Глава 3. Уроки Дамблдора и махинации Малфоя

После того памятного дня, когда Кэти Белл подверглась заклятию (и Гермиона Грейнджер, похоже, тоже) прошло больше недели. Приближалась первая игра сезона – матч по квиддичу со Слизерином. Гарри был как на иголках, и не только потому, что великолепная охотница Кэти в этот раз не сможет выйти на поле (после ужасного случая с ожерельем девушку отправили в лечебницу Святого Мунго, и было бы глупо надеяться, что она вернется до начала сезона). Гарри тревожило еще и то, что на игре будет присутствовать новоявленный Пожиратель Cмерти – Драко Малфой. Еще больше Гарри раздражало поведение Рона и Гермионы – они, словно сговорившись, старались упорно не замечать его намеков или прямых разговоров о его теории относительно мерзкого слизеринца. Они только все время пожимали плечами и одаривали Гарри сочувственно-непонимающими взглядами.
Кроме того, уроки Дамблдора тоже не проходили бесследно, заставляя Гарри все время думать о том, что же такого важного хочет сказать и показать ему директор. С разрешения Дамблдора Гарри все рассказал лучшим друзьям. Рон с восхищением и страхом выдал:
- Да, Гарри! Жуткое дело – Сам-Знаешь-Кто в детстве!
Гарри думал так же. Юный Реддл понравился ему не больше, чем тот, которого он видел на втором курсе – живое воспоминание, восставшее из дневника. Конечно, в маленьком мальчике-сиротке трудно было разглядеть будущего величайшего злодея волшебного мира, Гарри прекрасно понимал это и не осуждал Дамблдора за то, что тот все же решился принять Реддла в Хогвартс. Но что-то зловещее, странное, необъяснимое сквозило во взгляде маленького Тома, что-то, что выдавало темную сущность его души. Гарри не мог отделаться от ощущения, что где-то уже видел подобный взгляд. Где-то совсем рядом, не так давно. И это был, точно, не взгляд Волдеморта – жуткий, проникающий сквозь кожу и раздирающий сердце взгляд узких, как щелки, красных глаз со змеиными вертикальными зрачками. Это был взгляд кого-то из знакомых, кого-то, кого Гарри встречал так же часто, как Рона или Гермиону…
- О чем ты все время думаешь? – прошипела Гермиона Гарри на ухо.
Шел урок трансфигурации, Макгонагалл заставила шестикурсников сотворить из воздуха несколько канареек. Пока это никому не удалось.
Гарри вздрогнул и посмотрел на подругу. Он выглядела обеспокоенной.
- Все в порядке, Гермиона, - прошептал Гарри. – Просто… скоро квиддич, а у меня нет замены для Кэти.
- Ты думаешь об этом с таким лицом, будто у тебя, как минимум, нет замены для собственной правой руки, которая вдруг перестала работать… - пробормотала Гермиона.
«Что ж, - подумал Гарри. – В чем-то ты права».
У него и в правду в последнее время было похожее ощущение. На него вдруг навалилось столько всего, что он и не знал, о чем в первую очередь стоит думать. Матч по квиддичу, проклятье, наложенное на Кэти, уроки у Дамблдора, шастающий по школе убийца-Малфой… кроме всего прочего, Гарри не давали покоя мысли, которых он изо всех сил старался избегать. Мысли, по его мнению, совершенно ненужные и бессмысленные в данное время. Мысли о Джинни.
За завтраком она посмотрела на него как-то иначе. Не так, как всегда. Каким-то долгим, слишком долгим, изучающим взглядом, от которого у Гарри мурашки побежали по коже. Ему захотелось расхохотаться, как сумасшедшему, или запрыгнуть на стол и сплясать дикий танец аборигенов Австралии, или наорать на Рона, все время что-то бормочущего про квиддич… Или… подойти к ней, взять ее за руку. Наплевать, что на виду у всего Хогвартса, на виду у ее брата и ее парня Дина Томаса… От этих мыслей все в Гарри выворачивалось наизнанку, в голове гудел пудовый колокол: «Она – сестра Рона. Она – сестра Рона. Не будь предателем». Но юноша ничего не мог поделать с собой. Если он не думал о Дамблдоре или о Малфое, то не мог думать ни о ком другом, кроме как о ней.
А в начале недели на него навалилась еще одна напасть. В понедельник, рано утром, перед занятиями, в Большой Зал на завтрак не спустилась Гермиона. Мальчишки так и не смогли выпытать у нее, куда она запропастилась: раньше Гермиона никогда – или в очень редких, совершенно исключительных случаях – не пропускала завтрак или обед и сама все время твердила друзьям, что «Здоровое питание – прежде всего!» Настораживало не столько отсутствие Гермионы на завтраке само по себе, сколько тот факт, что она никак это не объяснила. Просто буркнула «Привет» на первом уроке и совершенно отрешенным взглядом уставилась на доску. С лучшей подругой Гарри Поттера что-то, определенно, происходило. Что-то, о чем она не хотела рассказывать даже друзьям. Рон, конечно же, ничего не заметил, а на вопросы Гарри только отмахнулся:
- Ты же знаешь, это Гермиона! Она всегда такая. Мало ли, что ее беспокоит. Может, какая-нибудь очередная ерунда, которую она не может отыскать в библиотеке. Она ведь даже не рассказала нам, как умудрилась сбежать от мадам Помфри, помнишь?
Рассуждения Рона ничуть не успокоили Гарри, наоборот, усилили его тревогу. За Гермионой никогда раньше не замечалось ничего подобного. Чтобы она скрывала что-то от них? Чтобы смогла перечить преподавателю или кому бы то ни было из старших? Чтобы просидела три урока подряд, ни разу не подняв руку даже на самый простейший вопрос?!
Однако вскоре Гермиона пришла в себя, словно внезапно проснулась. Сразу вернулось ее былое настроение и весь ее скептицизм по поводу измышлений Гарри.
- Драко Малфой не может быть Пожирателем Смерти! – отчетливо дала понять свою позицию Гермиона. – Это просто глупо. Что из того, что его отец – Пожиратель? Отец Сириуса тоже не был золотом, да и все семейство Блэков, однако это не помешало твоему крестному стать замечательным человеком!
Упоминание о Сириусе ножом резануло по сердцу. Гарри ничего не сказал, но предпочел закончить дискуссии с Гермионой о Малфое.
В тот же день Гермиона преподнесла еще один сюрприз: на травологии, когда разговор зашел о пресловутых вечеринках у Слизнорта. Гермиона в числе лучших учеников всегда была приглашена на эти торжественные собрания так называемого «Клуба слизней». Беседу завел Рон, которому совсем не нравилось, что Гермиона ходит на эти вечеринки одна. Да и, надо было признать, Рон завидовал ей и Гарри – Слизнорт не мог даже запомнить его фамилию и на уроках постоянно игнорировал, вот Рон и скрипел зубами. Гарри и Гермионе, как всегда, доставалась вся слава.
В любом случае, какими бы ни были причины, разговор закончился тем, что лучшие друзья Гарри чуть не переругались между собой из-за этой чертовой вечеринки. Гермиона неожиданно призналась, что хотела бы пригласить Рона, но раз уж он так настаивает, передумала и решила пригласить Кормака Маклаггена. Гарри с трудом верил, что Гермиона решится на такое – он помнил, как она вздрагивала и передергивала плечами при каждом вожделенном взгляде Кормака. Пожалуй, она никогда так не напрягалась даже из-за Малфоя. Гарри точно знал, что Гермиона пошутила. Рону же это было невдомек, он злился и чуть ли не кричал на них обоих. Заявление Гермионы о том, что та хотела бы пригласить его, своего лучшего друга, Рон воспринял с нескрываемым удивлением, однако ругаться перестал. Посмотрел на Гермиону искоса и, подойдя к Гарри, шепнул ему на ухо:
- Как думаешь, она шутит?
Гарри пожал плечами, продолжая воевать со взбесившимся пеньком цапня – нового магического растения, которое они изучали в этот раз. На самом деле Гарри не хотелось думать о том, что сказала Гермиона. Это его настораживало. Напрягало еще больше, добавляло проблем. Как будто у него и без того их мало! Не хватало только, чтобы Рон и Гермиона… что будет, если они заведут роман, а потом поссорятся? Перестанут разговаривать друг с другом? Как ОН будет чувствовать себя рядом с ними, терпеть излучаемое ими ледяное презрение? Гарри помнил ссору Рона и Гермионы на третьем курсе – ощущение дикой безнадежности, когда твои лучшие друзья не разговаривают друг с другом, не доставляло ему ни малейшего удовольствия.
А если все будет иначе? Что, если они двое будут счастливы, как Билл и Флер? А он при них – третий лишний? Гарри помрачнел. Такой расклад его не совсем устраивал. Хотя… ведь не обязательно самому оставаться без пары. Вокруг столько замечательных девушек, которым он, наверняка нравится… «Да уж, - подумал Гарри. – Может, я им и нравлюсь. Вот только та девушка, которая нравится мне…» Перед глазами возник знакомый образ: ясные глаза, медно-рыжие волосы, обворожительная улыбка… Нет! Нельзя об этом думать! Ни в коем случае!..
Урок трансфигурации подошел к концу. Гарри, погруженный в свои не слишком веселые размышления, даже не заметил, как прозвенел звонок. Он очнулся, только почувствовав, как Гермиона пихнула его под локоть.
- Я недовольна вами, - нахмурившись, сказала профессор Макгонагалл. – К сожалению, сегодня с заданием справилась только мисс Грейнджер. Десять очков Гриффиндору. Вы свободны, практикуйтесь до следующего занятия.
Класс зашумел, шестикурсники потянулись к выходу. Гермиона, невероятно довольная собой, собрала учебники в сумку и, бросив на Гарри немного встревоженный взгляд, поспешила к дверям.
Гарри все еще думал о том, кого подобрать на замену Кэти. Нужно было что-то решать. Единственным, кого он еще мог представить в роли охотника команды Гриффиндора, был Дин Томас. Гарри точно знал – обратись он к Дину, на него тут же обидится Симус Финниган. Однако Гарри был вынужден признать, что Дин летал лучше Симуса и на отборочных испытаниях показал себя как хороший игрок. По правде сказать, Гарри не очень-то и хотелось его приглашать, и главным образом, вовсе не из-за обиды Симуса. Все было гораздо сложнее…
Делать нечего – матч был на носу, а еще одних полноценных отборочных Гарри просто не выдержит. Скрепя сердце, он подошел к Дину.
- Тебя еще интересует возможность сыграть за охотника?
- Чего? А, ну да, еще бы! – разволновался Дин.
- Тогда считай, что ты в игре, - сказал Гарри. – Тренировка сегодня в семь.
- Понял! Ура, Гарри! Ух ты, скорее расскажу Джинни! – и Дин, радостный сверх меры, выскочил из класса.
Симус с кислым видом посмотрел на Гарри. Они остались в классе одни. Гарри было неловко. Еще и потому, что при упоминании Джинни он покраснел, и ему вдруг невероятно захотелось вцепиться Дину в глотку и разорвать его на мелкие клочки.
Не только Симус был недоволен выбором Гарри. Узнав о том, что новый охотник команды Гриффиндора – однокурсник Гарри, ребята с факультета начали возмущаться:
- Он и так уже набрал в команду половину своих друзей! Чего стоит один только Уизли!
Видимо, тот факт, что Рон феерически выиграл последний матч на пятом курсе, немного поблек в памяти Гриффиндорцев. Гарри не возмущался. За пять лет обучения в Хогвартсе он слышал и не такое. Однако постоянное моральное давление вовсе не укрепляло боевой дух. Рон тоже потихоньку начал сходить с ума. В преддверии матча возвращались все его былые страхи и паника.
И – самое страшное – Гермиона. Она не поддержала ни Гарри, ни Рона. Казалось, ее вообще не интересует, как они сыграют в этот раз. Конечно, Гермиона вообще редко обращала внимание на спортивные увлечения друзей, и квиддич интересовал ее меньше, чем жизнь соплохвостов, однако полного и безграничного равнодушия она никогда не проявляла. Это было, по меньшей мере, странно, если не сказать, страшно.
- Гермиона, что происходит? – спросил Гарри вечером, собираясь на тренировку.
- О чем ты? – Гермиона подняла взгляд от разложенных перед ней на столе диаграмм по арифмантике.
- Что с тобой такое творится? – повторил Гарри. – Ты будто где-то… в другом месте.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, - возмущенно фыркнула Гермиона. – Гарри, пожалуйста, не мешай, я должна разобрать еще четырнадцать графиков. Если у тебя нет ко мне ничего конкретного…
Гарри пожал плечами. Он не мог точно сказать, что именно пугает его в изменившемся поведении Гермионы. И он знал – пока не найдется достаточно веской причины, она на все будет отвечать только: «Глупости! Я не понимаю, что ты имеешь в виду».
С тяжелым сердцем Гарри отправился на поле для квиддича.

