Глава 19. Едва очнувшись, Эмма почувствовала укол чего-то острого в шею

Едва очнувшись, Эмма почувствовала укол чего-то острого в шею. Укол ножа. Она поморщилась от боли, но не издала ни звука, чтобы не доставлять Алеку удовольствие своими стонами.

— А у тебя громкий голос, — прошипел он ей в ухо.

— Эта смертная создает тебе проблемы? — спросила Катя.

— Нет-нет. — Алек дернул ее за волосы, поворачивая голову так, чтобы открыть шею. — Я только хотел попробовать... — Он наклонился и слизал с ее шеи каплю крови.

Эмма внутренне содрогнулась. И все же поведение Алека давало ей какую-то надежду. Он явно испугался, когда она в последний момент громко крикнула «Париж!». Значит, она дала Робби и Джакомо верное направление. И, судя по всему, Алек с Юрием не стали докладывать Кате об этом ее крике. Вероятно, боялись вызвать гнев своей королевы.

Эмма украдкой осмотрелась. Похоже, что они находились в старом винном подвале. В ржавых железных подсвечниках горели свечи. На деревянных полках, протянувшихся вдоль стен, стояли пыльные винные бутылки. Было холодно, и пахло плесенью. Ангус же лежал в дальнем конце подвала.

— Эта женщина и есть тот самый убийца? — спросил какой-то незнакомый мужчина, говоривший с французским акцентом. Он приблизился и, склонившись над Эммой, принялся рассматривать ее своими темными глазами-щелочками. — Удивительно! Неужели она убила четверых ваших друзей?

— Теперь уже шестерых, — поправила Эмма. — Да, я убила шестерых вампиров, и это оказалось не так уж сложно.

Катя ударила ее по щеке. Француз захихикал.

— Мяу! — воскликнул он радостно. — Обожаю хорошую кошачью драку. — Он посмотрел на Эмму с восхищением. — А она особенная, поп? Ясмогу отстегать ее плеткой?

— Если у нас будет время. — Катя похлопала его по руке. — Брушар, нам нужно посадить пленников под замок до восхода солнца.

— Ах да, конечно, — закивал французский вампир. — Это восхитительно! Не часто я принимаю столь почетных гостей. — Он рассмеялся и помахал пухлой белой рукой. — Многие посещают мой подвал, но мало кто отсюда выходит.

Снова уставившись на Эмму, Брушар спросил:

— Хочешь, выдам тебе свой страшный секрет? Хочешь, расскажу, как я заманиваю сюда жертвы, обрекая на неизбежное?

— Нет, — заявила Эмма, поморщившись. Француз ухмыльнулся, обнажив длинные желтоватые клыки.

— А ты пылкая, n'est-ce pas?[10] Держу пари, что у тебя очень горячая кровь. — Он наклонился к ней и принюхался.

— Полегче, Брушар! — Катя положила руку ему на плечо. — Она нужна мне живая.

— Ах да, понимаю. — Брушар отступил и, вытащив из бархатного пиджака кружевной платок, вытер губы. — Она маленький подарочек для Казимира, верно? Думаю, она покажется ему вкусной.

Судорожно сглотнув, Эмма снова посмотрела на Ангуса. Он лежал неподвижно, но при этом внимательно наблюдал за всеми.

Брушар же медленно прошелся по подвалу, затем приблизился к круглому столу, накрытому девственно-белой скатертью. Кроме того, на столе красовался элегантный фарфоровый сервиз на две персоны.

— Видишь ли, моя дорогая... — Он повернулся к Эмме. — Когда я приглашаю красивых молодых людей и дам на ужин, они с радостью приходят взглянуть на мою знаменитую коллекцию вин. И до самого конца не осознают, что мой ужин — они сами.

«Мерзкий серийный убийца!» — мысленно воскликнула Эмма, но изо всех сил постаралась держать себя в руках, чтобы не выдать своих чувств.

— И конечно же, я джентльмен, — продолжал Брушар, прохаживаясь вдоль полок с винными бутылками. — Я всегда позволяю своим гостям выбрать вино. После того как они насытятся вволю, наступает мой черед... насыщаться. — Он похлопал себя по круглому животу и захихикал. — У меня очень хороший аппетит.

