Помогите же кто-нибудь. кто-нибудь

Что-то изменилось. В воздухе замерцало что-то невесомое, серебристое. Ирман смотрел на эту туманную дымку и расплакался от облегчения. Он больше не чувствовал на себе тяжести чужого тела. Его руки были свободы. Они были широко раскинуты в стороны, а сам он летел над грозовыми облаками. Над его головой алмазной россыпью сверкал Млечный Путь, а внизу яркими белыми вспышками сверкали молнии. Так хорошо. Прохладно. И безопасно.

Тот, кто пришел к нему на помощь... с ним было безопасно.

Ирман слышал его голос. В шуме ветра. В раскатах грома. Его тихий голос. И его смех среди звезд. Заливистый и чистый. Такой беззаботный... Мальчик поморщился. Он сам не умеет так смеяться. Он слишком серьезен для этого.

Ирман чувствовал его прикосновение. Его теплую ладонь, касающуюся лба. Так хорошо... хорошо, что ты есть.

Он летел. Свободно парил в небе. А потом голос начал таять, растворяться вдалеке. Затихать.

- Нет... Нет! - он попытался схватить бесплотную руку, но поймал лишь пустоту. Черный мрак сгущался вокруг, лишая воли. Лишая надежды.

Ирман падал... падал в бездну, где его поджидала тварь в предвкушении раскинувшая объятия.

- Нет! Нет!!! Не надо. Не хочу... Нет...

- Ирман, проснись!

Он вскинулся. Не от голоса. От прикосновения к своему плечу и отшатнувшись, упал на пол вместе с одеялом. Долго барахтался в нем, не в состоянии выпутаться. А когда все же стащил его со своей головы, то увидел доктора Уэйна. Мужчина стоял в стороне, не предпринимая попыток помочь. Не трогал... обещал, что не тронет... и не трогал.

- Надо было просто позвать, - охрипшим голосом проговорил мальчик.

- Я запомню это. - Кивнул мужчина и вернулся на свое место, наблюдая за тем, как мальчик поднимается с пола и садится обратно на кровать.

За окном только-только начинало светать, но до восхода солнца еще было далеко. Джозеф тяжело вздохнул. Сегодня он не попал домой и поэтому немного тревожился. Этот мальчик, что сидел напротив него, заставил его задуматься о том, сколько времени он уделяет своей семье. И мужчина с горечью осознал, что мало. Катастрофически мало. А ведь у него тоже есть сын, которому нужно его внимание и забота. Он позаботится. Обязательно, но немного позже. Сейчас он нужен этому ребенку, потому что кроме него ему никто помочь не сможет.

- Тебе снился кошмар, Ирман? - мягко спросил Джозеф, прикрывая пекущие от недосыпа глаза. - Расскажи, что тебе снилось.

- Мне снилось, что я падал с огромной высоты. Но внизу не было земли. Там ничего не было. - Ирман тяжело сглотнул и укутался в одеяло. Он немного вспотел, и теперь его морозило. - Где мои родители? Вы прогнали их? Я не помню, что случилось. Мама хотела подойти, но я не позволил... А потом папа... преследовал меня. - Мальчик уставился в пустоту и хриплым шепотом добавил: - Отдал меня ему. Сам отдал. Позволил...

- Тише, Ирман, тише. - Проговорил доктор ласково. - Сейчас ты в безопасности. Я бы хотел с тобой поговорить о том, что с тобой произошло. Я понимаю, что тебе больно и неприятно об этом вспоминать, но... ты должен это перебороть. Должен научиться жить с тем, что с тобой случилось. Это тяжело и болезненно. Поэтому я подожду, пока ты не будешь готов. - Джозеф говорил с закрытыми глазами, показывая Ирману, что полностью доверяет ему. Старался сделать так, чтобы мальчик не боялся его. Ведь без доверия ребенка он не сможет ему помочь. - Если ты пока не готов к такому разговору я уйду и оставлю тебя самого. Здесь тебе не причинят вреда. Я хочу, что бы ты мне верил, Ирман.

- Мне страшно... - проговорил мальчик, откидываясь на подушку и прикрывая газа. - Мне очень страшно, что он вернется за мной. Что будет снова это делать...