***

Гермиона чувствовала, что с ней что-то не так. Она помнила, как проснулась в выручай-комнате, одна, укрытая двумя теплыми одеялами. Ни следа от простуды, ни жара, ни головокружения. Это было странно – она точно помнила, что едва держалась на ногах за несколько часов до этого. Что же произошло? Что случилось ночью? Как она могла так быстро выздороветь?
И еще одно не давало ей покоя – она совершенно не помнила, как и почему оказалась там, в выручай-комнате, на кровати. Зачем она пришла туда? И – главное – каким образом ей удалось войти внутрь? Ведь открыть ТУ САМУЮ комнату не мог никто, кроме…
Малфоя. Опять этот чертов слизеринец преследует ее. Теперь уже в мыслях. Она все никак не могла выбросить из головы его поступок у кабинета мадам Помфри. Зачем ему понадобилось помогать ей? Почему он просто не оставил ее валяться посреди коридора? Неужели в этом слащавом ублюдке проснулась совесть? В это с трудом верилось. Он явно что-то задумал. Что-то очень, очень нехорошее. При мысли о том, что могло случиться в выручай-комнате, у Гермионы мурашки бежали по спине, а ладони моментально становились влажными. Впервые в жизни знаменитая натренированная память лучшей ученицы Гриффиндора дала сбой. Гермиона не помнила ни минуты, проведенной ею в выручай-комнате тем вечером. Однако она точно знала, что утром ее синий теплый свитер лежал на кресле возле камина…
Единственное, что могло отвлечь от мрачных размышлений – занятия. Гермиона с головой окунулась в учебу, хотя порой наступали минуты, когда она проваливалась в какой-то густой бессознательный туман, когда исчезали все мысли, все слова, все вокруг. Однажды это заметил Гарри. Он обеспокоенно спросил:
- Ты в порядке? Такое ощущение, что ты нездорова.
- Я в порядке, Гарри, - соврала Гермиона. О, Мерлин, как же часто она в последнее время стала врать!
Тогда Гарри отступил, не стал вдаваться в подробности. Но вот – опять. Снова это пресловутое: «Что с тобой случилось?». Конечно, Гермиона понимала, что он заботится о ней, беспокоится. Что он – ее лучший друг, и правильнее было бы рассказать ему все. Все, что случилось. Но вот беда: она даже не знает, что именно случилось той ночью. И предыдущей. Потому что она до сих пор помнила то странное ощущение мягкого поцелуя на своих губах. Какого-то слишком необъяснимого поцелуя…
Гермиона не могла сосредоточиться на графиках. Девушка поймала себя на мысли, что уже в восьмой раз просматривает одну и ту же диаграмму и никак не может вникнуть в смысл задания.
- Все! – сказала сама себе Гермиона. – Пора заняться чем-нибудь другим.
Но, так как других очевидных занятий, кроме выполнения домашнего задания, у нее не было, Гермиона принялась писать работу по зельям. Слизнорт на этот раз задал очень сложный по составу рецепт – зелье смелости. Гермиона не сомневалась, что, посидев немного над учебником и, возможно, проведя пару часов в библиотеке, она наверняка сможет его осилить. Девушка уже много недель кряду пыталась не ударить в грязь лицом на уроках зельеварения, но Гарри с его Принцем-полукровкой неизменно оказывался на высоте. Гермиону это раздражало – ведь способ, которым Гарри удалось выбиться в любимчики Слизнорту, был, в общем-то, не слишком честным. Однако девушка знала точно – ни под каким предлогом, ни при каких обстоятельствах, даже если от этого будут зависеть ее годовые оценки, она не обратится к Гарри за помощью Принца.
Гермиона вздохнула и потянулась, расправляя затекшие плечи. По-видимому, все же придется пойти в библиотеку – учебник по зельеварению не внушал доверия. Собрав все свои бумажки и запихнув их в сумку вместе с пером и чернильницей, Гермиона отправилась в самое тихое, спокойное и ею любимое место – в библиотеку.
В этот вечер в библиотеке было необычайно тихо и немноголюдно. Только парочка второкурсников с Хаффлпаффа о чем-то тихо перешептывалась за дальним столом, один рослый равенкловец с задумчивым видом листал огромный том по Защите от Темных Искусств, да неугомонная мадам Пинс, школьный библиотекарь, сновала между рядами книжных шкафов. Гермиона нашла несколько полезных книг и уселась за стол, разложив письменные принадлежности.
- Только попробуйте оставить на книгах хоть одно чернильное пятнышко! – проскрежетала мадам Пинс, проходя мимо Гермионы.
- Ни в коем случае, мэм, - кивнула девушка и углубилась в чтение.
Занятия отвлекали ее. Книги – вот то единственное, что могло помочь перестать думать о проблемах.
- Какой сложный состав! – бормотала Гермиона, перелистывая страницы и записывая убористым почерком ингредиенты зелья в свой пергамент. – Волос единорога… толченый корень альрауна… листья аконита… лунный камень… О, Мерлин! – девушка вздохнула, исправляя описку.
И тут какое-то необъяснимое чувство охватило ее. Сердце пропустило один удар, а потом забилось быстро-быстро… Спина покрылась липким холодным потом. Гермиона не могла понять, откуда взялось это предчувствие – ничего не предвещало опасности. Но девушке вдруг страшно захотелось выскочить вон из библиотеки и бежать на квиддичный стадион, к Гарри, к Рону… Беспокойно оглядевшись, Гермиона заметила, что библиотека опустела окончательно. Даже мадам Пинс куда-то подевалась. Вздрогнув, Гермиона начала лихорадочно собирать свои вещи в сумку. Приступ паники усиливался. «Что происходит? – думала девушка. – Что со мной творится?» Ответа на этот вопрос у нее не было.
Схватив книги со стола, Гермиона опрометью бросилась прочь из зловеще-полутемного пустого помещения. Сердце колотилось, как бешеное, руки дрожали мелкой дрожью, воздуха не хватало… Что же это такое?
Едва за спиной девушки закрылась тяжелая дверь библиотеки, как страх отступил. Так внезапно, что Гермиона остановилась, как вкопанная. Обернулась, посмотрела на массивные дубовые двери. Ничего необычного. Старая добрая библиотека, вечное прибежище нерадивых студентов, неудачливых заговорщиков и законченных заучек. «Таких, как я», - с тоской подумала Гермиона и повернулась, чтобы уйти.
- Опять ты?
Знакомый, мерзкий, растягивающий слова голос.
- Малфой! – прорычала Гермиона.
- Грейнджер, - кивнул Малфой.
- Поразительно! – криво усмехнулась Гермиона. – За шесть лет мы выучили, как друг друга зовут!
- Не нарывайся, - парировал Малфой. – Я уже, кажется, говорил, что с чувством юмора у тебя проблемы.
- Иди, куда шел, Малфой! – пробормотала Гермиона, собираясь пройти мимо него.
Драко схватил ее за локоть и развернул к себе лицом.
- Не смей так со мной говорить, Грейнджер! – прошипел он в ярости. – Не смей делать вид, что тебе наплевать!
- Но мне, действительно, наплевать, Малфой, - усмехнулась Гермиона, чувствуя, как приступ паники накатывает с новой силой.
- Тогда зачем ты приходила в выручай-комнату? – процедил Малфой ядовито. – Просто поболтать? Тебе мало твоих дружков, хотелось поговорить с умным человеком?
- Ты – умный человек? – наиграно удивилась Гермиона, при этом понимая, что основной смысл высказывания Малфоя – совсем иной.
- Поумнее некоторых, - криво ухмыльнулся Малфой и, наконец, выпустил руку Гермионы из своей.
- Вот что, Малфой, - Гермиона начала терять терпение. – Просто оставь меня в покое, ладно? Просто не подходи ко мне, не говори со мной! Неужели это так сложно? У тебя прекрасно получалось последние пять лет!
- Это мне решать, - скривился Малфой. – С кем говорить и к кому подходить. Не указывай мне, Грейнджер. Не то у меня возникнет желание перекинуться парой слов с твоим ненаглядным Поттером. Или лучше с Уизли? Боюсь, его мозгов вряд ли хватит, чтобы понять…
- Что? – взвизгнула Гермиона. – Что такого ты можешь им рассказать?! Что украл мою палочку? Что заставил меня прийти в эту чертову выручай-комнату? Что поцеловал меня насильно? Или, может, то, что позвал мадам Помфри, когда я потеряла сознание прямо в коридоре?!
Малфой несколько секунд задумчиво смотрел на Гермиону, а потом каким-то совсем не малфоевским тоном сказал:
- Нет. Думаю, стоит им рассказать, что произошло в воскресенье ночью…
- А что такого произошло в воскресенье? – вскинулась Гермиона, с ужасом осознавая то, что она ничегошеньки не помнит.
- Ты забыла? – Малфой удивленно изогнул брови. – Да уж, я и не надеялся, что ты что-то запомнишь, в том невменяемом состоянии…
- Я все прекрасно помню! – соврала Гермиона. – И я не сделала ничего такого, о чем можно было бы пожалеть! Так что твой так называемый шантаж – пустая трата времени, Малфой!
- Вот как? – снова ухмыльнулся слизеринец. – Хорошо. Тогда, думаю, у тебя не будет поводов для волнения, если я на самом деле пообщаюсь с Поттером…
- Только попробуй! – вскрикнула Гермиона и тут же закрыла рот ладонью.
Малфой чуть не расхохотался. Смерив Гермиону презрительным взглядом, он прошествовал мимо нее в дальний конец коридора. Гермиона неотрывно следила за ним взглядом. У поворота к Малфою присоединилась какая-то девчушка, по виду – первокурсница со Слизерина. Вдвоем они скрылись за углом.
Гермиона была оглушена и раздавлена. Что же такого он мог сделать в ту ночь в выручай-комнате? Чем он может ее шантажировать? Она должна, она обязана все узнать!.. Вот только как это сделать?..
И тут Гермиона вспомнила про Омут Памяти. Даже если она сама не может вспомнить то, что случилось злополучной воскресной ночью, то Дамблдор обязательно поможет ей… если, конечно, Малфой не наложил на нее заклятие Забвения. «Вряд ли, - подумала Гермиона, - ему знаком такой уровень магии… Это доступно только мракоборцам…»
Направляясь в Гриффиндорскую башню, Гермиона обдумывала план. Чтобы обратиться за помощью к Дамблдору, похоже, придется выдумать что-то очень правдоподобное. Хотя Гермиона сомневалась, что директор поверит в любую, какую бы то ни было красивую, ложь. И тогда придется рассказать правду. Этого ей хотелось меньше всего. Но и ждать, пока Малфой выкинет очередной номер, и ничего не предпринимать, Гермиона тоже не собиралась.
- Что ж, лучше уж Дамблдор, чем Гарри, - подытожила Гермиона, поднимаясь в свою комнату.

