Глава 4. «Феликс Фелицис» и разбитое сердце

День матча «Гриффиндор – Слизерин» стремительно приближался. Рон за прошедшее время предпринял несколько безуспешных попыток помириться с Гермионой, но все получалось только хуже: как правило, все его извинения плавно перетекали к тому, что это Гермиона, на самом-то деле, во всем виновата. Девушка обижалась еще сильнее и, в конце концов, вовсе перестала разговаривать с Роном и завела привычку сидеть на трапезах в Большом зале отдельно от друзей.
Рон совсем упал духом. Гарри это не обрадовало – у капитана команды Гриффиндора и так хватало проблем. Мысли Гарри все время крутились вокруг последнего разговора с Дамблдором, раз за разом возвращая юношу в увиденное им странное пугающее воспоминание о детстве Темного Лорда. Гарри стал плохо спать по ночам. Его беспокоили совершенно безумные сны, в которых он, Гарри, сам приходил в приютскую комнату к Тому Реддлу, но вместо него заставал там ухмыляющегося Драко Малфоя. Малфоя в снах Гарри почему-то все время сопровождала Гермиона. И – к ужасу Гарри – она с Малфоем начинала целоваться и обниматься, скрываясь за тяжелым пыльным гобеленом. Гарри пытался отдернуть гобелен в сторону и неизменно обнаруживал за ним все того же Малфоя, правда, целующегося уже с Джинни. Тогда Гарри выхватывал палочку и кричал, в ярости срывая связки:
- Круцио!
От этого крика он, как правило, и просыпался. Просыпался в холодном поту, с дрожащими руками и колотящимся сердцем. Порой от вскрика Гарри просыпался Рон. Он смотрел на друга с недоумением и сонно бормотал:
- В чем дело, Гарри? Опять кошмары?
- Нет, Рон, все в порядке, - отмахивался Гарри от друга, моментально проваливающегося в прежний глубокий сон.
Нет. С ним ничего не было в порядке. Гарри это чувствовал. Какая-то необъяснимая, холодящая тело и будоражащая мысли тревога с каждым днем все прочнее утверждалась в его сознании. Однажды утром, проснувшись от очередного кошмара, в котором Драко Малфой наслал на него заклятие Империус, и Гарри вынужден был пытать Джинни, а потом схватить Гермиону и лететь с ней на метле над серыми вздыбившимися морскими валами в логово к Волдеморту, Гарри неожиданно осознал, что его тревога вовсе не так необоснованна, как ему казалось. Все было гораздо сложнее, и подсознание юноши пыталось помочь ему понять причину беспокойства, показывая по ночам такие странные запутанные сны. В то утро Гарри понял, что его тревога связана с Малфоем и Гермионой. А точнее, с отношениями между Малфоем и Гермионой. Конечно, таковых нет и быть не могло, убеждал себя Гарри. Но, в один прекрасный момент связав воедино все странности и необъяснимые происшествия последних недель, он с невероятной отчетливостью понял, что не ошибся. Между его лучшей подругой и заклятым врагом что-то происходило. Что-то, что Гарри просто обязан был выяснить.
- Понимаешь, мне кажется, он шантажирует ее чем-то, - на сдвоенном уроке Трансфигурации объяснял он Рону свою новоиспеченную теорию относительно Малфоя. – Поэтому она и ведет себя так странно. Может, боится нам рассказать, чтобы мы не сделали с ним чего-нибудь. А может, просто решила разобраться со всем сама, это же Гермиона…
- Мистер Поттер, сосредоточьтесь, пожалуйста, на канарейках, а не на ухе мистера Уизли, - профессор Макгонагалл строго посмотрела на Гарри и Рона.
Компания слизеринцев за последними партами противно захихикала. Неожиданно их поддержал и Симус Финниган.
Гарри нахмурился, стараясь вернуться мыслями к уроку. Но они разбредались в разные стороны, никак не хотели подчиняться логике и неизбежно возвращались к вопросу «Малфой и Гермиона». К концу урока Гарри, все-таки, удалось с горем пополам сотворить одну-единственную канарейку, правда она, почему-то, никак не могла взлететь, и при каждой очередной попытке с каким-то металлическим стуком падала на парту. У Рона же вовсе ничего не получилось, кроме странного клубка пуха и перьев грязно-белой окраски, уж слишком отдаленно напоминающего канарейку.
Мимо стола Гарри и Рона с донельзя довольной улыбкой прошествовала Гермиона. Она, как всегда, справилась с заданием безупречно. Ее взгляд, казалось, говорил: «Не все можно решить с помощью твоего ненаглядного Принца, Гарри! Иногда стоит думать и своей головой!»
- Ты пытался поговорить с ней? – за обедом спросил Гарри Рона, косясь в сторону Гермионы, сидевшей отдельно.
- А то ты не знаешь! – сразу вскинулся Рон. – Я уже тысячу раз к ней подходил!
- Ты просто должен взять себя в руки, - сказал Гарри, разглядывая жареную картошку и бифштекс на своей тарелке. Есть не хотелось. – Нужно не спорить с ней, а искренне попросить прощения.
- Я не понимаю, Гарри, - Рон со злостью откусил приличный кусок булки и чуть не поперхнулся. – Что я такого сказал? Она и в правду ведет себя странно, ты же сам все время мне это твердишь!
- Это не повод, чтобы оскорблять ее, - нахмурился Гарри. – Может, сначала стоило выяснить, что ее беспокоит, а потом устраивать сцены?
- Раз ты такой умный, сам попробовал бы с ней поговорить! Ставлю десять галеонов, она ни слова не скажет! Опять начнется: «Я не знаю, о чем ты!», «Это все глупости, займись лучше уроками!»
Гарри вздохнул и покачал головой. Спорить с Роном было бесполезно. Еще и потому, что в глубине души Гарри был согласен с другом. В последнее время Гермиона изменилась. Не то, чтобы сильно, но как-то уж слишком быстро и незаметно, исподволь, так, что оставалось только догадываться, когда все это началось. И на все расспросы она старалась отвечать одинаково: «Все в порядке. Я не понимаю, что ты имеешь в виду». Или вовсе отмалчивалась. Такое ее поведение настораживало, если не сказать, пугало.

