Глава 38. Через тёмные коридоры Белой Башни мелькали всполохи огня, оставляя за собой в воздухе клубы плотного едкого дыма

Раны

Через тёмные коридоры Белой Башни мелькали всполохи огня, оставляя за собой в воздухе клубы плотного едкого дыма. Раздавались людские вопли, крики и проклятья. От взрывов вздрагивали стены, от возведённых защитных плетений воздуха отлетали осколки камней.

Там. Эгвейн определила место, из которого несколько Чёрных сестёр обстреливали огнём коридор. Среди них оказалась Эванеллейн.

Эгвейн переправилась в комнату рядом с ними, их было отчётливо слышно сквозь стену. Она развела руки и направила мощный заряд Земли и Огня прямо на стену перед собой, вынося её наружу.

Находившиеся по ту сторону женщины повалились, Эванеллейн упала, залитая кровью. Ещё одна успела куда‑то переместиться.

Эгвейн проверила, жива ли Эванеллейн. Она была мертва. Эгвейн с удовлетворением кивнула. Эванеллейн была одной из тех, кого она больше всего хотела найти. Теперь бы выследить Кэтрин или Алвиарин.

Направляют. Сзади. Эгвейн бросилась на пол, и прямо над её головой пронёсся заряд Огня. Месана в вихре чёрной ткани. Эгвейн стиснула зубы и переместилась. Она не отваживалась встречаться с Отрёкшейся лицом к лицу.

Эгвейн оказалась в кладовке неподалёку, когда близкий взрыв, потрясший окрестности, заставил её покачнуться. Взмахом руки она создала в двери окошко и увидела пробегавшую мимо Эмис. На вооружённой копьями Хранительнице Мудрости был кадин’сор. Одно плечо потемнело от крови. Рядом с женщиной раздался новый взрыв, но она уже исчезла. От взрыва воздух раскалился, оплавив окошко и заставив Эгвейн отступить на шаг.

Исследования Саэрин оказались верны. Несмотря на открытый бой Месана не сбежала и не спряталась, как могла бы сделать Могидин. Возможно, женщина была слишком уверена в себе. Или же она была напугана; вероятно, Отрёкшейся нужна была смерть Эгвейн в качестве доказательства победы Тёмному.

Эгвейн сделала глубокий вздох, готовясь вернуться в бой. Однако она медлила, размышляя о появлении Перрина. «Он вёл себя с нею так, будто она была послушницей. Как он успел набраться столько уверенности в себе и так окрепнуть?» Она даже была не столько удивлена его трюками, сколько тем фактом, что это именно он их проделал.

Его появление было для неё уроком. Не стоит чрезмерно полагаться на плетения. Бэйр вообще не могла направлять, но действовала не хуже остальных. Тем не менее, в определённых случаях плетения всё же казались предпочтительнее. Например, для того, чтобы выломать стену, проще было воспользоваться плетением, чем представлять это и тягаться силой воли с толстой и обширной стеной.

Она была Айз Седай и в придачу Сновидицей. Ей необходимо использовать и то и другое вместе. Эгвейн осторожно переместилась обратно в помещение, где она заметила Месану. Оно было пустым, хотя стена по‑прежнему лежала в руинах. Справа раздался взрыв, и Эгвейн выглянула наружу. В той стороне противники обменивались огненными шарами, и воздух был полон плетений.

Эгвейн переместилась в тыл одной из сражающихся группировок и создала вокруг себя толстый стеклянный защитный цилиндр. В этом месте Башня была полуразрушена, от стен шёл дым. Эгвейн заметила, как над одной из куч обломков склонилась фигура в голубом платье.

«Николь? – с яростью подумала она. – Как она здесь очутилась? Я думала, что теперь‑то могу ей доверять!» Видимо, глупая девчонка взяла тер’ангриал у кого‑то из проснувшихся.

Эгвейн приготовилась переместиться к ней и отправить послушницу прочь, но под девушкой внезапно разверзся пол, и её окутал огонь. Подброшенная в воздух Николь закричала, в разные стороны полетели куски оплавленного камня.

Эгвейн вскрикнула, переместившись к ней, попутно воображая под девушкой мощную каменную стену. Николь упала на неё, окровавленная и с невидящим взглядом. Эгвейн выругалась, опускаясь на колени. Девушка не дышала.

– Нет! – произнесла Эгвейн.

– Эгвейн ал’Вир, берегись! – раздался голос Мелэйн.

Эгвейн встревожено обернулась, вообразив рядом толстую гранитную стену, о которую разбились несколько выпущенных ей в спину зарядов огня. Около Эгвейн появилась одетая в чёрное Мелэйн, даже её кожа была окрашена в тёмный цвет. Она пряталась в тенях, проходящих по краю стен коридора.

