Социология Эмиля Дюркгейма

1. Социально-политическая позиция Дюркгейма

Последняя четверть XIX в. во Франции ознаменовалась тем, что общественно-экономическая система не могла обеспечить своего собственного стабильного существования и находилась под постоян­ной угрозой революционных выступлений трудящихся масс. Клери­кально-монархические круги вели борьбу с буржуазными респуб­ликанцами, стремясь к реставрации реакционного общественного порядка.

Духовной опорой реакции была спиритуалистическая филосо­фия. Вместе с тем к концу XIX в. в различных областях духовной культуры заметно усилилось влияние контовского позитивизма. Идея социологии как самостоятельной науки, которая должна была стать основой реорганизации общества, постепенно находила под­держку буржуазных республиканцев, выдвинувших программу со­циально-политических преобразований.

Между 1870 и 1914 гг. социологическая мысль во Франции развивалась в нескольких направлениях. Одно из них возглавляли последователи Ле Пле, проводившие монографические исследования экономического и семейного положения различных групп населения. В идеологическом отношении леплеисты были весьма консерватив­ны, опору пошатнувшемуся общественному порядку они старались найти в религии.

Так называемые социальные статистики, в большинстве случаев государственные чиновники, проводили эмпирические исследования по заказу государственных учреждений.

Социологи различных направлений позитивистской ориентации группировались вокруг “Международного журнала социологии”, организованного Рене Вормсом. Среди них видное место занимали Г.Тард, М.Ковалевский, Ж.Новиков, Е.Де Роберти и другие актив­ные члены Парижского социологического общества и Международ­ного института социологии.

С теологических позиций выступали “католические социологи”, защитники томизма (Абер, Деплуаж, Легран и др.).

Однако ни одно из этих направлений не могло служить теоретической основой социально-политических устремлений бур­жуазных республиканцев. Теоретическим обоснованием политики и идеологии социального реформаторства, необходимой предпосылкой которого был “классовый мир” и “всеобщее согласие”, стала теоретико-методологическая концепция, получившая название “социологизм”. Наиболее полное выражение эта концепция нашла в трудах Эмиля Дюркгейма (1858—1917).

Получив философское образование в Высшей Нормальной школе в Париже, Дюркгейм вначале преподавал в провинциальных лицеях, одновременно изучая социологическую литературу и со­трудничая в качестве рецензента в философских журналах. Побывав в Германии для ознакомления с состоянием философии, социальных наук и этики, он получил в 1887 г. приглашение прочитать курс социальных наук в университете Бордо, а в 1896 г. возглавил в этом университете первую во Франции кафедру педагогики и социальной науки.

Вокруг Дюркгейма объединилась группа его учеников и после­дователей: Марсель Гране, Селестин Бугле, Жорж Дави” Франсуа Симиан, Поль Фоконне, Морис Хальбвакс, Марсель Мосс и др. В тесном сотрудничестве с ними Дюркгейм в 1896 г. стал издавать “Социологический ежегодник”, оказавший большое влияние на развитие французского обществоведения.

Идейно-теоретическими источниками научной и педагогической деятельности Дюркгейма служили концепции Просвещения, в частности концепции Монтескье, Кондорсе, Руссо, а также Сен-Симона и Конта. Большое влияние на него также оказали этика Канта, психология народов Вундта, некоторые идеи немецкой исторической школы права.

Первые три крупных произведения Дюркгейм опубликовал в 90-х годах. В докторской диссертации “О разделении общественного труда” (1893) была изложена его социально-политическая платфор­ма, впоследствии конкретизированная и уточненная как им самим, так и его “школой”. Другая работа — “Правила социологического метода” (1895)* — была посвящена обоснованию теоретико-мето­дологических концепций “социологизма”. “Правила...” подготовили почву для конституирования социологии как самостоятельной дис­циплины. В социологическом исследовании “Самоубийство” (1897) Дюркгейм предпринял попытку объединения теоретического подхода к объяснению этого явления с анализом эмпирических данных, послуживших основой для теоретической гипотезы.

В 1902 г. Дюркгейм был приглашен в Сорбонну на должность профессора кафедры науки о воспитании, которой начал руководить с 1906 г. В 1913 г. кафедра была переименована в кафедру науки о воспитании и социологии.

После переезда в Париж Дюркгейм в течение 15 лет занимался преподаванием, разработкой социологических проблем морали, воспитания и образования. Итогом этой работы были следующие публикации: “Воспитание и социология” (1922), “Моральное вос­питание” (1925), “Эволюция педагогики во Франции” (1938), “Уроки социологии” (I960) [17; 19; 21; 22].

Многолетняя работа по проблемам религии увенчалась трудом,

В дальнейшем мы будем пользоваться сокращенным названием этих работ:

“Разделение труда” и “Правила...”.посвященным австралийскому тотемизму, — “Элементарные формы религиозной жизни” (1<912).

“Социологическая школа” Дюркгейма завоевала прочные пози­ции во французском обществоведении, однако работа социолога была прервана первой мировой войной. Дюркгейм откликнулся на военные события участием в общественной деятельности по “мо­ральному вдохновению” народа. Отрицая империалистический ха­рактер войны в отношении всех ее участников, в том числе и Франции, он вместе с тем разоблачал империалистические цели Германии, ее стремление к всемирной гегемонии*.

Остро чувствуя кризис буржуазного общества, пытаясь бороться с ним при помощи социологического обоснования планов общественного переустройства и исправления, Дюркгейм хотел создать новую идеологию буржуазии, идеологию, которая имела бы научный' характер. В соответствии с позитивистской концепцией научная социология должна была стать новым символом веры, идеологией даже религией современного Дюркгейму общества. Предлагаемые им меры и способы решения социально-политических проблем основанные на идее классовой солидарности, были направлены на мирное урегулирование противоречия между трудом и капиталом. Он пытался теоретически обосновать популярный в то время буржуазный лозунг общественной солидарности и положил в основу всего своего учения идеи позитивистской концепции науки.