***

Тренировка прошла не лучшим образом. Гарри не разочаровался в своем выборе – Дин хорошо сыгрался с остальными охотниками и летал, в общем, неплохо. Вот только Рон совсем расклеился. Мало того, что он, разнервничавшись, пропустил не меньше десятка мячей, большинство из которых, кстати, забила Джинни, так он еще начал, как безумный, метаться перед кольцами, дергаться, с трудом мог управлять метлой, а под конец так разошелся, что заехал кулаком в лицо охотнице Демельзе Робинс.
- Я нечаянно, прости, Демельза, прости, пожалуйста! – кричал Рон ей вслед, пока девушка с залитым кровью лицом спускалась на землю. – Я просто…
- Распсиховался, - сердито закончила Джинни, опускаясь на поле. – Придурок ты, Рон! Посмотри, в каком она состоянии!
Гарри приземлился рядом с девочками.
- Я сейчас поправлю, - он направил палочку в лицо Демельзе. – Эпискеи! А ты, Джинни, прекрати обзывать Рона придурком, ты не капитан команды!
- Так ведь ты у нас очень занят, все никак не соберешься ему сказать, что он придурок, должен же кто-нибудь…
Гарри, с трудом удержавшись от смеха, прокричал:
- Все по метлам, продолжаем!
Тренировка закончилась через полчаса. Команда выглядела уставшей, но вполне довольной собой. Гарри решил, что в преддверии матча стоит поднять боевой дух товарищей, поэтому немного покривил душой:
- Вы все отлично поработали! Молодцы! Думаю, мы размажем Слизерин по стенке.
Ребята согласно закивали и, довольные, ушли в раздевалку. С Гарри остался только Рон.
- Я играл, как мешок с драконьим навозом, - пробормотал он и опустил голову.
- Ничего подобного, - твердо ответил Гарри. – Ты – лучший вратарь из тех, кого я видел на отборочных испытаниях. У тебя одна проблема – нервы.
Рон не очень-то поверил. Гарри почти физически ощутил, как из его лучшего друга по капле вытекает вся уверенность в собственных силах, которая когда-нибудь вообще была. По дороге к башне Гриффиндора Гарри изо всех сил старался поднять другу настроение. В конце концов, Рон чуточку повеселел и даже улыбнулся. Они вместе подошли к потайной лестнице – самому короткому пути к башне, – и Гарри отвел в сторону скрывающий проход гобелен.
И тут же Гарри почувствовал, как закипела в жилах кровь, как внутри зарычало и заворочалось что-то громадное, страшное, неуправляемое… кулаки сжались сами собой, зубы – стиснулись.
За гобеленом прятались Джинни и Дин, тесно обнявшиеся и слившиеся в неистовом поцелуе, как будто склеившись друг с другом.
Краем сознания Гарри уловил какое-то движение сбоку. Рон, лицо которого моментально приняло зеленоватый оттенок, воскликнул с негодованием:
- Эй!
Дин и Джинни отскочили друг от друга. Джинни со злобой посмотрела на Рона.
- Чего тебе?!
- Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех! – закипая, выпалил Рон.
- Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! – повысила голос Джинни.
- Э-э… - пробормотал Дин. Он явно был смущен тем, как отреагировал на увиденное Рон, а еще больше – тем, как на него смотрел упорно молчащий Гарри. – Пошли, Джинни. Давай вернемся в гостиную…
- Ты иди, - отмахнулась Джинни. – А я скажу пару ласковых слов своему дорогому братцу!
Дин поспешно ретировался, в душе радуясь тому, что не нужно вмешиваться в назревающие разборки.
И тут началось. Джинни и Рон словно с цепи сорвались. Они начали орать друг на друга, как сумасшедшие, выхватили волшебные палочки. Гарри поспешил вклиниться между братом и сестрой, чтобы не допустить смертоубийства, однако в душе он был целиком и полностью согласен с Роном. Единственная разница была в том, что Гарри хотел накричать не на Джинни, а на Дина. Да что там накричать! Порвать его в клочки, превратить в лужицу!.. Гарри сам испугался своих мыслей.
Джинни выкрикнула что-то очень оскорбительное, и Рон выпустил в нее струю оранжевого пламени. Гарри тут же прижал Рона к стене:
- Ты что творишь?! Не дури, Рон!
Рон, казалось, не слышал. А разъяренная Джинни только закричала еще громче:
- Гарри вот целовался с Чжоу! А Гермиона – с Виктором Крамом! И только ты ведешь себя так, словно целоваться – это какая-то гадость! А все потому, что у тебя опыта, как у двенадцатилетнего!..
С этими словами Джинни бросилась прочь. Гарри с беспокойством взглянул на Рона. Тот выглядел так, словно только что убил человека.
За углом раздались шаркающие шаги Филча и короткое «Мяу!» его любимицы миссис Норрис.
- Пошли отсюда, - Гарри подхватил Рона за руку и потащил наверх.
Спасаясь от вездесущего смотрителя, ребята помчались по коридору восьмого этажа.
- Кыш с дороги! – рявкнул Рон на какую-то малявку.
Девочка вздрогнула и выронила бутыль с жабьей икрой. Гарри едва различил грохот бьющегося стекла. Мысли его были далеко отсюда. Джинни. Ее образ заслонял реальность. Гарри почти воочию видел тот же самый коридор за гобеленом, но вот только вместо Дина с Джинни был он сам… а потом Гарри представил, как разъяренный Рон врывается в коридор и, выхватив волшебную палочку, кричит что-то вроде «Предатель!», «А еще друг называется…»
- Как думаешь, Гермиона правда целовалась с Крамом? – спросил Рон хмуро.
Гарри с трудом вернулся к реальности, оторвавшись от размышлений.
- Что? Ну… э-э…
Честнее всего было ответить «да», но Гарри не хотелось еще больше усугублять отвратительное самочувствие друга. Хотя, Рон и сам все понял по его лицу.
- Лабардан, - буркнул Рон портрету Полной Дамы, и оба друга забрались через портрет в гостиную.
В тот день они больше не говорили ни о Гермионе, ни о Джинни. Но Гарри все никак не мог успокоиться, долго лежал в кровати без сна и раз за разом прокручивал в голове страшный момент встречи в узком коридоре. О, Мерлин, почему же так колотится сердце, когда он думает о ней? Почему ему все время хочется ее видеть? Она – сестра Рона. Она – его подруга. Нельзя думать о ней, как… как о девушке… как о ЕГО девушке…
Поворочавшись около часа, Гарри, наконец, заснул.
Он и не догадывался, что в другой комнате гриффиндорской башни точно так же, как он, вертится в кровати и не может сомкнуть глаз его лучшая подруга Гермиона Грейнджер. Правда, совсем по другой причине. По той причине, о которой она никогда не смогла бы рассказать ни ему, ни Рону. Даже в то, что она сможет все рассказать Дамблдору, она верила с трудом. Потому что ее причиной был самый мерзкий, противный, самовлюбленный, законченный ублюдок, самый ядовитый, извращенный и надменный хорек, но – какая ирония! – самый богатый, знаменитый и красивый парень Хогвартса. Драко Малфой.