– Это место становится для тебя слишком опасным, – сказала Мелэйн. – Оставь доделывать дело нам.

Эгвейн посмотрела вниз. Труп Николь уже исчез. Глупая девчонка! Она осторожно выглянула из‑за стены и увидела двух Чёрных сестёр, Алвиарин и Раболу, стоявших спина к спине и направлявших во все стороны разрушительные потоки. Прямо позади них была другая комната. Эгвейн могла бы поступить так же, как уже делала раньше: переместиться в эту комнату, снести стену и убить обеих…

«Глупое дитя, – сказала ей Бэйр, – твои действия очевидны». Именно этого от неё хочет Месана. Две Чёрных сестры были наживкой.

Эгвейн переместилась в комнату, но тут же отступила спиной к стене. Она очистила разум и принялась напряжённо ждать.

Месана появилась точно так же, как и прежде. Этот вихрь чёрной ткани был впечатляющей, но довольно глупой выходкой. Для его поддержания приходилось отвлекаться. Эгвейн посмотрела прямо в удивлённые глаза женщины и увидела, какие плетения та приготовила.

«Они меня не коснутся», – уверенно подумала Эгвейн. Белая Башня принадлежала ей. Месана с её товарками были захватчиками, убившими Николь, Шиван и Карлинию.

Плетения устремились вперёд, но обошли вокруг Эгвейн. В мгновение ока Эгвейн оказалась одета как Хранительница Мудрости: белая блузка, коричневая юбка и шаль на плечах. Она представила так же копьё в руке, айильское копьё, и чётким движением бросила его в цель.

Копьё рассекло потоки Огня и Воздуха, разорвав их, и вонзилось в нечто твёрдое. В стену из Воздуха перед Месаной. Эгвейн отказалась признавать это. Стены не существовало, она не принадлежала этому месту.

Копьё перестало замедляться и устремилось вперёд, пронзив шею Месаны. Глаза женщины широко распахнулись, она отшатнулась, разбрызгивая кровь из раны. Окутывавшая её чёрная материя полностью испарилась, вместе с бывшим на ней платьем. Значит, это всё‑таки было плетение. Затенённое лицо Месаны превратилось в лицо…

Кэтрин? Эгвейн нахмурилась. Значит, всё это время Месана выдавала себя за Кэтрин? Но та была Чёрной, и сбежала из Башни. Её не может здесь быть, а значит…

«Нет, – подумала Эгвейн. – Меня провели. Она…»

В этот момент Эгвейн почувствовала, как что‑то защёлкнулось на её шее. Что‑то холодное, металлическое, что‑то знакомое и пугающее. В мгновение ока Источник ускользнул от девушки, поскольку ей более не было дозволено к нему прикасаться.

В страхе она обернулась. Позади стояла женщина с причёской, доходившей ей до подбородка, и с тёмно‑голубыми глазами. Она не выглядела слишком внушительной, но была очень сильна. На её запястье был надет браслет, соединённый с ошейником на шее Эгвейн.

Ай’дам.

– Великолепно, – произнесла Месана. – Какие же вы непослушные детки. – Она прищёлкнула языком в знак неодобрения. В то же мгновение она куда‑то переместилась, прихватив с собой Эгвейн. Это оказалось помещение без окон, выглядевшее так, словно его целиком вырубили в скале. В нём не было даже двери.

Здесь их ждала Алвиарин в бело‑красном платье. Женщина тут же встала перед Месаной на колени, стрельнув довольным взглядом в сторону Эгвейн.

Но Эгвейн едва ли это заметила. Она стояла, одеревенев, охваченная потоками панических мыслей. «Она снова попалась! Ещё раз ей не выдержать. Она скорее умрёт, чем позволит этому случиться». В её голове вспыхнули яркие образы: она заперта в комнате без возможности сделать и пару шагов, не попав под власть ай’дама; с ней обращаются, словно с животным; и неумолимо надвигается осознание того, что её всё равно сломают, и она станет именно такой, какой хотят они.

«О, Свет! Нет, ей не пережить это вновь. Только не это».

– Передай тем наверху, чтобы отступали, – спокойным голосом приказала Месана Алвиарин. Эгвейн едва обратила внимание на её слова. – Какие же они глупцы, а их действия здесь просто жалки. Нужно будет устроить им хорошенькое наказание.

Именно так Найнив с Илэйн захватили Могидин. Её держали в плену, заставляя делать то, что они прикажут. Эгвейн придётся пережить то же самое! Определённо, Месана наложит на неё Принуждение, и Белая Башня целиком и полностью окажется в руках Отрёкшейся.