Борясь за секуляризацию школьного и университетского образования, за освобождение общественной и интеллектуальной жизни от церковного влияния, Дюркгейм неизменно выступал против повсеместного засилья клерикалов и внес немалый вклад в обоснование политики отделения церкви от государства и школы o церкви, увенчавшейся принятием соответствующего закона в 1905 г.

Отвергая революцию, Дюркгейм призывал к организации профессиональных корпораций, предназначенных, с его точки зрения, улучшать общественную) мораль, и к реформе образования.

Профессиональные корпорации, охватывающие целые отрасли труда, объединяющие капиталистов и рабочих в единый общественный орган и разрешающие все проблемы как данной профессии, так и взаимоотношений с другими профессиональными объединениями, должны были, по мысли Дюркгейма, помогать правительству в деле урегулирования общественных проблем и регламентации всех видов человеческой деятельности.

Дюркгейм не понимал всей сложности нарастающего социалистического движения, коренных различий между многочисленными группировками его участников. Поэтому отношение Дюркгейма у социализму было, во-первых, недифференцированным, во-вторых, отмеченным симпатией к некоторым социалистическим идеям, в особенности идеям Сен-Симона, в-третьих, характеризовалось непониманием сущности научного социализма К.Маркса.

В памфлетах “Германия превыше всего” (1915) и “Кто хотел войны?” (1915) Дюркгейм возлагал на Германию вину за военные бедствия.

Дюркгейм поддерживал близкие дружеские отношения с Жоре­сом, вождем французских социалистов. В ряде пунктов несомненно совпадение их взглядов, их взаимное влияние. Многим представителям школы Дюркгейма был близок реформистский социализм жоресовского типа. Марсель Мосс, Франсуа Симиан, Люсьен Леви-Брюль, Альберт Юбер, Люсьен Герц были членами социалистической партии. Неко­торые из них участвовали в основании “Юманите”, в те времена органа социалистической партии, и сотрудничали в нем. Многие из дюркгеймовцев преподавали в Социалистической школе, целью кото­рой была пропаганда среди рабочих социализма. Неудивительно поэтому, что некоторые общественные круги в Третьей республике воспринимали социологию почти как синоним социализма.

В 90-х годах среди различных отрядов французского рабочего движения начало расти влияние марксизма. Появляются переводы произведений Энгельса, Каутского, Лабриолы. Ответом Дюркгейма на увлечение многих студентов социализмом были в 1895-1896 гг. его лекции о социализме. Начав с Сен-Симона, он намеревался рассмотреть учения Прудона, Лассаля и Маркса, однако не смог до конца этот план осуществить.

Дюркгейм признавал социализм движением, имеющим большое общественное значение. Социалисты, особенно Сен-Симон и Маркс, осознавали, писал он, что современное общество коренным образом отличается от традиционного типа социального порядка, и сформу­лировали программу социальной реорганизации, чтобы преодолеть кризис, вызванный переходом от старого к новому. Социализм — это идеал, выросший из чувства справедливости и сочувствия нищете трудящегося класса. Это “прежде всего план реконструкции обществ, программа коллективной жизни, которой еще не существует и которая представляется человеку достойной его” [20, р. 4 ]. Социализм — это “крик боли и иногда гнева, издаваемый людьми, которые сильнее всего чувствуют нашу коллективную болезнь” [20, р. б].

Определяя социализм как практическую доктрину, требующую сознательно подчинения всех экономических функций руководящим центрам общества [20, р. 25], Дюркгейм ошибочно истолковывал социализм как исключительно экономическое учение, которое якобы не уделяет внимания моральным проблемам.

Дюркгейм хотя и признавал, что многие социалисты, и особенно К.Маркс, неразрывно связали свою судьбу с защитой интересов рабочего класса, все же полагал, что это является второстепенным, несуществен­ным в их теориях. Отвергая необходимость уничтожения классов, Дюркгейм не считал принципиально важным положение о “классовом конфликте”, поскольку улучшение судьбы рабочих насту пит-де само собой как простое следствие реформы общественного устройства.

Абсолютизируя экономическое содержание социализма и на этом основании критикуя его за недооценку морального фактора, Дюркгейм рассматривал коммунизм (ранние коммунистические Учения) как исключительно моральную доктрину, проповедующую аскетизм как мечту, которая выражает благородство ума ее творцов и вследствие этого обладает притягательной силой. Но это учение, по мнению Дюркгейма, не соответствует потребностям общества поскольку не всеобщее воздержание и бедность должны стать общественным идеалом, а благополучие и богатство.

Непонимание Дюркгеймом научного социализма объясняется его реформистской позицией. в целом оптимистически оценивая воз­можности развития капитализма, он зачислял общественные явле­ния, на почве которых вырастал научный социализм, в разряд “социальной патологии”, которую можно “излечить” путем реформ, а социальный вопрос сводил к вопросу моральному.

Социально-политическая позиция Дюркгейма носила примири­тельный и утопический характер. Его усилия как идеолога и теоретика были направлены на поиски третьего пути между клерикальным роялизмом и социализмом, на обоснование социаль­ного реформаторства. Поиски эти не увенчались сколь-нибудь серьезными результатами.

2. Предмет социологии и ее место в ряду других общественных наук

К числу условий, необходимых для превращения социологии в самостоятельную науку, Дюркгейм относил наличие особого пред­мета, изучаемого исключительно данной наукой, и соответствую­щего метода исследования. Социология должна изучать, полагал он, социальную реальность, имеющую особые, только ей одной прису­щие качества. Элементами социальной реальности являются соци­альные факты, совокупность которых — общество. Эти факты и составляют предмет социологии.

