fandom Bleach 2012

Ичиго, наконец, смог оторваться от Гриммджо и окончательно стащил с него одежду — вместе с нижним комбинезоном и трусами.

Отстранился, ощупал жадным взглядом тело, отводя взгляд от дыры, оттягивая момент и предвкушая его. И все равно получилось неожиданно — вид черного провала словно ударил под дых, у Ичиго встал так, что казалось — сейчас зазвенит.

Он охнул, когда Гриммджо завалил его на спину, едва не вышибая дух, навис над ним, потерся членом о член. Ичиго облизал губы, ухватил маску за толстый край и притянул к себе, впиваясь Гриммджо в рот. Прикусил его язык, втянул в себя и только тогда понял, что не дышит.

Отпустив маску, Ичиго дрожащей рукой провел по груди, ощупывая неровно заживший шрам, который протянулся до самого живота, тронул края дыры, задыхаясь и ловя ответный судорожный вздох Гриммджо. Подушечки покалывало мягкое и в то же время упругое поле, прикосновение которого отдалось щекоткой по всему телу и от которого пальцы на ногах поджались.

Горящий взгляд Гриммджо гипнотизировал, и Ичиго беспомощно выгибался под ним, поглаживая края дыры, ныряя пальцами в нее — совсем неглубоко, чтобы только почувствовать это упругое сопротивление. И от каждого движения по телу разливался жидкий огонь.

Ичиго облизнулся, притянул Гриммджо за маску еще ближе и отчетливо сказал:

— Я хочу тебя трахнуть в нее. Прямо туда. Блядь, я хочу засунуть в нее член и трахать….

— Сука! — рык Гриммджо оглушил. — Какая же ты сука, Куросаки! — Он исступленно вжался членом в промежность, вскидывая бедра и трахая Ичиго между ягодиц.

Он еще раз вдавил Ичиго в матрас, сгреб в горсть яйца и сжал. От боли и возбуждения Ичиго выгнулся, обхватывая его ногами за талию, перед глазами плясали белые круги. Он зажмурился, сложил ладонь лодочкой и начал медленно погружать ее внутрь. Поле сопротивлялось, но Ичиго толкался все глубже и глубже, всхлипывал, и где-то там, в другом мире, ему вторил Гриммджо. От пальцев по руке поднималась дрожь, покалывала кожу, заставляя Ичиго судорожно двигать ладонью.

Гриммджо вздрагивал всем телом, терся об Ичиго, мотал головой, пытаясь высвободиться из хватки, но Ичиго только крепче хватался за край маски.

— По ночам я дрочил, — шептал Ичиго в мучительно искривленный рот, — дрочил и думал, почему я, идиот, не вставил тебе туда. Потом я представлял, как это делаю…

Гриммджо вырвался из хватки, ладонь выскользнула из дыры, а сам он выгнулся, судорожно втягивая воздух. Налитый кровью член прижимался к животу так плотно, что касался краев дыры, пачкая их смазкой.

— Блядь, я тебя выебу, — голос у Гриммджо сорвался, а сам он судорожно зашарил в карманах отброшенного комбинезона. — Я тебя, блядь, так выебу… Что ты неделю на своего Зангецу влезть не сможешь, понял? Я тебя, — он судорожно всхлипывал, водя рукой по ягодицам Ичиго, второй рукой выкручивая ему сосок, — отдеру так, что ты нахер мозгами кончать будешь! Отдеру, чтобы, блядь, не думать о твоей рыжей заднице, ты понял?

Он вытащил что-то из кармана, уронил Ичиго на грудь. Смазка. Ичиго заметался по койке, притягивая Гриммджо к себе, обхватил его за член, сжимая головку и касаясь тыльной стороной ладони дыры. В голове плыл неровный шум, Гриммджо тяжело дышал и мял его ягодицы.

Раздался треск разрываемой упаковки, и на живот полилась холодная тягучая жидкость, стекая по бокам вязкими каплями. Ичиго передернуло от нахлынувшего вдвойне возбуждения, а Гриммджо зачерпнул пригоршню смазки и щедро провел рукой Ичиго между ягодиц.