***

Следующим утром Рон проснулся в отвратительном настроении. Мало того, что он упорно не замечал Джинни (она, по правде сказать, от этого не слишком расстроилась), так еще и бедную Гермиону начал третировать своим угрюмым безмолвием.
- Да в чем дело?! – наконец, не выдержала девушка. – Гарри, хоть ты объясни мне, что происходит?!
Гарри только пожал плечами – все было слишком сложно, чтобы объяснять. Гермиона одарила обоих друзей испепеляющим взглядом и, оставив недоеденный завтрак, отправилась на первый урок.
Как назло, первым было Зельеварение. Профессор Слизнорт не преминул упомянуть о том, что у шестого курса было достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к работе над зельем смелости. Гермиона, со злости пересевшая подальше от Гарри и Рона, тяжко вздохнула – вчера вечером она так и не удосужилась закончить работу. Такое случалось крайне редко и просто выбивало девушку из колеи. Полистав учебник, она принялась выкладывать на стол все необходимые ингредиенты.
- Профессор, - вдруг раздался холодный надменный голос.
- Да, мальчик мой, - тут же отозвался Слизнорт, обернувшись к позвавшему.
- Профессор, - это был, конечно же, Малфой. – Я, к сожалению, забыл учебник. Могу я сесть… с кем-нибудь?
- Да, конечно, - кивнул профессор. – Однако это нехорошо, мистер Малфой, я вынужден снять пять очков со Слизерина.
Малфой передернул плечами: «На здоровье», - и уставился на профессора выжидательно.
- Что-то еще? – спросил Слизнорт.
- С кем я могу сесть?
Профессор с нескрываемым удивлением посмотрел на Малфоя. Выражение лица Слизнорта так и говорило: «Вы уже на шестом курсе, мистер Малфой, неужели трудно решить самому?» Но профессор предпочел не вдаваться в подробности и, пожав плечами, сказал:
- Вы можете сесть с кем хотите. Хотя, похоже, сегодня только у мисс Грейнджер нет пары.
Услышав свое имя, Гермиона отвлеклась от учебника и уставилась на профессора. Она явно что-то пропустила… Тут же она заметила, с какими ошарашенными лицами Гарри и Рон смотрят то на нее, то на Слизнорта. И только увидев, как Драко Малфой собирает со своего стола все принадлежности и, захватив сумку, встает, она, наконец, все поняла…
«О, Боже!!!» - Гермиона почувствовала, как кровь запульсировала в висках, как неимоверно напряглись сразу все мышцы, как на лбу выступила испарина. Бросила умоляющий взгляд на Гарри. Он только покачал головой. В этой ситуации Гарри был бессилен. Его взгляд говорил: «Ты сама пересела, я тут ни при чем…»
Малфой вразвалочку подошел к столу Гермионы, небрежно бросил на него свои вещи и, бесцеремонно толкнув девушку, уселся рядом с ней.
- Полегче, Малфой! – прошипела Гермиона, потирая ушибленный бок.
- С чего бы это, Грейнджер? – усмехнулся он.
Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд и уткнулась в учебник.
- Боюсь, тебе придется поделиться, Грейнджер, - прошептал Малфой, заметив, как строго посмотрел на него профессор.
- Да ну? – наигранно удивилась Гермиона. – Неужели ты опустился до того, что просишь у меня что-то?
- Прошу, сосредоточьтесь на работе, - Слизнорт недвусмысленно посмотрел на парочку за последним столом.
Гермиона снова уткнулась в учебник. Малфой не собирался сдаваться.
- Положи этот чертов учебник на середину парты! – прошипел он с яростью.
- Надо же, - невозмутимо ответила Гермиона. – Оказывается непревзойденный зельевар Драко Малфой тоже нуждается в указаниях учебника? А мне казалось – по крайней мере, так утверждал профессор Снейп, - что ты просто талант!
- О твоем чертовом Поттере тоже много чего говорят! – отрезал Малфой.
Гермиона уставилась на Драко так, словно у того вдруг выросла лишняя рука.
- Ты… только не говори, что ты… завидуешь Гарри! – Гермиона была поражена до глубины души.
- Я этого не говорил, тупая гряз… - Малфой вдруг поперхнулся. – Грейнджер! – прорычал он в гневе.
Гермиона от удивления не нашла, что ответить. Молча положила учебник посередине стола, между собой и Малфоем, и принялась разводить огонь под котлом.
- У вас есть час, чтобы приготовить зелье! – напомнил Слизнорт и уселся в кресло за преподавательским столом, сцепив руки на пухлом брюшке.
- А то мы не знаем, - пробормотал Малфой, нарезая листья волчьего лыка.
- Ты что, и готовить собрался в моем котле? – прошептала Гермиона, искоса поглядывая на Гарри и Рона – они ни разу не обернулись и не посмотрели в ее сторону.
- Вот еще! – огрызнулся Малфой. – Я даже не прикоснусь к этому ночному горшку!
- Еще одно оскорбление – и зелье будешь готовить сам! – вспыхнула Гермиона.
Кажется, она сказала это слишком громко, потому что на ее голос отреагировал не только Слизнорт, но и Гарри. Обернувшись, он смерил Малфоя ненавидящим взглядом и, что-то пробормотав сквозь зубы, снова вернулся к приготовлению зелья.
«У Гарри, наверняка, все получится лучше всех! – с раздражением подумала Гермиона. – Если бы он не был моим лучшим другом, я давно бы уже заставила его отдать учебник и во всем сознаться!..»
- Ты ведь сама завидуешь Поттеру, - вдруг шепнул Малфой на ухо Гермионе. От его теплого дыхания, коснувшегося ее щеки, девушку бросило в жар. Она почувствовала запах его туалетной воды – морская свежесть, цитрус, что-то еще, чего Гермиона не могла определить… Это запах… он был ей знаком… как-то слишком знаком… что это значит?!
- Вовсе я не завидую Гарри, - пробормотала Гермиона, стараясь справиться с волнением.
- Да неужели? – усмехнулся Малфой и вдруг…
И вдруг пожил руку на ее колено.
Гермиона вскочила, как ужаленная. Котел покачнулся, выплеснув немного зелья на стол. Дерево тут же задымилось. Весь класс обернулся на девушку.
- В чем дело, мисс Грейнджер? – спросил профессор Слизнорт раздраженно. Ему порядком надоело, что парочка за последним столом все время нарушает тишину.
- П-п-профессор… - залепетала Гермиона, с трудом соображая. – Он… Он…
- Выражайтесь яснее, - нахмурился профессор.
- Это… это… - Гермиона задыхалась от возмущения. – Это Малфой…
- Да, профессор, - неожиданно вставил Драко. – Я случайно положил в зелье Грейнджер не тот ингредиент. Ей показалось, что котел может взорваться.
- Какой кошмар! – воскликнул профессор. – Мистер Малфой, вы меня разочаровываете! Минус десять очков Слизерину! Увы, не думал, что мой любимый факультет… - Слизнорт не договорил, сокрушенно покачав головой, побежал в кладовую (Гарри был уверен, что у профессора в кладовой припрятана пара бутылок крепкого огневиски на случай, если понадобится срочно успокоить нервы).
Гермиона несколько секунд смотрела на Малфоя в полном недоумении, но потом, все же, села.
- НЕ – СМЕЙ – НИКОГДА – ТАК – БОЛЬШЕ – ДЕЛАТЬ! – процедила она сквозь зубы.
Малфой только усмехнулся.
Весь урок Гермиона старалась не замечать его присутствия. И только в редкие мгновения, когда их руки случайно соприкасались, или он, склонившись над учебником, обдавал ее своим свежим ароматом, Гермиона чувствовала, как обрывается сердце. Как по каждому нерву пробегает какой-то совершенно необъяснимый разряд тока… Малфой больше не сказал ни слова, сделав вид, что Гермионы не существует. Она вздохнула с облегчением – ей было бы невыносимо сидеть с ним рядом, выслушивая при этом скользкие шуточки и мерзкие оскорбления. Однако к концу урока, когда профессор начал обходить учеников и заглядывать в их котлы («Гарри, мальчик мой! Вы, как всегда, превосходно справились!»), Драко вдруг наклонился к самому уху девушки, почти касаясь его губами:
- Попроси у нее место для одиночества, для отдыха души…