“Социальным фактом, — по определению Дюркгейма, — является всякий образ действия, резко определенный или нет, но способный оказывать на индивида внешнее давление... и имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений” [1, с. 19]. Дюркгейм писал, что при рождении индивид находит готовыми законы и обычаи, правила поведения, религиозные верования и обряды, язык, денежную систему, функционирующие независимо от него. Эти образы мыслей, действий и чувствований существуют самостоятельно, объективно.

Следствием объективности социальных фактов была другая их характеристика— оказываемое ими на индивидов давление, при­нуждение последних к определенному действию. Поясняя это, Дюркгейм писал, что каждый человек испытывает на себе социаль­ное принуждение. Юридические и моральные правила, например, не могут быть нарушены без того, чтобы индивид не почувствовал всей тяжести всеобщего неодобрения. Точно так же обстоит дело с другими видами социальных фактов.

Фактам коллективного сознания, которые Дюркгейм назвал коллективными представлениями, являющимися сущностью морали, религии, права, он в известном смысле противопоставлял факты, понимаемые как формы общественного бытия, или факты морфо­логического порядка.

Социальная морфология должна изучать строение и форму частей общества, его “анатомическую структуру”, которую состав­ляют демографические и экономические факты — “субстрат” коллективных представлений. К морфологическим фактам относятся число и характер основных элементов общества, способы их сочетания, степень достигнутой ими сплоченности, распределение населения на территории, характер путей сообщения, форма жилищ и т.д. [10, р. 171].

Морфологические факты составляют как бы “материальный”, количественный аспект общества, в то время как факты коллектив­ного сознания — коллективные представления являются его духов­ным, качественным аспектом.

Морфологические факты и коллективные представления Дюрк­гейм назвал “внутренней социальной средой”. Ее характеризует число индивидов на единице площади (“материальная плотность”) и степень концентрации “массы” (“динамическая плотность”), выражающаяся в интенсивности социального общения индивидов, частоте их контактов, определяющей “качество общей жизни”.

Противоречия в решении Дюркгеймом этих вопросов — яркий пример его философской непоследовательности. Так, указывая на определяющее влияние социальной среды, Дюркгейм включал в это понятие как материальные, так и идеальные факторы. Подчеркивая способность коллективного сознания производить другие социальные факты и даже создавать общество, он придавал ему (сознанию) самодовлеющий, автономный характер, никогда не ставя вопроса о границах или относительности этой автономии. Употребляемое им понятие “материального субстрата” общественной жизни отнюдь не означало приближения к пониманию действительной материальной основы общества, его базиса. Принижение важности экономических отношений, истолкование их как отношений выгоды, интереса привело его к непониманию роли производственной трудовой деятельности. Как большинство домарксовых материалистов, Дюр­кгейм считал, что материя — это синоним физического тела, и потому не мог усмотреть в обществе иной “материи”, чем та, которая была воплощена в экологическом, демографическом, тех­нологическом факторах.

Вместе с тем нельзя не отметить его стремления поставить социологию на более прочный фундамент, чем тот, на котором стояла психология, найти исходный пункт для социологического объяснения многообразия социальных феноменов.

Помимо непоследовательности, важнейшим недостатком дюркгеймовской трактовки проблемы социальных фактов как предмета социологии было непонимание важности исследования их гносеоло­гической природы, что при теоретическом анализе такого явления, как религия, приводило к принципиальным ошибкам.

В концепции Дюркгейма социология занимает центральное место среди общественных наук. Ее задача не только исследование социальных фактов. Социология вооружает все другие общественные науки методом и теорией, на базе которых должны вестись исследования в различных областях общественной жизни. Различ­ные общественные науки становятся как бы разделами, ветвями социологии, исследующими коллективные представления в их конкретной форме — юридической, моральной, религиозной, эко­номической и т.п. Представителей различных дисциплин должна объединять общая точка зрения на характер социальных фактов общие критерии их оценки, общий метод исследования. Только при таком условии социология перестанет быть абстрактной, метафизи­ческой наукой, а труды обществоведов — монографиями, ничем не связанными друг с другом и лишенными познавательной ценности. Дюркгейм распространял свои планы “социологизации” на теорию познания и логику, а также на нефилософские науки — историю, этнографию, экономику и др. Философия также подлежала пере­стройке на базе социологии и ее данных [23].

Соотношение социологии и философии в понимании Дюркгейма выражалось в противоречивой формуле: с одной стороны, требование отделения социологии от философии, а с другой — нахождение новых видов связей между ними. Дюркгейм считал, что, отпочко­вавшись от философии, социология получит возможность заняться своими собственными проблемами — социальной реальностью как таковой. При этом он имел в виду ее отпочкование от традиционной идеалистической метафизики, далекой от понимания действитель­ности. Одним из конечных результатов развития социальных исследований было, по мысли Дюркгейма, создание социологически обоснованной философии, поскольку действительно научное реше­ние самых трудных метафизических вопросов (о природе морали, религии и т.п.) возможно, считал он, только на базе социологиче­ских исследований. Задачи, которые ранее безуспешно решались с объективно-идеалистических (теологических) или субъективно-иде­алистических (психологических) позиций казались ему разрешимы­ми, если под объяснение социальных по своей сущности явлений будет подведена эмпирическая база. Так социологическая точка зрения должна была изменить философию, лишить ее спекулятив­ного характера. Подобная постановка вопроса о соотношении социоло­гии и философии в ряду других общественных наук не встречается ни в одной школе буржуазной социологии и содержит немало верных мыслей. Однако плодотворное решение вопроса о единстве обществен­ных наук, а также философии и социологии возможно только на базе диалектико-материалистического мировоззрения. Поставив вопрос о единстве наук и синтезе их результатов, Дюркгейм не смог ни удовлетворительно концептуализировать его, ни тем более практиче­ски реализовать вытекающие из его концепции задачи.

