Глава 2. Принц-полукровка и проклятое ожерелье

Гермиона проснулась от того, что страшно замерзла. Не просто озябла, а почти окоченела от холода. Кое-как присев в кровати, девушка протерла болящие глаза и, передернув плечами, натянула на себя шерстяное одеяло. Затем она осмотрелась.
И тут же удивленно охнула. Она была не в своей спальне в башне Гриффиндора. Девушка сидела на кровати в совершенно незнакомой маленькой комнате с потухшим камином, с окнами, насквозь продуваемыми холодным ветром. За ними уже наливалось алым предрассветное небо. Гермиона пыталась вспомнить, что же произошло вчера ночью и как она оказалась здесь. Память услужливо подбросила девушке пару образов. Камин… Она заснула у камина. Тогда он еще горел. Как она оказалась на кровати?.. ножка кресла, она прижимается к ней спиной… и еще что-то холодное… что-то невероятно холодное между ее лопаток… ах, да, вспомнила. Она прижималась к стене… а к ней… прижимался…
- Малфой!!! – раздался в комнате гневный вопль Гермионы. Она сразу же все вспомнила.
Конечно! Он потребовал прийти ночью на восьмой этаж, затащил ее в выручай-комнату и насильно поцеловал! «Хорошо еще, что просто поцеловал», - мелькнула в голове Гермионы испуганная мысль. Вчера вечером она даже не подумала, что Малфой может попытаться сделать с ней что-то другое… А ведь он мог! А она так доверчиво заснула прямо на полу перед камином, когда он вернул-таки ее палочку… Что ему стоило снова забрать ее и сделать с Гермионой все, что ему заблагорассудится?!
Холодея, Гермиона засунула руку в карман и с облегчением нащупала гладкую поверхность волшебной палочки.
- Боже, хорошо, что я не раздавила и не сломала ее во сне! – подумала Гермиона вслух, покрываясь холодным потом от осознания того, что сама чуть не лишила себя возможности колдовать.
И вдруг огненной пощечиной в сознание Гермионы ворвалось еще одно воспоминание. Руки, несущие и обнимающие ее… горячие мягкие губы… прерывистое дыхание… дурманящий аромат мужского тела… Что это?!
Гермиона вцепилась себе в волосы, словно хотела самолично снять с себя скальп. Не чувствуя боли, закусила до крови губу. Что же тут было? Что произошло? Почему она почти ничего не помнит после того момента, как положила палочку в карман?! Как она могла так быстро заснуть? И что это было? Что за странное чувство, что она целовалась с кем-то во сне? Или наяву?!
Гермиона задрожала. Собравшись с силами, она встала с кровати – ледяной пол обжег ее босые ноги, Гермиона поморщилась. Отыскав свою обувь, оказавшуюся возле каминной решетки, девушка окинула взглядом комнату. Что-то определенно не давало ей покоя. Что-то, чего она никак не могла вспомнить.
«Если захочешь меня увидеть, я буду здесь…». Тихий, вкрадчивый голос. Без ненависти. Без брезгливости. Просто уведомление. Как на уроке возле доски. «Если захочешь меня увидеть, я буду здесь…»
- Боже, он еще думал, что я захочу увидеться с ним наедине! – в сердцах пробормотала Гермиона и, открыв дверь, вышла в коридор.
К счастью, по дороге в гриффиндорскую башню Гермионе не встретился ни Филч, ни Снейп, ни тому подобная напасть. Полная Дама на портрете мирно посапывала, видя десятый сон.
- Бумсланг, - стуча зубами от холода, проговорила Гермиона.
Полная Дама недовольно открыла один глаз и пробурчала с хрипотцой:
- По ночам нужно спать в своей постели, милочка. Где это вы были?
- Бумсланг, - упрямо повторила пароль Гермиона.
Полная Дама недовольно закряхтела, но все же повернула портрет на петлях. Гермиона проскользнула в общую гостиную, а оттуда – в свою комнату.
Лаванда и Парвати спали богатырским сном – их не разбудил бы и вопль бэнши, не то, что Гермиона, которая на цыпочках пробралась к своей кровати и нырнула под одеяло. Кровать была холодной. Вместо того, чтобы согреться, Гермиона еще сильнее замерзла. «Да что же это такое?!» - с отчаянием подумала она, пытаясь дыханием согреть заледеневшие руки. Промучившись около часа, девушка, наконец, уснула.
