Разница, которая составляет разницу 8 page

Итак, что же вам требуется для того, чтобы у вас получился такой же торт, как у мастера-пекаря? Вам нужен рецепт, причем вы должны строго следовать ему. Если вы будете следовать рецепту до последней буквы, вы получите точно такие же результаты, даже если ни­когда в жизни не пекли торт. Возможно, пекарь-рекорд­смен работал над этим рецептом многие годы методом проб и ошибок, прежде чем получил окончательный ва­риант. Следуя его рецепту, моделируя в точности его поведение и действия, вы можете сэкономить уйму вре­мени.

Существуют различные стратегии: для достижения финансового успеха, для укрепления и сохранения здо­ровья, счастья и любви. Если рядом с вами есть люди, которые добились финансового успеха или прекрасных отношений с другими людьми, вам просто нужно вы­явить их стратегию и применить ее к себе для получе­ния аналогичных результатов, при этом вы сэкономите огромное количество времени и сил. Вот в чем заключается мощь моделирования. Вам не надо тратить годы на то, чтобы научиться делать что угодно.

Что же мы можем найти для себя в рецепте, что обес­печивало бы эффективность наших действий? Во-пер­вых, он сообщает нам, какие исходные вещества, ингре­диенты, нам нужно взять для получения результата. В «выпекании» человеческого опыта такими ингредиен­тами являются пять наших чувств. Все результаты че­ловеческой деятельности строятся или создаются бла­годаря специфическому использованию нашего зрения, слуха, кинестетики, вкуса и обоняния, которые выступа­ют в виде систем представления. О чем же еще говорит рецепт, что позволяет нам производить в точности те же результаты, каких достиг автор этого рецепта? Он со­общает нам о том, в каких количествах нужно взять ингредиенты. Вот и для репродуцирования человече­ского опыта нам тоже требуется знать не только о са­мих ингредиентах, но и в каких количествах каждый из них необходим. О количественном составе ингредиен­тов человеческого опыта говорят наши оттенки чувств. Они сообщают нам конкретно, сколько чего нужно. На­пример, сколько нужно визуального ввода — какова должна быть яркость или затемненность, как близко мы должны приблизить к себе опыт. Какой взять темп, ка­кую использовать текстуру.

Достаточно ли всего этого для успеха? Если вы знаете, какие нужно взять ингредиенты и в каком ко­личестве, можете ли вы сейчас испечь торт такого же качества? Нет, и до тех пор, пока вы не будете знако­мы с «синтаксисом» производства, то есть когда что делать и в какой последовательности. Какой может получиться у вас торт, если вы будете закладывать в него сначала то, что пекарь-кондитер закладывает в конце? Получится ли торт нужного качества? Сомне­ваюсь. Если, однако, вы берете все необходимые ингредиенты в точно заданных количествах и делаете все в нужной последовательности, тогда вы придете к тем же результатам.

У нас есть стратегия на что угодно — на мотива­цию, на то, чтобы сделать покупку, на любовь, на то, чтобы притягивать к себе людей. Конкретная последо­вательность конкретных стимулов всегда даст нуж­ный конкретный результат. Стратегия — своего рода цифровой код к вашему сейфу. Даже если вы знаете все цифры, но не знаете их последовательность, вам замок не открыть. Однако, если вы выстроите нужные цифры в нужной последовательности, замок будет от­крываться каждый раз. Итак, нам нужно найти ту един­ственную комбинацию, которая открыла сейф другого преуспевающего человека, чтобы открыть ваш собст­венный.

Из каких «кирпичиков» строится синтаксис? Из на­ших чувств. Мы работаем с нашим чувственным вво­дом на двух уровнях — внутреннем и внешнем. Син­таксис — это как раз тот способ, которым мы складываем вместе «кирпичики» нашего внешнего опыта и того, как мы его представляем себе изнутри.

Например, у вас может быть два вида визуального опыта. Первый — это то, что вы видите во внешнем мире. По мере того как вы читаете эту книгу и пробе­гаете глазами по черным буквам на белом фоне, вы получаете определенное визуальное внешнее представ­ление. Вторым является внутреннее видение. Помни­те, как в предыдущей главе мы проводили игры с визу­альными представлениями и оттенками чувств, которыми манипулировали в собственном мозгу? Мы в действительности не видели перед собой тот пляж или те облака нашего счастливого прошлого, которые представляли в собственном воображении. Мы мыс­ленно визуализировали их для себя.