— Довольно болтать, Брушар. — Катя зевнула. — Солнце уже встает.

— Да-да, понимаю. — Брушар прошел вдоль полок. — Вон там, подальше, — чулан, где вы сможете запереть своих пленников.

Алек тут же потащил за собой Эмму, Юрий последовал за ними, взвалив на плечи Ангуса.

Взглянув на Эмму, Брушар снова хихикнул.

— Ах, озорница... А может, я все-таки сейчас ее отстегаю?

— Позже, — сказала Катя. — Где же твой чулан?

— Да вот он, здесь. — Брушар отодвинул в сторону гобелен на стене, за которым оказалась деревянная дверь. Открыв ее тоненьким ключиком, он со смехом воскликнул: — Добро пожаловать! Тут немного жутковато, но это даже к лучшему. — Взяв из ближайшего подсвечника свечу, Брушар переступил порог чулана. — Идеальная тюрьма, n'est-ce pas? Отсюда нет выхода.

Юрий вошел в чулан следом за французом и тут же сбросил Ангуса на пол.

— Какой он большой... — усмехнулся Брушар и ногой задрал килт Ангуса. — Как жаль, что вы пробудете здесь всего одну ночь.

— Оставь его в покое, извращенец, — пробормотала Эмма., когда Алек втащил ее в комнату.

— Заткнись. — Алек заломил ей руки за спину. — Мне нужна веревка, чтобы связать ее.

— Да, конечно! — Брушар отошел куда-то, но голос его по-прежнему был слышен. — Вы ведь скажете Казимиру, что я помогал вам?!

— Непременно, — заверила его Катя. — У тебя есть охранник из смертных на дневное время?

— Конечно. Его зовут Юбер. — Брушар вернулся в чулан и протянул Алеку шнур от портьеры. — Это подойдет?

— Вполне. — Алек связал Эмме руки за спиной.

— Забери ее сумку, — сказала Катя.

— Сейчас. — Алек перерезал ножом ремешок, и Эмма мысленно выругалась — вместе с сумкой она лишилась сотового телефона и кольев.

— А ты ее разозлила... — захихикал Брушар и похлопал Эмму по щеке. — Веди себя днем хорошо, cherie[11]. He серди моего дорого Юбера. Он иногда бывает очень жестоким.

Эмма поморщилась и, не удержавшись, спросила:

— Тогда, может быть, стоит его выпороть?

Брушар зевнул.

— Я уже это сделал. Очевидно, именно поэтому мой дорогой Юбер стал таким свирепым. Бедняга Юбер...

Тут Алек толкнул Эмму на пол, и она упала рядом с Ангусом.

— Если вздумаете бежать, Юбер убьет вас обоих, — заявил Брушар. — Идемте, mes amis[12]. — Он вышел из чулана и уже за порогом добавил — Спящей красавице нужно немного поспать.

Алек гут же закрыл дверь, и комната погрузилась в непроглядную тьму. Эмма вспомнила, что где-то видела старые стулья и столы, — но ничего такого, что помогло бы им бежать. То и дело она прислушивалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Днем вампиры пребывали в мертвом сне, и за это время ей надо было как-то справиться с охранником Юбером.

— Эмма... — негромко прошептал Ангус. — Эмма, говори очень тихо, чтобы они не услышали.

Она придвинулась к нему поближе.

— Что, действие яда уже закончилось?

— Не совсем, — ответил Ангус. — Я не могу пока двигать ни руками, ни ногами. К тому же я скоро должен погрузиться в мертвый сон. А ты, если сможешь, беги.

Эмма очень не хотела оставлять Ангуса, но ей пришлось признать, что он прав. Только днем имела она шансы на успех. И, освободившись, могла бы привести с собой подмогу.

— Хорошо, — шепнула она. — Я думаю, что мы сейчас в Париже.

— Если так, то отправляйся в студию Жан-Люка Эшарпа на Елисейских полях. Его дневная охрана работает на меня. Они тебе помогут.