Проснулась она от кошмара. Ей снилось, что она стоит в огромном черном камине, внутри которого бушует пламя. И это был не изумрудный огонь от Летучего пороха, а настоящий живой огонь, даже более чем живой. Она видела, как языки пламени, обвиваясь вокруг нее, превращаются в огромных змей, в химер и драконов. К ней тянулись их ненасытные пасти, их яростные когти и клыки. Гермиона чувствовала нестерпимый жар, от которого – она знала – нет никакого спасения. Нет заклятия, способного остановить этот огонь. Она знала – он остановится только тогда, когда пожрет своего создателя. Но она помнила, хорошо помнила, что не вызывала адского пламени. Для этого она была слишком разумной. Но кто же тогда?..
Она видела, как огонь, раздуваясь от собственной ярости, вырвался из камина на волю и начал сокрушать замок. Нет, это был храм… Или городской квартал… Она видела ряды зданий – или это были полки с книгами? Библиотека? Нет, не похоже… Девушка не могла понять, где она. Огонь душил ее, заставлял кашлять в едком серном дыму, огонь палил ее. Она знала, что где-то здесь, среди проходов и рядов, есть тот, кто вызвал этот кошмар. Тот, за кем пришел огонь. Гермиона не знала, кто он. Но она проснулась от собственного вскрика:
- Гарри! Там Драко!..
Несколько минут девушка не могла прийти в себя. Спутанные образы, мелькающие краски, звуки, прокравшиеся в реальность из ее сна, все еще окружали ее. Голова гудела, тело сковала странная тяжесть. Гермиона огляделась: в комнате, кроме нее, уже никого не было. «Должно быть, я слишком долго спала, - отметила про себя Гермиона. – Это странно…»
Девушка попыталась встать, но все, на что хватило ее сил – это сесть, опершись о спинку кровати. Гермиону пробил озноб, а через секунду – бросило в жар. В горле пересохло, голову словно стянуло железным обручем, лицо горело…
- Поздравляю, мисс Грейнджер, - сказала сама себе Гермиона и не узнала своего охрипшего голоса. – Ты простудилась.
Она попыталась вспомнить, где могла подхватить простуду, но в памяти все перемешалось: квиддич, обед в Большом зале, выручай-комната, странный дворец, охваченный огнем… Гермиона не могла в точности сказать, что произошло с ней вчерашним вечером. Это сильно обеспокоило ее. Было похоже на то, что на нее наложили заклятие Забвения.
- Хочешь – не хочешь, но нужно вставать, - вздохнула Гермиона и выбралась-таки из постели.
Поеживаясь и шмыгая носом, она кое-как натянула на себя свитер и юбку, отыскала свои туфли и, даже не расчесавшись, поплелась в гостиную. Нужно было как можно скорее посетить Больничное крыло, попросить у мадам Помфри зелье от простуды. Сегодня Гермионе определенно не хотелось потратить день на то, чтобы валяться в постели с температурой.
В уютной теплой гостиной сидело всего несколько человек, в том числе, Рон и Гарри. Заметив Гермиону, они оба оторвались от изучения какой-то книги и с самыми невинными выражениями лиц уставились на подругу. Гермиона подошла к ним и села на диван рядом с Гарри.
- Привет, - сказала она, стараясь придать голосу обычную мягкость, но вместо этого получился только страшный хрип.
- Гермиона, что случилось? – взволнованно воскликнул Гарри. – Что с твоим голосом? Ты заболела?
Отпираться было бессмысленно. Да и что такого в том, что ее друзья узнают о простуде?
- Да, - Гермиона кивнула. – Собираюсь к мадам Помфри, она мигом меня вылечит.
- Не тяни с этим, - со знанием дела посоветовал Рон. – Когда кто-нибудь из нас подхватывает насморк, мама всегда говорит: «С ним шутки плохи. Порой насморк может обернуться чем-то похуже! Надо сразу бороться с врагом, как только он дал о себе знать!»
- Спасибо за совет, Рон, - прохрипела Гермиона. – Я и так не собираюсь засиживаться. Просто решила поздороваться с вами. Кстати, что это вы тут так увлеченно читали? Впервые вижу такое рвение к учебе, да еще в выходной!
Гарри бросил предостерегающий взгляд на Рона, который уже открыл, было, рот. Тот сразу его захлопнул и со скучающим видом начал разглядывать завитушки на каминной решетке. Гермиона заподозрила неладное.
- В чем дело? – спросила она тоном профессора Макгонагалл. – Вы что-то от меня скрываете?
Отвязаться от настырной Гермионы было не так-то просто, и ребята решили во всем сознаться.
- Это… - начал неуверенно Гарри. – Это был учебник, ты права. Я выучил новое заклинание, невербальное, кстати.