***

Гермиона с трудом могла сосредоточиться на завтраке. Та необъятная гора работы, которую навалили на шестикурсников преподаватели, не давала расслабиться ни на минуту. Кроме того, Гермиона беспокоилась о Гарри – она видела, с каким трудом ему удается выдерживать нейтралитет в их с Роном затянувшейся перепалке. Гермиона уже и сама подумывала о том, что Рона давно пора простить, но противный червячок гордыни, поселившийся в ее душе, не позволял ей сдаться так просто. Это убивало.
И еще, конечно же, Малфой. С той ночи, когда девушка, хлебнув зелья смелости, отважилась прийти в выручай-комнату и вытворить нечто совершенно, по ее мнению, противоестественное, мысль о ненавистном слизеринце не покидала ее сознания. Да и сам Малфой словно спятил. Он ни минуты не давал Гермионе вздохнуть спокойно, при каждом удобном случае напоминая о своем существовании, хотя, к удивлению девушки, ни разу так и не упомянул о случившемся. Для начала он выкинул совершенно безумный номер на первом же после той ночи уроке Арифмантики: попросил профессора Вектор пересадить его от Блейза Забини к ней, Гермионе. Слизеринец сослался на то, что чего-то не понимает в новой теме, а «Грейнджер, как вы сами говорите, профессор, разбирается в арифмантике лучше любого известного вам студента». Это Гермиона стерпела, сделав вид, что Малфоя просто не существует, хотя это было довольно сложно, учитывая то, что он сидел всего в нескольких дюймах от нее и время от времени будто нарочно прикасался к ней то рукавом мантии, то теплой ладонью. Гермиону постоянно передергивало от этих мимолетных прикосновений. Перед глазами тут же всплывали образы, увиденные ею в Омуте Памяти. Тихий, мягкий голос, руки, с нежностью прикасающиеся к ней… О том же, что случилось в выручай-комнате после того, как Гермиона посетила кабинет директора, девушка предпочитала вообще не вспоминать. Потому что при первой же мысли о Драко Малфое, с наслаждением стонущем и изгибающемся от движения ее рук, у нее тут же перехватывало дыхание, по телу бежали мурашки, а внизу живота начинался пожар…
Усилием воли Гермиона вернулась от своих размышлений к реальности. И тут же вздрогнула, осознав, что уже несколько минут в упор смотрит на слизеринский стол. А именно – на Малфоя. Он тоже смотрел на нее. Не удивленно, не презрительно, не надменно. Как-то иначе. И смотрел долго, наверное, не меньше, чем она. Гермиона поспешно отвела взгляд.
- Гермиона, - это был Гарри. Быстро покончив с обедом, он, все-таки, решил поговорить с подругой.
- Привет, Гарри, - несколько рассеянно ответила Гермиона.
- У тебя найдется минутка?
- Да, конечно, - кивнула девушка, украдкой бросая взгляд на слизеринца. Тот уже о чем-то разговаривал с Ноттом.
- Не думай, это не касается Рона, - тут же пробормотал Гарри и, перехватив взгляд Гермионы, уже решительнее добавил. – Я хочу поговорить о Малфое.
Гермиона вздрогнула и посмотрела на друга. Он был серьезен, как никогда.
- Гарри, - начала Гермиона с нескрываемым раздражением. – Если ты – снова о том, что Малфой – Пожиратель…
- Нет, - перебил Гарри. – Я не о том.
Гермиона уставилась на него непонимающе.
- Тогда о чем?
- Нам лучше выйти, - понизив голос, сказал Гарри.
Гермиона не стала спорить. Все равно есть ей уже не хотелось, а находиться в одном помещении с мерзким слизеринцем дольше, чем было необходимо, она не собиралась. Встав из-за стола, Гермиона прошествовала к выходу из Большого зала. Гарри шел следом.
Оказавшись в коридоре, ребята остановились у широкого арочного окна.
- О чем ты хотел поговорить, Гарри? – спросила Гермиона. Ее одолевали нехорошие предчувствия.
- Кхм… - откашлялся Гарри, собираясь с мыслями. – Я думал, ты мне что-нибудь расскажешь.
Гермиона удивленно подняла брови.
- Понимаю, звучит глупо, - тут же заговорил Гарри. – Просто я беспокоюсь о тебе. Поверь, мне ты можешь рассказать все, что угодно. Я пойму, Гермиона. Честно. Что бы ни случилось. Я же твой лучший друг. Если ты не хочешь, чтобы Рон это знал – я ему не скажу. Мне-то ты можешь доверять.
- Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала, Гарри? – с вызовом спросила Гермиона, чувствуя, как сердце обрывается, а голова начинает кружиться от внезапной слабости.
«Гарри что-то узнал… Что он мог узнать?»
- Скажи правду, Гермиона, у тебя какие-то трудности с Малфоем? – выпалил Гарри.
Гермиона побледнела, но больше ничем не выдала своего волнения.
- Нет, с чего ты взял? – как-то чересчур спокойно ответила она.
- Мне кажется, тебя что-то беспокоит, - продолжил Гарри. – Ты все время напряжена, постоянно сидишь за уроками и молчишь…
- Знаешь, я и раньше была не слишком-то разговорчива, когда выполняла домашнюю работу! – парировала Гермиона. – Что в этом странного?
- Раньше это было не так, - стоял на своем Гарри. – Ты молчишь все время, даже на уроках забываешь поднимать руку! И ты… постоянно смотришь на него!
Гермиона замерла, почувствовав, как ужас ледяными цепями сковывает тело.
- Гарри… - прошептала Гермиона – голос отказывался повиноваться, - Это не то, что ты…
- Скажи честно, - Гарри, казалось, не слышал подругу. – Между вами что-то происходит, я прав?
Гермиона задохнулась на мгновение. Не успела ответить – Гарри сам сказал за нее:
- Он тебя шантажирует? Он сделал что-то плохое и теперь шантажирует тебя? Да? Скажи правду, Гермиона! Если ты боишься – не стоит. Я никому ничего не скажу и, клянусь, ничего не сделаю этому слизеринскому подонку. Только скажи, что ему от тебя надо?! – Гарри сорвался на крик.
- Гарри… - Гермиона с трудом соображала, страх сменился чувством раскаяния и беспомощности. – Правда, Гарри… ничего такого, о чем вам с Роном стоило бы беспокоиться…
- Только не лги, Гермиона! – воскликнул Гарри возбужденно. – Я устал слышать от тебя, что все в порядке. Ничего не в порядке, я это чувствую!
- Ты хочешь сказать, что я все время лгу? – губы Гермионы задрожали.
Гарри тут же пожалел, что так бездумно накричал на подругу. Бездумно, а главное, по большому счету, беспричинно.
- Нет, Гермиона… - залепетал он. – Я не…
- Так вот заруби себе на носу, Гарри Поттер! – наконец, взорвалась Гермиона. – Не все проблемы этого мира касаются лично тебя! Если у меня и есть какие-то трудности, будь добр, предоставь мне возможность самой с ними разобраться! Я уже не маленькая девочка, Гарри, и я имею право на личную жизнь!!!
Выпалив все это, Гермиона развернулась и быстрым шагом удалилась в сторону главной лестницы. Гарри, совершенно обескураженный такой вспышкой гнева, остался стоять у окна.
Однако одиночество его продлилось недолго. Едва край мантии Гермионы скрылся за поворотом лестницы, как рядом с Гарри раздался знакомый надменный голос:
- Что, Поттер, неприятно быть за бортом?
Гарри резко обернулся, встретился взглядом с подошедшим Малфоем.
- Что ты несешь, Малфой? – Гарри старался говорить спокойно, хотя внутри закипал гнев, а кулаки сжались сами собой.
- Твоя маглорожденная подружка так на тебя орала, что слышал весь Хогвартс, - растягивая слова, ответил Малфой и презрительно сощурился. – Забавно было смотреть, как она тебя отшила!
- Она меня вовсе не отшила! – заливаясь гневным румянцем, прорычал Гарри. – И вообще, это не твое дело! Катись отсюда, пока я не…
- Что? – Малфой криво усмехнулся. – Снова решил поупражняться в кулачных боях, Поттер? Конечно, тебе же неизвестны цивилизованные методы общения! Чему ты мог научиться у своих вонючих магглов, кроме как размахивать кулаками!
Гарри заскрипел зубами, отыскивая подходящее оскорбление, но не успел ничего сказать. Из Большого зала вышел Рон и, заметив Малфоя, стоящего рядом с Гарри, поспешил к другу на помощь.
- Чего тебе надо, Малфой? – с ходу накинулся он на слизеринца.
- О, шестерка Поттера тут как тут! – самодовольно усмехнулся Малфой. – Не надоело таскаться за Золотым Мальчиком и заглядывать ему в рот, Уизли? Ждешь, что тебе перепадет частичка его так называемой славы или в твой карман закатится пара монет?
- Закрой пасть, Малфой, - Рон мгновенно побагровел и сжал кулаки. – Твои-то дружки куда-то слиняли, ты сейчас один…
Драко, видимо, и сам уже понял свою оплошность. Поэтому решил поскорее ретироваться.
- Еще увидимся, Поттер, - бросил он с усмешкой и прошел мимо Гарри, с силой толкнув его плечом.
- Только сунься к нему еще раз, Малфой! – крикнул Рон вслед слизеринцу.
У подножия лестницы Малфой обернулся.
- Эй, Поттер! – крикнул он с издевкой. – И все же ты не стал отрицать, что она – твоя подружка! – и, расхохотавшись деланным смехом, побежал вверх по лестнице.
Гарри затрясся от гнева.
- Я его убью! – прорычал он.
- Ладно тебе, Гарри, - Рон положил руку на плечо друга. – Не бери в голову. Это всего лишь Малфой.
Гарри кивнул. Друзья вместе отправились на следующий урок.