То же самое верно и в отношении других наших чувств. Вы можете услышать гудок паровоза, донося­щийся из открытого окна. Это внешний звуковой сиг­нал. Но вы можете услышать и внутренний голос, кото­рый звучит у вас в мозгу. Это внутренний звуковой сигнал. Если важна интонация голоса, то это будет зву­ковая тональность. Если важны слова (их значение), которые произносит голос, это будет звуковой код (со­держание). Вы можете чувствовать, ощущать или ося­зать текстуру обивки своего кресла, в котором сейчас сидите. Это ваше внешнее кинестетическое ощущение. Но вы можете ощущать и чувство глубоко внутри себя, которое доставляет вам добро или причиняет зло. Это внутреннее кинестетическое ощущение.

Для того чтобы записать в рецепте, что нам надо делать и когда, необходима система записи, своего ро­да кодировка. Точно такую же систему записи (нота­цию) мы используем для описания стратегии. Мы мо­жем использовать сокращенные обозначения для чувственных процессов, например: «3» — для зритель­ной информации, «С» — для слуховой, «К» — для ки­нестетической, «в» — для внутренней, «н» — для на­ружной, «т» — для тональной и «ц» — для цифровой (содержательной). Что-то увиденное во внешнем ми­ре (зрительное внешнее) можно обозначить буквами Зн. Когда у нас возникает какое-то внутреннее чувст­во, мы его можем обозначить Кв. Давайте рассмотрим стратегию такого случая, когда кто-то получает моти­вацию из того, что видит что-то (Зн), после этого гово­рит себе что-то (Свц), что создает движущие чувства (Кв) внутри. То есть эту стратегию можно предста­вить следующим образом: Зн — Свц — Кв. Вы можете разговаривать с таким человеком целый день, убеж­дая его сделать что-то, и, скорее всего, это не приведет к успеху. Однако, если вы покажете ему нужный результат и объясните, что он должен говорить самому себе, когда он видит это, вы можете перевести этого человека в нужное состояние почти мгновенно. В сле­дующей главе я покажу вам, как разрабатывать стра­тегии, которыми люди могут пользоваться в конкрет­ных ситуациях. Сейчас же я просто покажу вам, как эти стратегии работают и почему они так важны.

Итак, у нас есть стратегии на любое поведение в жизни, у нас есть модели представлений, которые ста­бильно дают конкретные результаты. Не многие из нас знают, как сознательно использовать эти страте­гии, поэтому мы будем входить в различные состояния и выходить из них в зависимости от того, какие стиму­лы воздействуют на нас. Единственное, что вам нужно, это сформулировать свою стратегию, которая приве­дет вас в нужное состояние как бы по команде. Вам также нужно научиться узнавать и распознавать стра­тегии других людей, чтобы точно знать, на что и как они реагируют.

Например, существует ли такой способ, которым вы постоянно организуете свой внутренний и внешний опыт, делая покупку? Скорее всего, он у вас есть. Может быть, вы даже и не осознаете его, но один и тот же син­таксис накопленного опыта, который привлекает вас к конкретному автомобилю, может привлечь вас также к конкретному дому, который вы собираетесь купить. Су­ществует ряд определенных стимулов, которые, будучи выстроенными в правильной последовательности, немед­ленно переводят вас в такое состояние, которое настраи­вает на покупку. Все мы выполняем определенные по­следовательности действий для достижения определен­ных состояний и видов действий. Представление информации в синтаксисе другого человека является необычайно мощным средством взаимопонимания. И действительно, если проделать это эффективно, ваши сообщения становятся просто неотразимыми, потому что начинают автоматически вызывать нужные реакции в вашем собеседнике.

Какие еще бывают стратегии? Есть ли стратегия убе­ждения? Можно ли так организовать исходный мате­риал, который вы кому-то представляете, чтобы он стал совершенно неотразимым? Конечно. А как насчет стра­тегии мотивации? Успокоения? Обучения? Спорта? Рынка? А как насчет депрессии? Или экстаза? Суще­ствуют ли конкретные способы так представить свой опыт окружающего мира, чтобы вызвать все эти чувст­ва? Могу с вами спорить на что угодно, что они есть! Существуют стратегии эффективного управления. Су­ществуют стратегии изобретательства и творчества. Ко­гда что-то определенным образом затрагивает вас, вы переходите в нужное состояние. Вам остается только узнать, какой должна быть ваша стратегия, чтобы вы­звать в себе нужное состояние словно по мановению волшебной палочки. Вам нужно также научиться при­менять к себе стратегию других, чтобы знать, как дать людям то, что им нужно.