— О'кей. Твой кинжал все еще у тебя в носке?

— Да, возьми... его. — Язык у него стал заплетаться. — И мой… спорран. Мне нужна фляжка. Спрячь ее... под меня.

— Под тебя?

— Да. Если они заберут мой...

— Спорран?

Эмма ждала ответа, но не дождалась. Приложив ухо к груди Ангуса, она ничего не услышала. Он погрузился в сон — словно умер. И в каком-то смысле он действительно на время умер.

Сердце Эммы наполнилось скорбью, и ей вдруг ужасно захотелось плакать. Те, кто был ей дорог, давно умерли. Как пережить еще одну потерю?

— Прости, Ангус. Это я во всем виновата, — прошептала она.

Стараясь успокоиться, Эмма сделала глубокий вдох. Ей нужно было взять себя в руки и собраться с мыслями. Ведь Ангус на нее рассчитывал.

Стараясь двигаться как можно осторожнее, Эмма подобралась к ногам Ангуса. Изловчившись, нащупала пальцами рукоятку кинжала, спрятанного в носке. Сумев вытащить его, она села, чтобы было удобнее перерезать шнур, которым связали ее руки. Сначала у нее ничего не получалось, но она не сдавалась.

К счастью, из соседней комнаты не доносилось ни звука — очевидно, охранник ничего не слышал. И ей показалось, что в чулане стало немного светлее. Приподняв голову, Эмма заметила в верхней части дальней стены несколько полосок света. Вероятно, светилось заколоченное досками окошко. Значит, следовало позаботиться, чтобы солнечный свет не попал на Ангуса. Она внимательно посмотрела на него. Он по-прежнему лежал без движения. И все же он на нее рассчитывал, он на нее надеялся... И тут Эмма вдруг поняла: если она все-таки останется в живых, то непременно бросит свою работу в группе Шона Уилана.

Ага, наконец-то!.. Перерезанный шнур лопнул у нее за спиной. Высвободив руки, Эмма сунула нож за пояс, затем оттащила Ангуса в самый темный угол чулана. За дверью послышались чьи-то тяжелые шаги, — вероятно, Юбер подошел поближе к чулану. Эмма замерла на несколько минут, затем открыла спорран Ангуса и порылась в нем. Нащупав металлическую флягу, она сунула ее ему под спину. Обычному человеку это создавало бы определенные неудобства, но бедный Ангус пребывал в мертвом сне. Эмма нашла его сотовый телефон и ненадолго задумалась. Кому лучше позвонить? Она набрала номер Кон-нора и тут же посмотрела на дверь. Юбер мог услышать, что она с кем-то разговаривает. «Наверное, надо отправить сообщение», — решила Эмма.

Однако сигнал к Коннору не проходил. Черт побери, связь в этом подвале не работала.

Сунув телефон в карман, Эмма приставила к дальней стене стул. Стул был довольно старый и ветхий, и оставалось только надеяться, что он выдержит ее вес. Взобравшись на обтянутое парчой сиденье, она потянулась к окну. Нет, слишком высоко...

Эмма нашла небольшой стол, достаточно легкий, чтобы без труда его передвинуть. Подставила его осторожно под самое окно и вскарабкалась наверх. Теперь она могла дотянуться до реек, прибитых к маленькому окошку. Просунув руки под две рейки, попробовала их оторвать, но они не поддавались. Приподнявшись на цыпочки, Эмма заглянула в щель. Перед ней была грязная узкая улочка. В лужах дождевой воды, скопившейся в ямках разбитого тротуара, отражалось солнце. И вроде бы кто-то приближался к окошку. Причем поступь была тяжелой и решительной. И сопровождалась она легким, семенящим топотком — словно рядом с мужчиной бежала собака.

— Шшш! — зашипела Эмма. — A moi![13]

В следующую секунду ей в руку уткнулся мокрый черный нос. Отлично! Она привлекла внимание собаки. Оставалось лишь войти в контакт с хозяином. Собачка в возбуждении прыгала перед окном и громко лаяла. Это был белый пудель с розовым бантом на голове.

Прикрикнув на него, хозяин дернул за поводок. И оба они быстро удалились.