Потные ладони на обнаженной коже. Удар за ударом. Твердая плоть, вгоняющаяся в него без остановки несколько часов подряд. Острое лезвие, с легкостью вонзающееся в спину, словно в масло. О таком не расскажешь так просто...

- Я никогда не смогу это рассказать. Но я не хочу бояться, доктор Уэйн. Не хочу...

- Я помогу тебе не бояться, Ирман. Но для этого ты должен будешь мне все рассказать. Пусть не сразу, это ничего. Ты будешь смелым и сильным, как большая птица высоко в небе. - Почему-то именно сейчас вспомнились слова Амиса. Мальчишка всегда говорил, что будет сильным, как птица, когда чего-то боялся. Джозеф невольно улыбнулся и открыл глаза. Ирман смотрел на него внимательно и с удивлением. - Что-то случилось? Тебя что-то напугало?

- Вы уже говорили это мне? Когда я спал… Вы говорили эти слова про птицу? - Ирман почувствовал, как начинает покрываться липким потом. Его сердце начало отбивать сумасшедшую дробь. Не может быть, что бы это был доктор. Тот голос был другим. Молодым. Детским. Но, может, сон исказил его?

- Я не говорил. - Мужчина нахмурился. Он действительно вспомнил эти слова только сейчас. - Тебе, наверное, приснилось. Я сам проснулся только когда ты начал кричать.

- Что ж, наверное, я прочитал ваши мысли. - Ирман вновь расслабился. Ему почему-то не хотелось, чтобы тот голос принадлежал доктору. Ему хотелось, чтобы он так и остался незримым, бесплотным, оберегающим его во сне и наяву. Ему хотелось чуда. Хотелось верить, что чудеса еще живут на земле. Ведь то, что с ним случилось, сломало его веру в сказочное добро и справедливость. Но все же он слышал и голос, и смех... он слышал. Он готов был держаться за эту веру до конца своих дней. Он так и уснул с верой в этот голос. А, проснувшись, забыл его. Нет, он помнил, что голос был. Но его звучание стерлось из памяти, и Ирман проплакал все утро. Ему казалось, что у него отобрали что-то очень ценное. Что-то, дорогое. Что-то, что предназначено только для него.

***

Прошла почти неделя с того момента, как Ирман поступил в клинику. Все это время мальчик находился в своей палате под пристальным наблюдением Джозефа. Иногда мужчина проводил с ребенком по несколько часов подряд, расспрашивая его о том, как он жил до того, как попал в клинику. Мужчина задавал вопросы осторожно, избегая всего, что могло хоть как-то касаться произошедшего с ним. Это было сложно, но Джозеф оправдывал свое звание великолепного специалиста.

Мальчик потихоньку приходил в себя и даже начал немного доверять ему. По крайней мере, теперь он не шарахался в сторону, когда мужчина заходил к нему. Не забивался в угол и не кричал о том, что бы его оставили одного. А когда Джозеф отдал Ирману ключи от палаты, мальчик и вовсе расслабился и даже иногда ему улыбался.

- Ирман, это доктор Уэйн. - Мужчина негромко постучал и теперь ждал, когда мальчик откроет.

Через минуту замок щелкнул и мужчина зашел в палату. Ирман сидел на краю кровати и выглядел очень уставшим. Он был бледен и смотрел на мужчину чуть припухшими покрасневшими глазами. Губы были искусаны, а на руках от запястий до локтей виднелись глубокие, с корочкой запекшейся крови, царапины.

- Ирман, что случилось? - обеспокоено спросил Джозеф. - Почему у тебя на руках новые раны?

- Он был в палате... ночью... приходил за мной. - Губы Ирмана дрожали так, что он едва мог произносить слова. Мальчик прикрыл глаза, но лицо твари так отчетливо всплыло в памяти, что он вздрогнул и снова расплакался. - Я не могу спать... он... трогает меня. Стоит закрыть глаза и его мокрые ладони тянуться ко мне из бездны. Хватают за руки... - он вновь начал чесать запястья, раздирая чуть поджившие царапины. - Тащат за собой во тьму... а я не могу вспомнить голос. Я хочу вспомнить этот голос!