- Поздравляю, - с долей сарказма отозвалась Гермиона, хотя отлично знала, с каким трудом Гарри даются невербальные заклинания. – И что же это за заклинание? Одно из тех, которые преподает нам Снейп?
- Нет, - встрял в разговор Рон. – Такого он нам точно никогда не расскажет! Это потрясно, Гермиона! Как раз сегодня утром…
- Когда ты еще спала, - вставил Гарри.
- Представляешь, - продолжал Рон, улыбаясь во весь рот. – Сплю я себе, никого не трогаю, а тут вдруг как вспыхнет! И вздернуло меня кверху прямо за лодыжку! Я как заору! Все проснулись, переполошились, а потом как начали ржать! Смеху было… и тут опять как полыхнет, и я снова шлепнулся на кровать!
Гермиона вовсе не обрадовалась этому рассказу. Наоборот, нахмурившись, она спросила:
- Это заклинание, случайно, не из твоего любимого учебника по зельеварению, Гарри? – и в упор посмотрела на друга проницательным взглядом.
Гарри тоже нахмурился:
- Сразу подозреваешь худшее?
- Да или нет? – настаивала Гермиона.
- Ну… да, а что? – вскинулся Гарри.
- Значит, ты вот так запросто решил попробовать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание, - от возмущения Гермиона, казалось, забыла о своем охрипшем голосе, - и решил посмотреть, что получится?
Гарри прекрасно знал, как Гермиона относится ко всему, что написано в его, Гарри, учебнике по зельеварению. Этот самый учебник достался ему случайно, Гарри нашел его в шкафу в кабинете профессора Слизнорта (бывшем кабинете Снейпа), когда пришел на первый урок зельеварения с совершенно пустыми руками. Учебник был вдоль и поперек исписан убористым почерком прежнего хозяина, дававшего дельные советы по приготовлению зелий и не только. На задней обложке значилось имя – или, точнее, псевдоним – доброго владельца: Принц-полукровка. Гермиона, едва узнав, откуда у Гарри внезапно появился талант к зельеварению, сразу пошла в атаку на таинственного Принца, сказав, что его советы не принесут ничего хорошего, а возможно, даже втравят Гарри в очередную неприятность. Мнение свое она не изменила даже тогда, когда Гарри, благодаря учебнику Принца, стал любимчиком у Слизнорта и получил в награду флакончик с зельем удачи. Вот и теперь Гермиона готовила очередную гневную тираду, Гарри это чувствовал. Поэтому он поспешил обойти острую тему, придравшись ко внешней стороне вопроса Гермионы:
- Какая разница, что оно написано от руки?
- А такая, - тут же ответила Гермиона, - что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством. А кроме того, - добавила она, видя, как Гарри и Рон недовольно переглянулись, - я еще раз настаиваю на том, что ваш Принц – довольно сомнительная личность.
- Это была шутка! – воскликнул Рон с негодованием. – Понимаешь, шутка, для смеху!
- Ничего особенного в этом заклинании нет, - поддержал его Гарри. – Я ведь никого не ранил и не убил!
- Даже не смей об этом говорить! – взвизгнула Гермиона, но тут же закашлялась.
- Тебе срочно нужно идти в Больничное крыло! – «обеспокоенно» пробормотал Рон, надеясь поскорее выпроводить Гермиону из гостиной и закончить неприятный разговор.
- Не думайте, что я не вернусь к этому вопросу! – Гермиона бросила гневный взгляд на друзей и встала, чтобы уйти.
- Гермиона, - мученически застонал Рон. – Только не говори, что собираешься испортить нам своей лекцией поход в Хогсмид!
- Что? – Гермиона застыла у портретного проема. – Как? Сегодня – Хогсмид? – она явно была сбита с толку.
- Ты забыла? – не меньше, чем она, удивился Гарри. – Гермиона, порой мне кажется, что Маклагген прав – тебе надо поменьше сидеть за учебниками, а то ты совсем забудешь о реальном мире!
- Вот только не надо говорить мне о… - начала Гермиона, но вдруг осеклась.
В одно мгновение в ее памяти восстановился весь вчерашний день, от первой минуты до последней. Упоминание о Маклаггене вернуло ее мысли в Большой зал, где Рон с синяком под глазом сыпал угрозы в адрес Кормака, смеялась Джинни, а потом Гарри… подрался с…
- Малфой! – затравленно прошипела Гермиона, чувствуя, как волна ярости накрывает ее с головой.
Вот, оказывается, что произошло! Вот почему она простудилась! Она провела ночь в Выручай-комнате, на сквозняке, она замерзла, поэтому заболела! Это Малфой заставил ее прийти туда ночью! Это он, этот грязный, мерзкий, эгоистичный слизеринец во всем виноват!!!