Внезапно дверь за спиной Эммы распахнулась. Она тут же спрыгнула на стол и обернулась. В дверном проеме маячила массивная темная фигура.

— Брушар предупреждал, что ты будешь вести себя беспокойно, — проворчал охранник Юбер, переступая порог.

У этого человека были необыкновенно толстые руки и широченные плечи. Он ринулся вперед, как разъяренный бык. Однако Эмма оказалась проворнее. Высоко подпрыгнув, она ударила его ногой в грудь и тут же нанесла сильнейший удар в живот. Юбер покачнулся и отступил на несколько шагов; казалось, он не ожидал такого отпора со стороны пленницы. Когда же он снова шагнул к Эмме, она выхватила из-за пояса нож и сделала стремительный выпад. Лезвие с ужасающей легкостью вошло в живот охранника. Коротко вскрикнув, он рухнул на пол и замер.

Эмма же стояла над ним с окровавленным ножом в дрожащей руке. Проклятие, она привыкла убивать вампиров, превращавшихся в прах, а вот людей...

Тут Юбер шевельнулся и громко застонал; он истекал кровью.

— Подожди, — сказала ему Эмма. — Скоро я вызову тебе врачей.

Да, вызовет, если только доберется до Елисейских полей. Но сначала ей следовало расправиться с четырьмя вампирами в соседней комнате. Нож Ангуса отлично подходил для этой цели. Эмма направилась к двери.

И вдруг получила сильнейший удар доской в лицо. Рухнув на пол, она почувствовала еще несколько ударов, обжигавших болью. Из глаз посыпались искры, и на несколько секунд она словно ослепла. Когда же зрение вернулось к ней, она увидела в дверном проеме маленького тщедушного человечка.

— Ты совершила фатальную ошибку, cherie, — сказал человечек. — Юбер — это я. И с такими, как ты, я уже справлялся.

Эмма попыталась встать, но он нанес ей еще один удар доской, на сей раз — по голове. Она со стоном завалилась на бок, и нож выпал из ее руки. Фигура же стоявшего перед ней охранника темнела и словно расплывалась у нее перед глазами.

И все же она заметила, как он вынул шприц из кармана пиджака.

— Наверное, мне следовало бы убить тебя за то, что ты сделала с моим дорогим Рольфом, — проговорил Юбер, вставляя в шприц иглу.

Из иглы ударила тонкая струйка жидкости, и охранник стал медленно приближаться к Эмме.

Она попыталась встать, но тело отказывалось ей повиноваться. К счастью, перед глазами у нее стало проясняться, а ее пальцы... Да, пальцы нащупали рукоятку ножа.

— Но моему хозяину ты нужна живой, так что придется тебя лишь усыпить, — продолжал Юбер. Теперь он был уже совсем рядом.

В следующую секунду Эмма ударила его ногой в колено, и он отшатнулся.

— Дрянь! — заорал охранник. Он стремительно прыгнул на нее сверху и вонзил ей в шею шприц.

И снова все стало расплываться у нее перед глазами. А Юбер наклонился над ней и с усмешкой проговорил:

— Тебе не стоило меня сердить. Что ж, теперь, пока ты будешь спать, я с тобой позабавлюсь. — Он повернулся и шагнул к двери — очевидно, собирался закрыть.

Но тут Эмма, собрав в кулак всю свою волю, приподнялась и всадила ему в спину нож. Охранник с пронзительным криком покачнулся и, конвульсивно дергаясь, повалился на пол рядом с Эммой. Секунду спустя глаза его остекленели, но Эмма этого уже не видела, она провалилась в сон. «Я снова подвела Ангуса», — промелькнуло у нее в голове.

* * *

Ангус пробудился с приливом энергии, наполнявшей его тело каждый вечер с заходом солнца. Но уже с первым вздохом он ощутил мерзкий запах свернувшейся крови, и этот запах мог означать одно: рядом с ним находился труп.