Итак, нам нужно только найти конкретную последо­вательность, конкретный синтаксис, который будет да­вать определенный результат в виде конкретного со­стояния. Если вы сможете сделать это и будете в состоянии совершать необходимые действия, вы можете спроектировать и создать свой мир таким, каким хоти­те его видеть. Стремление человека вызвать в себе те или иные состояния так же естественно, как стремление удовлетворить свои физические потребности, например потребность в воде и пище. Все, что вам нужно знать, — это синтаксис, правильная стратегия, для того чтобы при­вести себя в определенное состояние.

Один из самых успешных опытов по моделирова­нию я провел в армии США. Меня представили генералу, которому я изложил основы Оптимальных Дея-тельностных Технологий, таких как НЛП. Я сказал ему, что могу взять любую обучающую программу, со­кратить вдвое время ее прохождения и за этот проме­жуток времени добиться лучших результатов. Очень самоуверенное заявление, не так ли? Генерал был за­интригован, но не поверил мне на слово, поэтому я нанялся к ним, чтобы обучить искусству НЛП. После успешной тренировки в этой области командование су­хопутных войск подписало со мной контракт на моде­лирование всех их программ обучения и одновремен­но на подготовку группы специалистов по моделиро­ванию. При этом меня предупредили, что заплатят только в том случае, если я добьюсь обещанных результатов.

Первым проектом, который они попросили меня реа­лизовать, была четырехдневная программа обучения новобранцев быстрой и меткой стрельбе из пистолета калибра 0,45. Обычно в среднем только 70% солдат, проходивших обучение по этой программе, могли сдать экзамен, при этом генералу постоянно говорили, что это самый лучший результат, который может быть достигнут. Сначала я стал изучать то, с чем пришлось столкнуться. Я никогда в жизни не стрелял. Сама эта идея мне достаточно неприятна. Вместе со мной в этом проекте работал Джон Грайндер, поэтому я надеялся, что его прошлый опыт в стрельбе может нам помочь. Потом по различным объективным причинам Джон отказался от участия в этом проекте. Вы можете те­перь представить, что творилось у меня в душе?! Кро­ме того, до меня дошли слухи, что двое парней из груп­пы обучения собирались полностью саботировать мою работу, потому что, вероятно, позавидовали моим зара­боткам. Они намеревались преподать мне «урок». Не имея никакого опыта в стрельбе, потеряв свой единственный козырь (Джона Грайндера) и зная, что есть люди, которые всячески будут стараться поднять ме­ня на смех, я чуть было не запаниковал. Что мне оста­валось делать?

С самого начала я взял этот гигантский образ неуда­чи, который уже сложился в моем мозгу, и буквально сжал его. После этого я начал создавать для себя но­вый набор установок о том, что я могу сделать. Я поме­нял систему своих убеждений от: «Самые лучшие спе­циалисты в армии не могут добиться того, что требуется от меня, значит, и я не смогу» на следующую установ­ку: «Инструкторы по пистолетной стрельбе делают все возможное из того, что могут, но они очень мало или почти ничего не знают об эффектах внутренних пред­ставлений и о том, как моделировать стратегии лучших стрелков». Приведя себя в состояние активности и мак­симальной мобилизации ресурсов, я попросил генерала разрешить мне понаблюдать за лучшими стрелками, что­бы выявить, что в их действиях — ментальных и физи­ческих — способствует достижению высоких результа­тов в стрельбе. После того как я обнаружил «ту разницу, которая делает разницу», я смог научить солдат за бо­лее короткое время получать нужные результаты.

С помощью своей команды я выявил основные убеж­дения, которых придерживаются самые лучшие в мире стрелки, и противопоставил их убеждениям тех солдат, которые никак не могли научиться метко стрелять. По­сле этого я выявил общий умственный синтаксис и стра­тегии, применяемые лучшими стрелками, и воспроизвел их таким образом, чтобы научить им стрелков-нович­ков. Этот синтаксис являлся результатом моих наблю­дений за тысячами, а может быть, сотнями тысяч вы­стрелов и малейшими изменениями в технике стрельбы. Затем я смог смоделировать ключевые компоненты их физиологии.

