Эра гигантских ЭВМ

Когда около тридцати лет тому назад компьютеры пришли в офисы, печать была заполнена спекулятивными рассуждениями о нашествии «гигантских ЭВМ». Такая электронная сверхмашина якобы содержит всю информацию, необходимую для управления фирмой.

(Эта первая фаза фантастического желания иметь всеобщий, всеобъемлющий банк данных и систему, принимающую решение, привела в Советском Союзе даже к более расширенной версии. Там мыслилось, что небольшое число гигантских ЭВМ, контроли­руемых Госпланом — государственным планирующим органом, — будет не только направлять развитие отраслей, но и руководить всей экономикой в целом.)

Порядок устанавливается раз и навсегда. Любое перемещение есть информационный беспорядок или хаос. Никакой неряшливо­сти. Никаких разбивок на файлы. Никаких потерь в памяти. Ни­какой неопределенности.

Такие мегаломаниакальные фантазии очень переоценивали рост разнообразия и сложности в сверхсимволизированной экономике. (Имеется в виду возможность изобразить в символах все аспекты экономической жизни: продукцию, производство, связи, снабже­ние, ценообразование и т.д. и т.п.) Они высокомерно игнорирова­ли роль случайности, интуиции и творчества в бизнесе. Они счи­тали, что люди на вершине бизнеса, независимо от того, знают они специфику информации или нет, нуждаются в людях, работа­ющих под ними в служебной иерархии.

Должности СИС уже не было в американских фирмах, но об­разовалось небольшое «жречество данных». Поскольку еще никто не смог создать «гигантскую ЭВМ», делающую все, эти немного­численные профессионалы создавали свои «фирменные» ЭВМ и все, кто хотел обрабатывать информацию, должны были идти к ним. Жрецы наслаждались своей монополией.

А затем пришли микрокомпьютеры.

Настольные компьютеры появились в конце 70-х годов, они ворвались как смерч. Сразу сообразив, что эта дешевая новая тех­ника должна поразить всех своей энергоемкостью и производи­тельностью, многие специалисты по обработке данных отбросили все, что они делали в своих компаниях. Жрецы «обработки дан­ных» насмешливо говорили о малых размерах и ограниченных воз­можностях новых компьютеров. Они сражались против выделения из бюджета денег для создания фондов, поддерживающих мини-компьютеризацию.

Но так же, как могучая монополия Западный Союз (Western Union) не смогла удержать в своих руках все телефоны Америки в XIX в., сообщество бизнеса, изголодавшееся по информации, от­бросило прочь всех противников типа профессионалов по обра­ботке данных. Тысячи исполнителей покинули жрецов «обработки данных», покупая собственные машины и программы, начиная создавать сети одну за другой.

Стало ясно, что компании нуждаются в рассеянных компью­терных мощностях, а не только в небольшом количестве супер-

компьютеров. Мечта о «гигантском мозговом центре» умерла, а с ней и идея концентрации сил сотрудников обработки данных. Се­годня во многих больших фирмах более половины всей компью­терной обработки приходится на внешние ИС и, как сказал стар­ший управляющий фирмы «Делуа и Туше», у компьютерных профессионалов «сферы деятельности еще больше, чем те, что они потеряли»⁶.

Управляющие больше не приходили, таща свои программы, еле волоча ноги, выпросить несколько минут машинного времени. Многие, выйдя из-под влияния групп компьютерных жрецов, имели теперь свои собственные солидные бюджетные деньги на развитие компьютеризации.

Компьютерные жрецы столкнулись теперь с ситуацией, напо­минающей лечащего врача, который утрачивал свое божественное положение по мере того, как медицинские знания проникали в широкие слои средств массовой информации (печать, ТВ и т.п.) и в общество. Теперь профессионалы из касты жрецов столкнулись не с малограмотными (в смысле компьютеризации) потребителя­ми, а с большим числом пользователей, которые кое-что знали о простой компьютеризации, читали компьютерные журналы, поку­пали небольшие компьютеры для своих детей и домашних и не испытывали больше никакого благоговения перед любым, кто без умолку болтал о каких-то там RAM (аббревиатура Random access memory — произвольное обращение к памяти) или ROM (Read-Only Memory — постоянное запоминающее устройство, ПЗУ).

«Микрореволюция» демонополизировала компьютерную ин­формацию и вырвала власть над ней из рук касты компьютерных жрецов.

Однако за микрореволюцией вскоре последовала объединитель­ная революция, и снова власть перешла в другие руки.