«Господи, только не Эмма!» — воскликнул он мысленно. А через несколько секунд, когда зрение его окончательно восстановилось, он медленно поднялся на ноги и осмотрелся. Металлическая фляжка лежала на полу. И еще — три неподвижных тела. Черт подери, что здесь произошло? Ангус бросился к ближайшему телу. Это оказался огромный мужчина с резаной раной в животе. Он был мертв, и от запаха его свернувшейся крови Ангуса затошнило.

Брезгливо поморщившись, он шагнул к двум другим телам. Невысокий тщедушный мужчина тоже был мертв; из его спины торчал нож. Кровь же его превратилась в скользкий студень, совершенно непригодный для употребления. А рядом с ним лежала Эмма, и ее сердце билось медленно и ровно. Ангус вздохнул с облегчением, но при взгляде на ее лицо от чувства радости не осталось и следа. Ублюдки! Лицо Эммы превратилось в сплошной кровоподтек. Ах, бедная девочка... Она, должно быть, боролась за жизнь, в то время как он спокойно валялся рядом, ни о чем не подозревая. Увы, он не мог защищать ее в дневное время.

Тут из винного подвала стали доноситься звуки — враг возвращался к жизни. Если бы ему хватило энергии, он мог бы сейчас вместе с любимой унестись отсюда подальше, но из-за голода у него было слишком мало сил.

— Бедная девочка, прости меня, — прошептал Ангус, склонившись над Эммой.

Запах ее сладкой крови тотчас вызвал реакцию — его охватило чувство голода. Подобрав нож, он направился к своей фляжке, лежавшей на полу. Дрожащими пальцами отвинтил крышку. Прорезавшиеся клыки обожгли десны болью. Голод особенно остро ощущался вампирами сразу после пробуждения.

Ангус залпом осушил всю флягу, и чувство голода немедленно отступило — клыки ушли в десны. Господи, как же он ненавидел это состояние, когда становился рабом желудка. Именно по этой причине Ангус всегда носил с собой фляжку с искусственной кровью. И теперь он порадовался приливу сил, теперь он был готов сражаться и спасти Эмму.

Внезапно дверь открылась, и вошел Брушар со свечой в руке.

— Bonsolr, mes amis![14] Юбер, я хочу, чтобы ты притащил нам на завтрак несколько вкусных смертных и... — Брушар умолк, потом заорал: — Черт побери, Юбер, что ты тут делаешь?! Неужели ты...

В этот момент Ангус всадил свой нож в пухлую грудь вампира. Брушар покачнулся — и с писком обратился в прах.

Несколько секунд спустя в чулан вбежали Юрий и Алек, вооруженные мечами. Но Ангус прекрасно знал, что он гораздо сильнее этих двоих. К тому же, в отличие от них, он уже поел. Увернувшись от выпада Алека, Ангус отбил и нападение Юрия.

Но тут в чулане появилась Катя с трубкой для дротиков.

— Успокойтесь, придурки, — сказала она. — Есть только один способ его утихомирить.

Катя поднесла к губам трубку, и в тот же миг Ангус резко развернулся и, схватив за плечи Юрия, подставил его под летящую стрелу. В следующую секунду Юрий упал с дротиком в груди.

В глазах Кати полыхнула злоба.

— Алек, убей женщину! — приказала она.

— Конечно. — С мечом в руке вампир бросился к Эмме.

— Нет! — взревел Ангус.

— Алек, стой! — Катя подняла руку, останавливая его. Повернувшись к Ангусу, сказала: — Я помилую ее, если ты сдашься.

Ангус колебался. Ему требовалось время, чтобы они с Эммой могли бежать. Наконец он выпустил из руки нож, и тот со звоном упал на каменный пол.

Катя с усмешкой отбросила нож носком сапога.

— Я всегда знала, что ты дурак, Ангус. Ты мог иметь меня, но предпочел эту жалкую шлюху. Что ж, я с удовольствием буду смотреть на твои страдания.

— Ничуть не сомневаюсь, — процедил он сквозь зубы. — Ты от природы злая и жестокая.

Она фыркнула.

— Было время, когда ты говорил, что я красивая и с большим потенциалом.

Он посмотрел на нее с грустью.

— Я хотел, чтобы ты стала добрее, Катя. Хотел, чтобы ты использовала свою силу во имя добра. И еще не поздно...