***

В душе Гермионы бушевали сотни чувств: гнев, раскаяние, страх, отвращение к самой себе и к Малфою, обида, ненависть… к этому яркому букету примешивалось еще одно странное, совершенно необъяснимое чувство. То самое, что заставляло мысли Гермионы вновь и вновь возвращаться к напыщенному слизеринскому хорьку. Перед глазами все время всплывал образ Малфоя, с чрезвычайной осторожностью и, кажется, даже нежностью прикасающегося к ней, смотрящего на нее с тревогой и теплотой… того Малфоя, что всю ночь выхаживал ее, забывшуюся в болезненном бреду. Того Малфоя, который ответил на ее безумный поцелуй. Нет, это не тот Малфой, которого она знала уже пять лет. Это просто не мог быть он. Это – какой-то другой, незнакомый человек, которого Гермиона боялась, но к которому ее непреодолимо тянуло…
Обреченно вздохнув, Гермиона вошла в класс Арифмантики. Пока что класс был пуст, большинство студентов еще сидели в Большом зале и обедали. Гермиона села за свою парту, разложила книги и пергаменты, достало перо и чернила. Она действовала машинально, даже не задумываясь. Мысли ее были далеко от класса. От Арифмантики. Они были там, в Большом зале. Там, где самый отвратительный мерзавец на всем белом свете так неожиданно посмотрел на нее… с интересом? С радостью? С теплотой?
Гермиона покачала головой, отгоняя навязчивые мысли, и попыталась сосредоточиться на разложенных перед ней графиках. К сожалению, ей этого не удалось. Учеба не шла на ум. Устало откинувшись на спинку стула, Гермиона закрыла глаза. Тут же вспомнилась перепалка с Гарри. Его удивленное, оскорбленное, такое вымученное выражение лица… Гермиона почувствовала внезапный приступ жалости к Гарри и к самой себе. «Ты чертовски запуталась, Гермиона Грейнджер, - подумала девушка. – Нужно это прекращать, немедленно прекращать. Пока ты не натворила непоправимых бед…»
- Не выспалась, Грейнджер?
Гермиона вздрогнула и открыла глаза. Кто бы сомневался! Это был Малфой.
- Оставь меня в покое, - процедила девушка, демонстративно отворачиваясь к своим записям.
Малфой сел рядом с ней, усмехаясь. Достал из сумки учебник и несколько свитков пергамента. Гермиона от всей души желала, чтобы сейчас, прямо в эту самую минуту в класс вошел кто-нибудь еще. Кто угодно, лишь бы не выслушивать ядовитые речи чертова подонка Малфоя. Она даже не надеялась, что он просидит рядом с ней молча хоть пару минут. Ее опасения оправдались.
- Я удивлен, Грейнджер, - протянул он в своей обычной манере. – Поттер научился устраивать сцены ревности!
Гермиона посмотрела на слизеринца со смесью презрения и гнева.
- Что ты вообще можешь понимать в отношениях между друзьями, Малфой? – прошипела она разъяренной кошкой. – Тебе-то и слово такое неизвестно – «друзья»!
Малфой фыркнул.
- Мои друзья не суют свой нос в мои дела, за что я им несказанно благодарен.
- Потому что им на тебя наплевать, Малфой! – хохотнула Гермиона раздраженно. – Они дружат с тобой постольку, поскольку ты все еще богат и твоя фамилия в некотором роде знаменита…
- В некотором роде! – Малфой чуть не зарычал от негодования. – Моя фамилия стоит десятка таких, как фамилии предателей крови Уизли или магглолюбцев, вроде Дамблдора…
- Я бы сказала, твоя фамилия стоит десятка подобных ей: Макнейр, Розье, Долохов, Нотт, Забини, Паркинсон, Крэбб, Гойл… Ваша семейка переплюнула всех этих отморозков по количеству совершённых мерзостей и преступлений! – Гермиона осеклась, поняв, что перегнула палку.
Малфой побледнел, щеки его покрылись некрасивыми алыми пятнами от гнева.
- Не смей касаться своим грязным языком моей семьи, Грейнджер! – прорычал он. – Иначе я придушу тебя прямо на глазах у твоего несравненного Поттера и придурочного Уизли!
- Давай! – Гермиона с вызовом вскинула подбородок. – Сделай это, Малфой! Ты же только и мечтаешь о том, как бы раздавить мерзкую грязнокровку!..
Малфой вздрогнул. Гермиона еще больше разозлилась:
- Только не делай вид, что тебе неприятно слышать это слово! Ты пять лет кряду чуть ли не каждый день награждал меня этим отвратительным прозвищем! И делал это с превеликим удовольствием! Так что нечего корчить из себя благородного рыцаря, Малфой, ты не более, чем самовлюбленный, гадкий, надменный, чертов папенькин сынок!!!
- Как же ты любишь красивые фразы, Грейнджер, - Малфой говорил предельно спокойным тоном, но Гермиона отчетливо слышала в нем нарастающую угрозу.
Однако она не сдалась.
- По-крайней мере, я умею выражаться литературным языком, Малфой! И не говорю о людях гадости, как ты со своими омерзительными дружками и прихлебателями!!! Ты… ты… никчемный… трусливый… подлый… - Гермиона начала задыхаться от охватившего ее гнева.
С каждым произнесенным ею словом Малфой становился все бледнее и бледнее. Он заскрежетал зубами – Гермиона заметила, как задвигались, перекатываясь, желваки на его тонких скулах. Девушка замерла на полуслове. Ее охватило до боли знакомое чувство, которое неизменно приходило, когда она находилась рядом с Малфоем дольше, чем пару минут, - чувство всеобъемлющей дикой паники. Гермионе вдруг показалось, что Малфой без зазрения совести приведет свою угрозу в исполнение и придушит девушку прямо здесь, в классе… Она сжалась от предчувствия чего-то страшного и попыталась отодвинуться от разъярившегося слизеринца.
Попыталась, но не смогла. Потому что Малфой настолько неожиданно и быстро, что Гермиона не успела никак среагировать, схватил ее, притянул к себе и… впился своими губами в ее приоткрытый от удивления рот.
Гермиона затравленно пискнула и попыталась оттолкнуть Малфоя. Куда там! Он был гораздо сильнее, к тому же паника, охватившая ее, совсем не добавляла ей уверенности и сил. Гермиона безвольно обмякла в объятиях Малфоя, почувствовала, как его горячий язык проникает ей в рот, и невольно затрепетала. Негодяй – Малфой, довольный своей победой, только сильнее прижал Гермиону к себе, углубив поцелуй. Она не сопротивлялась. На это у нее не было сил. В голове ее стучала единственная мысль: «Пусть это скорее закончится! Пожалуйста, пусть это закончится!» Она вдруг с ужасом осознала, что вовсе не хочет, чтобы поцелуй, этот дерзкий, силой отвоеванный у нее поцелуй, прекращался… хочет, чтобы он длился и длился, заставляя ее мысли перепуганными пташками метаться в голове, сердце – вырываться из груди, тело – плавиться, превращаясь в жидкий огонь… Она сама не заметила, когда начала отвечать Малфою. Обхватила руками его плечи, подалась навстречу ненавистному слизеринцу… Он, казалось, забыл о существовании окружающего мира, целиком отдавшись одному этому поцелую…
Увы, все рано или поздно заканчивается. Гермиона отчетливо услышала, как дверь класса открылась. Девушка тут же изо всех сил отпихнула Малфоя от себя и бросила перепуганный взгляд на дверь. Там стоял Эрни Макмиллан, студент с Хаффлпаффа, занимающийся Арифмантикой вместе с гриффиндорцами и слизеринцами только потому, что с его родного факультета больше никто не выбрал этот предмет. Эрни замер с открытым ртом, уставившись на Малфоя и Гермиону. Девушка залилась краской и отвела взгляд. Малфой же, как ни в чем не бывало, хмыкнул и сказал:
- Чего уставился, Макмиллан? Тебя не учили, что пялиться на людей невежливо?
Эрни обиженно поморщился, но не стал связываться с известным скандалистом Малфоем, а просто прошел к своему месту и сел.
Гермиона не знала, куда деваться от стыда. Ей хотелось провалиться сквозь землю, раствориться, исчезнуть, умереть. Только не испытывать того страшного, тягучего, ноющего чувства абсолютной безнадежности, неспособности что-либо изменить, которое охватило ее. Теперь скрывать правду от друзей бессмысленно. Может, Эрни и не сплетник, но кому-нибудь он наверняка расскажет удивительную весть о том, что лучшая ученица Гриффиндора и подруга Гарри Поттера Гермиона Грейнджер встречается со слизеринским принцем Драко Малфоем… хотя это и не было правдой, но Гермионе совсем не хотелось, чтобы до Гарри или Рона дошли подобные слухи…
Девушка не заметила, как начался урок. Добрую половину занятия она просидела, бессмысленным взглядом уставившись в одну точку на странице учебника. К реальности ее вернул шепот Малфоя:
- Профессор Вектор на тебя смотрит.
Гермиона вздрогнула, с потерянным видом взглянула на Малфоя, потом – на профессора, а затем снова опустила взгляд в учебник. Какая ей, в сущности, разница, что она не сделает задание по арифмантике? Ведь сегодня, в самый ужасный день в ее жизни, разрушилось все, что она с таким трудом создавала – ее репутация правильной и высокоморальной студентки, ее мечты о прекрасном светлом будущем вместе с Гарри и Роном, дружба с ними, да и, по сути, сама ее жизнь. Слизеринский ублюдок в одно мгновение перечеркнул все, ради чего жила Гермиона. Одним-единственным поцелуем…
«Только одним? – подумала она и испугалась своих мыслей. – Нет, Гермиона, ты ошибаешься. Это произошло не сейчас. Не в то мгновение, когда в класс вошел Эрни. Это случилось тогда, когда ты сама впервые переступила порог выручай-комнаты…»
- Не устраивай трагедию, Грейнджер, - прошептал Малфой, наклонившись к Гермионе и почти касаясь своими губами ее уха. – Макмиллан просто жалкий идиот, он не станет распускать слухи…
- С чего бы это ты стал обо мне тревожиться, Малфой? – сухо спросила Гермиона, не глядя на соседа по парте.
- Брось, Грейнджер! – фыркнул Малфой. – Ты сидишь с таким видом, будто у тебя кто-то умер!
Гермиона повела плечами, словно пыталась отогнать назойливую муху, и ничего не ответила. У нее не было ни малейшего желания продолжать этот бессмысленный разговор. Малфой, наконец, отстал, вернувшись к работе над своими записями. Однако пару минут спустя он снова заговорил. Причем о таких странных для него вещах, что Гермионе волей-неволей пришлось отвлечься от своих мыслей и с удивлением посмотреть на него.
- Слушай, Грейнджер, - начал он с явной неохотой. – В самом деле, брось убиваться, это выглядит… глупо. Этот чертов Макмиллан возомнит себе невесть что. Он уже несколько раз на тебя оглядывался.
- Боишься подпортить свою репутацию, Малфой? – сквозь зубы процедила Гермиона. – Что будет, если Паркинсон узнает, что ты целовался с грязнокровкой?
- Прекрати! – зашипел Малфой. – Перестань говорить… это слово…
Гермиона удивленно подняла брови.
- Я не ослышалась? Малфой просит меня, чтобы я перестала называть себя грязно…
- Заткнись, Грейнджер! – в полный голос воскликнул Драко.
Гермиона вздрогнула. Весь класс обернулся к той парте, за которой сидели она и Малфой. Тут же по рядам пополз шепоток. Профессор Вектор смерила слизеринца недовольным взглядом. Драко тут же опустил голову, сделав вид, что погружен в работу. Как только класс успокоился и вернулся к делам, Малфой снова зашипел Гермионе на ухо:
- Вот что, Грейнджер, предоставь это мне. Я поговорю с этим тупоголовым хаффлпаффцем. Можешь не беспокоиться, он не станет трепаться о том, что увидел. Но и ты, будь добра, веди себя нормально.
Гермиона снова посмотрела на Малфоя. Похоже, он говорил искренне.
- Скажи, ты, часом, не спятил? – спросила она с презрением. – С чего ты решил, что мне нужна твоя помощь?
- Я просто… - Малфой явно растерялся. Гермиона видела такое впервые. – Слушай, кончай свои игры в правильную гриффиндорку, я просто хочу помочь и все. Ясно? Не задавай глупых вопросов!
Гермиона ошеломленно кивнула. Малфой принял это, как согласие, и, вздохнув с облегчением, вернулся к работе. Гермиона попыталась последовать его примеру, но до конца урока так и не смогла сосредоточиться на цифрах и графиках. В ее голове все перемешалось, все мысли спутались, превратившись в невообразимую кашу. Что же, черт побери, происходит?! Что творится с ними со всеми? С ней, с Малфоем, с Гарри, с Роном? Похоже, весь мир сошел с ума…
Прозвенел звонок. Студенты поднялись с мест и стали с шумом собираться. Гермиона тоже встала, запихнула в сумку учебник, почти чистый пергамент с парой небрежно набросанных строчек, перо. И тут почувствовала прикосновение к своей руке. Девушка невольно содрогнулась и подняла взгляд на Малфоя. Он смотрел на Гермиону с каким-то странным выражением, совершенно для него не свойственным, а потому непонятным.
- Ты… - пробормотал он, глядя куда-то поверх ее плеча. – Извини, ладно?
Гермиона только и смогла, что кивнуть в ответ. Это его странное извинение еще больше спутало ее мысли. Совершенно сбитая с толку, растерянная, раздавленная, Гермиона направилась к двери. Краем глаза она увидела, что Малфой подошел к Макмиллану и о чем-то с ним заговорил. Стараясь больше не думать о том, что произошло, и какие последствия ее ждут, Гермиона, наконец, покинула класс.