- Не говорить тебе о Малфое? – непонимающе переспросил Гарри. – Вроде, о нем и речи не было…
Гермиона уже не слышала. Она выскочила в коридор и понеслась в больничное крыло. Куда делась вся ее усталость? Подгоняемая гневом, девушка в мгновение ока взлетела вверх по лестнице и бегом припустила к кабинету мадам Помфри. Ох, как же ей хотелось разобраться с этим мерзавцем!!! Как ей хотелось заткнуть его раз и навсегда! Растоптать! Раздавить! Уничтожить!!! Как он мог, как он посмел украсть у нее поцелуй?! Как ему вообще такое могло прийти в голову?! Грязный извращенец! Чего он хотел добиться? Того, что она будет чувствовать себя униженной? Что ж, это у него получилось. Но для чего? Откуда такая ненависть лично к ней? Ведь раньше он просто игнорировал девушку, ненавидя ее «за компанию» с Гарри и Роном, да еще за то, что она не отличалась чистотой крови и в учебе была лучше него… Хм… В принципе, у него было полно причин поступить так. Для нее это были важные причины. Но Гермиона не могла назвать ни одной достаточно убедительной для Малфоя. Чего же он хотел? Что входило в его планы? Определенно, он сделал это не из простой прихоти. Это было задумано, хитроумно спланировано… Может, это как-то связанно с заданием Темного Лорда?
«Гермиона Грейнджер, - сказала девушка сама себе. – Ты превращаешься в параноика! Хватит, наконец, видеть за каждым поступком этого хлыща какой-то скрытый смысл! Может, ему просто захотелось потешить самолюбие!»
Гермиона недовольно фыркнула и остановилась перед дверью в кабинет мадам Помфри. И тут же растерялась: что сказать лекарю? Почему студентка шестого курса не сумела сама приготовить простое жаропонижающее зелье? Почему простудилась в начале октября, когда погода еще баловала студентов теплыми деньками? Сказать, что случайно пролежала на сквозняке шесть часов?..
Гермиона в нерешительности переминалась с ноги на ногу, придумывая наиболее убедительную причину своей простуды, как вдруг из раздумий ее вывел знакомый, с ленцой, растягивающий слова голос:
- Какая встреча! Неужели от тебя нельзя избавиться хотя бы на один день, Грейнджер? У меня возникает ощущение, что ты меня преследуешь!
Гермиона обернулась. Взгляд ее метал молнии.
- Меня тоже тошнит от одного твоего вида, Малфой! – прохрипела она грозно. – Не мог бы ты найти другое место для прогулок?
- Что, Грейнджер, записываемся в солисты «Вустерширских Ведьм»? Что ж, характерный хрип у тебя уже есть…
- Это не твое дело! – изо всех сил стараясь держать себя в руках, парировала Гермиона. – Иди, куда шел, Малфой! Или тебе не терпится нарваться на скандал?
- О, ты мне угрожаешь? – Малфой привалился плечом к стене, глядя прямо Гермионе в глаза, что несказанно ее раздражало. – С каких это пор ты возомнила, что имеешь право так со мной говорить?
- С тех самых, как ты решил, что можешь ни во что не ставить чувства других людей, Малфой!
Драко усмехнулся и, прищурив глаза, протянул:
- Неужели, Грейнджер, вчера ночью твои чувства так пострадали, что с утра ты прибежала в больничное крыло?
- Нет! – вышла из себя Гермиона. – Я пришла, потому что простудилась! И это ты виноват в том, что я не успею на завтрак перед походом в Хогсмид! Ты заставил меня прийти ночью в эту чертову выручай-комнату, заснуть там и подхватить простуду! Ты, бессовестный самовлюбленный болван, украл мою палочку…
- И не только, - хмыкнул Малфой.
Гермиона замерла с открытым ртом. Он посмел напомнить ей о том злосчастном поцелуе?! Он смеется над ней?! Ну, все, Малфой, это – последняя капля…
Гермиона выхватила палочку и направила ее в грудь Драко. Тот не шелохнулся. Только его улыбка стала еще наглее и неприятнее.
- И что ты будешь делать, Грейнджер? – спросил он. – Убьешь меня? Будешь пытать? А силенок хватит?
Гермиона тряслась от негодования и гнева. Палочка ходуном ходила в ее ослабевших от жара руках. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Усилием воли Гермиона вернула себе ясность сознания и прошипела разъяренной кошкой:
- Я не собираюсь пачкаться об тебя, Малфой! Я еще не совсем сумасшедшая, чтобы применять к тебе непростительные заклятья! Но, клянусь Мерлином, я сделаю так, что ты будешь стоять передо мной на коленях и умолять о пощаде!