3. “Социологизм” как теория общества

В теоретических концепциях Дюркгейма прослеживаются две главные тенденции. Первая из них — натурализм — исходит из понимания общества и его закономерностей по аналогии с природой, с естественными ее законами и связана с традициями философии Просвещения. Вторая - так называемый социальный реализм - понимание общества как реальности особого рода, отличной oт всех других видов реальности (физической, химической, биологической, психологической), - связана с концепциями общества развиваемыми традиционалистами (Бональдом, де Местром), а также Сен-Симоном и Контом.

Социальный реализм как теория общества является частью так называемого “социологизма” Дюркгейма.

В теоретическом плане “социологизм в противоположность индивидуалистическим концепциям утверждал принцип специфичности и автономности социальной реальности, более того, ее примата и превосходства над индивидами. По сравнению с индивидом общество рассматривалось как более богатая содержанием реальность. В методологическом плане для “социологизма” характерен принцип объективного научного подхода к социальным явлениям, требование объяснения социального другим социальным и в связи с этим — критика биологического и психологического редукционизма.

Социологизм имел непосредствен ное отношение к решению основного философского вопроса. Дюркгейм признавал связь сознания и материи, указывал на происхождение общественного сознания из “социальной среды”. Из того, что социальная жизнь “отчасти не зависит от организма, не следует вовсе, что она не зависит ни от какой материальной причины и что ее должно поместить вне природы, — писал он. — Все те факты, объяснения которых нельзя найти в строении тканей, происходят от свойств социальной среды” [2с. 279]. Сутью его концепции было стремление включить моральные и религиозные феномены в сферу естественных явлений, “имеющих уоювия и причины”, но в то же время сохранить их специфику. Последнее вело к наделению общественного сознания такого рода качествами, которые превращали его в почти самостоятельный феномен, порождающий oбщественную жизнь как таковую.

Дюркгейм проводил четкое различие между индивидуальным и коллективным сознанием. «Группа думает, чувствует, действует совершенно иначе, чем это сделали бы ее члены, если бы они были разъединены. Если. следовательно, отправляться от этих последних, то мы не поймем ничего из того, что происходит в группе», - писал он [1, с. 91]. Коллективное, или общее, сознание французский социолог называл психическим типом обществ, имеющим свой способ развития, несводимый к материальной основе, свои условия существования. Стремясь выразить динамический аспект коллективного сознания, его спонтанный, нерегулируемый характер, Дюркгейм ввел термин «коллективные представления» для обозначения эмоционально окрашенных общих идеей и и верований. И по своемупроисхождению, и по своему содержанию они являются обществен­ными, коллективными.

При рассмотрении генезиса коллективного, или общего, сознания Дюркгейм опирался на идею непрерывного развития природы и “творческого синтеза” простого в сложное.

Отношения индивидов В обществе истолковывались им как отношения ассоциации, в результате которой возникает новое качество — социальная жизнь как процесс деятельности.

Учение, согласно которому в процессе общения и ассоциации индивидов из фактов взаимодействия и коммуникации возникает новое качество — социальная жизнь, получило у многих исследователей Дюркгейма название “ассоцианистского реализма” (см. [18, 26-28]).

Отрицая веру в общество как трансцендентное гипостазированное и субстанциональное целое и предупреждая против подобного истолкования своей концепции, Дюркгейм писал: “Социальные верования или акты способны существовать независимо от их индивидуальных выражений., Этим, очевидно, мы не хотели сказать, что общество возможно без индивидов: подозрение в провозглашении столь явной нелепости нас могло бы и пощадить” [3, с. 436]. Под “независимостью общества” Дюркгейм подразумевал лишь его объективность по отношение к индивиду и особую качественную специфику, а не потусторонность, сверхъестественность. “Мы отнюдь не хотим гипостазировать коллективное сознание, — писал Дюркгейм. — Мы столь же мало допускаем субстанциональную душу в обществе, как и в отдельном индивидууме” [Там же, с. 26 ]. Социолог истолковывал отношение общества и индивидов как отношение целого и его частей, постоянно ссылаясь на пример химического целого как синтез его составных элементов.

Однако наряду с ассоцианистским существует еще один нема­ловажный аспект дюркгеймовского понимания общества. Указывая на земные социальные корни религии, Дюркгейм называл бога обществом. Употребляя понятия общества и Бога как синонимы, он хотел предложить взамен обветшалых религиозных представлений новые, отвечающие критерием рациональности и светскости. Подчеркивая священность общества, наделяя его чертами одухотворенности, гиперспиритулистичности, Дюркгейм хотел выразить идею морального превосходства сообщества над индивидами.

Но, наделяя общество чертами священности, он рисовал его тем самым в традиционных религиозных красках. Натурализм и раци­онализм Дюркгейма вполне сочетались не только с религиозно-спи­ритуалистической терминологией, но и с идеалистической трактов­кой общественной жизни.

Взгляды Дюркгейма на общество эволюционировали. В своих ранних произведениях он настаивал на тесной взаимосвязи между коллективным сознанием и социальной средой. В зависимости от того, как меняется размеру групп, плотность и мобильность их индивидуальных компонентов, отношение между индивидуальными умами и коллективным умом, меняются и общие верования, санкционируемые последним. Позднее Дюркгейм стал считать коллективное сознание жизненным узлом всего общества.

Общество он объявил “композицией всякого рода идей, верова­ний, и чувств, которые реализуются через посредство индивидов” [18, р. 85].

Исторический идеализм, яркой формулировкой которого было это определение общества, привел Дюркгейма к тому, что социаль­ные отношения он почти всегда стал истолковывать как отношения моральные; а идеалы называл “душой общества”, его сущностью.

Как справедливо указывал ученик Дюркгейма Селестен Бугле, “в позитивизме не было монизма” [9, р. XI ], и в особенности в дюркгеймовском позитивизме. Общество и его сознание рассматри­вались Дюркгеймом как явления одноплановые, в его концепции они были не только взаимосвязанными и взаимообусловленными, но и могли менять этимологическую последовательность при объ­яснении. То коллективные представления были продуктом общества, то, наоборот, общество — продуктом коллективных представлений, что не смущало Дюркгейма, а, напротив, казалось ему признаком научности. В этом состоял, как отмечал Бугле, “центральный пункт дюркгеймовской философии” [Ibid. ].