***

Вопреки ее ожиданиям, никаких слухов не возникло. Видимо, Малфой, и правда, умел убеждать людей. Хотя Гермионе, почему-то, казалось, что он просто припугнул Эрни чем-то не очень хорошим. Спрашивать самого Малфоя об этом Гермиона не решилась.
Весь оставшийся день Гермиона была сама не своя. Гарри с ней не разговаривал, Рон – и подавно. Настроение у девушки было хуже некуда. Вечером, когда Гермиона сидела у камина в гриффиндорской гостиной, к ней подошла Джинни и села рядом.
- Привет, - сказала Джинни.
- Привет, - кивнула Гермиона.
- Ты в порядке? – участливо спросила Джинни, заметив синие круги под глазами у подруги.
- Да, - кивнула Гермиона, не задумываясь. Но потом вдруг покачала головой. – Нет. Честно говоря, я совсем не в порядке.
Джинни посмотрела на нее с сочувствием и удивлением. Гермиона никогда раньше не делилась с младшей сестрой Рона своими проблемами. Похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз она рискнула об этом заговорить.
- Хочешь что-нибудь рассказать? – осторожно спросила Джинни.
- Не знаю, - вымученно ответила Гермиона. – Но у меня такое чувство, что, если я никому ничего не скажу, то просто свихнусь.
- Наверное, это что-то не очень… хорошее? – предположила Джинни. – Ты бы рассказала Гарри или Рону, если бы…
- Послушай, Джинни, - перебила Гермиона. – Именно потому, что Гарри и Рон не должны ничего знать, я…
- Я понимаю, - кивнула Джинни, поняв подругу с полуслова. – Я им ничего не скажу. Рон так вообще со мной не разговаривает.
- Гарри…
- Ему я тоже не скажу, обещаю, - Джинни подбадривающе улыбнулась.
- Хорошо, - кивнула Гермиона. – Мы можем найти какое-нибудь тихое место?
- Выручай-комната? – сразу предложила Джинни, но, увидев, как изменилась в лице подруга, пробормотала, - Ну, или какой-нибудь пустой класс…
- Хорошо, - Гермиона поднялась с дивана и направилась к двери. Джинни последовала за подругой.
Долго искать не пришлось: сразу за поворотом коридора оказалась незапертая дверь в один из тех классов, которые редко использовались преподавателями и студентами. В классе было тихо и сумрачно, парты покрывал тонкий слой пыли. На преподавательском столе лежало несколько свитков пергамента и пара перьев, в углу класса стоял сломанный телескоп и несколько швабр. Похоже, Филч приспособил класс под одну из своих кладовых.
Гермиона прошествовала к ближайшей парте и уселась на нее. Джинни устроилась рядом.
- Знаешь… - неуверенно начала Гермиона. – Я даже не знаю, что именно тебе рассказать…
- Расскажи все, - сразу предложила Джинни.
- Это так сложно – все, - задумчиво произнесла Гермиона и некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Наконец, она посмотрела Джинни в глаза и сказала. – Джинни, ты обещаешь, что никому не расскажешь то, что услышишь?
- Конечно, - кивнула Джинни.
- Даже если я скажу, что это связано с… Драко Малфоем? – Гермиона вздрогнула, произнося это имя, словно оно принадлежало самомý Темному Лорду.
Джинни удивилась, но не подала вида.
- Не имеет значения, с кем это связано, - сказала она. – Ты – моя подруга, и можешь рассказать мне все, что угодно.
«Ты даже не представляешь, насколько вы с Гарри похожи», - подумала Гермиона с теплотой. Затем, собравшись с духом, выпалила:
- Он отнял у меня волшебную палочку.
- Как?! – воскликнула Джинни. – Почему же ты не сказала Макгонагалл или Дамблдору? Это ведь нарушение правил! Его накажут!
Гермиона слабо улыбнулась и, вытащив из кармана палочку, показала ее Джинни. Рыжеволосая ведьмочка обескуражено заморгала.
- Но… я не понимаю…
- Он ее вернул. В тот же день, - пояснила Гермиона.
- Просто так? – Джинни не могла поверить в бескорыстие слизеринца. – Ничего не потребовав взамен?
Гермиона опустила голову, стараясь скрыть от подруги навернувшиеся на глаза слезы.
- Нет, - она покачала головой. – Не просто так. Он заставил меня пойти ночью в выручай-комнату…
Джинни охнула.
- Гермиона… ты туда пошла? Одна?
Гермиона кивнула.
- Только не говори мне, что этот ублюдок что-нибудь с тобой сделал! Потому что если это так, прости, но я нарушу свое обещание и расскажу все Гарри, этот подонок Малфой должен ответить за свои поступки!
- Джинни! – воскликнула Гермиона с мольбой.
Джинни замолчала, сверля подругу взглядом. Гермиона вздохнула, направила палочку на дверь и произнесла:
- Оглохни!
Конечно, ей вовсе не нравились заклинания, выдуманные каким-то странным Принцем-полукровкой, но с полезностью некоторых из них она не могла поспорить.
- Что это за заклинание? – спросила Джинни.
- Это… так… ничего особенного, - пробормотала Гермиона.
Джинни не стала допытываться, только кивнула, продолжая внимательно смотреть на подругу.
- Джинни, все так сложно… - Гермиона с трудом подавила всхлип. – Я даже не знаю, сможет ли мне кто-нибудь помочь, потому что у меня такое ощущение, что я сошла с ума…
- Не бойся, расскажи все, - тихо сказал Джинни.
Гермиона посмотрела в глаза подруги и, увидев в них живейший интерес и сочувствие, наконец, решилась.
- Понимаешь, - начала она, - той ночью, в выручай-комнате…
И тут ее словно прорвало. Слова, много дней копившиеся в ее голове, наконец, нашли выход, полились бурным потоком, будто река, сломавшая плотину. Гермиона рассказала Джинни все: и о злополучном первом поцелуе с Малфоем, и о случае у кабинета мадам Помфри, и о наглых инсинуациях чертова слизеринца, и о второй ночи в выручай-комнате, когда он несколько часов просидел рядом с потерявшей сознание девушкой, пытаясь ей помочь. И о том, что произошло после встречи с Дамблдором. И о поцелуе перед уроком Арифмантики, о том самом, который так некстати увидел Эрни Макмиллан… Джинни слушала, раскрыв рот от удивления и возмущения. К концу рассказа, когда Гермиона уже обливалась слезами, рыжая ведьма была просто вне себя.
- И ты еще защищаешь его?! – воскликнула она. Глаза ее потемнели от гнева. – Да он еще больший мерзавец, чем я о нем думала! Он просто… просто… извращенец! Просто наглый, самолюбивый папенькин сынок, который думает, что ему все дозволено!!! С этим надо разобраться, Гермиона, с этим обязательно надо разобраться!
- Как? – всхлипнула Гермиона. – Как мне с этим разобраться? Рассказать Гарри? Как думаешь, что он скажет, когда узнает, что я целовалась с… с… Малфоем?! – Гермиона вновь разрыдалась.
- Но ты не виновата! – тут же отозвалась Джинни. – Он все подстроил! Он сделал это против твоей воли! Гарри за это оторвет ему голову, клянусь Мерлином!
- Но в ту ночь, когда я ходила к Дамблдору… - Гермиона подняла взгляд на Джинни. – Я ведь потом пришла к Малфою! Совершенно самостоятельно, в здравом уме! Это нельзя списать на то, что он меня заставил! Он сам не ожидал, что я приду!..
- Ты сделала это под действием зелья, ничего удивительного, что у него оказался побочный эффект! – выпалила Джинни. – Ведь его готовил Гарри, насколько я поняла?
- Да, - кивнула Гермиона. – Но Гарри теперь – признанный зельевар…
- Это дела не меняет, - тряхнула головой Джинни. – Ты была не в себе, ты же сама сказала, что почти ничего не помнишь! Так что твоей вины тут нет. Во всем виноват этот слизеринский ублюдок! – Джинни и не заметила, как перешла на крик. – О, Мерлин, я готова своими руками порвать его на мелкие кусочки!!! Или заклясть, как следует!!! Почему ты раньше ничего не рассказала, Гермиона?! Он же просто издевается над тобой уже больше недели! И ты молчишь! Я давно заметила, что с тобой что-то не так, но чтобы причиной был Малфой?.. Он из тебя всю душу вытянул, Гермиона! Почему ты терпела? Почему не рассказала Гарри сразу, в тот же день, когда Малфой выкрал твою палочку?!
- Я надеялась узнать, правда ли Малфой – Пожиратель Смерти, - ответила Гермиона чуть слышно. – И разубедить Гарри в этом…
- Хорошо, - кивнула Джинни, все еще злясь. – Но потом? Почему не рассказала потом, когда он начал измываться?!
- Мне показалось… - Гермиона тяжело вздохнула. – Я подумала, что он неспроста спас меня… Что в нем есть хоть что-то человеческое, просто он скрывает это… в глубине души… Он не такой, как его отец…
- Брось, Гермиона! – фыркнула Джинни. – Все Малфои одинаковые! На то они и Малфои! Что может быть человеческого в этом напыщенном слизняке?!
- Ты права, - кивнула Гермиона. – Я ошибалась… А теперь… теперь все пропало. Я не могу рассказать Гарри. Просто не могу… И если Эрни распустит слух… мне конец, Джинни! Гарри и Рон не захотят со мной разговаривать! Не станут со мной дружить! Вся моя жизнь рухнула из-за этого… этого… Малфоя!.. А еще – из-за моей глупости…
- Вовсе ты не глупая, Гермиона, - Джинни присела на парту рядом с подругой и обняла ее за плечи. – Конечно, я не все поняла, но я уверена – у тебя были причины, чтобы поступить так, как ты поступила. А это подонок… он просто… просто воспользовался тобой. Твоей вины тут нет.
- Джинни, - всхлипнула Гермиона, уткнувшись подруге в плечо. – Я пойму, если ты не захочешь больше со мной дружить…
- Глупости! – обиженно воскликнула Джинни. – Как ты можешь думать обо мне так плохо?!
- Прости… Я подумала, что… Знаешь, если ты расскажешь все Гарри, я не буду тебя винить… он имеет право знать. Но сама… я не смогу. Я просто не смогу смотреть ему в глаза…
- Я не буду ничего рассказывать Гарри, - успокоила подругу Джинни. – Ни Гарри, ни Рону – никому. Я не из тех, кто готов раззвонить доверенную тайну на каждом углу. Но и ты, Гермиона, прошу тебя, не затягивай с решением этого вопроса. Ты сама должна рассказать все Гарри. Он тебя поймет, поверь. Он не станет тебя осуждать. Вы же дружите с первого курса, никто так не знает друг друга, как вы… - в голосе Джинни сквозила печаль и легкая зависть.
- Джинни, - Гермиона подняла взгляд на подругу. – Что ты, Джинни? Ты – тоже наша подруга! Я люблю тебя не меньше, чем Гарри или Рона! Не смей даже думать, что ты не дорога нам!
- Я не думаю, - Джинни улыбнулась. – Но, все равно, спасибо.
- Тебе спасибо, Джинни, - Гермиона попыталась улыбнуться в ответ, стирая со щек слезы. – За то, что выслушала.
- Не за что, - пожала плечами Джинни. – Если тебе понадобится помощь, приходи ко мне. Обещаю, я сделаю все, что в моих силах. Если придется придушить Малфоя, я с великой радостью…
- Спасибо, - Гермиона, наконец, улыбнулась от всей души. – Ты такая замечательная, Джинни!
Подруги обнялись. Потом Джинни начала строить планы мести Малфою, один невыполнимее другого. Гермиона смеялась, Джинни сама покатывалась со смеху. Гермионе стало легче на душе – она поняла, что у нее есть человек, к которому она сможет обратиться в любое время. Подруга, которая все поймет, не станет обижаться или возмущаться. Остаток вечера Гермиона провела с Джинни. Все страхи лучшей ученицы Гриффиндора, все ее тайные опасения, тревоги, муки совести, которые не оставляли ее ни на минуту, сегодня, наконец, отступили.
Но праздновать победу было еще слишком рано…