Потом ухватил за лодыжки, высоко задрал ноги, раскрывая Ичиго для себя, и закинул их себе на плечи. Приставил член к заднему проходу и надавил. Ичиго закричал, забился от распирающей боли, а Гриммджо, тяжело дыша, с совершенно безумными глазами, входил в него короткими, быстрыми рывками. Когда яйца Гриммджо прижались к промежности Ичиго, тот выдохнул, подбросил бедра вверх, растворяясь в боли, и прохрипел:

— Чего встал, придурок? Давай.

И Гриммджо дал. Он начал долбиться размеренно, ускоряясь и наращивая темп. Шлепки тел слились в единый ритм, Ичиго подбрасывал бедра и сжимал ноги на шее у Гриммджо. Он уже забыл, что у него что-то болело. Тело превратилось в один оголенный комок нервов, которому вставляли раз за разом с такой силой, что по нему проходила судорога удовольствия, а сознание меркло. Гриммджо трахал его, хрипло вскрикивая, выходя почти до конца, а потом с размаху загоняя член.

Ичиго метался, просунув в дыру сразу восемь пальцев, упираясь большими в мышцы живота, тонул в ее мягкой глубине и цеплялся изнутри за ее края. Гриммджо двигался все быстрее, а Ичиго, обхватив его рукой за шею, вторую руку все глубже проталкивал туда, внутрь.

Член в заднице и поле, обволакивающее руку, пульсировали в одном ритме, и Ичиго хрипел под этим двойным напором. Член Ичиго, лопающийся от возбуждения, оказался напротив дыры. Гриммджо продолжал вколачиваться в него, сознание Ичиго плыло. Он выдернул руку из Гриммджо, обхватил ствол у основания и ткнулся головкой в самый центр дыры.

Глаза Гриммджо остекленели, он замер, нанизав Ичиго на себя до упора… Головку Ичиго словно начала сжимать бархатистая рука. Он с силой толкнулся дальше, чувствуя, как по телу прокатывается дрожь. Пульсация внутри дыры прошлась по члену, массируя. Гриммджо всхлипнул, Ичиго закричал, вколачиваясь в дыру, прижимаясь всем телом, содрогаясь от покалывания, проникшего под крайнюю плоть, ввинтившегося в щель и поползшего по стволу. Ичиго забился, кончая, и вместе с ним бился Гриммджо, исступленно, спазм за спазмом изливаясь внутрь.

Оргазм прокатился по телу огненным штормом, Ичиго кричал и выгибался, все еще насаженный на член, а потом обессилено рухнул, смаргивая, сглатывая и переводя дыхание.

— Блядь, — с трудом разлепив губы, — сказал Ичиго. — Блядь.

Гриммджо молчал, только дышал тяжело, так, что грудь ходила ходуном. Они лежали, успокаиваясь. Между ягодиц Ичиго текло, живот Гриммджо был заляпан спермой, а дыра медленно, порциями, продолжала выдавливать ее из себя.

Ичиго осторожно опустил ноги, морщась от рези в заднем проходе. Похоже, придурок не шутил, когда говорил, что Ичиго неделю сидеть не сможет. Он вытянулся, чувствуя, как Гриммджо вытягивается рядом, обнимает его и бормочет:

— Блядь, Куросаки, твоя задница оказалась лучше, чем я думал.

Уже проваливаясь в сон, Ичиго спохватился:

— Слушай, — он душераздирающе зевнул, — Ренджи там просил полетать с тобой. Ты как?

— Не против, если секс будет таким же жарким, - лениво отозвался Гриммджо. — Вот заберу Пантеру, и мы с тобой полетаем, Куросаки. Мы с тобой так полетаем! — голос завибрировал от предвкушения, и Ичиго фыркнул.

— Значит, его зовут Пантера?

— Ее, придурок. Но у меня условие. Этот твой… Зангецу, чтобы не подглядывал.

— И не собирался, — тут же отозвалось в сознании, и Ичиго почудилась в голосе корабля дружелюбная насмешка.

Гриммджо горячо дышал в шею, засыпая. И Ичиго закрыл глаза. Он видел заходящее солнце над знакомым городом и два сцепившихся корабля на стартовой площадке – черный и белый. Так, в связке, летали капитаны и лейтенанты Готея. Так будут летать они с Гриммджо.

Где-то звучал привычный отсчет секунд до старта, но кораблям не было до него никакого дела. Им просто хотелось в небо.