4. Правила социологического метода

Методология социологического исследования, разработанная Дюрк­геймом, позволяет отнести его к видным представителям позитивизма.

Ставя задачу конституирования социологии в теоретико-методологическом отношении, Дюркгейм пытался тесно связать ее методологические принципы с пониманием предмета социологии как особого рода фактов — социальных. При этом он продолжал традиции позитивизма в том смысле, что систематически рассматривал правила сбора исходных эмпирических данных, объяснения эмпирически установленных отношений между ними и доказательства выдвинутых гипотез. Дюркгейм разделял натуралистические установки позитивистов, стремясь строить социологию по примеру естественных наук с характерным для последних индуктивным методом и принципом объективного наблюдения. Главным против­ником Дюркгейма в этих вопросах был психологизм, в частности типичный для того времени метод интроспекции.

Первое правило, которое должно было, по мнению Дюркгейма, обеспечить объективный подход к социальной действительности, выражалось в принципе: “Социальные факты нужно рассматривать как вещи” [1, с; 20].

Трактовать социальные явления как “вещи” означало признавать их независимое от субъекта существование и исследовать их объективно, так, как исследует свой предмет та или иная естественная наука. Применяя принципы методологического объективизма к изучению коллективных представлений, природа которых идеаль­на, “гиперспиритуалистична”, Дюркгейм столкнулся с некоторыми весьма сложными вопросами.. Поскольку коллективные состояния сознания нельзя непосредственно наблюдать, о них, утверждал он, можно судить только опосредованно, на основании объективных данных о различных формат поведения, а также по выражению коллективного сознания в форме общественных институтов. Соци­ология, таким образом, имеет дело с объективизацией обществен­ного сознания, с выражением его в объективных показателях. Например, Дюркгейм считал, что цифры статистики помогают раскрыть неуловимые иным путем “течения” повседневной жизни, пословицы первобытных народов — обычаи этих народов, произведения искусства — исторически меняющиеся вкусы и т.п. [Там же, с. 51 ].

Поскольку применение метода косвенного наблюдения возможно в физических науках, оно возможно и в социологии. Однако цель науки, согласно Дюркгейму, не сводится к описанию и упорядоче­нию социальных фактов при помощи наблюдаемых объективных показателей. Они помогают -устанавливать более глубокие причин­ные связи и законы. Наличие в социальном мире закона свидетель­ствует о научности социологии, которая этот закон раскрывает, ее родстве с другими науками.. “Именно законы образуют предмет исследования науки об обществе”, — писал Дюркгейм [16, р. 46 ], тесно связывая понятие законна с принципом детерминизма*. Дюркгейм рассматривал факт и закон как категории соотносительные, отражающие разные уровни связей действительности. Факт есть внешнее проявление закона; закон — общая внутренняя основа

факта.

Стремясь достигнуть большей объективности при сборе эмпирического материала, Дюркгейм подчеркивал, что на первой фазе исследования в качестве исходных данных нужно выбирать только такие явления, которые можно наблюдать непосредственно.

В требовании исходить из ощущений, “заимствовать из чувст­венных данных элементы своих первоначальных определений” [1, с. 49 ] Дюркгейм видел гарантию избавления от “предпонятий” или понятий обыденного языка “призраков, искажающих истинный вид вещей, но принимаемых нами за самые вещи” [Там же, с. 23]. Продолжая борьбу с этими “призраками”, начатую Ф.Бэконом, он требовал изгнать из науки путаные идеи, предрассудки и эмоции.

Факты, утверждал Дюркгейм, должны классифицироваться не­зависимо от ученого и колебаний его ума и основываться на природе вещей. Отсюда его требование давать объективные определения понятий путем выделения черт, общих для целого класса явлений.

Дюркгейм осознавал необходимость теоретического определения научных понятий и требовав чтобы они удовлетворяли критерию общности, а не основывались лишь на одном изолированном факте. Однако ярко выраженная приверженность к индуктивизму и эмпиризму не позволила ему более полно проанализировать способ образования теоретических научных понятий, показать, в чем проявляются их связи с научной теорией.

Стремление найти объективные закономерности общественных явлений обусловило высокую оценку, данную Дюркгеймом приме­нению статистики в социологии. Статистические закономерности заключения браков, колебаний рождаемости, числа самоубийств и многие другие, которые на первый взгляд полностью зависят от индивидуальных причин, казались Дюркгейму наилучшим доказа­тельством того, что в этих закономерностях проявляется некое коллективное состояние.

Одной из важнейших проблем Дюркгейм считал теоретическое обоснование возможностей научного объяснения социальных фактов. Дюркгейм дифференцировал и применил на практике социологиче­ского исследования два рода анализа: причинный и функциональный.

Социологическое объяснение, по Дюркгейму, — это причинное объяснение, суть которого в анализе зависимости социального явления от социальной среды. С этой точки зрения Дюркгейм критиковал все другие попытки объяснить общественную жизнь — психологический редукционизм Милля, объяснение Контом обще­ственной эволюции как следствия врожденного стремления человека развить свою природу, утилитаристские теории, в частности спенсеровскую концепцию.

Понятие функции было заимствовано Дюркгеймом из биологии и означало, что между данным физиологическим процессом и той или иной потребностью организма как целого существует отношение соответствия. Переводя это положение в социальные термины, Дюркгейм утверждал, что функция социального явления или института состоит в налаживании соответствия между институтом и некоторой потребностью общества как целого. Например, “спра­шивать, какова функция разделения труда, — это значит исследо­вать, какой потребности оно соответствует” [2, с. 37].