***

На следующее утро Гермиона проснулась в хорошем расположении духа. Ей было намного лучше, чем во все предыдущие дни, хотя бы потому, что сегодня она, наконец, смогла выспаться.
Гермиона спустилась на завтрак в Большой зал. И сразу же вспомнила, что сегодня не простой день. Сегодня должен был состояться первый матч сезона по квиддичу – Гриффиндор против Слизерина. Гриффиндоский стол пестрел красно-золотыми цветами мантий команды и одежды болельщиков. Слизеринцы, разодевшиеся в зеленое с серебром, принимались громко улюлюкать, как только в зале появлялся кто-нибудь из гриффиндорских игроков.
Гермиона, заметив Гарри и Рона, решила подойти к ним. Она надеялась, что сегодня ей удастся поговорить с друзьями спокойно, без скандала, и, возможно, извиниться. Она нерешительно остановилась за спиной у Рона и осторожно поинтересовалась:
- Как настроение, мальчики?
- Отличное, - ответил Гарри. Он, похоже, совсем не обиделся на Гермиону за вчерашнее. – Держи, Рон, выпей, - он пододвинул Рону стакан тыквенного сока.
Гермиона заметила какой-то флакончик, блеснувший в зажатом кулаке Гарри. И тут же все поняла.
- Рон, не пей! – воскликнула она, когда Рон поднес стакан ко рту. Она даже забыла, что все еще не помирилась с ним, настолько ее возмутил поступок Гарри.
- Почему это? – спросил Рон, уставившись на подругу.
Гермиона смотрела на Гарри, словно не верила своим глазам.
- Ты что-то добавил в стакан!
- Что ты сказала? – спросил Гарри.
- Что слышал! – Гермиона кипела от негодования. – Я видела, что ты что-то подлил в сок! Пузырек и сейчас еще у тебя в руке!
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - буркнул Гарри, быстро сунув флакончик в карман.
- Рон, я тебя предупреждаю, не пей! – с тревогой сказала Гермиона.
- Нечего тут командовать, Гермиона! – ответил Рон и залпом выпил сок.
Гермиона была потрясена до глубины души. Склонившись к Гарри, она прошептала ему на ухо:
- Тебя за такие дела надо бы исключить! Не ожидала от тебя, Гарри!
- Кто бы говорил, - шепнул он в ответ. – Давно ни к кому не применяла заклятие Конфундус?
Упоминание об отборочных испытаниях, когда она оглушила Кормака Маклаггена Конфундусом, чтобы помочь Рону, привело Гермиону в бешенство. Ничего не сказав Гарри, она отвернулась и зашагала прочь. Переполненная гневом, она даже не заметила, что одно из мест за слизеринским столом пустовало. На завтраке не было Драко Малфоя.
Не появился он и на игре. Никто не знал, что случилось со слизеринским ловцом. Кто-то сказал, что он неважно себя чувствует. Гарри удивился: помнится, в последний раз, когда Малфой не смог играть за свою команду, он потребовал перенести матч на более удобное время. Интересно, что такого могло случиться со слизеринцем, если он решил пропустить квиддич?
Рона весть об отсутствии Малфоя несказанно обрадовала. К тому же на игру не смог попасть и главный бомбардир слизеринцев – охотник Вейзи, который, по счастливой случайности, на тренировке получил бладжером по голове.
- Странно как-то, правда? – тихо спросил Гарри Рона. – Что Малфой не играет?
- Я бы сказал, удачно, - слегка оживился Рон. – И Вейзи не будет, он у них лучший… Эй! – Рон вдруг замер, вытаращившись на Гарри.
- Что? – отозвался Гарри.
- Я… ты… - забормотал Рон с ошеломленным видом. – Мой стакан… тыквенный сок… Ты же… не может быть!
Гарри усмехнулся про себя, но сказал только:
- Одевайся живее, через пять минут начинаем.
Вскоре друзья вместе с командой вышли на залитое солнцем поле. Гарри подошел к мадам Хуч и пожал руку капитану слизеринской команды. Затем все взобрались на метлы. Раздался свисток судьи. Игра началась.

