостности, что ни у кого, якобы, нет права эту целостность нарушать. Конечно, одно государство не имеет права нарушать целостность другого, но народы,

входящие в состав государства, могут из него выйти, и это право должно быть закреплено в конституции, как это имело место во всех конституциях СССР. Кстати, Грузия и Молдавия сами вышли из СССР, разрушив его целостность, и они не могут отказывать в том же народам, пока что входящим в состав их государств.

Иными субъектами международного права являются международ­ные организации. Они созданы государствами для выполнения опре­деленных, конкретно очерченных задач и действуют в рамках того правопорядка, который заложен в их уставных документах.

Каким образом проявляет себя международный правопорядок?

Известный итальянский юрист Анцилотти писал, что право «вы­полняет свои функции охраны и интеграции путем разграничения сфер свободы его субъектов и координации их деятельности, поскольку они направляют ее на достижение общих целей».

Соглашаясь в целом с этой формулой, отметим, что в качестве ос­новной Анцилотти видит функцию охраны и интеграции. Охраны чего? Безопасности государств. Именно для обеспечения своей без­опасности государства прежде всего плодят многочисленные нормы международного права. Они это делают через своих уполномоченных так же, как внутри каждого государства общество через своих законо­дателей устанавливает определенную систему права. И совершенно очевидно, что чем полнее в ходе международных переговоров будет учтен национальный интерес участников, тем эффективнее и прочнее будет мировой правопорядок.

С другой стороны, если возобладают интересы какого-то одного государства или группы государств, тем более хрупким станет этот правопорядок, а международная безопасность будет поставлена под угрозу.

А о какой интеграции идет речь у Анцилотти? О сотрудничестве государств, которое, опять-таки, возможно лишь в том случае, если наиболее полно учтены интересы сторон.

Каким образом это достигается? Путем, как указывает Анцилотти, «разграничения сфер свободы» субъектов международного права и «координации их деятельности», но... «поскольку направляют ее на достижение общих целей». Здесь также просматривается аналогия с внутренним правом, которое ограничивает свободу граждан во имя достижения общих целей — безопасности и благополучия этих граж­дан.

Особо отметим, что в определении Анцилотти подчеркивается важность достижения общих целей мирового сообщества, а не корыст­ных целей узкой группы государств. От международного правопоряд­ка должны выиграть все государства вне зависимости от их физических и прочих различий. И когда на практике или в теории говорится о необходимости развивать и совершенствовать международное право, то всегда нужно помнить о том, что развитие желательно и возможно лишь тогда, когда сохраняются основные постулаты международного права, которые вырабатывались и закреплялись в течение тысячеле­тий. А постулаты эти (или принципы) хорошо известны: суверенное равенство государств; неприменение силы; общая взаимная выгода; мирное разрешение международных споров; невмешательство в дела друг друга; взаимное уважение суверенитета и территориальной це­лостности и т.д.

Если же вдруг что-либо из изложенного выше или иного объявля­ется устаревшим, отжившим, то, опять-таки, это должно быть мнение всего мирового сообщества, а не его «цивилизованной» части.

В качестве первоначального и самого основного условия нормаль­ного функционирования международного права необходимо безус­ловное признание со стороны его субъектов принципа pacta sunt ser-vanda (договоры должны выполняться). Этот принцип абсолютен, это — высшая норма. Такую норму мы можем отнести к праву естест­венному, данному нам свыше. А все остальные нормы — право пози­тивное (согласованное между субъектами).

И действительно, нельзя представить себе мирное и выгодное со­жительство государств, если какое-то из них станет уклоняться от не­обходимости выполнять взятые на себя обязательства. Прямым обра­зом даже самые отъявленные возмутители мирового спокойствия не ставили под сомнение принцип pacta sunt servanda. Но они начинали ревизовать сам мировой правопорядок, основанный на этом принци­пе. Гитлер подверг ревизии правопорядок Лиги Наций, Запад сейчас пытается ревизовать правовую систему ООН.

Мировая практика привела к признанию государствами примата (превосходства) права международного над правом внутренним. Вы­текает это из того, что право международное само опирается на нормы внутреннего права, в которых выражен общественный интерес госу­дарства. Если предположить, что внешние нормы лишь переносят в межгосударственное общение суть внутренних норм, то проблемы примата одних норм над другими не возникает. Если же, однако, внешние нормы (скажем, в вопросах прав человека) пошли дальше внутренних, то первые — зачастую автоматически — начинают дейст­вовать во внутреннем правопорядке государства. Подобный автома­тизм закреплен в конституциях многих государств (в том числе Рос­сии), хотя на практике государства обычно вынуждены принимать специальные законы для имплементации (применения) нормы меж­дународной во внутренней правовой системе. Например, участие России в Пактах о правах человека привело к принятию соответствую­щих законов и многих подзаконных актов.

