Подход к истине

На основании нашего исследования мы имеем все данные для до­казательства положения о том, что аксиоматические посылки пред­ставляют собой положительный ответ на вопрос, который принимает форму суждения. Задавая вопрос и предлагая оценить концептуально-гипотетическое знание, мы тем самым пытаемся установить некото­рую общность наших понятий, их определенное содержание. Если мы задаем вопрос: «Скажите, пожалуйста, вы согласны с тем, что все люди смертны?», то этим самым пытаемся установить единое понимание терминов «люди», «все», «смертны» и истинность концептуального суждения «все люди смертны». Если мы получаем положительный от­вет, то данное концептуально-гипотетическое положение превращает­ся в утверждение (и суждение) о том, что «все люди смертны».

Однако в силлогизме: «Все люди смертны — Сократ — человек — значит, Сократ смертен», вывод уже известен или его необходимо было сделать. Если вывод был известен, то силлогизм представляет собой развитие понятий «Сократи, «смертен», «человек». Если вывода не бы­ло, то посылки соединяют понятия: «все», «люди», «смертны», «Со­крат», «человек». Если задают вопрос: «Сократ смертен ли?», то для доказательства необходимо развернуть это понятие и представить его в некотором силлогизме. Практически любое суждение сеть вывод издвух других суждений, и всякий раз каждый из них принимает клас­сическую форму: если S, то Р, т. е. форму простого силлогизма. Так, например, суждение: «Все люди смертны» выводится из такого силлогизма: «Все живые существа смертны — все люди живые существа — значит все люди смертны». Можно пойти еще дальше, разложив на от­дельные и такое суждение: «все живые существа смертны» или «все люди живые существа» и так можно в принципе до бесконечности. Бот почему можно сказать, что каждое понятие по существу содержит в себе все человеческое знание и всю историю его существования.

Таким образом, переход от вопроса к вопросу происходит лишь через суждение или через ответ, а от суждения к суждению — лишь через вопрос. Вопрос становится ответом и приобретает статус аксио­матической посылки, которая и позволяет оперировать им как сужде­нием, но ответ не может стать вопросом. В формировании вопроса уча­ствует некоторая совокупность прошлого знания, в которой понятий­ное содержание ответа входит своей частью в новое понятийное обра­зование вопроса. И в цепочке вопрос—ответ—вопрос всегда содержит­ся некоторое общее понятие для них Но сказать, что общие понятия объединяют посылки как элементы силлогизма, явно недостаточно. Необходимо показать, каким обра­зом в силлогизме одно понятие переходит в другое, или вернее понятие первой посылки переходит в понятие второй посылки. При этом сле­дует исходить не из одного ключевого понятия, а их понятийного об­разования посылки, в котором каждое подпонятие имеет свою относи­тельную независимость и самостоятельность. Когда мы говорим: «Сократ смертен», то в этом понятийном образовании каждое понятие со­храняет свою относительную самостоятельность и независимость.

Возникает противоречие, как при сохранении относительной не­зависимости по элементам вместе они образуют некоторое самостоя­тельное единство и целостность. Так, например, в процессе вопросно-ответных отношений мы установили, что «все люди смертны». Но это понятийное образование по существу содержит в себе три подпонятия: «все», «люди», «смертны», каждое из которых самостоятельно может принимать различные значения в разных ситуациях — в сочетании с другими понятиями (поскольку понятия не могут существовать изоли­ровано друг от друга и поскольку они приобретают значение только в системе других понятий). Однако лишь при сохранении относительной самостоятельности они могут играть свою роль в образовании нового целого и его изменения.

Свою самостоятельность они сохраняют как целостные понятия, а в понятийном образовании они выступают лишь какой-либо своей частью. И в самом деле понятие «все» относится не только к людям, понятие «люди» связано не только со смертностью и понятие «смерт­ны» характеризует не только людей. По отношению друг к другу они повернуты лишь одной своей стороной, — именно той, которая и со­ставляет их некоторое единое целое, а именно новое понятийное обра­зование: «все люди смертны». Но в любой другой момент эти понятия могут повернуться иной гранью: «все люди живые существа». Но имен­но данное свойство и позволяет им постоянно переливаться из одного состояния в другое и создавать тем самым новые понятийные образо­вания.

