Глава II. Сознающая себя беспредметная форма. Обозначение и число

§ 1. Тождество формы, осознанное во времени. Порядковый счет. «Следующее»

Определенность «одного» не имеет устойчивого вида. Это объясняется тем, что «одно» представлено не как то, чт о мы знаем, а заключает знание того, к а к мы знаем. Поэтому, чтобы существовать, она должна воспроизводить себя; деятельность воспроизводит себя как деятельность. Поэтому если форма образует предмет тем способом, что задает его границу, то к этому следует добавить, что форма задает границу тем способом, что воспроизводит ее или воспроизводит себя как границу предмета. Определенность «одного» существует в форме повторения. «Одно» существует как «одно, одно, одно… «.

Мы уже сталкивались с действием повторения, когда говорили о восприятии, или указывании. Но в указывании форма, которая повторяла себя, не сознавала себя как форму, и действие не сознавало себя как действие. В определении «одного» форма сохраняет непосредственный характер, т. е. является действием, а не созерцанием, однако в своем действии сознает себя, или соотносится с собой. Воспроизведение является воспроизведением сознающей себя формы.

Но хотя каждое повторяющееся действие сознает себя, это вовсе не означает, что при этом сознается само повторение. Повторение – это способ, каким существует определенность, или форма, следовательно, повторение – это форма формы. Смысл повторения заключается в том, что совершается переход от одного действия определения к другому точно такому же. Действие определения (или полагания границы), взятое как таковое, знает себя; знание и действие здесь полностью совпадают. Напротив, переход ускользает от осознания, остается неосознанным. Повторение совершается, является формой существования «одного», но при этом не сознает себя.

Так как повторение совершается, оно может быть осознано, форма может осознать себя как форму. И эта рефлексия формы в себя также осуществляется посредством постановки вопроса, или через сознание проблемы. Дело в том, что повторение по своему существу двойственно. С одной стороны, оно предполагает сохранение, неизменность того, чт о повторяется. С другой стороны, повторение совершается каждый раз заново и является иным, чем прежде, новым действием. Поскольку повторение осознается, сознание оказывается перед противоречием: в повторении мы знаем себя как одно и то же (неизменную сохраняющую себя форму) и как иное (каждый раз новую, меняющую себя определенность). Мы сознаем себя тождественными и нетождественными себе.

Рассмотрим подробнее, в чем заключается здесь смысл тождества и нетождества. Когда мы говорили о действии полагания границы абстрактного предмета, мы также замечали, что форма в этом действии тождественна себе, т. е. знает себя как форму. Однако действие полагания границы представляет собой вневременное событие. Это означает, что действие не разворачивается во времени и не имеет начала, середины и конца. Соответственно, и осознание действия не является осознанием чего-то становящегося. Здесь действует тот же принцип, что и в восприятии: знаю и уже осознал.

Напротив, повторение совершается во времени. Более того, можно сказать, что повторение является чистой формой времени; повторение и есть время. Однако когда мы осознаем повторение, то встаем перед вопросом: повторение есть способ или форма сохранения того же самого, т. е. установления тождества, но тождества во времени – в том смысле, что ничего не меняется; и в то же время повторение есть переход к иному, новому, чего не было прежде. Оба смысла входят в понятие повторения. Но если мы попытаемся помыслить повторение в первом смысле, то выяснится, что это невозможно: форма, сознающая себя (или действие, сознающее себя как действие) не может мыслиться тождественным во времени, т. е. так, будто «ничто не меняется».

Интересно, что у Декарта возникает такая же проблема: форма, обнаруживая себя с совершенной ясностью и достоверностью, вместе с тем не обнаруживает в себе основания для продолжения существования. Существует лишь момент обнаружения, или форма существует для себя лишь в тот момент, когда обнаруживает себя. За пределами этого момента существование формы так же сомнительно и недостоверно, как и существование окружающего мира. Однако у Декарта вопрос о существовании тождественной себе формы во времени оказывается неразрешимым – ведь у Декарта форма с самого начала сознает себя в качестве завершенной, устойчивой в себе достоверности. Отсюда возникает противоречие: если форма по определению завершена в себе, то ее достоверность должна продолжаться во времени, более того, быть вечной; если же форма не обнаруживает в себе вечности, значит, она не знает себя завершенной.