Выявив оптимальную стратегию, необходимую для получения таких результатов, которые называются эф­фективной стрельбой, я разработал полуторадневный курс для начинающих стрелков. Каков же был ре­зультат? После прохождения этого курса 100% сол­дат-новобранцев успешно сдали экзамен, а число тех, кто получил наивысшую оценку — специалист, — бы­ло в три раза больше, чем после стандартной четырех­дневной программы. Научив новичков посылать в свой мозг те же сигналы, которые подавали самые лучшие стрелки, мы сделали их специалистами менее чем за половинный срок. После этого я собрал тех людей, которых моделировал, лучших стрелков страны, и рас­сказал им, как они могут улучшить свои стратегии. Результат последовал всего через час: один стрелок показал самый высокий результат для себя за послед­ние полгода, другой выбил больше «бычьих глаз» (так в шутку называется десятка мишени), чем на соревно­ваниях, в которых ему когда-либо приходилось участ­вовать. В своем докладе генералу об этих испытаниях тренер-полковник назвал достигнутые результаты пер­вым крупным прорывом в стрельбе из пистолета со времен первой мировой войны.

Самое важное, что нужно понять из этого примера: даже когда у вас очень мало или практически нет ника­кого опыта или обстоятельства представляются безна­дежными, имея прекрасную модель того, как добиться результатов, вы можете путем наблюдений ее воспроиз­вести — это приведет к аналогичным результатам за гораздо более короткое время, чем даже вы сами счита­ли возможным.

Сходной стратегией пользуются многие спортсмены, моделируя достижения лучших в своем виде спорта. Если вы хотите повторить успех лыжника, вы должны сначала внимательно понаблюдать за его техникой (Зн).

Наблюдая, вы должны имитировать его движения (Кн) до тех пор, пока они не станут частью вашего существа (Кв). (Если вы когда-либо видели, как идет лыжник, вы наверняка непроизвольно уже делали это. Глядя с три­буны на лыжника, который совершает поворот, вы не­произвольно поворачиваетесь вместе с ним, как если бы вы сами были на лыжах.) После этого вам нужно сде­лать внутреннее представление о квалифицированной ходьбе на лыжах (Зв). Итак, вы перешли от внешнего визуального образа к кинестетическому внешнему, а за­тем к кинестетическому внутреннему. Таким образом, вы можете сформировать для себя новый внутренний визуальный образ, на этот раз это будет диссоциатив-ный образ самого себя, скользящего на лыжах (Зв). Это все равно, как если бы вы смотрели фильм, снятый о самом себе, в котором вы подражаете человеку-лыж­нику с максимальной точностью. Затем вы как бы вхо­дите в этот кадр и, используя ассоциативные методы, стараетесь испытать те же самые ощущения, которые испытывает при выполнении определенных действий тот опытный лыжник, которого вы моделируете (Кв). Вы должны повторять это мысленное упражнение столь­ко раз, пока не почувствуете себя вполне комфортно, выполняя его. Таким образом, вы создадите для себя конкретную нейрологическую стратегию, которая по­может вам двигаться и работать на оптимальных уров­нях. После этого вы можете опробовать свои действия на практике (Кн).

Синтаксис этой стратегии можно выразить следую­щей формулой: Зн — Кн — Кв — Зв — Зв — Кв — Кн. Это только один из сотен путей, с помощью которых вы мо­жете моделировать другого человека. Помните, сущест­вует много способов достижения результата. Не сущест­вует правильных или неправильных способов — есть только эффективные и малоэффективные.

Безусловно то, что вы можете воссоздать более точ­ные результаты, если у вас будет более точная и полная информация обо всех деталях, характеризующих дей­ствия того человека, которого вы моделируете. В идеа­ле, для того чтобы точно смоделировать кого-то, вам нуж­но также смоделировать его внутреннее представление, систему убеждений и элементарный синтаксис. Однако, даже просто наблюдая за человеком, которого вы хоти­те смоделировать, можно получить много информации о его физиологии. А физиология является еще одним фактором (более подробно мы поговорим об этом в гла­ве 9), создающим то состояние, в котором мы находимся, и, следовательно, все виды результатов, которые мы по­лучаем.