— А ее ты считаешь доброй? — При взгляде на Эмму глаза Кати злобно сверкнули. — Ведь эта дрянь — убийца. Она заслуживает смерти. Если я отдам ее Казимиру, он помилует меня. — Она взглянула на Ангуса с обворожительной улыбкой. — Ты ведь не хочешь, чтобы я умерла, правда? Мы так славно проводили вместе время...

— Ты уже умерла для меня.

Катя в ярости выхватила из кармана еще один дротик.

— Ты за это заплатишь, Ангус Маккей! Ты пожалеешь, что родился на свет!

В следующее мгновение она вогнала дротик ему в грудь. Он покачнулся — и рухнул на пол. Тело отказывалось ему повиноваться, и это означало, что он уже не сможет помочь Эмме, не сможет ее защитить.

Вскоре Катя с Алеком ненадолго ушли, чтобы утолить голод. Потом, вернувшись в чулан, Катя сняла с Ангуса спорран. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее торжествующей улыбки. Алек вытащил его из винного погреба и бросил в соседнем переулке. Ангус мысленно выругался. Вот он и на свободе, но, увы, не может двигаться, не может даже шевельнуться. Через несколько минут Алек вернулся с Эммой. Положив ее рядом с Ангусом, тщательно обыскал.

— Вот сотовый. — Он передал Кате телефон. Катя с усмешкой взглянула на Ангуса.

— Какая ирония, тебе не кажется? — Она нажала кнопку на телефоне. — Я могу использовать телефон твоей шлюхи, чтобы наказать тебя должным образом. — Она наклонилась и, взяв Ангуса за руку, тихо сказала: — Галина, мы идем.

Через несколько мгновений, испытав чувство полета, он ощутил под собой что-то твердое. И почти сразу же понял: доски пола. Открыв глаза, Ангус осмотрелся. Он находился в каком-то старом каменном доме со скудной обстановкой. Несколько секунд спустя рядом появился Алек с Эммой.

— Как вам нравится мой дом? — спросила внезапно появившаяся перед Ангусом рыжеволосая женщина.

И он тотчас же узнал ее. На последнем балу вампиров она была вместе с Иваном Петровским. «Да ведь это Галина, — догадался Ангус. — Именно она помогла Кате убить Ивана, чтобы вдвоем с ней занять место мастера русской общины».

— Дом идеально нам подходит, — ответила Катя. — Комната для наших гостей готова?

Галина рассмеялась.

— О да! Она им понравится! — Она помахала рукой рослому блондину. — Бурьен и Мирослав, не перенесете ли нашего гостя?

Двое вампиров тут же подхватили Ангуса и вместе с Катей последовали за Галиной. Когда они вышли из дома, хозяйка спросила:

— Где Юрий?

— Задерживается, — проворчала Катя. — Он присоединится к нам попозже.

Ангус снова осмотрелся. Было ясно, что они вышли во двор. Ночное небо оказалось совершенно чистым, а звезды — необычайно яркими. Судя по всему, здесь уже была глубокая ночь. А Париж они покинули вечером. Значит — переместились на восток. Возможно, сейчас они находились где-то в западной части России, поскольку Катя была родом именно оттуда. А Галина, насколько ему помнилось из ее досье, родилась на Украине. Так что и такая возможность не исключалась.

Как бы то ни было, они находились где-то в провинции. Близлежащие холмы покрывал густой лес, а дом был окружен старой каменной стеной. Во дворе, неподалеку от дома, стоял полуразвалившийся деревянный сарай. И еще Ангус заметил Алека, тащившего Эмму.

Минуту спустя они вошли в сарай и сразу же спустились на несколько ступенек вниз. В подвал? Ангус услышал, как скрипнула, открываясь, какая-то дверь.

— Оставь ее там, на койке, — велела Галина. Заскрипели пружины кровати. А его, Ангуса, бросили прямо на пол.

— Там есть свет! — крикнула Галина.

Тотчас щелкнул выключатель, и под потолком зажглась лампочка без абажура, осветившая помещение.