Эмоции захлестнули через край. Эгвейн обнаружила, что вцепилась в ошейник, чем вызвала умильный взгляд со стороны Месаны. Алвиарин исчезла, чтобы передать её приказ.

«Это не должно было случиться. Это какой‑то кошмар. Что‑то…»

«Ты Айз Седай», – прошептал ей какой‑то молчавший дотоле уголок её сознания, но как бы ни были тихи эти слова, в них была заключена сила. Они были глубоко внутри неё. Этот голос был глубже ужаса и страха.

– Итак, – произнесла Месана. – Поговорим о Шипе снов. Где я могу его разыскать?

«Айз Седай – это спокойствие, Айз Седай – это контроль, невзирая на обстоятельства». Эгвейн отпустила ошейник и опустила руки. Она не проходила Испытание на шаль, да и не собиралась. Но если бы ей пришлось, как бы она поступила, очутившись в подобной ситуации? Позволила бы себя сломать? Доказала бы, что недостойна дарованного палантина?

– Не желаем отвечать, как я погляжу, – продолжила Месана. – Что ж, это можно исправить. Эти ай’дам. Такие милые штучки. Семираг оказала мне восхитительную услугу, обратив на них моё внимание, даже если и случайно. Как жаль, что она погибла до того, как я смогла защёлкнуть такой же на её шейке.

Тело Эгвейн пронзила боль, словно под её кожей был огонь. На глазах выступили слёзы.

Но ей и прежде приходилось терпеть боль, она смеялась под побоями. Ей и прежде доводилось бывать в плену, даже в самой Белой Башне, и это её не остановило.

«Но теперь всё иначе! – большая часть её была в ужасе. – Это же ай’дам! Я не смогу это выдержать!»

«Айз Седай должна выдержать, – ответила ей спокойная часть сознания. – Айз Седай способны выдержать всё на свете, только после этого они могут считаться истинными слугами сущего».

– Итак, – продолжила Месана. – Расскажи, куда ты спрятала устройство.

Эгвейн смогла подчинить свой страх. Это оказалось непросто. Свет, это было тяжело! Но она справилась. Её лицо стало спокойным. Она сопротивлялась ай’даму, отказываясь давать ему над собой власть.

Месана заколебалась, нахмурившись. Она дёрнула поводок, и Эгвейн затопила волна боли.

Она заставила боль исчезнуть.

– Мне кажется, Месана, – произнесла она спокойным тоном, – что Могидин допустила ошибку. Она смирилась с ай’дамом.

– Что ты…

– В этом месте ай’дам столь же бесполезен, как и плетения, которые он запрещает использовать, – продолжила Эгвейн. – Это всего лишь бесполезный кусочек металла. И он способен остановить тебя только в том случае, если ты разрешаешь ему. – Ай’дам раскрылся и упал с её шеи.

Месана проследила за ним взглядом, пока он не упал на пол с металлическим звоном. Её лицо стало спокойным, а затем и вовсе охладело, когда она подняла взгляд на Эгвейн. Поразительно, но Месана не запаниковала. Она скрестила руки на груди, смерив её безразличным взглядом.

– Значит, ты здесь упражнялась.

Эгвейн встретила её взгляд.

– Ты ещё ребёнок, – продолжила Месана. – Считаешь, что можешь со мной справиться? Я навещаю Тел’аран’риод дольше, чем ты можешь себе представить. А сколько тебе, всего двадцать лет?

– Я – Амерлин, – ответила Эгвейн.

– Амерлин детишек.

– Амерлин Башни, которая простояла тысячи лет, – возразила Эгвейн. – Тысячи лет беспокойства и хаоса. Ты же большую часть жизни прожила в довольстве и мире. Забавно, как ты можешь считать себя такой сильной, если большую часть жизни прожила так легко.

– Легко? – переспросила Месана. – Ты ничего не знаешь.

Они не сводили друг с друга глаз. Эгвейн почувствовала, как на неё, как случалось и раньше, начало что‑то давить извне. Это была воля Месаны, требовавшая ей подчиниться и умолять о пощаде. Она пыталась использовать Тел’аран’риод, чтобы изменить сами мысли Эгвейн.

Месана была сильным противником. Но в этом месте сила была вопросом восприятия. Воля Месаны давила, но Эгвейн справилась с ай’дамом – справится и с этим.

– Ты подчинишься, – тихо произнесла Месана.

– Ты заблуждаешься, – напряжённым голосом ответила Эгвейн. – Я не такая. Эгвейн ал’Вир просто дитя, но Амерлин – нет. Может я и молода, но Престол очень древний.

Никто из них не отвёл взгляда. Эгвейн начала давить навстречу, требуя, чтобы Месана склонилась перед нею, перед Амерлин. Воздух вокруг них стал тяжёлым, и когда Эгвейн вдыхала, он каким‑то образом казался гуще.