Как и большинство революций, микрореволюция была беспо­рядочной. Индивидуальные потребители и их управляющие поку­пали машину такого типа, с таким программным обеспечением и сервисным обслуживанием, какое им хотелось. В результате созда­лась некая Вавилонская Башня. Пока это были одиночные, чьи-то, изолированные друг от друга системы, ничего особенного не происходило. Но однажды возникла необходимость связать эти машины друг с другом, с большой ЭВМ или с машиной на другом

конце света. Снова стало очевидным, что надо отказываться от всяких ограничений свободы.

Компьютерщики-профессионалы высказывали серьезные пре­дупреждения своим боссам. Компьютерная демократия могла за­кончиться сокращением власти верхушки руководителей. Как мо­жет кто-то отвечать за работу компании, когда внутренние компьютерные ИС не управляются? Разные машины, разные про­граммы, разные базы данных, каждый «делает свое дело», создавая анархию в офисе. Пришло время объединяться.

В каждой революции есть периоды больших сдвигов и экстре­мизма, сменяющиеся периодами консолидации. Сотрудники «жрецов компьютерных данных», потесненные старшими управляющими, рас­пустили слух об институализации революции и, воспользовавшись этим, начали восстанавливать определенное влияние, которое они имели в доброе старое «жреческое» время.

Для того чтобы навести порядок в компьютерах и коммуника­циях, новые СИС прибрали к рукам даже большие финансовые ресурсы и привилегии, чем имели раньше. Они рассуждали о слия­нии систем, объединяли их и формулировали то, что может быть названо «правилами развития электроники». Имея изначально за­пасенную централизованную информацию, а потом утратив на время управление ею, новые люди в новых информационных сис­темах (ИС) и возглавлявшие их старшие информационные сотруд­ники стали полицейскими методами вводить новые правила, ко­торые и определяли ИС, обслуживающие фирмы.

Эти правила содержали в себе технические стандарты и типы оборудования и обычно давали возможность овладеть доступом к центральным базам данных, приоритетам и многим другим вещам. По иронии судьбы, наиболее крутые повороты выявили многих СИС, поющих славу микрокомпьютерам, которые они когда-то презирали.

Объяснения очевидны. Микрокомпьютеры уже не были таки­ми хилыми созданиями, как прежде. Вместе с рабочими станция­ми в сети (конфигурациями) мини-компьютеров они теперь стали столь мощными, что смогли реально выполнять многие из старых функций гигантских ЭВМ. Поэтому многие СИС стали выступать за миниатюризацию и дальнейшую децентрализацию.

«Миниатюризация — это феноменальная тенденция, — счита­ет Теодор Клейн из Бостонской системной группы (Boston System Group, Inc.). — Я был недавно на конференции шестидесяти ди­ректоров MIS (Management Information System, Система управле­ния информацией), и почти каждый из них говорил это в той или иной форме»⁷. По словам «СЮ» — журнала, адресованного стар­шим информационным сотрудникам, «миниатюризация передает управление в руки менеджеров-дельцов». Но это управление те­перь строго подчиняется правилам, выработанным компьютерщи­ками-профессионалами. Многие СИС действительно, как сказано выше, вновь попробовали централизовать управление под флагом «сетевого управления».

Как сказал Билл Гассман, специалист по маркетингу фирмы DEC (Digital Equipment Corporation — Корпорация ЭВЦМ), «сете­вое управление больше, чем техника, это политика»⁸. Его взгляды разделяют те, кто считает, говоря словами журнала «Datamation», что «аргументы за централизованное сетевое управление... часто скрывают желание некоторых сотрудников организаций MIS сно­ва вернуть личное управление всей деятельностью, утраченное за последние несколько лет».

Короче говоря, информационные войны свирепствуют во внеш­ней окружающей среде корпорации, противопоставляя, как мы видели, розничную торговлю и производство, промышленность и даже государства друг другу; информационные войны малого мас­штаба бушуют и внутри корпорации.

СИС и их штаты стали, намеренно или нет, бойцами инфор­мационных войн. И несмотря на то что они могут даже не пред­ставлять своих функций в этих терминах, их непонятные действия в значительной степени направлены на то, чтобы вновь перерас­пределить власть (пока это попытки, отнюдь не неожиданные, рас­ширить свои возможности).

Функционируя и как специалисты по информационным кана­лам, и как рядовые государственной службы на наших быстродей­ствующих электронных устройствах, они покушаются на руковод­ство системами — они выступают в отвратительной роли, осознавая это, они хотят управлять корпорациями, думают стать внутрикор­поративной полицией.