Чтобы разрешить это противоречие, Декарт приводит следующее рассуждение: форма не может сознавать себя существующей во времени; если же форма все-таки сознает в себе время, то только потому, что Бог поддерживает ее в существовании; познавая длительность своего существования, мы познаем Бога. Но вряд ли это решает проблему. Ведь познание Бога предполагает, что мы сознаем свою незавершенность, свое несовершенство. Если же форма с самого начала обнаруживает в себе полноту бытия, а именно так обстоит дело у Декарта, – то время, даваемое Богом, оказывается дополнением к полноте бытия, что нелепо. Мы снова возвращаемся к той же проблеме: либо форма, обнаруживаемая в рефлексии, заключает в себе известную неполноту; либо устойчивость и завершенность формы включает в себя и тождество во времени.

В повторении неполнота формы состоит в том, что форма знает себя в действии и как действие. Поэтому форма существует в повторении себя. Как действие, форма не может быть тождественной, равной себе во времени. Поэтому из двух смыслов повторения – тождества и перехода к иному – мы с необходимостью выбираем переход к иному.

Но, в свою очередь, зададимся вопросом: что значит «переход к иному»? Ведь «переходить» можно тем способом, что вновь создавать то же самое. «Иное» будет иметь тот смысл, что оно заново возникло, но то, чт о возникло, будет простым повторением прежнего. Время предстанет как последовательный ряд определений, из которых последующее ничем не отличается от предыдущего.

Однако, мысля таким способом, мы снова возвращаемся к первому вопросу или к первой альтернативе в понимании повторения, которую мы, казалось бы, преодолели. В самом деле, если повторение мыслится как «возвращение к тому же», то опять становится непонятным, мыслится ли при этом какое бы то ни было изменение или, напротив, форма мыслится неизменной и равной себе? Оказывается, таким образом, что «переход к иному» не может быть осознан как «переход к тому же самому».

С другой стороны, «переход к иному» можно мыслить как переход к действительно «новому», не просто к тому, «чего не было прежде», а к тому, чт о отличается от прежнего, получает иное определение. Так как мыслится повторение, или воспроизведение того же самого, то таким новым определением может быть только «следующее» или «еще одно такое же». Мысля «следующее», мы остаемся в пределах общего смысла повторения и вместе с тем мыслим переход как таковой, форму перехода.

Таким образом, опыт осознания повторения с необходимостью приводит нас к понятию счета, к определению «n+1». Время сознается как последовательность определенностей (или последовательность определений), из которых каждая последующая ничем не отличается от предыдущей, кроме того, что она является «последующей», «следующей за». Выше мы заметили, что повторение является чистым представлением времени. Уточним теперь, что таким представлением повторение является в форме счета.

Переход от единицы («одного») к счету представляет собой переход от вневременного определения к определению во времени. Единица, взятая как таковая, не является единицей счета или началом счета, а представляет собой «метафизическую единицу», т. е. познание вещи как одной вещи. Счет начинается с осознания повторения или перехода от одной определенности к другой. Следовательно, счет, строго говоря, начинается с установления отношения между двумя определенностями. Аристотель поэтому говорит: «Наименьшее число, взятое вообще, есть двойка»[6].

При этом понятие счета не предполагает прибавления: если «второе» следует после «первого», это не означает, что «второе» в каком бы то ни было смысле больше первого; «второе» только «следует после» «первого», ничего не добавляя к нему и ничего не убавляя от него. Иными словами, счет имеет «порядковый», а не «количественный» смысл. (И когда выше мы заметили, что формулой счета является «n+1», то имели в виду именно порядковый, а не количественный смысл формулы.)