Информация береговая

Школ рыболовов, как известно, существует великое множество. Одни из них учат, что самое благодатное вре­мя для ловли рыбы — раннее утро, другие отстаивают жаркий полдень, третьи — часы перед закатом, четвертые считают, что самый жор начинается глубоким вечером. Точно так же существуют различные мнения относительно погодных условий. Есть приверженцы ловли рыбы до, во время и после дождя. Многие придерживаются комфор­табельной доктрины, что рыба, как и человек, не любит ненастья, а предпочитает хорошую погоду. Возникают разногласия и относительно силы и направления ветра, высоты берега, красоты ландшафта и времени года. Вот почему практически во всякое время дня и ночи (послед­нее, разумеется, сказано ради красного словца — см. раз­дел «Движение») на берегах любой реки, начиная Узловкой и кончая Голубым Нилом, можно встретить рыбаков. Опыт показывает, что даже в глухой «ненаселенке» рыбаки встречаются не реже чем один раз на четыреста погонных метров. Поскольку рыбаки, как известно, начинены всяко­го рода информацией, от души советуем использовать этих почтенных людей для уточнения сведений, почерпнутых из карт и схем.

Вам сегодня во что бы то ни стало надо дойти до Залещиков, чтобы пополнить отощавший продуктовый мешок хлебом и закупить кончившиеся несколько дней назад сигареты «Шипка». Ради этого вы решили даже сломать привычный регламент движения и идти днем, в самую жару, чтобы поспеть в Залещики до закрытия магазинов. Да и, кроме того, честно говоря, не мешало бы навер­стать километры, потерянные в прошлые дни.

По карте до Залещиков восемь километров. Но карты, как известно, врут, и поэтому вы с надеждой спрашиваете у деда, что квалифицированно восседает на берегу за внушающей уважение батареей из семи удочек, далеко ли до Залещиков. Ответ почтенного старца наполняет ваши сердца гордостью, ибо оказывается, что до Залещи­ков всего два километра. Здорово же мы рванули сегодня утром! Километров двадцать за три часа прошли! Ай да мы!

Пропустив двух рыбаков, вы решаете уточнить дедов­скую информацию у симпатичного молодого человека, дремлющего над одинокой донкой, и спрашиваете, дей­ствительно ли дома, виднеющиеся вон там, у поворота, — это уже Залещики. Парень меланхолически ответствует, что там, у поворота, — Гусенцы, и снова покойно засы­пает. Зато теряет покой Адмирал. И осуждать его за несдержанность трудно, так как, судя по всем картам, схе­мам и описаниям, Гусенцы должны были остаться далеко позади еще вчера, ну, от силы сегодня утром. И вообще от Гусенцев до Залещиков — посмотрите сами — километ­ров тридцать! Черт знает что такое! Парня будят и пов­торяют вопрос.

— Ей-богу, Гусенцы! — отвечает парень и делает по­пытку заснуть снова. Но ему это не удается, потому что вопрос повторяют в третий раз, причем с интонациями, весьма далекими от почтительных.

— Гусенцы же, Гусенцы! — с убежденностью Яна Гуса утверждает абориген.

— А ты, товарищ, сегодня с утра пораньше ничего не принял? — ехидно осведомляется капитан первой байдар­ки.

— А ты мне подносил? — обижается молодой человек столь решительно, что становится ясно: этот источник информации потерян.

У поворота выясняется, что это и впрямь Гусенцы. Последние робкие надежды, что парень, быть может, на­путал, разгоняют две девчушки такого невинного возраста, который исключает малейшие предположения о возмож­ном розыгрыше.

Адмирал с интонациями короля. Лира осведомляется, кто добывал эту карту и что, по мнению экспедиции, сле­дует сотворить с этим...

Сразу же за Гусенцами забрасывает спиннинг пре­дельно интеллигентного вида гражданин.

— Это действительно Гусенцы? — обреченно спраши­вает Адмирал с видом игрока в рулетку, оставившего в казино все свое состояние, включая закладную на тещин дом, и нашедшего двугривенный в карманах, в которых он шарил в поисках револьвера.

Интеллигент аккуратно скручивает на катушку леску и охотно поясняет, что на этот вопрос, собственно говоря, однозначно ответить трудно, ибо, с одной стороны, это действительно Гусенцы, но с другой стороны, это село Комбайное, в каковое его переименовали в прошлом году, дабы не происходило ненужной путаницы с Гусенцами, которые находятся выше по реке километрах в двадцати. Но сила традиции, видите ли, велика, и, хотя о вкусах трудно спорить, местным жителям новое название почему-то не очень нравится. Доцентская внешность гражданина исключает всякую возможность фамильярности, и только поэтому Адмирал не выскакивает на берег, чтобы облобы­зать благодетеля.

— Да, а сколько же все-таки до Залещиков?! — спох­ватывается кто-то, когда, радостно помахивая веслами, группа отходит от Гусенцов-Комбайного километра на два. Дальнейшие попытки почерпнуть информацию о местоположении Залещиков вкратце сводятся к следую­щему.

Группа мальчиков:

— Не знаем дяденьки!

Три хмурых гражданина, сидящих почему-то к удоч­кам спиной:

— Далеко!

Одинокий рыбак средних лет:

— Километров десять.

Старушка, которая свирепо бьет воду мокрой просты­ней:

— Залещики? Отродясь не слыхивала!

Дед с огромным куканом рыбы:

— Не, не клюет! Совсем не клюет! Что? Лещи? Лещей здесь не бывает! Вот сома прошлый год я вот такого чуть не вытащил...

Рыбак с мотоциклом:

— Километров пятнадцать. Рыбак с велосипедом:

— Километров двадцать. Просто рыбак:

— Верст (верст!) двадцать пять.

Поскольку все же надо двигаться, решают больше никого ни о чем не спрашивать. И ровно через восемь километров от того места, где начали сбор информации, на левом берегу появляются Залещики.

Date: 2015-09-22; view: 245; Нарушение авторских прав