Ангус на мгновение зажмурился от какого-то странного мерцающего сияния.

— Красиво, правда? — Галина рассмеялась.

— Но слишком уж дорого, — пробурчала Катя.

— Пластины на потолке — чистейшее серебро, — похвасталась Галина. — А стены и дверь украшены серебряными ожерельями. Почти как старинная кольчуга, какие носили самые богатые рыцари.

— Главное — чтобы они не сбежали, — заметил Алек, тщательно осматривавший стены.

— Не беспокойся, все работает, — заверила его Галина. — Я просила Мирослава, чтобы попытался отсюда телепортироваться, но у него ничего не вышло. Его отбросило от стены, и все закончилось тяжелыми ожогами. А Бурьен пытался передать мне телепатическое сообщение, но тоже ничего не получилось.

— Отлично! — кивнула Катя, явно довольная осмотром тюрьмы. — Теперь нам остается найти Казимира и предложить ему наши маленькие подарки. — И тотчас же все трое вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.

Через несколько секунд послышался скрежет засова, и Ангус со вздохом закрыл глаза. Как только действие наперстянки закончится, он подумает о способе побега. Но что можно придумать в такой ситуации? Ведь комната, облицованная серебром, представляла для него серьезное препятствие... Слава Богу, Эмма смертная. Значит, серебро не вызовет у нее ожогов и не помешает использовать экстрасенсорные способности.

Прошел час или около того, прежде чем он услышал, что она зашевелилась.

— Эмма... — с трудом прохрипел Ангус. Она тихо застонала.

— Эмма... — На сей раз он произнес ее имя более отчетливо.

— Господи, как же голова болит... — Кровать заскрипела — Ангус, ты в порядке?

— Не могу двигаться. Из-за наперстянки.

— Проклятие... — Койка снова заскрипела. — Они забрали телефон. — Тут послышались ее шаги, и она опустилась рядом с ним на колени.

Увидев лицо Эммы, все покрытое фиолетовыми и черными синяками, Ангус проворчал:

— За это... убью.

Дотронувшись до своего лица, Эмма поморщилась.

— Красивая, да?

— Ты всегда красивая. Даже сейчас. Но мне дурно при мысли, что ты дралась с ними, а я не мог тебе ничем помочь.

— А мне дурно из-за того, что все это случилось по моей вине. Кстати, они забрали твой спорран. — Она вдруг лукаво улыбнулась и добавила: — То есть сумочку.

Ангус скрипнул зубами — и тоже улыбнулся.

Потом спросил:

— Есть хоть какое-то представление о том, где мы?

Эмма молча пожала плечами.

— Думаю, мы где-то в западной части России либо на Украине, — продолжал Ангус. — Но это не так уж важно. Все равно я не смогу телепортироваться через серебро. Не смогу даже посылать телепатические сообщения.

— Серебро? — Эмма осмотрелась. — О Боже, да оно здесь повсюду! А что же... Что произошло, пока я была без сознания?

— Я убил Брушара.

— О!.. — Эмма улыбнулась. — Замечательно! Я и сама убила бы его с удовольствием.

— А потом на меня набросились Юрий и Алек, — продолжал Ангус. — И Катин дротик случайно угодил в Юрия.

Эмма со вздохом кивнула.

— Да, понимаю. Но в тебя ей тоже удалось попасть, верно?

— Да, к сожалению.

— Знаешь, у меня возникло ощущение... То есть мне показалось... — Эмма едва заметно нахмурилась. — Показалось, что у вас с ней что-то личное.

Ангус со вздохом прикрыл глаза.

— Да, ты права. Это моя ошибка. Но это было очень давно.

— А теперь она ненавидит тебя?

— Да. И тебя — тоже.

Эмма улыбнулась:

— Я убила шестерых ее приверженцев.

— Дело не только в этом. Она подозревает, что я... к тебе неравнодушен.

Улыбка ее померкла.

— Она могла ошибаться.

— Нет. Инстинкты ее никогда не обманывали.

В глазах Эммы блеснули слезы, и она прошептала:

— Прости, Ангус. Я знаю, они никогда не поймали бы нас, если бы я сидела на месте, как ты велел.