Малфой лениво зевнул, всем своим видом показывая, что ему совершенно наплевать на угрозы девушки. Легким движением руки он отодвинул от своей рубашки кончик гермиониной палочки и произнес:
- Слишком много желчи, Грейнджер. И нервов. Надо быть спокойнее и расчетливее, когда угрожаешь кому-нибудь…
- Пошел к черту, Малфой! – выдохнула Гермиона, опуская палочку.
- Увы, сейчас я могу пойти только к чертовой Макгонагалл, у меня отработка… - Драко осекся, сам не понимая, что заставило его так разоткровенничаться.
- Вот и шел бы… - прошептала Гермиона. Силы стремительно покидали ее. – Зачем тебе понадобилось больничное крыло?
- Раз уж тебе интересно, мисс Всезнайка, я тоже… хм… немного простужен. А все из-за твоей дурацкой палочки…
Малфой не успел договорить – Гермиона вдруг пошатнулась и начала заваливаться на бок, теряя сознание. Инстинктивно дернувшись вперед, юноша успел подхватить ее, и прислонил к стене. Гермиона была в обмороке.
- Черт! – выругался Малфой. – Только этого мне не хватало! Не возиться же теперь с грязнокровкой! – и он, раздраженно хмыкнув, толкнул дверь врачебного кабинета.
Мадам Помфри без особой охоты выслушала жалобы Малфоя (за пять лет она хорошо узнала его как выдающегося симулянта) и дала ему два пакетика с порошком от простуды. Драко, даже не поблагодарив целительницу, повернулся, чтобы уйти. Но вдруг какая-то неведомая сила заставила его остановиться и сказать:
- М… Мадам Помфри… Не могли бы вы на минутку выйти в коридор? Кажется, какой-то ученице стало дурно…
- И вы говорите мне об этом только сейчас?! – с негодованием воскликнула целительница и пронеслась мимо слизеринца, едва не сбив того с ног.
Драко поджал губы, оскорбленный до глубины души таким обвинением, и вслед за мадам Помфри вышел из кабинета. Гермиона все еще сидела у стены, обмякшая и бесчувственная. Над ней уже хлопотала целительница. Даже не посмотрев на девушку, Драко прошел мимо и направился в кабинет Макгонагалл на отработку. «Что за черт?! – думал он, шагая по широкому коридору, в котором сейчас сновали ученики младших курсов. – Почему я помогаю ей? Что на меня нашло?» Ответа на этот вопрос он не знал, да и не мог знать. И его это порядком раздражало. Малфой не любил, когда в его жизнь вмешивались сторонние силы, такие, как чувство жалости или сострадания. И теперь он упорно занимался самоедством, проклиная себя за минутную слабость. «Однако, - в утешение самому себе подумал он, - в какой-то степени это мне на руку. Мадам Помфри наверняка расскажет грязнокровке, как все было. Да, так даже лучше». Успокоив, таким образом, самого себя, Драко с легким сердцем вошел в кабинет профессора Макгонагалл, которая уже ждала его.
- Опаздываете, мистер Малфой, - недовольно сказала профессор и жестом пригласила Драко сесть за парту. – У вас что-то случилось?
- Да, профессор, - так же недовольно ответил Малфой. – Я простудился, пришлось зайти в больничное крыло.
- Хорошо, - кивнула профессор. – Конечно, это можно было сделать и раньше. Но, раз уж вы, все-таки, пришли, займемся вашими заданиями…

***

Гермиона очнулась почти сразу после того, как ушел Малфой. Увидев перед собой обеспокоенное лицо мадам Помфри, девушка сразу пришла в себя и хрипло спросила:
- Что случилось?
- Я у вас хотела это узнать! – воскликнула целительница с долей гнева в голосе. – Разве можно так относиться к своему здоровью? Вы простужены, но вместо того, чтобы лежать в постели, разгуливаете по холодным коридорам, да еще и сидите на ледяном полу! Если бы мистер Малфой не сказал мне, что вы здесь, я бы…
- Малфой? – перебила Гермиона в недоумении. – Он сказал вам, что я – здесь?
- Что в этом удивительного, мисс Грейнджер? – фыркнула целительница. – Мистер Малфой – такой же человек, как мы все, вполне понятно, что он не мог оставить девушку в бессознательном состоянии лежать посреди коридора!
«Поверьте, мог», - так и хотелось сказать Гермионе, но она сдержалась. Опершись на руку мадам Помфри, девушка поднялась и проследовала за целительницей в кабинет.