Одной из главных областей, где понимание страте­гий и синтаксиса может играть большую роль, являет­ся образование. Почему некоторые дети «не могут» учиться? Я убежден в том, что есть две основные при­чины. Во-первых, мы часто не знаем наиболее эффек­тивной стратегии для обучения кого-то какому-то кон­кретному делу. Во-вторых, у учителей часто нет доста­точно точного представления о том, как по-разному разные дети учатся. Помните, что все мы имеем раз­личные стратегии, и если вы не знаете чьей-то страте­гии в учении, у вас будут большие проблемы, когда вы попытаетесь учить его.

Многие люди, например, испытывают трудности в правописании. Неужели потому, что они глупее гра­мотных людей? Нет. Тот, кто грамотно пишет, просто имеет лучше организованный синтаксис своих мыслей, то есть способ организации накопления и получения информации в данный момент. Можете ли вы получить необходимые результаты или нет, зависит просто от то­го, как вы устраиваете свой синтаксис тогда, когда за­прашиваете у собственного мозга какую-нибудь информацию. Все, что вы видите, слышите или чувствуете, за­писывается у вас в мозгу. Многочисленные исследова­ния показали, что люди, введенные в гипнотическое со­стояние, могут вспомнить (то есть получить доступ и найти) такие вещи, которые они никак не могли вспом­нить, будучи в сознании.

Если вам трудно дается правописание, то все дело в том, как вы представляете самому себе слова. Какой может быть наилучшая стратегия грамотного пись­ма? Безусловно, она не кинестетическая: очень трудно почувствовать слово на ощупь. Это, безусловно, не слу­ховое явление, поскольку есть очень много слов, кото­рые звучат одинаково, но пишутся по-разному. Зна­чит, с чем связано грамотное письмо? Оно связано с умением запоминать внешнее изображение букв в опре­деленном порядке. Способ научить людей правильно писать — научить их создавать такие визуальные об­разы, к которым можно в любое время получить быст­рый доступ.

Возьмем слово «Альбукерке». Лучший способ на­учиться правильно писать это слово — повторять его по буквам снова и снова и таким образом сформиро­вать картину этого слова в своем сознании. В сле­дующей главе мы изучим те способы, с помощью кото­рых люди получают доступ к различным разделам своего мозга. Например, Бэндлер и Грайндер, основа­тели науки НЛП, обнаружили, что положение зрач­ков в глазах и их движение указывает на ту часть нервной системы, к которой мы получили доступ в дан­ный момент. Мы рассмотрим эти подсказки по досту­пу более подробно в следующей главе, а пока только скажем, что многие люди заставляют себя вспомнить какие-то визуальные образы, посмотрев при этом в потолок и чуть-чуть влево. Лучший способ научиться писать слово «Альбукерке» — поместить это слово где-то вверху и слева, чтобы создать легко запоминае­мый визуальный образ.

Здесь я хотел бы ввести еще одну концепцию: сек­ционирование. Как правило, люди могут сознательно перерабатывать от пяти до девяти секций (порций) ин­формации одновременно. Люди, способные на быстрое обучение, могут справиться с самой сложной задачей по той причине, что они умеют делить (дробить) информа­цию на небольшие участки или этапы, чтобы потом со­брать их в исходное единое целое. Один из способов научиться правильно писать слово «Альбукерке», за­ключается в том, чтобы разбить его на три небольшие секции, например, следующим образом, Алъбу/кер/ке. Я хочу, чтобы вы написали три части этого слова на отдельных листках бумаги, подняли их вверх и влево от ваших глаз. Посмотрите на первую часть этого слова Алъбу, закройте глаза и представьте эту часть мыслен­но. Откройте глаза, снова посмотрите на Альбу. Не про­износите его, просто посмотрите. Снова закройте глаза и представьте себе зрительный образ этого слова. Про­должайте так 4-6 раз, до тех пор, пока вы не сможете закрыть глаза и четко увидеть перед собой эту часть слова. Сейчас возьмите второй слог кер. Повторите тот же самый процесс с этой частью слова, затем перейдите к слогу ке. Теперь образ слова «Альбукерке» хранится в вашей памяти. Если это достаточно четкий и ясный образ, у вас, возможно, возникнет чувство (кинестетиче­ское), что вы способны написать его правильно. После этого вы сможете написать это слово не только слева направо, но и справа налево. Теперь вы правильно бу­дете писать его всю свою жизнь. Я вам это гарантирую. То же самое можно проделать с любым трудным сло­вом и стать таким образом чрезвычайно грамотным че­ловеком, если даже раньше вы писали с ошибками свое собственное имя.