Толкование Дюркгеймом функции как объективной связи между явлением и определенным состоянием общества как целого вполне оправданно. Функция, таким образом, зависит не только от объективных особенностей явления, выполняющего данную функ­цию, — она выражает идею связи, отношения.

Однако Дюркгейму не удалось довести до конца разработку метода функционального анализа, так как в ряде случаев он испытывал большие теоретические затруднения.

Например, он не смог выдвинуть и обосновать теоретического критерия истинного понимания общественных явлений, хотя мно­гократно указывал на ошибки обыденного толкования того или иного общественного института и его функций.

Дюркгейм считал, что из правил установления причины, разра­ботанных Миллем, применимо в социологии только одно — метод сопутствующих изменений. Если установлено, что два вида явлений постоянно находятся в одних и тех же отношениях и постоянно изменяются определенным образом как бы параллельно, тогда есть основание предположить, что между ними существует причинная связь. Исходным основанием для исследования причинных связей являются постоянные корреляции между определенными явлениями. Однако Дюркгейм полагал, что для констатации причинной зависи­мости одного постоянства связей между явлениями недостаточно, т.к. существуют связи, которые могут быть очень устойчивыми, однако причинными не являются. Такие корреляции образуются в результате того, что оба вида связанных друг с другом явлений суть следствия некоей общей причины, которая в корреляции не участвует.

Дюркгейм пытался исследовать, каким образом можно добиться достоверного знания причин, как можно доказать причинное отноше­ние. Если, исследуя явления в одном обществе, нельзя надежно определить их причину, выделив ее из множества других причин и отдельно исследовав ее действие, то это можно сделать, исследуя аналогичные явления в других обществах, в которых действующие факторы можно наблюдать хотя бы частично изолированно.

Сравнительным исследованиям Дюркгейм придавал намного больше значение, чем Конт. Он утверждал, что они помогают решить все основные теоретические задачи социологии, так как, только сравнивая одни и те же явления в разных обществах, можно открыть в них общее и специфическое, определяющее их разнооб­разие и развитие в разных направлениях. Из этих соображений он включил причинный анализ в рамки сравнительного метода иссле­дования. После того как установлена взаимозависимость двух социальных явлений, нужно при помощи сравнительного исследо­вания выяснить их важность и распространенность, определить, имели ли они место в различных общественных условиях или только в определенном обществе, или при определенном общем состоянии разных обществ.

Стремление избежать описательности, разработать теорию и ме­тодологию социологического объяснения — весьма положительные моменты "социологизма" — точно так же, как и его методологи­ческий объективизм и ориентация на естественные науки.

Структурно-функциональный анализ Дюркгейма базировался на аналогии общества с организмом как наиболее совершенной систе­мой органов и функций. Из аналогий- с организмом Дюркгейм выводил понятие обществ нормального типа, понятия нормы и патологии, которые затем применял к интерпретации таких явлений, как преступность, кризисы и другие формы общественной дезорганизации.

Нормальны, по Дюркгейму, те отправления социального орга­низма, которые вытекают из условий его существования. Преступ­ления и другие социальные болезни, нанося вред обществу и вызывая отвращение, нормальны в том смысле, что коренятся в определенных общественных условиях и поддерживают полезные и необходимые общественные отношения.

Внешний, непосредственно воспринимаемый объективный при­знак, который бы позволил отличить друг от друга два разряда фактов (нормальных и патологических), заключаются, по мнению Дюркгейма, в степени их всеобщности или распространенности.

Общепринятость является показателем общественного здоровья [1, с. 69 ]. Социальный факт, писал Дюркгейм, нормален для данного социального типа, рассматриваемого в определенной фазе его развития, если этот факт имеет место в большинстве принадлежа­щих к этому виду обществ, взятых в соответствующей фазе их эволюции [Там же, с. 69].

Понимание нормального как общепринятого и широко распро­страненного вело Дюркгейма не только к парадоксальным заклю­чениям, но и к релятивизму. Так, преступление, встречающееся во всех или большинстве обществ, рассматривалось им как нормальное явление. Напротив, такие типичные социальные явления, как рост числа самоубийств в конце XIX в., некоторые типы экономического кризиса квалифицировались им как патологические.*

Определить действительные функции разного рода общественных явлений с диалектико-материалистической точки зрения можно только на основании критериев, взятых из общесоциологической теории — исторического материализма. Дюркгейм догадывался о необходимости опираться на определенную теорию общества и исторического развития, говоря о некоей идеальной, оптимальной форме общества, по отношению к которой следует рассматривать отклоняющиеся случаи. Но теоретически обосновать эту форму он не мог. Это неизбежно приводило его к релятивизму в оценке того или иного общественного явления.

Избежать релятивизма в оценке общественных явлений можно было бы, перейдя на почву объективных критериев исторического прогресса и рассматривая субъективные критерии в соответствии с общей теорией поступательного развития общества. Но, отвергая идеи эволюционистов о прямолинейном и однолинейном развитии, Дюркгейм не выработал собственной последовательной теоретической концепции истории. В отличие от поздних структурных функционалистов, нередко избегающих сопоставления требований структурно-функционального подхода и исторического (причинного) анализа, Дюркгейм признавал право­мерными оба подхода. Но трактовка общества как гармонического единства затрудняла понимание им причин и движущих сил развития. С позиции абсолютизации общественного целого проблема причин или движущих сил общественного развития является принципиально неразрешимой. Исторический метод, который Дюрк­гейм предлагал применять в исследованиях, означал требование изучать социальную среду как главный источник изменений и не прояснял смысла этого понятия в его отношении к истории.

Разработка причинного и функционального анализа применительно к обществу — плодотворное и перспективное направление. Важно, что Дюркгейм выступил в защиту социального детерминизма в то время, когда в буржуазном обществоведении нарастала тенденция истолкования принципа причинности в субъективистском духе.