К примеру, можно привести аналогию с калейдоскопом, в котором сохраняется постоянное количество стеклышек: при повороте трубы, т. е. в результате смены их расположения по отношению друг к другу и к зеркалам, получается каждый раз новое сочетание цветов, которое может быть бесконечным. В понятийных образованиях все обстоит сложнее, понятия не только соединяются, но и входят друг в друга, пе­реливаются, переходят одно в другое и т. д. При переходе друг в друга понятия образуют дополнительно подпонятия — понятие «все люди», понятие «все смертны», понятие «люди смертны».

Графически это можно выразить таким образом.

Но опять же понятие: «все люди» состоит из двух понятий: «все» и «люди»; понятие «все смертны» так же состоит из двух понятий: «все» и «смертны»; и понятие: «люди смертны» так же состоит из двух понятий: «люди» и «смертны». Такое представление понятий имеет весьма важное значение: первое — они все автономны; второе — все вместе они образуют новые понятия в различных сочетаниях; и третье — благодаря этому сочетанию они текучи, т. е. могут спокойно пере­ходить из одного понятия в другое.

Мы задаем вопрос: «Скажите, пожалуйста, является ли Сократ, человеком?» Тем самым в вопросе закладывается, что понятие: «Со­крат» и понятие «люди» — одно и то же понятие, что они включают друг друга и составляют таким образом единое понятийное образова­ние. В свою очередь отвечающий должен ответить или «да» или «нет», т. е. согласиться с данным концептуальным положением или отверг­нуть его. Если он соглашается с тем, то понятие: «Сократ» входит в понятие «люди», то тем самым он сразу же включает их и в понятие: «люди смертны», поскольку в общем понятии: «все люди смертны» по­нятие «люди смертны» составляет его подпонятие. А если это так, то понятие «Сократ» через понятие: «люди» входит в понятие: «смертны», поскольку понятие: «люди» входит в понятие: «люди смертны», а по­нятие: «смертны» входит в понятие: «все», вернее образует с ним еди­ное понятие. И таким образом понятие: «Сократ» входит в общее по­нятие: «все люди смертны». А отсюда естественно следует вывод, что Сократ обладает теми же качествами, что и понятие: «все», т. е. такой же как и все в рамках понятия: «люди» и понятия «смертны».

Логический вывод из аксиоматических понятий был возможен только потому, что все они согласно нашей договоренности, образуют единое понятие. Конечно, как только речь начинает идти о договорен­ности, то тем самым сразу же происходит упрощение рассуждений. На деле сами понятия, их соотношение не суть изобретение человеческого ума или простое соглашение людей о том, что и как называть. Понятия отражают реальность, и если мы не будем следовать за ней, то можно прийти к неправильным выводам, т. е. они не будут соответствовать реальности, хотя логически будут правильно построены.

Сложность заключается в другом — именно в том, как определить соответствие понятий тем предметам и явлениям, которые они отра­жают. В свою очередь эти можно сделать лишь тогда, когда мы развер­нем систему вопросно-ответных отношений. Более того, в плане наше­го исследования можно обоснованно сказать о том, что силлогизм — это не просто соотношение суждений, а в скрытой форме — соотноше­ние вопросов и их логическое развитие. В развернутом (и в чистом) виде вышеприведенный силлогизм можно представить следующим об­разом: «Скажите, пожалуйста, считаете ли вы, что все, абсолютно все, люди смертны, т. е. по достижении определенного возраста они долж­ны обязательно умереть, и нет случая, чтобы нашелся хотя бы один человек, который не умер бы и ныне продолжал жить, т. е. пить, есть, ходить, говорить как и все люди?» В данной серии вопросов уточняют­ся понятия — «все», «смертен», «люди», дается их предельно возмож­ная исключительно однозначная интерпретация. Их можно было пред­ставить в серии вопросов, как мы это сделали ранее, а можно и в одном вопросе, как это сделано в данном случае.

Если отвечающий согласен с тем, что все люди смертны и повто­ряет все сказанное в уточняющих вопросах (т. е. нет ни одного чело­века, который бы не умер и т.д.), то тем самым не только подтверж­дает концептуальное положение, выдвинутое в вопросе, но и опреде­ляет его аксиоматичность.

«А если это так, то считаете ли Вы, что Сократ — человек?». Дан­ным вопросом спрашивающий предлагает отвечающему подтвердить или опровергнуть концептуальное положение о том, что Сократ человек, и тем самым включить его в понятие «люди», «все люди» (и др.), установленное в предыдущем вопросе как аксиоматическом. Отвечаю­щий соглашается, что действительно Сократ — человек; тем самым он устанавливает и второе аксиоматическое положение — то понятие, ко­торое входит в первое понятие.