Еще одним аспектом учения является необходимость открывать стратегии обучения других людей. Как уже отмечалось выше, у каждого человека есть своя собст­венная нейрология, особый умственный полигон, кото­рый он использует постоянно. Но мы очень редко учи­тываем эти особенности человека воспринимать знания, полагая, что все учатся одинаково.

Позвольте привести вам один пример. Не так дав­но ко мне прислали одного молодого человека. Он принес с собой диагноз на шести страницах, где гово­рилось, что он дислексик, то есть человек, не способ­ный грамотно писать, и что у него огромные психоло­гические проблемы в школе. Я сразу же понял, что он привык воспринимать большую часть своего жизнен­ного опыта кинестетически. Имея представление, как он перерабатывает информацию, я уже был в состоя­нии ему помочь. У человека оказался дар мгновенно схватывать суть вещей, которые он мог потрогать. Тем не менее большинство приемов стандартного обуче­ния в школе осуществляется визуально или на слух. Проблема была не в том, что он не может учиться, а в том, что учителя не умели обучать его так, как он привык воспринимать, накапливать и искать инфор­мацию.

Первое, что я сделал, так это разорвал диагноз в кло­чья у него на глазах. «Это не более чем груда мусо­ра», — сказал я ему. Это привлекло его внимание, поскольку он был готов к обычному в таких случаях граду вопросов. Вместо этого я стал рассказывать ему о том, как он мощно использует свою нервную систе­му. Я сказал: «Могу спорить, что у тебя прекрасные достижения в спорте». Он ответил: «Да, со спортом у меня хорошо». Выяснилось, что он увлекается серфин­гом. Мы поговорили немного о серфинге, при этом я заметил, что он очень оживился, то есть пришел в такое состояние, когда можно совершать эффективные дей­ствия. Он оказался в более продуктивном состоянии, в котором его никогда не видели учителя. Я объяснил ему, что у него привычка записывать информацию ки­нестетически и это можно использовать с большой вы­годой в жизни. Однако его манера учиться создавала трудности для грамотного письма. Поэтому я объяс­нил ему, как представлять слова и тексты визуально, и провел работу с его оттенками чувств, чтобы он почув­ствовал к словам такое же отношение, какое у него было к серфингу. Через пятнадцать минут он уже пи­сал как вундеркинд.

Как же после этого можно говорить, что некоторые дети «не умеют учиться»? Дело в том, что у этих детей просто нет нужной стратегии. Их нужно научить ис­пользовать собственные ресурсы. Как-то я обучал этим стратегиям школьную учительницу, работавшую с «ум­ственно отсталыми» подростками в возрасте от один­надцати до четырнадцати лет, которые на экзамене по правописанию никогда не имели результат выше 70 бал­лов по принятой в Америке стобалльной системе, а боль­шинство из них оставались на уровне 25-50 баллов. Учительница, которую я обучал, пришла к выводу, что у 90% ее «безнадежных» учеников слуховая или кине­стетическая стратегия обучения правописанию. Спус­тя неделю после того, как она начала использовать новую стратегию спеллинга (обучения правописанию), девятнадцать из двадцати шести учеников получили в результате 100 баллов, двое — 90, двое — 80 и остав­шиеся трое — 70 баллов. Учительница также отмети­ла, что произошел существенный сдвиг в их поведе­нии — как по волшебству исчезли все проблемы с поведением. Учительница подготовила доклад об этой методике и прочитала его на районной школьной кон­ференции.

Я убежден, что одна из самых серьезных проблем в образовании состоит в том, что учителя не понимают тех стратегий, по которым учатся их студенты. Они не знают кода к замкам в сейфах, где хранится информа­ционный багаж этих студентов. Комбинация замка мо­жет быть сначала два поворота влево, а затем двадцать четыре поворота вправо, а учитель пробует сначала два­дцать четыре оборота вправо, а потом два оборота вле­во. До сих пор наш образовательный процесс был на­правлен на то, что студенты должны знать, а не на то, как им легче усваивать эти знания. Методы Оптимальных Деятельностных Технологий учат этим конкретным стратегиям, которые могут использоваться различны­ми людьми для более эффективной учебы, а также луч­шим способам обучиться конкретному предмету, напри­мер такому, как правописание.