– Возраст несущественен, – продолжила Эгвейн. – И если уж на то пошло, то и опыт тоже. В этом месте важно одно – кто ты как личность. Амерлин – это Белая Башня, а она не склоняется ни перед кем. Башня презирает тебя, Месана, и твою ложь.

Две женщины. Скрещённые взгляды. Эгвейн перестала дышать. Это ей было не нужно. Она целиком сосредоточилась на Месане. По вискам тёк пот, каждый мускул в теле был напряжён, пока она отталкивала волю Месаны.

Эгвейн знала, что эта женщина, эта тварь была мелкой букашкой, пытавшейся столкнуть огромную гору. Гора не сдвинется с места. Наоборот, ударься о гору посильнее, и…

Что‑то тихо щёлкнуло в комнате.

Эгвейн жадно втянула ставший нормальным воздух. Месана рухнула, словно тряпичная кукла. Она упала с открытыми глазами, и из уголка её рта вытекла струйка слюны.

Эгвейн села на пол, потрясённая, жадно глотая воздух. Она посмотрела в сторону, куда упал раскрытый ай’дам. Он исчез. Потом перевела взгляд обратно на лежавшую кучей тряпья Месану. Грудь женщины по‑прежнему поднималась и опускалась в такт дыханию, но её взгляд оставался безразличным.

Эгвейн ещё немного полежала, приходя в себя, потом поднялась на ноги и обняла Источник. Она сплела потоки Воздуха, подняла ими неподвижное тело Отрёкшейся и переместилась вместе с ним на верхние этажи Башни.

Оказавшиеся там женщины, вздрогнув, повернулись к ней. Коридор был завален обломками, но все, кого Эгвейн увидела перед собой, были её сторонницами: обернувшиеся к ней Хранительницы Мудрости, Найнив, пробиравшаяся через руины, Суан с Лиане – у последней было несколько тёмных порезов на лице, но она выглядела по‑прежнему сильной.

– Мать, – с облегчением произнесла Суан. – Мы уже боялись…

– Кто это? – спросила Мелэйн, подходя к безвольно висящей в потоках Воздуха и уставившейся в пол Месане. Заметив кусочек горящего гобелена, поверженная противница внезапно что‑то залопотала, словно несмышленый ребёнок.

– Это она, – устало ответила Эгвейн. – Месана.

Мелэйн обернулась к Эгвейн с широко распахнутыми от удивления глазами.

– Свет! – воскликнула Лиане. – Что ты с ней сделала?

– Мне уже приходилось видеть такое раньше, – ответила Бэйр, разглядывая тело. – В годы моей юности – у Самманы, одной Хранительницы Мудрости и Сновидицы. Она столкнулась с чем‑то в Мире Снов, что повредило её рассудок. – Бэйр помедлила. – Всю оставшуюся жизнь она провела, пуская слюни и ходя под себя. Она больше никогда не разговаривала – не больше, чем ребёнок, который едва научился ходить.

– Похоже, настал час перестать думать о тебе как об ученице, Эгвейн ал’Вир, – произнесла Эмис.

Найнив застыла, уперев руки в бока, находясь под впечатлением и всё ещё цепляясь за Источник. Здесь, во сне, её коса снова была привычной длины.

– Остальные сбежали, – сказала она наконец.

– Месана приказала им отступить, – ответила Эгвейн.

– Они не могли уйти далеко, – сказала Суан. – Этот купол всё ещё на месте.

– Да, – подтвердила Бэйр. – Но настало время прекратить этот бой. Враг разбит. Мы побеседуем вновь, Эгвейн ал’Вир.

Эгвейн кивнула.

– Согласна с обоими замечаниями. Бэйр, Эмис, Мелэйн. Спасибо вам за вашу неоценимую помощь. Вы заслужили много джи, и я в большом долгу.

Мелэйн разглядывала Отрёкшуюся, когда Эгвейн заставила себя проснуться:

– Думаю, это мы и весь мир в большом долгу перед тобой, Эгвейн ал’Вир.

Остальные кивнули, и, исчезая из Тел’аран’риода, Эгвейн услышала, как Бэйр пробормотала:

– Как жаль, что она не вернулась к нам.

* * *

Перрин мчался по горящему городу сквозь толпу испуганных людей. Это был Тар Валон и он горел! Под тёмно‑красным небом пылали даже камни. Земля содрогалась, словно брыкающийся раненый олень под клыками впившегося ему в шею леопарда. Перед ним разверзлась земля, вверх взвилось пламя, опаляя волосы на руках, и Перрин упал на землю.

