Мертвые не потеют

Служкин проторчал на остановке двадцать минут, дрожа всеми

сочленениями, и, не выдержав, пошел к Кире домой.

-- Ты чего так рано? -- удивилась Кира. Она была еще в халате.

-- Выброси свои ходики на помойку, -- буркнул Служкин. -- Кино начнется

через полчаса.

-- Черт, -- с досадой сказала Кира. -- Ну ладно. Подожди меня тут.

-- На лестнице? -- разозлился Служкин, ловко выставляя ногу и не давая

закрыть дверь. -- Пятый класс для меня уже пройденный этап.

Кира помолчала, разглядывая его.

-- Ладно, пройди. Но я тебя не приглашала. Смотри не пожалей.

-- Не из жалостливых... -- проворчал Служкин, впираясь в прихожую.

-- Ну, я объясняла тебе, в кино иду, -- уйдя в комнату переодеваться,

раздраженно сказала кому-то Кира.

В комнате послышался хруст дивана, щелканье ременной пряжки, и на порог

вышел атлетически сложенный молодой человек с квадратными плечами.

-- Этот, что ли, тут самый крутой? -- оглядев Служкина, спросил он.

-- Вернись и не лезь в бутылку! -- одернула его Кира.

В лифте, взяв Служкина под руку, Кира насмешливо сказала:

-- Ты, наверное, хочешь спросить, кто это был?

-- Я и так знаю. Брат. Или сантехник.

-- И как ты к этому относишься?

-- Никак. -- Служкин пожал плечами. -- Атлет объелся котлет.

-- Вообще-то он тебе соперник.

-- Победила дружба.

Они спустились с крыльца и зашагали по мокрому асфальту. Недавно

выпавший снег не удержался, растаял, а грязь замерзла. Газоны, по которым

разворачивались легковушки в тесном дворе, превратились в барельефы, в

черную фигурную лепнину. Студеная поздняя осень старчески слепла. Туманная

морось покачивалась между высокими многоэтажками. С их крыш медузой обвисало

рыхлое и дряблое небо.

-- Если тебе все безразлично, давай вернемся, -- сердито сказала

Служкину Кира, памятуя об атлете.

-- Ты же сама хотела пойти этот фильм посмотреть. Билеты на руках,

Будкин вечером нас встретит. Поздно оглобли поворачивать. И вообще, я же

предупреждал, что не люблю американские боевики...

-- А я вот люблю, и будь добр это стерпеть. Только в них и можно

настоящего мужика увидеть.

Они успели приехать вовремя и даже не очень пострадали в автобусе. На

щите перед кинотеатром был изображен летящий в звездном небе мотоцикл с

голой девкой верхом. Гардероб в фойе не работал, вешалки торчали за барьером

как рога оленей. В зеркальном, музыкальном и разноцветно иллюминированном

баре красивая продавщица торговала баночным пивом и сигаретами. По фойе

слонялась толпа крепышей в расстегнутых пуховиках. Крепыши были с девушками;

они, угрожающе глядя исподлобья, пили пиво, мяли банки и с грохотом бросали

их в урны.

-- Новое поколение выбирает опьянение... -- бормотал, озираясь,

Служкин. -- Молодежь тянется к культуре: пришла узнать, чем отличается

Тинторетто от "Амаретто"...

-- Слушай, помолчи, -- поморщилась Кира.

Но Служкин на всем скаку остановиться не мог. Они прошли в зал, сели,

фильм начался, а Служкин все еще дребезжал:

-- Многомиллионный город терроризирует маньяк-убийца, -- подражая

интонациям рекламного ролика, шептал он. -- Полицейский-одиночка вступает в

единоборство с бандой. Погони, схватки, каскад головокружительных трюков,

настоящие мужчины и прекрасные женщины -- все это в новом американском

супербоевике "Мертвые не потеют". В главных ролях -- неподражаемые Реп

Паренн и Хруст Реббер...

Сюжет фильма был замысловат. Злобный Маньяк крошил всех подряд, носясь

на мотоцикле во главе Банды. Банда гнездилась на верхнем Этаже заброшенного

небоскреба. Лестницы в нем были взорваны. К себе на Этаж Банда попадала,

прыгая с разгона на мотоциклах с крыши соседнего, тоже заброшенного

небоскреба.

-- Это главная художественная находка авторов фильма, --

прокомментировал ситуацию Служкин.

Банда поймала Девку и изнасиловала ее. Причем сам Маньяк делал это,

привязав Девку к мотоциклу и носясь по крыше. Потом Банда выбросила Девку

вниз со своего миллионного Этажа. Девка, естественно, шлепнулась в машину с

мусором и выжила. Девка пошла скандалить в полицию. А начальником полиции

был брат-близнец Маньяка. Он Девку арестовал и хотел вернуть огорчившейся

Банде, чтобы та все-таки прикончила Девку как следует. Девку охранял Лучший

Друг Полицейского. Когда Банда пришла за Девкой, он в страшной Битве погиб,

защищая жертву, но успел направить Девку к своему лучшему другу --

Полицейскому. Девка застала Полицейского дома одного, он в слезах листал

альбом с фотографиями Лучшего Друга.