Знаете, как Альберт Эйнштейн додумался до своей теории относительности? Он рассказывал потом, что ключевым моментом, который ему существенно помог, было его умение представить, что произошло бы с ним, если бы он сидел «на кончике светового луча». Если другой человек не способен представить себе это, у него могут возникнуть трудности в понимании теории отно­сительности. Поэтому лучшим способом эффективно учиться является умение управлять своим сознанием. Именно этим и занимаются Оптимальные Деятельно-стные Технологии. Они учат нас, как использовать наи­более эффективные стратегии для максимально быст­рого и точного воспроизведения тех результатов, которые мы хотим получить.

Те же самые проблемы, с которыми мы сталкиваемся в обучении, имеются почти во всех других областях. Возьмите не тот инструмент или примените не ту по­следовательность — и вы никогда не получите желае­мых результатов. С другой стороны, возьмите то, что нужно, пользуйтесь этим правилом — и вы сможете тво­рить чудеса. Помните, у нас есть стратегия на всё. Если вы торговец, почему бы вам не узнать покупательскую стратегию ваших клиентов? Могу спорить, что это сра­ботает. Если у человека сильно кинестетическое вос­приятие, стоит ли ему указывать на дизайн и цвет пред­лагаемой вами машины? Мне кажется, нет. Гораздо важнее дать ему сильное ощущение, усадив за руль, дав потрогать обивку сиденья и проникнуться чувством, что он уже мчится на машине по открытому шоссе. Если же он склонен больше доверять визуальным воспри­ятиям, тогда можно начать с показа цвета, очертаний, а также других особенностей автомобиля, подключив к делу визуальные оттенки чувств, работающие на поку­пательскую стратегию.

Если вы спортивный тренер, разве вам не полезно будет знать, что движет различными игроками, какие стимулы срабатывают в каждом из них наилучшим образом, переводя их в наиболее творческое и продук­тивное состояние? Разве не полезно будет для вас нау­читься выявлять синтаксис самых сложных тактиче­ских приемов игры, как это сделал я, работая с лучшими стрелками армии США? Тут не о чем и спорить, это, конечно, будет полезно. Точно так же как существует определенная технология построения молекулы ДНК или строительства моста, имеется определенная техно­логия (или синтаксис), оптимальная для выполнения любой задачи. Та стратегия, которую люди могут ус­пешно использовать для получения нужных резуль­татов,

Кто-то из вас может сказать после этого: «Понятно, это прекрасно, если вы умеете читать чужие мысли. Но как я могу, взглянув на людей, узнать о том, какая у них стратегия любви. Как я могу, поговорив с кем-нибудь всего несколько минут, узнать, что стимулирует его на покупку или на какие-либо другие дейст­вия?» Причина вашего неведения заключается в том, что вы не знаете, что искать и как спрашивать. Если вы попросите о чем угодно в мире и сделаете это правиль­но, с должной убежденностью и твердыми намерения­ми, вы получите это. Для получения некоторых вещей требуется большая убежденность и энергия: вы смо­жете получить их, хотя для этого придется серьезно поработать. Но заполучить стратегии несложно. Вы можете выявить стратегию любого человека за несколь­ко минут. В следующей главе мы как раз и хотим вас научить тому...

Как выявить стратегию другого

Начни с начала, — глубокомысленно заметил король, — и двигайся до конца; после этого можешь остановиться.

Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»

Вам доводилось наблюдать, как опытный слесарь от­крывает замок сейфа? Это выглядит как волшебство. Он играет с замком, как с музыкальным инструментом, слы­шит то, чего вы не слышите, видит то, чего вы не замечаете, чувствует то, чего вы не ощущаете, и, в конце концов, умуд­ряется открыть сейф, подобрав правильную комбинацию.

Овладев мастерством коммуникации, вы будете дей­ствовать аналогично. Вы сможете выявить мыслитель­ный синтаксис любого собеседника — подобрать нуж­ную комбинацию к замку его «мозгового сейфа» (а также своего собственного), действуя как умелый слесарь. Просто нужно научиться видеть то, на что вы не обращали внимания раньше, слышать то, что раньше пропускали мимо ушей, чувствовать то, чего раньше не могли ощутить, и задавать вопросы, которые раньше вам даже в голову не приходили. Если вы проделаете все это достаточно элегантно и точно, то сможете вы­явить стратегию любого человека в любой ситуации. Вы сможете научиться давать людям именно то, чего они хотят, и сможете научить их самих добиваться этого.