Весьма плодотворной была также его установка на сравнительный анализ как необходимое требование социологического исследования. Действительно, вне исторической перспективы, позволяющей сравнивать социальные явления в разных обществах и в разных временных параметрах, социологическое исследование зачастую лишается научного значения и смысла. Характерно, что это требование было также забыто более поздними структурными функционалистами.

В целом можно сделать вывод, что социологический метод Дюркгейма в той части, где речь шла об основных постулатах исследования, сохранил свое значение до настоящего времени. Реализация же этих постулатов ограничивалась и затруднялась вследствие неадекватной теоретической базы “социологизма”.

5. Общественная солидарность и разделение труда

Центральная проблема творчества Дюркгейма — социальная солидарность. Решение этой проблемы должно было дать ответ на вопрос о том, какие связи объединяют людей в общество. Следовало определить природу и функции социальной солидарности в совре­менном “развитом” обществе в отличие от примитивных или традиционных обществ и объяснить исторический переход от одной формы общества к другой.

Дюркгейм подверг критике важнейшие социологические концеп­ции факторов, объединяющих людей в общество. Этими факторами не может быть свободная игра индивидуальных интересов (Спенсер) или государство (Конт, Теннис). Силой, создающей его обществен­ное целое и способствующей его сохранению, несмотря на центро­бежные тенденции, является разделение труда. Главный тезис Дюркгейма состоял в том, что разделение труда, под которым он понимал профессиональную специализацию, все более и более исполняет роль, “которую некогда исполняло общее сознание; оно главным образом удерживает вместе социальные агрегаты высших типов” [2, с. 137].

Дюркгейм ставил перед собой следующие задачи: 1) исследова­ние функции разделения труда, т.е. определение, какой социальной потребности оно соответствует; 2) раскрытые причин и условий, от которых оно зависит; 3) классификация его главных “ненормаль­ных” форм, поскольку, по его мнению, “здесь, как и в биологии, патологическое поможет нам лучше понять физиологическое” [Там же, с. 32].

Разделение труда — признак высокоразвитого общества. Вслед­ствие все увеличивающейся специализации труда индивиды вынуж­дены обмениваться своей деятельностью, выполнять взаимодопол­няющие функции, невольно составляя единое целое. Солидарность в развитом обществе — естественное следствие разделения произ­водственных ролей. Как же обстояло дело с архаическими обще­ствами, где разделение труда отсутствовало?

Отталкиваясь от идеи конст­руирования двух типов общества, между которыми существует историческая преемственность,* Дюркгейм строит дихотомию об­ществ с механическое и органически солидарностью как двух звеньев единой эволюционной цепи.

Солидарность, господствующую в неразвитых, архаических об­ществах, он называет механической до аналогии с той связью, которая существует между молекулами неорганического вещества (молекулы все одинаково связаны механически). Солидар­ность в таких обществ определяется сходством, подобием состав­ляющих их индивидов одинаковость исполняемых этими индиви­дами общественных функций, неразвитостью индивидуальных черт. Механическая солидарность возможна ценой поглощения индивиду­альности коллективом

Дюркгейм находит директивный Показатель, “видимый символ” солидарности в праве, для механической солидарности характерно репрессивное право, в котором выражается сила коллективного сознания и задача которого — строго наказывать индивида, престу­пившего обычай.

Дюркгейм устанавливает функциональную зависимость между силой социальных свай, характерах для того или иного вида солидарности, с одной стороны, относительной величиной (объемом) коллективного сознания его интенсиональностью, большей или меньшей его определенностью с другой.

Солидарность крепче если объем коллективного сознания совпадает с объемом индивидуальных сознании, если коллективное сознание более интенсивно и более выражено. Тогда нет места для индивидуаль­ных отклонений, коллективное сознание регламентирует всю жизнь индивида без остатка, объективный авторитет является абсолютным.

По своему содержанию коллективе сознание в таких случаях целиком и полностью религиозно. 1редвосхищая свою будущую теорию религии, Дюркгейм выдвинул, положение о том, что там, где сильное убеждение разделяется группой людей, оно неизбежно принимает религиозный характер. Главная черта религиозных верований и чувств состоит в том, “что они общи известному числу индивидов, живущих вместе, и, что они имеют довольно высокую среднюю интенсивность» [2, с. 134].

Но религия обнимает все уменьша­ющуюся часть общественной жизни, развитие разделения труда, в котором появляется большее число самых разнообразных функций, — главный непосредственный фактор, ослабляющий коллективное сознана. Поскольку люди в обществе начинают выполнять частные специальные фу1кции, происходит ослабление общественного сознана которое Функционально дифференцируется с тем, чтобы соответствовать все возрастающему разделению труда и более сложной общественной организации.

Развитое общество, в котором каждый индивид выполняет какую-либо специальную функцию в соответствии с разделением общественного труда, напоминает организм с его различными органами, поэтому Дюркгейм называет новый вид солидарности, возникающей в нем, органической солидарностью. Разделение труда обусловливает различия индивидов, развивающих в соответствии со своей профессиональной ролью индивидуальные, личностные спо­собности и таланты. Каждый индивид — теперь личность. Сознание того, что каждый зависит от другого, что все связаны единой системой общественных отношений, создаваемых разделением тру­да, вызывает чувство зависимости друг от друга, солидарности, своей связи с обществом. “Так как разделение труда становится важным источником социальной солидарности, то оно вместе с тем стано­вится основанием морального порядка” [Там же, с. 324].

Органической солидарности соответствует так называемое реститутивное (восстановительное) право, функция которого состоит “в восстановлении прежнего порядка вещей, в приведении нарушенных отношений к их нормальной форме” [Там же, с. 53].

Коллективное сознание при органической солидарности прини­мает новые формы и изменяет свое содержание. Оно уменьшается в объеме, становясь только очень узкой частью развитых обществ; его интенсивность и степень определенности также уменьшаются. По мере развития разделения труда коллективное сознание стано­вится все слабее и неопределеннее [Там же, с. 122].