***

Гриффиндор оказался на высоте. Словно какие-то высшие силы оберегали команду. Раз за разом гриффиндорские охотники успешно нападали на слизеринские кольца, проводя блестящие атаки, а на другом конце поля Рон снова и снова, будто без усилий, брал мячи. Трибуны заходились от рева, кто-то вспомнил старый добрый куплет «Рональд Уизли – наш король!», и вскоре его распевал чуть ли не весь стадион (за исключением, разумеется, его «зеленой» слизеринской половины). Только к концу матча фортуна чуть не отвернулась от Гриффиндора: слизеринский ловец Харпер, вышедший на замену Малфою, заметил снитч раньше, чем Гарри. Слизерин был на волосок от победы, Гарри не успевал, снитч уже сверкал у самых пальцев Харпера… И тогда Гарри в отчаянии пошел на крайние меры.
- Эй, Харпер! – заорал он. – Сколько Малфой тебе заплатил, чтобы ты играл вместо него?
Трюк сработал. Харпер словно споткнулся в воздухе; снитч проскочил между пальцами у незадачливого ловца. Гарри рванулся вперед и схватил золотой крылатый мячик.
- ЕСТЬ!!!
Победа досталась Гриффиндору.
Радости болельщиков не было предела. Стадион утонул в их реве. Едва Гарри спустился на землю, команда бросилась обнимать своего капитана. Все вместе они, забыв прошлые обиды и распри, отправились в раздевалку.
- Праздновать будем в гостиной! – не находя себе места от избытка чувств, вопил Дин Томас. – Мне Симус сказал! Джинни, Демельза, пошли!
Гарри и Рон задержались позже других. Они уже собирались уходить, когда в раздевалку вошла Гермиона. Она нервно теребила гриффиндорский шарф, вид у нее был расстроенный, но решительный.
- Гарри, мне нужно с тобой поговорить, - она тяжело вздохнула. – Зря ты так поступил. Ты же слышал, что сказал Слизнорт, это незаконно.
- И что ты сделаешь? Донесешь на нас? – с вызовом спросил Рон.
- Ребята, о чем вы? – спросил Гарри наиграно удивленным тоном и отвернулся, чтобы повесить мантию и скрыть от друзей улыбку.
- Ты прекрасно знаешь, о чем! – вскрикнула Гермиона. – Ты за завтраком добавил Рону в стакан зелье, приносящее удачу! «Феликс Фелицис»!
- Нет, не добавлял, - покачал головой Гарри, обернувшись.
- Нет, ты добавил, Гарри, - настаивала Гермиона, - поэтому все и шло так замечательно, и у слизеринцев двое игроков заболели, и Рон брал все мячи!
- Ничего я туда не добавлял! – Гарри улыбнулся во весь рот, а затем достал из кармана прозрачный флакончик, до краев наполненный золотистой жидкостью, и плотно закупоренный крышкой, залитой воском. – Я хотел, чтобы Рон подумал, будто я так сделал, вот я и притворился, когда увидел, что ты подходишь.
Рон и Гермиона уставились на Гарри, открыв рты.
- Ты брал мячи, - обратился к Рону Гарри, - потому что был уверен в своей удаче. А на самом деле ты все сделал сам, - Гарри улыбнулся еще шире и спрятал флакончик с зельем в карман.
- Значит… я пил простой тыквенный сок? – ошеломленно выдавил Рон. – А как же Малфой? И Вейзи не смог играть… ты, правда, не давал мне никакого зелья?
Гарри покачал головой. Рон несколько секунд смотрел на друга, разинув рот, а потом вдруг обернулся к Гермионе и гнусаво передразнил:
- «Ты за завтраком добавил Рону в стакан «Феликс Фелицис», потому он и брал все мячи!» Видишь, я и без посторонней помощи умею брать мячи!
- Я не говорила, что не умеешь… - залепетала Гермиона. Она совсем не так представляла себе разговор с мальчишками, ведь, в сущности, она пришла ради того, чтобы помириться… - Рон, ты же и сам думал, что выпил его!
Рон не слушал. Закинув метлу на плечо, он направился к двери.
- Э-э… - смущенно протянул Гарри. Такого побочного эффекта он явно не ожидал. – Пойдем праздновать?
- Иди, - ответила Гермиона, смаргивая слезы. – Меня от Рона сейчас просто тошнит. Не понимаю, что я опять сделала не так…
И она тоже выскочила из раздевалки.
Гарри медленно побрел к замку. Его кто-то окликал, приветствовал, поздравлял. Но Гарри было не до этого. Юношу охватило чувство полного и окончательного провала. А ведь он так надеялся, что, если Рон выиграет матч, то они с Гермионой сразу помирятся! И как объяснить Гермионе, что она виновата только в том, что когда-то давным-давно целовалась с Виктором Крамом?..