-- А по выходным он обычно ловит сачком бабочек, -- развил образ

Полицейского Служкин.

Полицейский был необыкновенно молчаливым и нелюдимым типом. Начальство

он презирал, никогда с ним не разговаривал и всегда поступал вопреки

приказам. Девку он ненавидел, а Маньяка вообще не считал за млекопитающее.

Во всех случаях жизни он произносил только одно слово "Фак!".

-- Сейчас Полицейский станет всех рубить в капусту, а начнет с самого

наглого и мозглявого, -- предупредил Служкин.

-- Если ты уже смотрел, то дай и мне! -- прошипела Кира.

-- Разве бы я выдержал дважды прожевать эту ботву?...

Дело пошло по служкинскому прогнозу. Братец-Начальник упек Полицейского

за решетку, а Девку отдал Банде. Маньяк повез Девку убивать.

-- Дурак, -- расстроился за Маньяка Служкин. -- Ему надо было сделать

пластическую операцию и сдаться русским. Может, и выжил бы.

Но Маньяк был глупее Служкина и жить совсем не хотел. Он привез Девку

на свой пресловутый Этаж, опять раздел ее и привязал к "Харлей Дэвидсону",

собираясь с Бандой повторить всю Программу. Тем временем Полицейский поднял

в тюрьме Бунт, все там погнул и сломал и убежал, повиснув на шасси

вертолета. Потом Нью-Йоркский воздушный флот начал биться с ним среди громад

Манхэттена. Из горящего вертолета Полицейский спрыгнул на Этаж Маньяка. Свой

геликоптер, потерявший актуальность, он направил на соседний дом, с которого

Банда и прыгала в свое логово. Дом разнесло к едрене-фене. Пока Полицейский

разделывался с Бандой, Маньяк быстро поумнел и решил удрать. Девка погналась

за ним, напялив шлем, но ничем не прикрыв срама. Маньяк, Девка и Полицейский

дружной стайкой долго носились по карнизам и балконам на мотоциклах.

Наконец, Маньяк изловчился прыгнуть, как обычно, на соседний дом -- а

дома-то уже и не было. И он гробанулся о мостовую так, что оторвалась

непутевая Голова. Голова, кстати, прилетела точно в машину Сенатора, который

совсем запутался в близнецах и темных делишках и хотел взорвать Нью-Йорк

атомной бомбой. А Полицейский пулей -- конечно, последней -- разнес колесо у

мотоцикла Девки, которая хотела повторить полет Маньяка. Девка осталась жива

и долго целовалась с Полицейским на фоне финальных титров.

Свет в зале зажегся, и публика, уважительно покрякивая, вразвалку

двинулась к выходу.

-- Ты мне испортил все удовольствие, -- вставая, с холодным бешенством

сказала Служкину Кира.

Служкин только стонал и держался за голову, волоча ноги.

Они вывернули из-за угла кинотеатра на площадку. Уже совсем стемнело --

по-осеннему густо, мглисто, неровно. Синий неоновый свет передней стеклянной

стены кинотеатра выпукло и однотонно выделял ряд блестящих автомобилей,

похожих на клавиши рояля.

-- Вон наш экипаж. -- Служкин кивнул на будкинскую "вольво".

Кира неохотно взяла Служкина под руку.

И тут из темноты возле машины появилось пятеро каких-то типов. Трое

остановились в стороне, один подошел к капоту, а еще один сунулся в открытое

окошко, где светилась багровая искра сигареты Будкина. О чем была беседа,

никто не слышал, но тип у дверки полез в окно рукой, чтобы открыть машину.

Второй тип по-хозяйски уселся на капот.

Через мгновение тот парень, что лез в машину, вдруг растопырил руки,

словно восклицая: "Да ба-а!..." -- и задом сел в грязный газон. Дверка

открылась, Будкин вылез и деловито съездил снизу в челюсть седоку на капоте

-- тот, мелькнув подошвами, кувыркнулся на другую сторону. От троицы

отделился еще один боец, который добежал до Будкина, а потом резко

развернулся и поковылял прочь. Он скрючился, выпятив зад и обеими руками

скомкав в горсть штаны в паху -- так отжимают плавки купальщики, не желающие

раздеваться. Через миг вся компания исчезла в кустах.

Кира присвистнула и сощурилась, разглядывая Будкина.

-- За что бился? -- подходя, спросил Служкин.

-- Парнишки номером автобуса ошиблись, -- пояснил Будкин.

-- Знакомься, старый пень: это Кира, моя... м-м... коллега.

-- Очень приятно. -- Будкин сдержанно приложился к ручке Киры.

-- Ну, гони к цыганам, -- распорядился Служкин.

-- Я бы покаталась, -- нейтрально заметила Кира.

-- Э-э... -- озадачился Служкин. -- Я же отец семейства, народный

учитель... Мне домой надо.

-- А мне не надо.

Они втроем замолчали. Будкин грустно поглядел на Киру, тяжко хехекнул и

отошел в сторону покурить.

-- Ты что-то хочешь спросить? -- поинтересовалась Кира у Служкина.

-- Да, в общем, нет, -- подумав, сказал Служкин и открыл перед ней

переднюю дверцу.