- Что? – Гермиона вздрогнула, почувствовав, как его губы коснулись ее кожи. Губы и… язык? Не может быть!..
- Что это ты вытворяешь, Малфой?! – грозный голос Гарри.
Гермиона покраснела до корней волос и стала поспешно запихивать в сумку школьные принадлежности. Малфой поднялся из-за стола и в упор посмотрел на Гарри одним из своих коронных высокомерных взглядов. Гарри медленно надвигался на Малфоя, за другом следовал Рон.
- Молодые люди! – воскликнул профессор, чувствуя, как накалилась обстановка. – Прошу, воздержитесь от выяснения отношений в моем классе! Лучше позаботьтесь о зельях, очистите котлы!
Гермиона вздрогнула, прислушиваясь. В одно мгновение в ее голове выстроился четкий, простой и до невозможности гениальный план.
- Позвольте мне, профессор, - она вскочила с места. – Гарри, ты иди. Я догоню.
Гарри посмотрел на Гермиону непонимающе.
- Прошу, Гарри, только не здесь, - прошептала Гермиона одними губами. – Не связывайся с ним!
Гарри кивнул и, бросив последний гневный взгляд на Малфоя, вышел вон из кабинета. Рон следовал за ним.
Малфой обернулся к Гермионе. Если бы взглядом можно было убить, девушка уже упала бы замертво.
- Я не нуждаюсь в твоей помощи, гряз… Грейнджер! – прошипел он и выскочил из класса.
Гермиона несколько раз моргнула, пытаясь понять, почему он уже два раза пытался назвать ее своим привычным «грязнокровка» и дважды не смог этого сделать. Однако долго раздумывать было нельзя. Оставив сумку на столе, Гермиона отправилась к котлу, в котором осталось зелье Гарри.
- Спасибо, мисс Грейнджер, - Слизнорт расплылся в улыбке. Щеки его пылали алкогольным румянцем. – Конечно, вы не должны были выполнять работу за всех… но за ваше рвение я начисляю десять очков Гриффиндору!
- Спасибо, профессор, - кивнула Гермиона немного рассеянно. Подошла к котлу и, взмахом волшебной палочки создав прозрачный флакончик, осторожно влила в него немного зелья. Девушка не сомневалась в том, что зелье отменное – хотя она и не доверяла таинственному Принцу, но не могла не признать, что в зельях он разбирался блестяще.
- Поторопитесь, мисс Грейнджер, не то опоздаете на обед, - пробормотал Слизнорт и скрылся в своей кладовой.
Гермиона закупорила пузырек с зельем, засунула его поглубже в карман мантии и, одним взмахом волшебной палочки очистив все котлы, забрала свою сумку и вышла из класса.
«Я украла… Я украла… Я украла…»
По пути в Большой зал Гермиона не могла отделаться от этой навязчивой мысли. За последние две недели она уже дважды отважилась на воровство, нарушила с дюжину школьных правил, а главное, бессчетное количество раз солгала своим лучшим друзьям. «Что с тобой происходит, Гермиона Грейнджер? – вопрошала она себя. – Неужели это из-за… него?»
Она заметила его, как только вошла в Большой зал. Он сидел за столом Слизерина, окруженный извечной толпой мнимых друзей и ярых прихлебателей, которые дружно смеялись над его плоскими шутками. Пэнси Паркинсон, отвергнутая им не далее, как в начале октября, с хмурым видом сидела неподалеку, бросая на него полные ревности и обожания взгляды. Крэбб и Гойл, вечные охранники Малфоя, теснили его с двух сторон. Блэйз Забини пытался ему что-то втолковать, а он только усмехался, потягивая тыквенный сок. Заметив вошедшую Гермиону, он вдруг улыбнулся. Странно, неожиданно, совершенно не по-малфоевски. Тепло улыбнулся. Как старому другу.
Гермиона вздрогнула и поспешно отвела глаза. Подошла к своему столу и села рядом с Гарри.
- Привет, Гермиона, - сказал Гарри, протягивая ей стакан с соком. – Как-то ты быстро…
- Просто я не стала утруждать себя работой вручную, - ответила Гермиона, накладывая к себе в тарелку жареные колбаски. – Тем более что Слизнорт, похоже, был в слишком приподнятом настроении, чтобы что-то контролировать.
Гарри весело фыркнул. Рон посмотрел на Гермиону тяжелым взглядом и вдруг нарушил свое молчание:
- Что от тебя понадобилось этому слизняку?
- Слизнорту?! – Гермиона от удивления даже забыла, что обиделась на Рона.
- Не Слизнорту, - ответил Рон мрачно. – Малфою.
- Откуда я знаю, - возмущенно пожала плечами Гермиона. – Если ты о том, почему он решил ко мне пересесть…
- Я о том, что он шептал тебе что-то на ухо, - Рон начал заливаться краской от гнева. – Как хороший друг. Или как…
- Как кто? – вскинулась Гермиона. – Ну, договаривай, Рон! Я хочу это услышать!
- Как твой парень!
Гермиона уронила вилку. Гарри вздрогнул и посмотрел на подругу. Потом перевел взгляд на Рона.
- Эй, - выдавил он, наконец. – Рон, ты не прав… это глупо…
- Да нет, Гарри, это не глупо! – вдруг возмущенно заговорила Гермиона. – Просто Рону, почему-то, кажется, что его сестра никак не может встречаться с этим мерзким вонючкой Малфоем, а я с легкостью на это согласилась бы! Не странно ли, Гарри, что я слышу это от якобы лучшего друга?! – Гермиона кипела от гнева.
При упоминании о Джинни сердце Гарри сжалось, к горлу подступил яростный вопль. Взяв себя в руки, Гарри пробормотал:
- Гермиона, ты не права… Рон просто слишком напряжен перед матчем, он ничего такого не хотел сказать…
- Вовсе нет! – в один голос воскликнули Рон и Гермиона.
Гарри в недоумении уставился на друга.
- Я сказал то, что хотел сказать, - отрезал Рон, поворачиваясь к Гермионе. – Не странно ли, что он ни с того ни с сего садится рядом с тобой да еще и щебечет что-то на ушко? А ты краснеешь при каждом упоминании о нем! И все время говоришь, что не понимаешь, что не знаешь, почему мы спрашиваем у тебя… ты ведешь себя как… как…
- Как кто? – спросила Гермиона необычайно тихо.
- Как настоящая слизеринка! – выпалил Рон.
Гермиона в один миг стала белой, чуть ли не бледнее чертова Малфоя. Глаза ее сделались такими огромными, что было трудно понять, как они вообще помещаются на лице. В глазах стояли слезы. Гарри почувствовал, как что-то большое, светлое, сильное, что связывало их все эти годы, в один короткий миг оборвалось. Будто лопнувшая струна. И произошло это из-за Рона…
Трясясь, словно в лихорадке, Гермиона встала из-за стола и побежала прочь из Большого зала. Гарри кинулся следом, но не смог ее догнать – когда он выскочил за двери зала, коридор оказался пуст. Гарри не знал, куда ему деваться. Искать Гермиону? Она могла пойти куда угодно. Вернуться в Большой зал и начистить физиономию Малфою? Тот даже не поймет, по какой причине, да и сидящие в зале преподаватели не позволят… Заскрипев зубами от бессильной ярости, Гарри вернулся в зал.
Рон сидел за столом, совершенно раздавленный и настолько жалкий, что даже кричать на него не хотелось. Гарри молча сел рядом с другом.
- Я – полная задница, Гарри, - сказал Рон с надрывом. – Полная и окончательная задница. Я – хуже, чем Малфой…
- Не смей так говорить, - ответил Гарри резко. – Никто не может быть хуже, чем этот ублюдок. А ты – не задница, Рон. Но с Гермионой ты переборщил. Не все можно списать на нервы, знаешь ли. Ты должен извиниться перед ней.
- Конечно, - кивнул Рон, старательно отводя взгляд. – Я извинюсь. Я попробую. Боюсь, она меня не простит…
- Глупости, Рон! – Гарри похлопал друга по плечу. – Конечно, простит, если ты снова не станешь возмущаться и предъявлять ей обвинения.
- Да, - кивнул Рон совсем безнадежно.
Гарри вздохнул. Подняв глаза, он встретился со взглядом ненавистного слизеринца. Малфой самодовольно усмехался.
- Подожди, чертов хорек, я выведу тебя на чистую воду! – пробормотал Гарри. – Рано или поздно ты совершишь ошибку. Такую ошибку, которую уже нельзя будет списать на других!..