- Вам лучше всего сейчас остаться в палате, - усаживая Гермиону на стул, сказала мадам Помфри тоном, не терпящим возражений.
- Нет! – тут же воскликнула Гермиона. – Я не могу!
- Как это – не можете? – нахмурилась мадам Помфри.
- Сегодня нас отпускают в Хогсмид… - начала Гермиона, но целительница с негодованием перебила:
- Ни о каких прогулках не может быть и речи! Вы едва держитесь на ногах!
- Но…
- Никаких «но»! Я не желаю нести ответственность за ваше здоровье, безрассудно позволив вам с такой температурой выйти на улицу! Вам необходим покой…
- Чашки горячего чая и жаропонижающего зелья будет вполне достаточно, - не согласилась Гермиона.
- Я вижу, вы разбираетесь в целительстве куда лучше, чем я? – мадам Помфри сузила глаза, глядя на Гермиону строго. – В таком случае, не знаю, чем вам помочь.
- Простите, - Гермиона опустила голову. – Мадам Помфри, я обещаю, что со мной ничего не случится, только дайте мне немного зелья. Если температура снова поднимется, я непременно вернусь в больничное крыло, и…
- И вы думаете, что я на это соглашусь? – мадам Помфри задохнулась от негодования.
Гермиона уже потеряла надежду, как вдруг ее спасло совершенно неожиданное обстоятельство. В кабинет целительницы ворвался ученик третьего курса Равенкло Ирвин МакГрегори и завопил:
- Мадам Помфри! Мадам Помфри! Там… Там…
- Что случилось, мистер МакГрегори? Объясните спокойно!
- Малкольм Дарвин упал с лестницы и, кажется, растянул лодыжку! Помогите ему! – заорал еще громче перепуганный студент.
- Хорошо, - мадам Помфри поспешила к двери вместе с МакГрегори. Обернувшись к Гермионе, целительница сказала: - Оставайтесь здесь и не смейте никуда уходить! – и захлопнула дверь.
Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Она – в кабинете, битком набитом медикаментами. Стоит только пару минут поискать, и флакончик с зельем или антисептический порошок непременно отыщутся. Но для того, чтобы привести в исполнение этот блестящий план, придется пойти на воровство…
- За столько лет дружбы с Гарри и нарушений всех школьных правил, - сказала Гермиона вслух, - я не могу решиться на то, чтобы стащить один крошечный флакончик лекарства?
Решительно встав со стула, девушка подошла к шкафчику с лекарствами. Прозрачный флакон с надписью «жаропонижающее» сразу бросился ей в глаза. Оставалось только открыть шкафчик, протянуть руку и…
Но, как оказалось, сделать это не так-то просто. Все существо Гермионы решительно бунтовало против воровства, пусть даже в благих целях. Несколько минут девушка уговаривала себя взять флакон, но рука не поднималась… Вот-вот должна была вернуться мадам Помфри, которая обязательно запрёт Гермиону в больничном крыле как минимум на неделю, а этого допустить было никак нельзя. «Ну же, давай! – твердила себе девушка. – Всего-то один флакон. Ты же никого не убиваешь!» Эти рассуждения сразу напомнили ей Гарри: «Я же никого не ранил и не убил!» Гермиона передернула плечами, отгоняя навязчивую мысль.
За дверью раздались шаги и голоса. Не помня себя от волнения и страха, Гермиона резко дернула на себя дверцу шкафа – та оказалась запертой.
- Алохомора! – шепнула Гермиона.
Дверца открылась. Желанный флакончик словно сам прыгнул в руку девушки, и стеклянная дверца тут же с дребезжанием захлопнулась. Запихнув флакон под свитер, Гермиона метнулась к двери и прислушалась: голоса удалялись. Осторожно приоткрыв дверь на спичечный коробок, девушка выглянула в коридор: в дальнем конце его виднелись две фигуры, одну из которых Гермиона сразу узнала – черная развевающаяся мантия, черные сосульки волос – Снейп! Подождав, пока преподаватель скроется за углом, Гермиона поспешила покинуть кабинет мадам Помфри и опрометью бросилась в гриффиндорскую башню.
В общей гостиной Гриффиндора царило оживление. Старшекурсники, одетые в свитера и закутанные в шарфы, толпились у выхода, весело смеялись и переговаривались. Первокурсники и второкурсники с завистью поглядывали на старших товарищей, сидя в мягких креслах у камина. Среди кучки малышей Гермиона заметила рыжую шевелюру Рона и темную – Гарри. Девушка поспешила к друзьям.
- Быстро ты обернулась, - удивленно поднял брови Рон. – Я думал, мадам Помфри тебя не отпустит. Ты просто кошмарно выглядишь.