Несколько человек свалились в страшную расселину и сгорели без следа, выжившие закричали от ужаса. Внезапно вся земля оказалась завалена трупами. Справа от него начало оплывать от жара прекрасное здание с арочными окнами, камень превращался в жидкость, между камней и из проёмов вытекала лава.

Перрин поднялся на ноги. Это не реально.

– Это Тармон Гай’дон! – вопили окружающие. – Настала Последняя Битва! Это конец! Свет, это конец!

Перрин споткнулся, и, пытаясь устоять на ногах, вцепился в кусок камня. Руки болели и пальцы уже не сжимались, но самая страшная рана была в ноге, куда попала стрела. Штаны и кафтан пропитались кровью, и запах собственного ужаса застилал обоняние.

Он знал, что этот кошмар был ненастоящим. И всё равно, как же при виде подобного не испытывать страха? На западе извергалась Драконова Гора, выбрасывая в небо клубы едкого дыма. Казалось, будто вся гора объята пламенем, а по её склонам текут алые реки. Перрин чувствовал, как она содрогается, постепенно умирая. Здания покрывались трещинами, тряслись, оплавлялись и рушились. Люди гибли под обвалами камней или сгорали заживо.

Нет. Он не позволит себя увлечь этим видением. Окружающая земля превратилась из битого булыжника в тщательно выложенную плитками поверхность. Он находился у входа для слуг в Белой Башне. Перрин заставил себя подняться на ноги и создал посох в качестве костыля.

Он не стал уничтожать кошмар. Ему нужно было отыскать Губителя. В этом ужасном месте у Перрина могло появиться преимущество. Губитель отлично ориентировался в Тел’аран’риоде, но возможно, если удача была на стороне Перрина, его противник был достаточно искусен, чтобы в прошлом избегать кошмаров. И тогда, может быть, он будет захвачен врасплох и его затянет внутрь.

Перрин с неохотой ослабил собственное присутствие, позволяя сильнее затянуть себя в кошмар. Губитель был где‑то рядом. Хромая, Перрин пересёк улицу, стараясь держаться подальше от здания, в окнах которого бурлила лава. Было очень тяжело не поддаваться раздающимся воплям ужаса и боли. Призывам о помощи.

«Вот он», – подумал он, дойдя до переулка. Губитель оказался там, он стоял, опираясь одной рукой о стену и опустив голову. Рядом с ним земля заканчивалась обрывом с кипящей внизу магмой. Неподалёку, цепляясь за край пропасти, висели вопящие люди. Губитель не обращал на них внимания. В том месте, где его рука касалась стены, та начинала превращаться из белоснежного кирпича в серый камень интерьера Белой Башни.

Тер'ангриал по‑прежнему висел у него на поясе. Перрину нужно было действовать быстро.

«Эта стена плавится от жара», – решил Перрин, сосредотачиваясь на стене, к которой прислонился Губитель. Здесь было проще менять вещи подобным образом – словно ты играл в мир, созданный чьим‑то кошмаром.

Губитель разразился проклятьями, отдёрнув руку от раскалившейся докрасна стены. Земля под его ногами задрожала, и он испуганно вытаращился. Рядом с ним разверзся ещё один провал, вызванный воображением Перрина, и Губитель резко развернулся навстречу новой опасности. В этот момент Перрин понял, что Губитель поверил, пусть лишь на долю мгновения, что этот кошмар реален. Мужчина отступил на шаг от пропасти, закрываясь рукой от жара, считая его реальным.

Губитель в мгновение ока исчез, и тут же появился рядом с болтающимися над обрывом людьми. Кошмар сделал его частью себя, засосав в своё нутро, заставив играть роль в происходящем ужасе. Кошмар едва не увлёк и самого Перрина. Он чувствовал, что колеблется, почти принимая царивший вокруг жар. Но нет. Прыгун умирал. Он должен был справиться!

Перрин представил себя кем‑то другим. Ази ал'Тоном, одним из двуреченцев. Он вообразил одежду вроде той, что он видел на улице: жилет, белую рубашку и прекрасные штаны, которые вряд ли стал бы носить кто‑то в Эмондовом Лугу за работой. Этот шаг едва не оказался выше его сил. Сердце Перрина забилось чаще, земля снова содрогнулась, и он упал. Если он позволит кошмару полностью себя захватить, то кончит как Губитель.

«Нет», – подумал Перрин, цепляясь за память о Фэйли в своём сердце. За память о своём доме. Его лицо могло измениться, мир мог сотрясаться, но дом оставался домом.

Он подбежал к краю обрыва, где бушевал жар, изображая одного из обитателей кошмара. Он завопил от ужаса, протянув руку тем, кто свалился. Хотя Перрин протянул руку кому‑то другому, за неё с проклятьем схватился Губитель, вытягивая себя наверх.