***

Гермиона бежала в сторону Гриффиндорской башни. Слезы застилали глаза, руки дрожали. «Как он мог? Как он мог?!» - стучало в мозгу. Нет, Рон на такое не способен. Она отказывалась верить в то, что ее лучший друг только что сказал ей самое страшное, то, что она больше всего боялась услышать. Он не мог! Он не мог! Однако он это сделал…
Уже в своей комнате, лежа на кровати, уткнувшись лицом в подушку, Гермиона поняла, что пропустила Защиту от Темных Искусств.
- Вот и хорошо, - сказала она себе. – Выслушивать ехидные замечания Снейпа? Я этого не переживу.
Она встала и походила по комнате, приводя в порядок мысли. Ей не удалось как следует обдумать то, что она собиралась сделать. Флакон с украденным зельем болтался на дне ее кармана, обжигая своим прикосновением. Мысли никак не хотели выстраиваться в логическую цепочку, мечась от Гарри к Малфою, от Малфоя к Рону и от Рона обратно к Гарри. Временами среди этих образов проскальзывал Дамблдор, но о нем Гермионе хотелось думать меньше всего. Еще и потому, что она уже была твердо уверена, что найдет директора и расскажет ему обо всем. Не зря же она, все-таки, шла на риск и выкрала зелье… Была лишь одна проблема – как найти директора, если его почти все время нет в школе?
Приведя себя в порядок, Гермиона решила отправиться на урок. Глупо было пропускать сразу несколько занятий из-за какого-то мерзавца – Малфоя и пары недружелюбных замечаний Рона. Следующим после Защиты был урок Арифмантики, на которую Гермиона ходила без своих друзей. Собрав так и не законченные графики, она вышла из гриффиндорской башни.
И только подходя к классу, вспомнила, что на Арифмантику ходит Малфой.
Гермиона чуть не взвыла от негодования. Нигде ей нет покоя от этого скользкого типа! Что ему надо от нее? Что за бред он нес на зельях? Что он сказал ей перед самым звонком?
«Попроси у нее место для одиночества, для отдыха души…» Что это значит?
Гермиона несколько раз повторила про себя эту странную фразу, прежде чем войти в кабинет Арифмантики. В классе было тихо – профессор Вектор любила порядок во всем, так же, как в науке, которую преподавала. Гермиона прошла к своему месту и села за парту.
И тут понимание озарило ее мозг яркой вспышкой.
«Попроси у нее место для одиночества, для отдыха души…» Выручай-комната! Малфой сказал ей, как открыть выручай-комнату! ТУ САМУЮ, ЕГО выручай-комнату!!!
Гермиона почувствовала, как к горлу подкатывает крик. Что он хочет от нее? Чего добивается? Думает, что она сама, добровольно, пойдет в эту чертову комнату?!
Девушка бросила взгляд на фигуру блондина, сидящего в нескольких рядах впереди. Он словно почувствовал это и обернулся. Гермиона тут же отвела глаза и уткнулась в разложенные перед ней свитки пергамента. Прозвенел звонок. В класс впорхнула профессор Вектор, урок начался…

***

Гарри не мог найти себе места весь день. Рон ходил, как в воду опущенный, а Гермиона демонстративно не замечала ни его, ни Гарри. Это было совсем невыносимо. Вечером, вернувшись с квиддичного поля в гриффиндорскую гостиную, Гарри застал Гермиону за учебниками. Напустив на себя огорченный и раскаивающийся вид, Гарри подошел к подруге и сел рядом с ней.
- Кхм… Гермиона?
- Да, - ответила девушка, не отрываясь от работы.
- Мне надо с тобой поговорить. Ты не против?
- Нет, - пожала плечами Гермиона.
- Это… это касается Рона… - неуверенно пробормотал Гарри.
- Если ты пришел заступаться за него, не могу ничем помочь, Гарри, - отрезала Гермиона. – По-моему он вполне ясно дал понять, как относится ко всему, что со мной происходит. Ко мне.
- А с тобой что-то происходит? – обеспокоенно спросил Гарри.
- Гарри! – Гермиона возвела глаза к потолку. – И ты – туда же! Сколько раз можно повторять – со мной все в порядке!
- Хорошо, - тут же пошел на попятную Гарри. – Я не спорю. Если ты говоришь, что все в порядке, я тебе верю, честно.
- Тогда в чем дело? – Гермиона, наконец, оторвалась от записей и посмотрела на Гарри в упор.
- Я думаю, тебе не стоит обижаться на Рона, он в последнее время не в себе…
- То, что он волнуется из-за какого-то квиддича, еще не повод оскорблять меня подобным образом! – отрезала Гермиона.
- Дело не только в квиддиче, - вздохнул Гарри. – Дело в…
- В чем? – сощурилась Гермиона.
«Хочешь – не хочешь, а рассказать придется», - с тоской подумал Гарри. И рассказал подруге о том, что произошло после вчерашней тренировки по квиддичу.
Гермиона внимательно выслушала его и наверняка заметила, как Гарри изменился в лице, вспоминая Джинни, прижавшуюся к Дину, но ничего не сказала. Гарри закончил рассказ и посмотрел на девушку с ожиданием.
- Хорошо, - вздохнула Гермиона. – Я понимаю, причина более веская, чем мне показалось. Но все-таки, срывать зло на мне – это несколько не по-дружески, как думаешь?
- Значит, ты его не простишь? – с долей отчаяния спросил Гарри.
- Почему же? – пожала плечами Гермиона. – Он же мой друг. Я прощу его. Если он сам попросит прощения, а не заставит тебя, Гарри, просить за него.
Гарри почти физически ощутил, как с плеч свалился тяжелый камень. Сразу стало легче дышать.
- Я могу сказать ему об этом? – спросил он.
- Пожалуйста, - передернула плечами Гермиона. – А сейчас, Гарри, извини, мне нужно доделать работу, вчера я не успела разобрать графики.
- Хорошо, - кивнул Гарри и встал. – Знаешь, мне очень нелегко смотреть на то, как вы вечно ссоритесь. Я, все-таки, ваш друг…
- Я понимаю, Гарри, - уже гораздо мягче ответила Гермиона. – Но и ты пойми меня. Я не могу слышать подобные вещи от своего лучшего друга.
Гарри кивнул и удалился.
Гермиона попыталась снова сосредоточиться на диаграмме по арифмантике, к которой после сегодняшнего урока прибавилось еще двенадцать, но поняла, что заниматься уже нет сил. Она сама себя не узнавала – никогда раньше она не откладывала домашние задания на завтра, скорее, она выполнила бы всю работу на месяц вперед. Да, видимо, Гарри прав – с ней творится что-то очень странное. Что-то, чего она сама не могла понять. Это пугало.
Гермиона кинула перо на стол, потянулась. В гостиной было совсем мало народа, большинство учеников уже отправились спать. Девушка бросила взгляд на часы – половина десятого. Опустила руку в карман мантии, нащупала пузырек с зельем.
- Так, - сказала себе Гермиона. – Еще полчаса, и пора действовать.
Собравшись с силами, она вновь взялась за домашнюю работу.