По содержанию коллективное сознание все более превращается в светское, рационалистическое, ориентированное на индивида. В то же время Дюркгейм утверждал, что общему сознанию не угрожает опасность “совсем исчезнуть” [Там же, с. 13б]. Развива­ется новая религия, объектом которой становится индивид. “По отношению к достоинству индивида мы уже имеем свой культ, который, как и всякий культ, уже имеет свои суеверия. Это, если угодно, общая вера” [Там же, с. 137].

Дюркгейм подчеркивал и выделял аспект солидарности при разделении труда в современном обществе, отодвигая на задний план проблему антагонизма труда и капитала, “принудительного характера труда”, морального и экономического кризисов общества. Анализируя эти проблемы в конце своей книги “Разделение труда”, он был склонен рассматривать их как результат недостаточной отрегулированное™ отношений между главными классами, как нездоровый элемент в жизни общества, которое в целом рассмат­ривалось как солидарное, сохранившее свойственные предшествую­щим эпохам единство, цельность. Разделение труда, согласно Дюркгейму, — это как раз тот механизм, который в современном обществе, утратившем в значительной степени цементирующую силу общего, коллективного, религиозного сознания, создает желаемую общественную связь, классовую солидарность, якобы компен­сирующую все недостатки, связанные с узкой специализацией. Так понятие солидарности становится осью, вокруг которой строится весь анализ разделения труда, определение его функций.

Главный тезис Дюркгейма о том, что разделение труда естест­венно порождает солидарность, вытекал из определения функций разделения труда не по отношению к тому или иному классу той или иной социально-экономической системы, а лишь по отношению к коллективному или общему сознанию.

Солидарность рассматривалась Дюркгеймом как высший мораль­ный принцип, высшая ценность, которая является универсальной, признаваемой всеми членами общества. Поскольку потребность в общественном порядке, гармонии, солидарности “всеми считается за моральную” — морально и само разделение труда. Так, дюркгеймовская концепция служила “определению условий сохра­нения общества” — той главной задачи, которую он ставил перед социологической наукой. Разумеется, всеобщность признания обще­ственной солидарности высшей ценностью только постулировалась, а не доказывалась.

Причиной разделения труда Дюркгейм считал рост народонасе­ления, обусловливающий интенсивность социальной жизни. Возра­стание “физической плотности”, а также “объема” обществ было неразрывно связано, по его мнению, с увеличением “моральной или динамической плотности”, т.е. уровня социального взаимодействия, которое приводит в конечном счете к разделению труда.

Но каким образом? С ростом населения увеличивается и борьба за существование; в этих условиях разделение труда — единст­венное средство сохранения и поддержания данного общества, создания общественной солидарности нового типа, предоставления обществу возможности развиваться в прогрессивном направле­нии.

Существуют и другие пути смягчения борьбы за существование такие, как миграции, физическое устранение слабых, гражданская война, преступления, но они предполагают ценностную переориен­тацию индивидов. Эти способы избежания уничтожения общества в борьбе за существование затрагивают общую систему ценностей с общественным благом на ее вершине. Только профессионализация и специализация функций, по мнению Дюркгейма, сохраняют и усиливают ценностную ориентацию на сохранение и общества и его членов.

Дюркгейм далее усложнял свой анализ, обращаясь к вопросу о множественности причин и условий. Кроме необходимых факторов, он искал вторичные факторы или ограничивающие условия, которые либо ускоряют, либо замедляют развитие данного социального явления. Они делают возможным развитие разделения труда, хотя сами не являются его причинами.

Среди таких специфических факторов он называл “прогресси­рующую неопределенность общего сознания”, секуляризацию и развитие науки, ослабление авторитета лиц старшего возраста, традиций и привычек и возрастание рациональности права, морали и цивилизации вообще, общее уменьшение давления общества на индивидов и возникновение автономной индивидуальной личности.

Вывод Дюркгейма состоял в том, что причинно-следственные отношения не являются простыми и однолинейными, а включают множество переменных, что причинное объяснение социальных фактов не должно полностью игнорировать ценностный аспект социальной жизни, хотя и не может всецело на нем базироваться. Тот факт, что Дюркгейм настаивал на постулате объяснения социального социальным, не позволил ему выйти за рамки конста­тации взаимодействия между факторами и установить истинную причинную зависимость явлений. Последняя могла быть установле­на только в сфере более глубокого анализа, поскольку только подход к обществу как взаимодействию различных сторон единой обще­ственно-экономической формации позволяет установить зависи­мость между ними как между определяющей причиной и произве­денными следствиями.

Дюркгейм же исходил из философского принципа, что явления одного уровня не возникают из явлений другого уровня. Эта его установка принципиально исключала возможность обращения при объяснении социальных явлений к явлениям другого, более высокого порядка, к явлениям более фундаментальным, т.е. к экономическим отношениям общества. Поэтому Дюркгейму и не удалось собственно причинное объяснение разделение труда. Он коснулся лишь взаи­модействия различных факторов в пределах социальной сферы, не восходя к тому уровню, на котором только и можно найти истинные причины разделения труда. Последнее следовало искать прежде всего в условиях экономической жизни классового общества, в конкретном характере его производственных отношений, которые и детерминируют процесс разделения труда. Дюркгейм же отрицал прочность и устойчивость экономических связей, их способность создавать общество, определять его характер и обеспечивать дли­тельность существования. Поэтому он и исследовал разделение труда не с экономической, а с моральной точки зрения, считая разделение труда, которое он отождествлял с ростом специали­зации, — основным фактором, создающим общественную солидар­ность, т.е. общество.

6. “Ненормальные” формы разделения труда. Личность и общество

Дюркгейм был свидетелем нарастающих кризисных явлений и в экономической и духовной жизни общества. Рост противоречий между трудом и капиталом, анархию производства он называл “ненормальными” формами разделения труда, вызванными слишком быстрыми темпами общественного развития. В третьей части