Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Цветут сады в сен‑клу
Гори возвращается один. Ему нечем похвастаться, он оправдывается. – Простите, шеф, но он здоровый, как каланча, и ноги у него длинные, мне его было не догнать… он рванул прямиком в лес, я за ним… Но Видок погружен в безмолвный диалог с покойным. – Что ж, – произносит он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Эти мерзавцы, похоже, обучаемы. Не хотели больше предсмертных речей вроде той, что произнес месье Леблан, вот и перерезали ему глотку. Да, кстати, о речах. – Он медленно кивает. – Он ведь все равно говорил, Эктор? – Он сказал… – Он сказал «нет». Он имел в виду: «Я не тот, кого ты ищешь, брат». Нахмурившись, Видок снова опускается на колени перед умершим. Указательными пальцами обводит небольшие коричневые пятна на висках. – Йод? – предполагаю я. Видок качает головой. Запускает руку в кудрявую шевелюру покойника. Резкий рывок – когда он извлекает руку, его пальцы золотятся в утреннем свете. – Краска для волос, – шепчет Гори. – Хмм. – Видок поджимает губы. – Человеку в таком возрасте рановато красить волосы. Он вытирает руку о штаны. – Кого‑то неплохо одурачили. Черт меня побери, если я знаю кого. В первый раз за последние минуты он отдает себе отчет в том, что кругом не перестают бить фонтаны. Его ноздри подрагивают, как у саламандры. Веки приспускаются. – Гори! – Да, шеф? – Присмотри за пленным. Эктор! – Я здесь. – Не пройтись ли нам?
Когда Шатобриан был впервые представлен ко двору в 1785 году, королева Мария Антуанетта одарила его улыбкой. Должно быть, это произвело на него незабываемое впечатление, поскольку он узнал ее и двадцать лет спустя, во время эксгумации тел из общей могилы на кладбище Мадлен. Одного взгляда на эти резцы было достаточно, чтобы он произнес без тени сомнения: «Это она». Что касается меня… что ж, мне королевы никогда не улыбались. Как тогда сподоблюсь я узнать губу Габсбургов, если увижу ее? Может статься, благодаря иллюстрации в учебнике. «Патология: mandibular prognathism».[14]Или я видел портрет в Лувре. Но когда Видок, повинуясь внезапной догадке, рванулся прочь, мне не понадобилось спрашивать, куда мы идем. Мысленно я и сам уже туда вернулся. В странный домишко, который мы покинули не больше часа назад, когда молодой человек – как мы считали, работник по дому – вышел из дверей с растопкой и в качестве прощального жеста месье Тепаку выпятил подбородок. И без того уже выпяченный. Таковым, в большей или меньшей степени, он был у многих поколений Габсбургов. Императрица Мария Терезия передала его дочери, Марии Антуанетте, а та, выйдя замуж за короля Франции, родила мальчика. Последний смотрел на мир с тем же выражением лица, что и его предки: верхняя челюсть утоплена, нижняя выступает, подобно кронштейну, в результате нижняя губа выпячивается, делая лицо, в зависимости от обстоятельств, то задиристым, то унылым, то робким – и, безусловно, узнаваемым.
Когда мы приближаемся к дому, он стоит безмятежный, согретый солнцем. Из каминной трубы струится дымок. Неподалеку заигрывают друг с другом корова и лошадь… Мы обнаруживаем его на заднем дворе. Упершись коленями во влажную весеннюю землю, он возится с растениями. Нас он не замечает. Видоку с его массивной фигурой приходится загородить собой солнце – подобно Александру, пришедшему навестить Диогена в его бочке, – и затопить молодого человека своей тенью, чтобы тот оторвался от растений и взглянул на нас. – Добрый день, – говорит он. У него светлые, немытые и нечесаные волосы почти до плеч. Глаза голубые. Кожа грубая от постоянного пребывания на солнце, в морщинах. Что касается рук… они исцарапаны, растрескались, покрыты мозолями. Руки труженика. И что же этим рукам удалось сотворить! Сперва я не верю собственным глазам. Передо мной аскетические, словно вырезанные по дереву геометрические узоры Ле Нотре[15]– колеса, спирали, разноцветные фигуры, – но только полные жизни. Анютины глазки и тюльпаны, крокусы и медуница, распускающиеся розы и жасмин, лютики и гвоздики. И все это на крошечном участке четыре на пять метров. – Как вас зовут? – спрашиваю я. Выступающая нижняя губа выступает еще больше, создавая подобие улыбки… Протягивая грязную, всю в глине, руку, он говорит как ребенок, читающий вслух предложение из букваря: – Меня зовут Шарль.
Date: 2015-09-17; view: 258; Нарушение авторских прав |