***

Драко не понимал, что происходит. Словно какой-то голос поселился в его голове, подчиняя, приказывая… Словно какая-то посторонняя сила все время толкала его, заставляла делать совершенно безумные вещи. Например, целовать Грейнджер. Или садиться с ней на уроке. Или улыбаться ей. Или приходить в выручай-комнату и ждать ее там… Каждый вечер. Каждую ночь. Хотя она ни разу так и не появилась. Потом он понял – почему. Она не знает, как открыть комнату. И сказал ей, как это сделать. Он надеялся, что она поймет. Она, черт побери, умна, эта Грейнджер, отрицать это было глупо. Она наверняка поняла все правильно. Так, как ему было нужно.
В глубокой задумчивости Драко брел по коридору восьмого этажа к привычному месту – к перекрестку трех коридоров, к выручай-комнате. И совершенно неожиданно, а главное, совершенно некстати, столкнулся с тем, кого меньше всего хотел бы видеть в ближайшее время.
- Добрый вечер, мистер Малфой, - тихо сказал директор и посмотрел на Драко сквозь свои очки-половинки проницательным взором ярко-синих глаз.
- Здравствуйте, профессор, - ответил Драко, чувствуя, как закипает кровь, а мысли в голове несутся бешеным галопом.
- Могу я отнять у вас немного времени, мистер Малфой? – спросил профессор вкрадчиво. – Обещаю, я не задержу вас надолго.
- Конечно, профессор, - бесстрастно ответил Драко, сжимая кулаки.
- Пройдемте в мой кабинет. Коридор – не лучшее место для беседы, согласитесь. И, к сожалению, школе есть люди, которые не отказались бы подслушать наш невероятно содержательный разговор.
Драко кивнул и последовал за Дамблдором в его кабинет. Они спустились на четвертый этаж, прошли через несколько полутемных коридоров, поднялись по узкой лестнице и оказались перед каменной горгульей. Дамблдор шепнул что-то изваянию. Горгулья отскочила в сторону, открыв взгляду винтовую лестницу, уходящую вверх. Директор жестом пригласил Драко проследовать вперед.
Драко еще ни разу не бывал в кабинете директора. Это было довольно странное место. Множество золотых и серебряных приборчиков, о назначении которых Драко мог только догадываться, жужжали, скрежетали и позвякивали на всех плоских поверхностях, которые только имелись в кабинете. По стенам висели портреты бывших директоров и директрис Хогвартса, большинство из них спали, мирно посапывая или даже издавая громкий храп. На золотом насесте возле директорского стола сидела большая птица с ярким красно-золотистым оперением и спала, засунув голову под крыло.
Дамблдор уселся за стол и кивнул на кресло напротив. Драко сел, чувствуя, как возрастает непонятная тревога. Он понял, что директор неспроста вызвал его к себе в кабинет. Он что-то знает. Но что именно? Точнее, как много он знает? Или просто о чем-то догадывается?
- Итак, - Дамблдор положил на стол сцепленные руки и посмотрел в глаза Драко, отчего у того по спине побежали мурашки. – Не хотите ли вы рассказать мне что-нибудь, мистер Малфой?
Драко едва заметно вздрогнул – это не ускользнуло от взгляда профессора. Собравшись с мыслями, Драко ответил, не отводя глаз:
- Нет, профессор. Мне показалось, это вы хотите о чем-то поговорить.
- Вы правы, - кивнул Дамблдор. – Я всего лишь надеялся, что вы сами расскажете мне, что вас беспокоит. Чтобы это не выглядело так, будто я вмешиваюсь в вашу личную жизнь.
«Вот и не вмешивались бы!» – хотелось крикнуть Драко, но он сдержался. Невольно отвел взгляд, посмотрел на руки профессора и едва не вскрикнул – правая рука Дамблдора, черная, словно обуглившаяся, выглядела омертвевшей и усохшей. Содрогнувшись, Драко вновь посмотрел директору в глаза.
- Не понимаю, о чем вы, - сказал он спокойно, хотя внутри все колотилось от волнения.
- Драко, - неожиданно тепло, даже несколько сочувственно произнес Дамблдор. – Неужели вы думаете, что я настолько слеп? Даже если меня нет в школе, - как вы, несомненно, заметили, - это еще не значит, что я ничего не вижу и не знаю. С вами что-то происходит. Что-то нехорошее, что-то, что очень вас беспокоит, и вы не можете понять, почему. Я прав?
- А если и так? – с вызовом ответил Драко. Он не мог оставаться спокойным под пристальным взглядом этих глаз, которые, казалось, просвечивали его насквозь, как рентген. – Если меня что-то и беспокоит, какое отношение к этому имеете вы?
- Самое прямое, Драко, - ответил Дамблдор, нисколько не лукавя. – Я беспокоюсь о каждом ученике этой школы, ваши трудности для меня равносильны моим собственным. Я не хочу, чтобы вы, повинуясь неоправданным желаниям или неверным посылам, сделали что-то, о чем потом можете пожалеть.
- Можете не беспокоиться, - тут же откликнулся Драко. – Есть люди, которые могут позаботиться как обо мне, так и о моих трудностях.
- Этого-то я и боюсь, - вздохнул Дамблдор. – Того, что вас окружают совсем не те люди…
- Это не вам решать, - вспылил Драко.
- Прошу вас, не горячитесь, - устало ответил директор. – Я всего лишь хочу помочь вам. Помочь не оступиться, не выбрать неправильный путь.
Драко посмотрел на Дамблдора со смесью презрения и гнева. Директор точно что-то знал, но, как всегда, невозможно было догадаться, что именно.
- Если это все, что вы хотели… - начал Драко, но директор перебил:
- Думаю, вам стоит признать, что у вас возникли некоторые… хм… трудности со сном.
- Что? – Драко не сразу понял смысл вопроса.
- Вы плохо спите по ночам, Драко? – повторил Дамблдор. – Мне говорили, что вы часто покидаете свою комнату после отбоя.
Драко побледнел и сжал подлокотники кресла. Кто? Кто мог рассказать все этому маразматическому старикашке?! Кто-нибудь из Слизерина? Исключено – однокурсники Драко скорее пошли бы на чай к Хагриду, чем разоткровенничались с Дамблдором. Может, Снейп? Вряд ли – Драко слышал от матери что-то об обещании, которое дал ей профессор. Конечно, целиком и полностью доверять Снейпу Драко не мог, особенно после того, как Темный Лорд лично усомнился в верности своего бывшего Пожирателя. В тот раз Снейп выкрутился, но доверие Драко потерял. Он, конечно, мог рассказать директору, что пару раз видел Драко в коридоре ночью. Или… не мог. Но кто тогда? Кто еще видел, как он выходил из гостиной Слизерина? Кто знает о его ночных бдениях в выручай-комнате?
И тут Драко осенило.
- Грейнджер, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
Директор услышал и едва заметно улыбнулся.
- Если вы думаете, что мисс Грейнджер рассказала мне об этом, вы ошибаетесь, - сказал Дамблдор. – Однако то, что прежде всего вы вспомнили именно о ней, дает мне повод беспокоиться о вас. И о ней.
- Что вы имеете в виду? – вскинулся Драко.
- У вас какие-то проблемы в отношениях с мисс Грейнджер, не так ли?
- У меня не может быть проблем в том, чего нет, - ответил Драко с раздражением. – И никогда не было.
- Простите, я неверно сформулировал свою мысль, - улыбнулся директор. – Конечно, я не намекаю на то, что у вас могут быть какие бы то ни было отношения с мисс Грейнджер. Однако вы не можете отрицать, что в последнее время общаетесь с ней гораздо чаще, чем раньше.
- Откуда вы…
- Помилуйте, Драко. Я просто обязан знать, что происходит в школе, вверенной под мое руководство! – Дамблдор откровенно веселился. – И я, как вы уже догадались, знаю о ваших ночных встречах в коридоре восьмого этажа.
Драко вздрогнул, как от удара.
- Это… это… вас не касается… - прошипел он затравленно.
- Увы, мой мальчик, должен вас огорчить. Это имеет ко мне самое прямое отношение. Я не могу допустить, чтобы двое лучших учеников Хогвартса, пример для подражания, образец для младших студентов, нарушали школьные правила и бродили по темным коридорам поздно ночью.
Драко посмотрел на Дамблдора с нескрываемой ненавистью. Казалось, от такого взгляда директор должен был, по меньшей мере, превратиться в пепел, но он только устало улыбнулся и откинулся на спинку кресла.
- Пообещайте мне, Драко, - сказал он. – Что не будете совершать необдуманных поступков.
Драко усмехнулся почти довольно:
- Конечно, профессор. Обещаю. Никаких необдуманных поступков.
«Если бы ты знал, старый хмырь, сколько раз я уже обдумывал то, что должен сделать!»
- Тогда вы свободны, - Дамблдор жестом указал на дверь.
Драко встал и направился к выходу.
- Кое-что еще, - голос директора догнал Драко у порога.
Юноша обернулся.
- Желаю вам, мистер Малфой, выбрать правильный путь. Я знаю, у вас есть возможность сделать это. Спокойной ночи.
- До свидания, профессор, - пробормотал Драко и вышел вон.
«Что он тут болтал? – думал слизеринец, направляясь в подземелья. – Что за правильный путь? Что он знает?.. Что знает этот сумасшедший старик?! Он наверняка знает намного больше, чем говорит! Черт, черт! Как же все это… глупо! Почему я должен… почему я? И почему эта чертова Грейнджер не выходит у меня из головы?!»
Внезапно образ Гермионы возник в его сознании с такой четкостью, что Драко вздрогнул и остановился, как вкопанный. Ее шикарные волосы, светлая кожа, огромные карие глаза, розовые губы, приоткрытые, манящие… Драко почувствовал, как изнутри накатывает волна сумасшедшего, необъятного желания. Юноша стиснул зубы, сжал кулаки, но чувство никуда не делось. Тот самый чужеродный, странный голос в его голове твердил снова и снова: «Иди туда! Иди в выручай-комнату! Иди, найди ее! Она там!»
Вот уже несколько дней он безуспешно пытался бороться с этим голосом. Но, увы, ничего не получалось. Вот и сейчас. Зарычав от ярости, Драко развернулся и бросился бежать по лестнице на восьмой этаж, даже не совсем понимая, что именно делает.