***

Гермиону мучило нехорошее предчувствие. Ей совсем не нравилось то, как отреагировал Рон на ее попытку помириться. Видимо, придется приложить максимум усилий, чтобы вернуть его расположение… а стоит ли? Рон в последнее время стал совершенно невыносим! Сколько можно носиться с ним, как с маленьким ребенком? Он уже взрослый, сам может решать, с кем ему дружить, а с кем – нет. И вообще… кто-то когда-то сказал, - кажется, это был Малфой, не к ночи будь помянут, - что Рон пускает по Гермионе слюни. Бред! Если бы это было так, он бы не стал ссориться с ней и вести себя, как настоящая свинья.
Гермиона свернула за угол и налетела на кого-то, пребольно стукнувшись лбом.
- Ой! – девушка схватилась за ушибленное место.
- Смотри, куда идешь, Грейнджер! – прошипел знакомый голос.
- Малфой! – Гермиона подняла взгляд на разгневанного блондина. – Нигде от тебя нет покоя!
- О! – протянул слизеринец с каким-то особым садистским наслаждением. – Сегодня Грейнджер не в духе! Что, интересно, может тебя беспокоить?
- Это не твое дело, Малфой! – отрезала Гермиона, собираясь идти дальше.
Неожиданно Малфой схватил ее за локоть и оттащил в ближайшую нишу – теперь их не было видно из коридора.
- Быстро учишься, Грейнджер, - прошептал он Гермионе в самое ухо. – Но я предпочитаю слышать ответы на свои вопросы!
- С чего это ты стал интересоваться моим настроением? – съязвила Гермиона, чувствуя, как все тело напряглось, а спина покрылась мерзким холодным потом.
- Мне совершенно все равно, какое там у тебя настроение, Грейнджер, - фыркнул Малфой. – Хоть топись, я только помогу камень на шею повесить. Мне интересно, что могло тебя так расстроить. Это явно что-то из ряда вон. Наверняка твой золотой Поттер опять влип в какую-то историю…
- Это тебя не касается! – почти вскрикнула Гермиона. Голос ее начал дрожать.
Малфой мгновенно зажал ей рот тонкой теплой ладонью.
- Не ори! – он склонился еще ближе к девушке, теперь его щека касалась ее лица, отчего у Гермионы по спине побежали мурашки. – Отвечай, если не хочешь неприятностей!
- С какой стати? – у Гермионы еще находились силы спорить и сопротивляться, хотя тело уже не слушалось, а изнутри накатывало такое знакомое чувство ужаса и отвращения.
- С такой, - ответил слизеринец. – Если хочешь узнать, где я был…
- Неужели ты рискнешь рассказать мне о своих темных делишках только в обмен на то, чтобы я рассказала тебе о своих проблемах? – усмехнулась девушка.
- Я еще раз повторяю, - прорычал Малфой. – ТВОИ ПРОБЛЕМЫ меня не волнуют! Я хочу знать, что задумал Поттер!
- С чего ты взял, что я переживаю из-за Гарри? – спросила Гермиона с вызовом и тут же пожалела, что вообще заговорила.
- Значит, это из-за Уизли? – Малфой неприятно оскалился. – Что, очередная семейная ссора?
- А вот это тебя, действительно, не касается, - Гермиона отвела взгляд, чувствуя, как на глаза наворачиваются совершенно неожиданные и ненужные слезы.
- Что я вижу? – ядовито протянул Малфой. – Заучка Грейнджер пускает слезки по тупоголовому Уизли!
Гермиона со злостью посмотрела на Малфоя, но не нашла, что ответить.
И тут Малфой сделал нечто такое, чего Гермиона ожидала меньше всего. Он наклонился к ней и… поцеловал.
В первые несколько секунд Гермиона даже не могла понять, что происходит. Тело сковал приступ ужаса, все мысли мгновенно улетучились. Малфой целовал ее. Малфой снова целовал ее! Причем не так, как всегда – будто берет приступом укрепленный вражеский форт, - а как-то совсем иначе… нежно? Ласково? С любовью?!.
Гермиона сама не поняла, когда стала отвечать на поцелуй. Но это действительно произошло. Страх отступил, дав волю эмоциям. Гермиона расслабилась в объятиях злейшего врага, прижалась к нему, полностью отдалась этому странному поцелую… Юноша обнял ее, притянул ближе к себе, запустил руки в ее растрепанные каштановые кудри. Его губы были такими теплыми… такими знакомыми… Их прикосновение вызывало в девушке какие-то непонятые желания, заставляло сердце биться быстрее, дыхание – участиться… из уст Гермионы вырвался невольный стон.
Драко отстранился от девушки с видом совершеннейшего удовлетворения. Ей совсем не понравился его взгляд.
- Что ты творишь? – прошептала она слегка севшим голосом.
- Тебе не нравится, как я целуюсь? – Малфой вопросительно поднял бровь.
- Нет! – воскликнула Гермиона. – Да!.. Боже, я не знаю!.. Ты – просто мерзавец! – Гермиона почувствовала, что краснеет.
Драко тихо засмеялся и выпустил девушку из объятий.
- Не советую тебе думать об Уизли, - сказал он без тени насмешки. – У вас с ним ничего не получится, поверь моему опыту. Это человек не твоего уровня.
- Ценный совет, Малфой, - Гермиона была не в силах спорить или ругаться.
- Как всегда, - усмехнулся слизеринец.
- Не смей никогда так больше делать! – Гермиона не могла заставить себя посмотреть Малфою в глаза.
- Не указывай мне, Грейнджер! – Малфой явно наслаждался своим превосходством над ней в этой ситуации.
- Катись к черту!
- Уж лучше ты, - Малфой повернулся, собираясь уйти, но вдруг остановился и сказал. – Я был в выручай-комнате. Можешь передать Поттеру. А еще лучше, приходи туда сама. Ты знаешь, как ее открыть, – и ушел.
Гермиона еще несколько минут простояла в безлюдном коридоре, пытаясь осознать все, что только что произошло. Малфой поцеловал ее. Она ответила. Они не поругались, когда это закончилось. Он сказал ей, где был во время матча. Что происходит? Малфой сошел с ума? Может, он что-то задумал?.. Боже, почему все так сложно?!
Гермиона направилась в сторону гриффиндорской башни. Девушка еще ощущала на своих губах вкус его поцелуя, на теле – тепло его рук. Но мысли ее были уже далеко. «Что скажет Гарри, когда узнает обо всем? Смогу ли я рассказать ему все после того, что между нами было?.. Хотя, собственно, ничего не было. Но все же… Гарри не поймет. Я потеряла одного друга, не хочу потерять всех…»
Думая так, Гермиона подошла к портрету Полной Дамы.
- Милочка, где же вы ходите?! – радостно воскликнула дама в розовом. – Весь факультет уже внутри! Поздравляю вас с победой!
- Спасибо, - без особой радости ответила Гермиона. – Простите, я забыла пароль…
- Ничего не могу поделать, - Полная Дама строго посмотрела на Гермиону.
Девушке ничего не оставалось, кроме как ждать, пока из гостиной кто-нибудь выйдет. Ждать пришлось недолго – из портретного проема вывалился Невилл.
- Привет, Гермиона! Чего не заходишь?
- Я забыла пароль.
Невилл ошарашено уставился на Гермиону – как правило, это он всегда забывал и путал пароли, но чтобы она? Что-то здесь не так… Однако, выяснить, что произошло с лучшей ученицей Гриффиндора, Невиллу так и не удалось – Гермиона скрылась в проеме за портретом.
Гостиная была полна народу и шума. Звучала музыка, поздравительные крики, кто-то выводил известный куплет «Рональд Уизли – наш король!». Гермиона огляделась в поисках виновника торжества. Увидела Гарри – он о чем-то разговаривал с Джинни. Тут же Гермиона заметила рыжую шевелюру Рона и шагнула к нему, но остановилась. Ее лучший друг – хотя, это уже сомнительно, - почти полностью скрылся в объятиях ее соседки по комнате – Лаванды Браун. Эти двое так тесно сплелись, что было трудно определить, где чьи руки и ноги. Захваченные страстным поцелуем, они не замечали ничего вокруг.
Гермиона почувствовала, как сердце отрывается и летит куда-то вниз… Тело обдало жаром, глаза застлала пелена слез, голова закружилась. Зато мысли сразу прояснились. Гермиона поняла, что ни минуты не может оставаться в одной комнате с НИМИ.