И когда он оказался рядом, Перрин выхватил тер'ангриал. Губитель перелез через него, выбравшись в относительно безопасный переулок. Перрин создал в другой руке нож.

– Чтоб мне сгореть, – проворчал Губитель. – Ненавижу эти штуки.

Земля вокруг них внезапно покрылась плиткой.

Перрин выпрямился, опёршись на посох и стараясь выглядеть испуганным, что было не трудно. Он начал хромать мимо Губителя, и в этот момент каменнолицый мужчина посмотрел вниз и заметил в руке Перрина тер'ангриал.

Он широко раскрыл глаза. Перрин изо всех сил ударил Губителя ножом в живот. Противник закричал, отшатываясь и прижимая руки к ране в животе. Сквозь его пальцы просочилась кровь.

Губитель стиснул зубы. Кошмар вокруг него исказился. Скоро он исчезнет. Губитель выпрямился и опустил окровавленную ладонь, в его глазах светился гнев.

Перрин почувствовал слабость в ногах, даже посох не помогал. Его крепко зацепило. Земля вздрогнула. Рядом с ним в земле возникла ещё одна трещина, из неё ударил горячий пар, и потекла лава, словно...

Перрин охнул. Словно на Драконовой Горе. Он опустил взгляд на зажатый в руке тер'ангриал. «Людские кошмары сильны, – шёпотом прозвучали в его голове слова Прыгуна. – Так сильны...»

Пока Губитель приближался к нему, Перрин сжал зубы и бросил тер'ангриал в реку лавы.

– Нет! – вскричал Губитель. Вокруг него возвращалась реальность. Кошмар исчез. Его последние следы пропали. Перрин стоял на коленях на холодных плитках в узком коридоре.

Справа, совсем рядом с ним на земле лежал расплавленный кусок металла. Перрин улыбнулся.

Как и Губитель, тер'ангриал был здесь из реального мира. И, как и человека, здесь его можно было сломать или уничтожить. Фиолетовый купол над головой пропал.

Губитель зарычал, потом сделал шаг вперёд и ударил Перрина ногой в живот. Рану на груди ожгло огнём. Последовал второй удар. Закружилась голова.

«Уходи, Юный Бык! – передал ему Прыгун. Его голос слабел. – Беги!»

– Я не могу тебя бросить!

«И всё же... это мне придётся бросить тебя».

– Нет!

«Ты нашёл ответ на свой вопрос. Разыщи Свободного От Оков. Он... объяснит тебе... этот ответ».

Перрин моргнул сквозь слёзы, получив очередной удар. Голос Прыгуна, такой приятный, такой знакомый, тихо растаял в его сознании. В гневе Перрин закричал.

Прыгуна не стало.

Перрин взвыл от охватившей его тоски. Его голос надломился, глаза заливали слёзы, и он усилием воли вытолкнул себя прочь из волчьего сна. Сбегая, словно последний трус.

* * *

Вздохнув, Эгвейн проснулась. Не открывая глаз, она сделала вдох. После битвы с Месаной её разум ещё не успокоился и напряжённо работал. Голова просто раскалывалась от боли. Она едва‑едва не проиграла. Её план сработал, но груз случившегося продолжал давить на неё, погружая в задумчивость.

И всё равно, это была большая победа. Нужно будет обыскать Белую Башню и найти женщину, у которой после пробуждения окажется разум младенца. Она каким‑то образом знала, что от этого удара Месана не оправится. Эгвейн знала это ещё до того, как заговорила Бэйр.

Эгвейн открыла глаза в приятном мраке своей комнаты, раздумывая о том, как она соберёт Совет Башни и сообщит ему, почему Шеван и Карлиния больше никогда не проснутся. Сев на кровати, она уделила мгновение на то, чтобы почтить их память. Она предупреждала их об опасности, но всё равно чувствовала, что каким‑то образом их подвела. Их, и Николь, которая постоянно пыталась опередить судьбу. Её не должно было там быть. Это...

Эгвейн помедлила. «Что это за запах? Разве она не оставляла лампу зажжённой? Должно быть, она потухла сама». Она обняла Источник и вызвала шар света, повисший над ладонью. Представшая её глазам сцена потрясла её до глубины души.

Полупрозрачные занавески у её кровати были забрызганы кровью. На полу лежало пять тел. Три из них были в чёрной одежде. Четвёртым оказался какой‑то незнакомый ей юноша в табарде гвардейца Башни. На последнем был изящный бело‑красный кафтан и штаны.

«Гавин!»

Эгвейн выпрыгнула из кровати и опустилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на головную боль. Он едва дышал. В боку у него зияла рана. Эгвейн направила потоки Земли, Духа и Огня, сплетая Исцеление, но в этом деле она не была одарена талантом. Не смотря на страх, Эгвейн продолжала работать. Цвет лица приобрёл более здоровый оттенок и раны начали затягиваться, но её усилий было недостаточно.