- Спасибо, Рон, - усмехнулась Гермиона. – Ты тоже ничего. Почему вы еще не одеты? – Гермиона оценивающе посмотрела на домашний свитер Рона и легкую рубашку Гарри.
- Мы ждали тебя, - ответил Гарри. – Думали, может, ты тоже пойдешь.
- Конечно, пойду! – Гермиона радостно улыбнулась. – Отправляйтесь наверх и одевайтесь, я тоже скоро буду.
Ребята недоуменно переглянулись, но спорить с ней не стали. Все вместе они поднялись наверх и разошлись по своим комнатам.
Едва Гермиона закрыла за собой дверь, как тут же, одним махом, опрокинула в рот весь флакон жаропонижающего. По телу тут же разлилось приятное тепло, девушка ощутила легкое покалывание в горле и в груди. Сразу стало легко, головная боль прошла, отступила слабость. Издав восторженный вопль, Гермиона кинулась одеваться. Поспешно натянула теплый свитер, брюки, накинула шарф и надела ботинки. Бросив взгляд на зеркало, девушка пискнула с ужасом: на кого она похожа! Схватив расческу, Гермиона минут пять безрезультатно воевала со своими волосами, но потом махнула на это рукой и, забрав волосы в хвост, вышла из комнаты.
Внизу уже ждали Гарри и Рон.
- Так – намного лучше, - признал Рон, увидев укрощенные волосы Гермионы.
- О, Рон, ты сегодня необычайно щедр на комплименты! – засмеялась девушка.
Друзья подхватили. Весело хохоча, все трое выбрались через портретный проем из башни и направились к главному выходу из школы.
У выхода толпился народ. В этот раз движение стопорилось серьезнее, чем обычно. Кроме стандартной проверки разрешений на посещение Хогсмида, сегодня учеников проверяли еще и на наличие у них непозволительных предметов. Впереди всей толпы, у главных дверей, стоял смотритель мистер Филч с длинным тонким Детектором лжи в руках и по нескольку раз проверял каждого выходящего студента.
- А какая разница, если кто-то и выносит из школы темные артефакты? – спросил Рон, покосившись на Детектор с неприятными предчувствиями. – Главное, чтобы ничего такого не вносили внутрь.
Гермиона строго посмотрела на друга, и тот смолк. Наконец, всем благополучно удалось пройти проверку, и ребята направились в деревню волшебников в приподнятом настроении.
- Кстати, Гермиона, - на ходу обратился Гарри к подруге, - открой нам секрет, как тебе удалось отделаться от мадам Помфри? Бьюсь об заклад, она тебя не отпустила бы! А если это так, то я съем свой собственный шарф!
- А ты точно к ней ходила? – поддержал Гарри Рон.
- Да, - ответила Гермиона, не успев ничего придумать, чтобы соврать.
- И как же… - снова начал допрос Гарри, но девушка перебила:
- Давайте отложим рассказ о моих похождениях до вечера в замке, хорошо? Помнится, кто-то жаловался, что я могу своей лекцией испортить поход в Хогсмид. Так вот, я еще не отказалась от этой заманчивой идеи.
Рон тут же захлопнул рот. Гарри улыбнулся, сделав вид, что рад шутке, но Гермиона увидела, как между его бровей залегла тонкая морщинка.
- Рон, - Гермиона попыталась разрядить обстановку, поговорив о чем-нибудь отвлеченном. – А где Джинни? Вроде бы мы собирались пойти в Хогсмид вместе?
- Джинни пошла с Дином, - мрачно ответил Рон. – Сказала, что мы там встретимся.
«Опять двадцать пять! – расстроено подумала Гермиона. – Хотела отвлечься, а сделала только хуже…» Она убедилась в этом, взглянув на Гарри – тот совсем повесил нос. Видимо, его даже покинуло желание идти куда бы то ни было.
- Кстати, если тебе интересно, - сказал Рон, - Гарри снова получил письмо от Дамблдора. У него урок в понедельник, так что отработку у Макгонагалл пришлось перенести.
- Вот как? – Гермиона не знала, радоваться ей или тревожиться. Выражение лица Гарри ни о чем ей не говорило. – Это… хорошо, наверное. Гарри, что скажешь?
- Что? – оторвавшись от своих мрачных размышлений, спросил Гарри. – Что сказать?
- Ничего, - вздохнула Гермиона. – Какие-то вы слишком мрачные. Мы же идем в Хогсмид!
- Знаешь, Гермиона, в последнее время у нас слишком мало поводов для веселья, - отрезал Гарри.