***

Гарри не заметил, как в гостиную вошла Гермиона. Он, как и все Гриффиндорцы, смотрел на своего лучшего друга, страстно целующегося с Лавандой. К тому же рядом была Джинни, и все мысли Гарри сейчас были о ней. «Почему я думаю о ней? – спрашивал он сам себя. – Она – сестра Рона, да и мне как сестра… К тому же, она встречается с моим другом Дином Томасом… нельзя о ней думать». Убеждая себя таким образом, Гарри в тоже время чувствовал, как внутри все переворачивается, когда он видит Джинни, когда слышит ее тихий приятный голос, когда чувствует запах ее цветочных духов.
- Хорошо сыграли сегодня, Гарри! – поздравила друга Джинни и похлопала его по руке.
Гарри обдало жаром. Сердце сделало кульбит и понеслось галопом. Гарри сглотнул, хотел что-то сказать, но голос не слушался. К тому же Джинни уже отошла в сторону столика – за сливочным пивом. За ней по пятам следовал Живоглот, не спуская глаз с пушистика Арнольда, сидящего у нее на плече.
Бросив взгляд на рыжего котяру, Гарри сразу вспомнил о Гермионе и огляделся в поисках подруги. Странно, что ее все еще нет в гостиной, где собрался, казалось, не только Гриффиндор, но и другие факультеты – так было тесно. Гарри увидел, как открылся и сразу закрылся портретный проем. Сердце его ухнуло вниз – он успел заметить мелькнувшее в проеме что-то, очень похожее на гриву каштановых кудрей.
Гарри бросился за подругой, выскочил из гостиной. В коридоре было пусто. Озадаченно оглядевшись, Гарри направился в первый попавшийся класс. Гермиона была там, сидела на учительском столе. Над головой у девушки со щебетом порхали созданные прямо из воздуха канарейки. Гарри невольно восхитился, как четко ей удается выполнять заклинания даже в такую минуту.
- Привет, Гарри, - сказала Гермиона дрожащим голосом. – Я тут упражняюсь…
- Здорово у тебя получается… - пробормотал Гарри, не зная, что обычно говорят людям в таких случаях.
- Рон, кажется, вовсю веселится? – сказала Гермиона неестественно тонким голосом.
Гарри вздрогнул, как от пощечины: он никогда не слышал, чтобы Гермиона ТАК говорила. Ему было невыносимо жаль ее, но, увы, он не знал, что можно сделать.
- Да? – спросил Гарри в попытке увести Гермиону от неприятных размышлений, сделав вид, что ничего не знает. Может, тогда она тоже подумает, что ей показалось?
- Только не делай вид, что ничего не видел, Гарри, - в полумраке класса было плохо видно выражение лица девушки, но Гарри мог точно сказать, что услышал в ее голосе слезы и отчаяние. – Он не очень-то и прячется, он…
Дверь в класс с грохотом распахнулась. К своему ужасу Гарри увидел ворвавшегося в класс Рона, тянущего за собой смеющуюся Лаванду.
- О! – воскликнул Рон и остановился, как вкопанный, увидев Гарри и Гермиону.
- Ой-ой! – пискнула со смехом Лаванда и тут же выскочила за дверь.
Наступила тишина. Гарри показалось, что он слышит биение собственного сердца, эхом разносящееся по классу. Гермиона в упор смотрела на Рона, который не мог взглянуть ей в глаза и старательно отводил взгляд.
- Эй, Гарри! – выдавил Рон со смесью смущения и бравады. – А я все думал, куда ты запропастился!
Гермиона соскользнула со стола. Канарейки последовали за ней, продолжая порхать вокруг ее головы, как крохотные космические спутники.
- Напрасно ты заставляешь Лаванду ждать в коридоре, - справившись с голосом, сказала Гермиона. – Девушка будет удивляться, куда это ты подевался, - и с высоко поднятой головой прошествовала мимо Рона к двери, стараясь выглядеть совершенно спокойной.
Рон перевел дух, обрадовавшись, что Гермиона не стала скандалить и устраивать сцен. Он был рад такому повороту событий, тем более что ничего конкретного он Гермионе никогда не обещал…
Девушка подошла к двери, собираясь с достоинством покинуть кабинет, но тут в ней что-то сломалось. Гермиона не смогла пересилить себя, обернулась.
- Оппуньо! – крикнула она почти с яростью, и желтые птички ринулись в атаку на Рона.
Он что-то завопил – она уже не слышала. Забыв о Гарри и вообще обо всех, Гермиона выскочила вон из класса и понеслась по пустым коридорам школы. Она не знала, куда бежит – слезы застилали глаза, ноги подкашивались. Но девушка продолжала нестись вперед, словно могла сбежать от боли, разрывающей сердце.
Она остановилась, только упершись в стену. И не сразу поняла, где находится. Широкий коридор, по бокам – еще два, поменьше. На стене – картина, на которой тролли в балетных пачках пытаются избить незадачливого волшебника.
- Выручай – комната… - обреченно прошептала Гермиона, стирая со щек слезы.
Сегодня все не так. Все против нее. Словно все сговорились испортить ей жизнь. А теперь еще она сама приходит туда, где меньше всего хотела бы оказаться.
Сделав пару шагов в сторону от заветной комнаты, Гермиона в нерешительности остановилась. Словно какой-то голос в ее голове говорил ей: «Вернись! Войди туда!» Не отдавая себе отчет, девушка вернулась, подошла к сплошной стене и тихо спросила:
- Малфой, ты там?
«Глупо, - тут же подумала она. – Он меня не услышит».
Собравшись с мыслями, Гермиона три раза прошлась вдоль стены. В сплошной каменной кладке появилась небольшая дубовая дверь с медными ручками – до боли знакомая дверь. Девушка решительно вошла в выручай-комнату.
И стразу увидела его. Он по обыкновению сидел у камина, глядя на огонь. Он выглядел уставшим и подавленным. Отблески пламени играли на его щеках, их можно было принять за румянец – на самом деле он был, как всегда, бледен. Гермиона тихо подошла к его креслу и остановилась в двух шагах за его спиной.
- Малфой, - тихо позвала девушка.
Он вздрогнул и обернулся. Он явно не ожидал ее прихода и был настолько погружен в свои мысли, что не услышал, как она вошла.
- Ты? – он был удивлен.
- Можно я посижу тут… с тобой? – спросила она нерешительно.
- Сиди, - пожал плечами Драко.
Гермиона села в соседнее кресло и так же, как он, уставилась на огонь. Сколько они просидели так – трудно сказать. Каждый из них думал о своем, говорить им не хотелось, ругаться – тем более. Они оба устали и хотели просто спокойно посидеть.
Прошло не меньше получаса, прежде чем Драко решился нарушить тишину.
- Что у тебя случилось?
- Что? – не сразу поняла вопрос Гермиона.
- Что произошло? – переспросил Драко. – Ты плакала.
- Да, - Гермиона не стала отпираться. – Это… сложно объяснить.
- Ты попробуй, - посоветовал Драко. – Я не совcем глупый, думаю, смогу понять.
- Зачем это тебе? – вместо ответа спросила Гермиона. – Зачем ты это делаешь? Целуешь меня, а потом говоришь гадости? По ночам носишь на руках и спасаешь от болезни, а днем ведешь себя так, будто я – хуже, чем грязь на подошвах ботинок…
- Как, ты это помнишь? – искренне удивился Драко. – То, что случилось, когда ты заболела?
- Да, - кивнула Гермиона. – Я недавно все вспомнила. Все в подробностях. И я не понимаю, почему…
- Я тоже, - перебил Драко. – Я понятия не имею, почему делаю все это. Бывают моменты, когда я становлюсь… другим. Словно это – не я. Словно в меня вселяется другой человек. И этот человек все время хочет кому-то помочь, кого-то спасти…
- Это называется совесть, - усмехнулась Гермиона.
- Как бы это ни называлось, раньше со мной такого не было, - мрачно подытожил Драко. – У меня полно дел, уроков, обязанностей... времени не хватает даже на сон, а я все время думаю только… о тебе.
- Что? – Гермиона опешила от такого признания.
- Смешно? – криво усмехнулся Драко. – Пожалуй. Я сам не в восторге от этого. Такое ощущение, что на меня наложили заклятье Империус…
- Я чувствую точно то же самое, - неожиданно даже для самой себя сказала Гермиона.
Драко посмотрел на нее своим проницательным взглядом и спросил:
- Так ты мне расскажешь, что у тебя случилось?
Гермиона опустила глаза. Сейчас ей не хотелось думать о Роне и Лаванде, о Гарри, о той жизни, что осталась за дверью выручай-комнаты. Но Драко был любопытен и настойчиво просил ее рассказать все. Гермиона вздохнула и ответила:
- Это Рон. Он… в общем, у него появилась девушка. И я совсем некстати застала их за горячим времяпрепровождением.
- Проще говоря, ты увидела, как они целуются, - констатировал Драко.
Гермиона кивнула, почувствовав, как к горлу снова подкатывает комок. Драко заметил, что ее глаза увлажнились, и тихо сказал:
- Только не плачь. Терпеть не могу женские слезы. А про этого Уизли забудь, он тебе не пара.
Гермиона посмотрела на Драко почти с благодарностью. Не в силах сдержаться, девушка заплакала. Драко встал с кресла и подошел к ней, присел на пол рядом и, обхватив ее ноги, положил голову ей на колени.
- Поверь, - сказал он тихо, - это еще не самая страшная беда. Все пройдет, забудется, вы снова помиритесь, и все будет хорошо… У вас всегда все хорошо. Рано или поздно…
- Тебе есть на что жаловаться, Малфой? – сквозь слезы спросила Гермиона. – Я думала, твоему положению надо завидовать.
- Глупости, - ответил Драко. – Не бывает абсолютно счастливых людей. А вся эта театральная напыщенность – только ради того, чтобы чувствовать себя лучше, чем есть на самом деле…
- Что я слышу? – от удивления Гермиона перестала плакать. – Драко Малфой критикует сам себя?
- И вовсе не критикую, - вскинулся Драко, но тут же отступил. – Хотя, конструктивная критика иногда полезна…
- Кто ты? – спросила Гермиона с иронией. – И куда ты дел Драко Малфоя?
- Это я, - ответил Драко. Поднял голову и посмотрел Гермионе в глаза – ее сердце сразу забилось чаще. – Мне нравится, когда ты называешь меня «Драко».
- А мне не нравится, когда ты называешь меня «грязнокровка», - ответила Гермиона.
Драко поморщился:
- Я давно так тебя не называю.
Гермиона задумалась: а ведь он прав. Она давно не слышала от него подобного оскорбления. С той самой первой ночи в выручай-комнате.
- Хочешь, я буду называть тебя Драко? – вдруг спросила девушка.
- А я за это должен буду поцеловать подол мантии Поттера? – спросил Драко с усмешкой.
- Нет, - Гермиона покачала головой. – Совершенно безвозмездно.
- Не стоит, - ответил Драко серьезно. – Тебя неправильно поймут.
Гермиона согласно кивнула.
- Но здесь, - добавил юноша, - в этой комнате… я буду рад, если ты станешь называть меня по имени.
- Хорошо, - ответила Гермиона. – Драко…
Он посмотрел на нее внимательно. Что-то сильно изменилось в ней за последнее время. Возможно, она перестал быть той дерганой заучкой с растрепанными волосами и чернильными пятнами на руках, что вечно таскалась за Поттером и Уизли. Возможно, она похорошела, стала лучше следить за собой… А может быть, она просто выросла, превратившись из худенькой девочки-подростка в настоящую красивую девушку с копной мягких, как пух, каштановых волос и с огромными карими глазами… Драко не мог оторвать взгляда от ее глаз. Она тоже смотрела на него, не мигая. Вдруг он, подчинившись неведомому порыву, встал на колени, потянулся к ней и поцеловал. Второй раз за сегодняшний день. Поцеловал так, как не целовал никого и никогда. Как можно целовать только любимую девушку. Нежно, трепетно, едва касаясь губ… Прикосновение – как вздох… Легко, невесомо, возбуждающе…
Гермиона закрыла глаза и подалась ему навстречу. Обвила руками его шею, прикоснулась к его мягким светлым волосам. Она не сразу осознала, что уже не чувствует знакомого страха или отвращения. Только нежность и тепло, разливающееся от его губ по всему телу…
Они не поняли, как это произошло. Все было настолько быстро, естественно и обоюдно одобрено, что они просто не задумывались об этом. Прервав поцелуй, Драко встал, Гермиона тоже поднялась с кресла. Привычным движением юноша взял ее на руки – сердце его забилось чаще от ощущения ее стройного гибкого тела, находящегося в его власти, - и отнес на кровать. Гермиона не сопротивлялась. Она только в ожидании смотрела, как он снимает мантию, рубашку… Он был потрясающе красив – светлая, почти прозрачная кожа, широкие плечи, плоский живот. Гермиона