– Помогите! – позвала она. – Амерлин нужна помощь!

Гавин пошевелился.

– Эгвейн, – прошептал он, приоткрыв глаза.

– Тихо, Гавин. С тобой всё будет хорошо. На помощь! К Амерлин!

– Ты… оставила недостаточно света, – прошептал он.

– Что?

– Сообщение, которое я отправил…

– Мы ничего не получали, – ответила она. – Полежи спокойно. Помогите!

– Рядом никого нет. Я кричал. Лампы… это хорошо… что ты не стала… – Он криво улыбнулся. – Я тебя люблю.

– Лежи спокойно, – повторила она. Свет! Она плакала.

– Видишь, убийцы оказались не твоей Отрёкшейся, – произнёс он, с трудом выдавливая из себя слова. – Я был прав.

Что верно, то верно. Но что же это за незнакомая чёрная форма? Шончан?

«Я должна была умереть, – поняла она. – Если бы Гавин не остановил этих убийц, её убили бы во сне, и она исчезла бы из Тел’аран’риода. И не смогла бы убить Месану».

Внезапно она почувствовала себя идиоткой, отчего всё ощущение одержанной победы испарилось.

– Прости, – сказал Гавин, закрывая глаза, – за то, что тебя не послушался.

Он терял сознание.

– Всё хорошо, Гавин, – сказала она, смахивая слёзы. – Я свяжу тебя узами. Это единственный выход.

Он слегка сжал её руку.

– Нет. Если только… ты сама не хочешь…

– Дурачок, – ответила она, готовя плетение. – Ну, конечно же, я хочу, чтобы ты стал моим Стражем. И всегда хотела.

– Поклянись.

– Клянусь. Клянусь, что я хочу, чтобы ты стал моим Стражем и моим мужем. – Она положила руку на его лоб и наложила подготовленное плетение. – Я люблю тебя.

Он охнул. Внезапно она почувствовала все его эмоции и его боль, словно сама стала частью него. И в ответ, она была уверена, он ощутил всю искренность её слов.

* * *

Перрин открыл глаза и глубоко вздохнул. Он плакал. Разве люди плачут во сне? В обычном сне?

– Хвала Свету, – произнесла Фэйли. Он увидел, что она и ещё кто‑то стоят на коленях рядом с ним. Масури?

Айз Седай сжала его голову руками, и Перрин почувствовал омывший его тело пронизывающе ледяной холод Исцеления. Раны в ноге и на груди затянулись.

– Мы пытались Исцелить тебя, пока ты спал, – объяснила Фэйли, положив его голову себе на колени. – Но Эдарра нас остановила.

– Этого нельзя было делать. Всё равно ничего бы не получилось, – послышался голос Хранительницы Мудрости. Перрин слышал, что она где‑то в шатре. Он несколько раз моргнул. Он лежал на своей походной койке. Снаружи было сумрачно.

– Прошло больше часа, – сказал он. – Вы уже должны были уйти.

– Ш‑ш, – произнесла Фэйли, – Врата снова заработали, и уже почти всех переправили. Осталось всего несколько тысяч солдат, в основном двуреченцы и айильцы. Ты что же думал, что они или я уйдём, бросив тебя здесь?

Перрин сел, вытерев мокрый от пота лоб. Он попытался мысленно заставить его исчезнуть, словно до сих пор находился в волчьем сне. Конечно же, у него ничего не вышло. Эддара стояла за его спиной у дальней стенки шатра. Она внимательно его изучала.

Он повернулся к Фэйли:

– Нам нужно уходить, – сказал он хрипло. – Губитель не действует один. Готовится ловушка, возможно, целая армия. И кто‑то ещё с этой армией. Они могут напасть в любой момент.

– Ты можешь стоять? – спросила Фэйли.

– Да.

Он чувствовал слабость, но с помощью Фэйли справился. Зашелестела створка шатра, и внутрь вошла Чиад с наполненным водой мехом в руках. Перрин с благодарностью принял его и отпил. Вода утолила его жажду, но жгучая боль внутри не унялась.

«Прыгун…»

Он опустил мех. В волчьем сне смерть была окончательной. Куда направится его душа?

«Мне нужно продолжать идти вперёд, – подумал Перрин. – Нужно переправить людей в безопасное место».

Он подошёл к выходу из шатра, уже гораздо лучше держась на ногах.

– Я вижу твою печаль, муж мой, – произнесла последовавшая за ним Фэйли, накрыв своей ладонью его руку. – Что случилось?

– Я потерял друга, – тихо ответил Перрин. – Во второй раз.