— Но они продолжали бы убивать каждую ночь. Так что столкновение было неизбежным.

Эмма провела ладонью по его щеке.

— Я вытащу нас отсюда. Непременно вытащу.

— Мы вместе это сделаем.

Она долго смотрела ему в глаза — словно пыталась прочесть его мысли. Потом посмотрела на его губы и, чуть наклонившись, коснулась их своими губами.

Ангус судорожно сглотнул и пробормотал:

— Я сейчас совершенно беспомощен. Ты уверена, что не хочешь этим воспользоваться?

Эмма фыркнула.

— Ты такой мачо!..

Она поднялась на ноги и скрылась из поля его зрения.

— Черт возьми!.. — донесся ее голос из дальнего угла. — У нас тут вместе унитаза ночной горшок. Есть еще деревянная кадка и ведро воды.

— Я пользовался горшком несколько веков. Ты к нему привыкнешь.

— Могу себе представить... — пробормотала Эмма. Он услышал шуршание, сопровождаемое ругательствами.

— И они называют это туалетной бумагой?! Да ею можно ногти подпиливать!

Наконец Эмма объявила, что закончила, и он услышал плеск воды, означавший, что она моет руки.

— В следующий раз мы остановимся в «Хилтоне», — пробурчала она, расхаживая по комнате.

А потом послышался какой-то стук.

— Что ты там делаешь? — спросил Ангус.

— Я поставила койку набок.

Тут Эмма приблизилась к нему и, подхватив под мышки, потащила. Ангус пытался помогать ей, перебирая по полу ногами, но это не очень-то получалось.

Усадив его спиной к койке, она шумно выдохнула:

— Уф!.. Ну вот... Так лучше?

— Да, гораздо лучше.

Теперь он прекрасно видел всю комнату. Ширма в углу отгораживала примитивный туалет. Из мебели, кроме койки, были еще два стула и маленький круглый столик. Под потолком же, у дальней стены, имелось маленькое окошко.

Тут задвижка на двери заскрежетала.

Эмма, схватив стул, прижалась к стене рядом с дверью; она была готова нанести вошедшему удар по голове.

Но дверь лишь слегка приоткрылась, никто не вошел, а из переносного переговорного устройства донесся голос:

— Поставь стул! Мы знаем, что вы делаете. Тюрьма оборудована камерами.

Эмма опустила стул и обвела комнату взглядом. И тут же вошел вампир Бурьен. Он навел на нее автомат, и она подняла вверх руки.

А через несколько секунд появился Алек с подносом в руках. Взглянув на Эмму, сказал:

— Мы увидели, что ты пришла в себя, и подумали, что ты, наверное, проголодалась. — С этими словами он опустил поднос на стол.

— Из тебя получился отличный слуга, — пробормотал Ангус.

— Да, в самом деле, — кивнула Эмма с улыбкой. — Алек, будь добр, вынеси горшок.

Вампир свирепо сверкнул глазами.

— Мы наблюдаем за каждым вашим шагом, ясно? И надеемся, что скоро повеселимся вволю. — Рассмеявшись, он вышел из комнаты.

Бурьен тут же последовал за ним, и дверь со стуком захлопнулась. Засов занял прежнее место. Приблизившись к столу, Эмма проворчала:

— Вот мерзавцы... Как поем, найду и разобью камеры все до единой. — Заглянув в миску, Эмма макнула в нее палец и облизала его. — Кажется, какая-то каша... Что ж, не так уж плохо. К тому же я действительно проголодалась.

Ангус тяжело вздохнул. Бедняжка Эмма... Конечно же, Катя заставит страдать их обоих. Наверняка она придумала, как это сделать. Более того, он уже понял, что именно она придумала.

— Терпеть не могу есть одна, — пробурчала Эмма, усаживаясь за стол. — А эти ублюдки тебе ничего не принесли.

Тут взгляды их встретились, и Эмма, вздрогнув, выронила ложку — похоже, она тоже поняла истинный смысл их совместного заточения.

— Да, совершенно верно, — подтвердил Ангус. — Они полагают, что оставили мне источник питания.