«А если это так, — продолжает спрашивающий, — то смертен ли он, как и все люди, или же он не является смертным?» В данном случае отвечающий подводится под противоречие. Если он ответит: «Нет, не является смертным», то он сам себе противоречит, поскольку уже ус­тановлено, что понятие «Сократ», «все», «люди» и «смертны» принад­лежит к общему понятию.

Знаменитые диалоги Платона построены именно таким образом. Если их внимательно прочитать и проанализировать, то можно уви­деть очень четкую структуру перехода от вопроса к суждению, когда суждение, заложенное в вопросе и представленное собеседнику в виде некоторого возможного знания, превращается путем согласия собесед­ника в аксиоматическое знание, служащее основой для дальнейшего рассуждения. И так до бесконечности. Постоянно повторяя одну и ту же схему: вопрос, превращение его в аксиоматическое знание посред­ством получения ответа, и снова вопрос, можно каждый раз получать принципиально новое знание, то новое знание, которое содержится в каждой аксиоматической посылке. Для наглядности рассмотрим не­большой отрывок из диалога Сократа с Симмием (из «Федона»).

«... Скажи как мы рассуждаем: смерть есть нечто?

— Да, конечно, — отвечает Симмий.

— Не что иное как отделение души от тела, верно? А «быть мер­твым» — это значит, что тело, отделенное от души, существует само по себе? И что душа, отделенная от тела, — тоже сама по себе? Или, быть может, смерть — это что-нибудь иное?

— Нет, то самое,— сказал Симмий.

— Теперь смотри, друг, готов ли ты разделить мой взгляд. Я ду­маю, что мы сделаем шаг вперед в нашем исследовании, если начнем вот с чего. Как по твоему, свойственно философу пристрастие к так называемым удовольствиям, например, к питью или еде?

— Ни в коем случае,— отвечает Симмий.

— А к любовным наслаждениям?

— И того меньше!

— А к остальным удовольствиям из числа тех, что относятся к уходу за телом? Как тебе кажется, много ли они значат для такого че­ловека? Например, щегольские сандалии, или плащ, или другие наряды, украшающие тело,— ценят они подобные вещи или не ставят их ни во что, разумеется, кроме самых необходимых? Как тебе кажется?

— Мне кажется, ни во что не ставят. По крайней мере, если он настоящий философ.

— Значит, вообще, по-твоему, его заботы обращены не на тело, а почти целиком — насколько возможно отвлечься от собственного тела — на душу?

— По-моему там.

— Стало быть, именно в том прежде всего обнаруживает себя фи­лософ, что освобождает душу от общения с телом в несравненно боль­шей мере, чем любой другой из людей?

— Да, пожалуй.

— И, наверное, Симмий, по мнению большинства людей, тому, кто не находит в удовольствиях ничего приятного и не получает своей доли, и жить-то не стоит? Ведь он уже на полдороге к смерти, раз ни­сколько не думает о телесных радостях!

— Да, ты совершенно прав»[51].

Далее Сократ говорит о том, что если философа не интересуют телесные удовольствия, то смерть не представляет собой ничего страш­ного, как для обыкновенного человека, когда мысль расстаться с телом останется одна и тем самым наилучшим образом постигает истину и т. д.

Подобный метод, стиль, форма рассуждения характерны не толь­ко для Сократа. Это — единственно возможная форма мышления и до­казательства каждого нормального человека. Подобные рассуждения осуществляются по следующей схеме:

1) построение вопроса на основе своих аксиометрических знаний, основанных, в свою очередь, на прошлом индивидуальном опыте;

2) изложение этого вопроса, своего концептуально-гипотетиче­ского знания, собеседнику для подтверждения или не подтверждения;

3) создание на основе согласия с ним для обоих аксиоматического положительного знания, т. е. формулировка нового вопроса;

4) высказывание этого нового вопроса собеседнику с целью пол­учения его подтверждения и т. д.

Именно по такой схеме построен вышеприведенный диалог Пла­тона, и каждый может самостоятельно в этом убедиться проанализи­ровав его по предложенной схеме.

Date: 2015-09-05; view: 377; Нарушение авторских прав