– Прыгун? – от неё повеяло страхом.

– Да.

– О, Перрин. Мне жаль, – нежно произнесла она, выходя наружу. Их шатёр стоял в одиночестве посреди луга, на котором прежде был лагерь его войска. На пожелтевшей и бурой траве ещё были видны следы палаток и протоптанные до глины перекрещивающиеся тропинки. Это было похоже на план города: выделенные под возведение зданий кварталы, проведённые линии, которым суждено было стать улицами и дорогами. Вот только в нём почти не осталось людей.

Рокочущее небо было тёмным. Чиад принесла фонарь, чтобы осветить участок травы перед ними. Неподалёку ожидало несколько отрядов солдат. Увидев его, группа Дев взметнула копья вверх и стукнула ими по щитам. Это был знак одобрения.

Поблизости находились и двуреченцы, которые начали подтягиваться, едва до них донеслась весть. Могли ли они догадываться о том, что он сделал этой ночью? Раздались приветствия, Перрин кивнул в ответ, хотя чувствовал себя на грани. В воздухе по‑прежнему пахло неправильностью. Он считал, что причиной был Шип Снов, но, очевидно, он ошибался. Запах был словно из Запустения.

По центру бывшего лагеря стояли Аша’маны. Они обернулись навстречу подошедшему Перрину и отсалютовали, прижав руки к груди. Они выглядели бодро, несмотря на то, что только что переправили почти целый лагерь.

– Давайте, парни, забирайте нас отсюда, – обратился к ним Перрин. – Я не желаю больше ни минуты оставаться в этом месте.

– Да, милорд, – ответил Грейди с нетерпением. Его лицо приобрело сосредоточенный вид, и рядом с ним открылись небольшие Переходные Врата.

– Вперёд, – приказал Перрин, махнув двуреченцам. Они быстро перешли на ту сторону. Девы с Гаулом ждали вместе с Перрином. Как и Илайас.

«Свет! – подумал Перрин, оглядывая оставшееся позади поле. – Чувствую себя мышью, за которой наблюдает ястреб».

– Полагаю, сил на свет у вас уже не осталось, – обратился Перрин к Неалду, который стоял у открытых Врат.

Аша’ман вздёрнул голову, и вокруг него возникла группка сияющих шаров. Они взметнулись в воздух и поднялись над лугом.

Но их свет ничего не показал. Лишь оставленную лагерную стоянку. Последние отряды наконец прошли сквозь Врата. Следом прошли Перрин с Фэйли, затем Гаул, Илайас и Девы. Замыкала группа направляющих.

Воздух на противоположной стороне был холодным и пах освежающей чистотой. Перрин даже не догадывался, насколько сильно его беспокоил неправильный запах. Он глубоко вдохнул. Они находились на возвышенности, на некотором расстоянии от россыпи огней у реки, которые, скорее всего, были Беломостьем.

Увидев его, армия разразилась приветствиями. Огромный лагерь был почти установлен, часовые уже несли службу. Врата открылись на широкой площадке в задней части лагеря, которую аккуратно огородили изгородью.

Они спаслись. Цена была высока, но они спаслись.

* * *

Грендаль откинулась в кресле. Кожаные подушки были набиты пухом молодых каллиров, которые в этой эпохе обитали только в Шаре. Но ей едва ли было дело до этой роскоши.

Один из одолженных ей Моридином слуг стоял перед нею, опустившись на одно колено. Взгляд его был жгучим и только наполовину смиренным. Он был управляем, но с трудом. Он знал, что был особенным.

А ещё он, похоже, знал, что его провал падёт на её плечи. Грендаль не потела. Для этого она слишком хорошо владела собой. Внезапно ставни на окнах в просторной, выложенной красной плиткой комнате широко распахнулись. По помещению пронёсся холодный морской ветер, задув попутно несколько светильников. От их фитилей потянулись вверх струйки дыма.

Она не потерпит поражение.

– Приготовься захлопнуть ловушку в любом случае, – приказала она.

– Но… – начал было возражать слуга.

– Выполняй, и не смей препираться с Избранными, пёс! – Слуга опустил взгляд, хотя в нём ещё тлела искра неповиновения.

Неважно. У неё всё ещё оставался один инструмент. Тот, что она очень тщательно поместила. Тот, что она приготовила именно на подобный случай.

Всё нужно было проделать очень осторожно. Айбара был та’вереном, и пугающе сильным. Пущенные издали стрелы промахнуться, а в спокойной обстановке он будет настороже и может сбежать.

Ей нужна была буря с ним в центре. И вот тогда на него обрушится её меч. Мы ещё не закончили, Павший Кузнец. Ещё нет.

Date: 2015-09-17; view: 314; Нарушение авторских прав