Но, отмечая взаимное влияние внешних и внутренних норм, даже своего рода автоматизм их взаимоотношений, будем все-таки по­мнить, что в принципе каждая норма имеет силу только в правопо­рядке, частью которого она является. Например, в соответствии с Пактом о политических правах человека СССР (а затем Россия) при­знал право личности покидать свою страну и возвращаться в нее; а по конституции СССР 1977 г. признавался примат норм тех соглашений, которые СССР должным образом принял; но практическая реализа­ция международных норм о праве на выезд стала возможна только после принятия у нас соответствующего закона, вступившего в силу с 1993 г.

Повторим вновь, что в принципе ничто не исключает рецепции (принятия) международных норм внутренним правом. При этом име­ется в виду, что рецепция:

а) изменяет формальную силу нормы в связи с ее переходом в дру­
гой правопорядок;

б) изменяет дестинаторов (тех, к кому она обращена) нормы;

в) изменяет в той или иной мере содержание самой нормы.

В особенности это относится к нормам общего международного обычного права (дипломатическое и консульское право, право войны, морское право и т.п.).

Следует иметь в виду, что, однажды приняв на себя международ­ные обязательства, государство не может себя от них освободить, ссы­лаясь на постановления внутренних законов, равно как и на их отсут­ствие. Из этого можно сделать вывод, что условия и срок действия норм международного права зависят исключительно от самого между­народного права. А вот внутренняя норма может зависеть от междуна­родного права, особенно если в конституции государства признан примат его.

В России это сделано так: п. 4 ст. 15 Конституции 1993 г. сообща­ет, что общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры, заключенные Российской Федера­цией, являются составной частью правовой системы России; в случае, если положения национального права противоречат положениям международного договора России, следует применять положения международного договора; нормы международного права, касающиеся прав человека, имеют прямое действие на территории Российской Фе­дерации.

Закрепив подобные положения в Конституции, наша страна явно пошла «впереди планеты всей», ибо никто столь безоговорочно примат международного права не признает. Благо никто, кажется, не со­бирается соблюдать эти положения: трудно представить, как мы могли бы оказаться под прямым действием норм Пактов о правах че­ловека.

Не стоит, таким образом, переоценивать факт конституционного закрепления преимущества права международного над внутренним. Это совсем не значит, что нормы международного права приобретают таким путем прямое действие во внутреннем правопорядке. Иными словами, вы не можете применить их на практике или сослаться на них в суде.

Соотношение норм внутреннего права и права международного не исчерпывается упомянутой отсылкой к положениям Конституции РФ, хотя аналогичные нормы содержат конституции многих стран. То, о чем говорят конституции — конечный результат процесса соот-носимости внутреннего правопорядка и внешнего. Почему государст­ва признали примат международного права? Потому что это не грозит им какими-то серьезными неприятностями. Ведь согласовывая внеш­нюю норму, вы опираетесь и постоянно оглядываетесь на ваш право­порядок и на ваши национальные интересы. Вы согласитесь лишь на те международные нормы, которые не противоречат вашему внутрен­нему праву и будут выгодны вам во всех смыслах, если, конечно, не доверите «сапожникам выпекать пирожные». К тому же, даже когда международные нормы «выпечены», их еще должным образом прини­мают компетентные внутренние органы. Это практически исключает ошибки (принятие невыгодных норм). Впрочем, если со временем вы увидите, что все-таки ошиблись, не огорчайтесь: международное право дает субъектам способ выйти из договора, который обремените­лен. Просто нужны квалифицированные юристы-международники, которые во всех случаях наиболее полно обеспечат интересы своего государства.

В целом же, соотношение внутреннего и внешнего права схематич­но выглядит так: нормы международного права государства выраба­тывают с учетом внутреннего правопорядка; а принятые таким обра­зом международные нормы входят определенным способом в этот правопорядок, в чем-то изменяют его и дополняют; уже этот изменен­ный правопорядок влияет на новые международные нормы и т.п. — все повторяется вновь.

Международное право — это особая система юридических норм. Особая потому, что создается субъектами данного правопорядка добровольно и преследует, прежде всего, цель побудить государства к добровольному сотрудничеству друг с другом, опираясь всецело на естественный принцип pacta sunt servanda. Принуждение в международном праве — исключительная мера, применяемая компетентным органом (Совет Безопасности ООН) лишь в целях предотвращения угрозы международному миру и безопасности. Это и позволяет гово­рить о том, что международное право по своему характеру координа­ционно.

Система международного права не тождественна науке междуна­родного права. Последняя более субъективна. Она опирается на док­трины, концепции и научные школы, которые, естественно, связаны с национальными интересами, традициями, обычаями, укладом жизни, уровнем развития производительных сил, общественным сознанием и т.п.

Нормообразование в данной правовой системе основано на сво­бодно выраженной воле субъектов. Сооветственно в рамках этого пра­вопорядка неверно использовать такие понятия, как «закон», «закон­ность», «законодательство», даже если речь идет об обязательных решениях Совета Безопасности ООН. Нормообразование происходит с помощью тех источников права, речь о которых пойдет в следующей лекции.