***

Гермиона свернула последний пергамент с готовым заданием и потерла уставшие, болящие глаза. Потянулась, разминая затекшие мышцы. Бросила взгляд на часы и охнула – была уже половина одиннадцатого.
- Все пропало! – выдохнула Гермиона с ужасом. – Поздно…
Однако неугомонный внутренний голос тут же завопил: «Иди! Иди сейчас же, не теряй времени!» Гермиона вскочила, быстро запихнула учебники и тетради в школьную сумку, валявшуюся у ее ног, и выбежала из гостиной в темный коридор. Нащупала в кармане зелье и помчалась к лестнице. Она даже не представляла точно, где находится кабинет директора, но все тот же внутренний голос словно вел ее. Наконец, девушка добралась до каменной горгульи и остановилась в нерешительности. Снова опустила руку в карман. Вытащила пузырек с зельем и, не раздумывая больше ни минуты, залпом выпила его.
Тут же она почувствовала, как по телу разливается необычайная легкость, все мысли сразу же прояснились. Гермиона вдруг поняла, что в этот вечер у нее обязательно все получится. Оставалось только найти способ попасть в кабинет директора.
К счастью, долго его искать не пришлось. Каменная горгулья отскочила в сторону, и из-за нее вышел профессор Дамблдор собственной персоной. Гермиона чуть не запрыгала от радости.
- Добрый вечер, мисс Грейнджер, - с легким удивлением поздоровался профессор.
- Добрый вечер, профессор Дамблдор, - ответила Гермиона, с трудом подавляя охватившее ее радостное возбуждение. – Простите, профессор, могу я с вами поговорить?
- Конечно, мисс Грейнджер, - кивнул директор. – Видимо, у вас что-то срочное. Проходите, - он отступил в сторону, пропуская Гермиону в свой кабинет.
Гермиона не стала дожидаться повторного приглашения, проскользнула мимо директора в кабинет.
Дамблдор закрыл дверь и предложил Гермионе садиться.
- Спасибо, - кивнула девушка и уселась в кресло напротив директорского стола. В то самое, где всего несколько минут назад сидел Драко Малфой.
Профессор Дамблдор прошествовал к своему креслу и сел, изучающее глядя на Гермиону.
- Итак, мисс Грейнджер? – спросил он осторожно.
- Дело в том, что… - начала Гермиона сбивчиво. – Профессор, я не знаю, к кому мне обратиться, кроме вас… кто сможет мне помочь…
- Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, мне вы можете рассказать все, что угодно, - Дамблдор подбадривающее подмигнул.
- Хорошо, - быстро согласилась Гермиона. Мысли роились в ее голове, слова лезли наружу, опережая друг друга. – Все дело в том, что… я не могу рассказать этого Гарри или Рону… и вообще никому другому… потому что… это сложно… я сама не понимаю, что происходит… но… у меня проблемы, профессор… проблемы с памятью, - на одном дыхании выпалила Гермиона и неожиданно добавила. – И с Драко Малфоем.
Дамблдор понимающе кивнул.
- Что вы имеете в виду под проблемами с памятью, мисс Грейнджер? – Дамблдор явно пытался помочь Гермионе выстроить мысли в логическую цепочку.
- Просто… понимаете, профессор… в последнее время… это очень странно… такого никогда раньше со мной не случалось… но сейчас… у меня появляются провалы в памяти… и это связано с Драко Малфоем. Боюсь, он наложил на меня какое-то заклятье…
- Ну, что вы, мисс Грейнджер, - тепло улыбнулся профессор. – Студенту шестого курса не под силу правильно выполнить заклятье Забвения, вы же знаете.
- В том-то и дело, профессор! – воскликнула Гермиона, беспокойно заерзав в кресле. – Он мог наложить на меня заклятье Забвения неправильно, поэтому у меня время от времени пропадает память!
- Поверьте, мисс Грейнджер, вам не о чем беспокоиться. Неправильно наложенное заклятье Забвения начисто лишает человека способности запоминать что бы то ни было. Думаю, вы знали об этом, но… забыли?
Гермиона неуверенно кивнула.
- Но тогда… в чем дело, профессор? Как это объяснить?
- Думаю, этому есть объяснение, мисс Грейнджер, но, увы, сейчас я, равно как и вы, не могу предположить, какое.
- Значит… - разочарованно пробормотала Гермиона. – Значит, вы мне не поможете?
- Все зависит от того, на какую помощь вы рассчитываете, - лукаво улыбнулся директор.
Гермиона занервничала и почувствовала, что начинает краснеть.
- Вообще-то, профессор, я хотела попросить вас…
- Да?
- Возможно ли каким-то образом восстановить мои воспоминания? Даже если сама я это сделать не в силах?
- Вы имеете в виду Омут Памяти, не так ли? – догадался директор.
Гермиона кивнула и опустила глаза.
- Хм, - профессор встал и подошел к шкафчику в стене. – Думаю, ваши выводы не лишены оснований. Конечно, я могу попробовать извлечь те ваши воспоминания, которые вы не можете добыть самостоятельно. Но подумайте хорошенько – вы, действительно, хотите, чтобы я это сделал?
- Да! – с готовностью ответила Гермиона, вскинув голову.
- Хорошо, - кивнул Дамблдор, открыл шкафчик и достал древнюю на вид каменную чашу. – Можете не беспокоиться о том, что ваши друзья или враги или кто бы то ни был другой узнают о ваших воспоминаниях. Даже я не имею права без вашего согласия увидеть их, - и он поставил каменную чашу на стол.
Гермиона кивнула. Это ее вполне устраивало. Узнать, что произошло в выручай-комнате, никому не открываясь.
- Я согласна, профессор, - сказала девушка и посмотрела на директора с надеждой и восхищением.
Дамблдор поднял волшебную палочку, прикоснулся ею к виску Гермионы. Девушку охватило чувство, словно какая-то важная часть ее существа отделяется от нее и перетекает в нацеленный на ее голову кончик волшебной палочки. Дамблдор осторожно отвел палочку в сторону – за ней тянулась полупрозрачная серебристая нить, похожая на туман.
«Никогда не думала, что забирать воспоминания так просто», - промелькнуло в голове у Гермионы.
Да

Date: 2015-09-05; view: 369; Нарушение авторских прав