Гермиона, пораженная такой резкой сменой тона в его голосе, не сразу нашла, что ответить. Рон покосился на друга, но ничего не сказал.
- Знаешь, Гарри… - неуверенно пролепетала Гермиона. – Именно потому, что у нас осталось слишком мало поводов для радости, ими нельзя пренебрегать… иначе можно… потерять надежду…
Гарри ничего не ответил. Трое друзей продолжили путь в молчании.

***

Поход в Хогсмид оказался вовсе не увеселительной прогулкой. Начать, хотя бы, с того, что буквально при входе в деревню ребята столкнулись с Горацием Слизнортом, преподавателем зелий, который настойчиво просил Гарри посетить одну из знаменитых вечеринок в "Клубе слизней". В этот раз Гарри сумел выкрутиться – как раз на время проведения вечеринки у него был назначен урок у Дамблдора.
- Боюсь, в другой раз тебе не отвертеться, - со вздохом сказала Гермиона.
Гарри согласился. Но встреча со Слизнортом была только первой из неприятностей. У входа в «Три метлы» ребята встретили известного проходимца и воришку Мундунгуса Флетчера, с которым у Гарри вышла перепалка – старый негодяй ограбил дом номер двенадцать на Гриммолд-плейс, доставшийся Гарри в наследство от крестного. Правда, все закончилось тем, что Флетчер трусливо улизнул, а ребята отправились попить сливочного пива и успокоить нервы. Гарри долго сокрушался по поводу сбежавшего бессовестного ворюги и украденных вещей Сириуса (хотя, крестный не сильно-то и любил все эти фамильные драгоценности…).
Как оказалось, это тоже была не самая главная неприятность. Все случилось уже на обратном пути в Хогвартс.
Ребята шли молча – разговор не клеился, каждый был погружен в свои мысли. Да и погода не располагала к болтовне: ураганный ветер в лицо, дождь со снегом. Бр-р! Всего за день погода ужасно испортилась. Возможно, это повлияло на их общее настроение. Гарри, кроме всего прочего, был еще сильно расстроен тем, что так и не встретился с Джинни. Наверняка они с Дином уютно устроились в кафе мадам Паддифут и весь день счастливо проворковали… «И почему меня это так волнует? – подумал Гарри с раздражением. – Какая разница, с кем встречается Джинни? Она – сестра Рона, это его должно волновать. И потом, она – самостоятельная девушка, наверное, даже слишком самостоятельная… и сама может решать, с кем ей встречаться, а с кем – нет…»
Размышления Гарри прервал голос Кэти Белл, охотницы команды Гриффиндора по квиддичу. Она вместе со своей подругой Лианной шагала немного впереди, трем друзьям было хорошо слышно, что девушки о чем-то спорят.
- Тебя это не касается, Лианна! – громко воскликнула Кэти.
Лианна попыталась выхватить у подруги сверток, которая та держала в руках. Кэти не отпускала, потянула сверток на себя. Тот упал на землю.
И тут началась настоящая неразбериха. Страшный, нелепый кошмар. Кэти вдруг резко поднялась над землей футов на шесть и застыла с закрытыми глазами, широко раскинув руки. Потом страшно, надрывно закричала, будто ее настигло заклятие Мучения. Перепуганная Лианна тоже истошно завопила, пытаясь за ноги стащить подругу вниз. Ребята бросились на помощь. А Кэти все кричала, кричала страшно, заставляя кровь застывать в жилах, а сердца – разрываться от бешеного ритма… Потом она упала. Гарри кинулся к школе за помощью. Пришел Хагрид, осторожно поднял корчащуюся от боли девушку на руки и бегом припустил к школе. Расспросы Лианны ничего не дали. Девушка тряслась от рыданий и не могла спокойно сказать и двух слов. В свертке, что несла с собой Кэти, оказалось ожерелье. Древнее проклятое ожерелье, которое Гарри однажды видел в лавке «Боргин и Бэркс». Гарри с превеликой осторожностью взял ожерелье, и ребята направились в школу. Гермиона вела обливающуюся слезами Лианну.
- Малфой знает про это ожерелье, - вдруг сказал Гарри. – Оно лежало на витрине у «Боргина и Бэркса» четыре года назад, когда я случайно оказался в этой лавке и прятался от Малфоя и его папаши. Малфой тогда подозрительно долго разглядывал эту штуку. Вот что он покупал в тот день, когда мы за ним следили!
- Ну, не знаю, Гарри… - неуверенно ответил Рон. – Мало ли, кто заходит в «Боргин и Бэркс»… и потом, Лианна сказала, что Кэти его кто-то дал в женском туалете.
Предположения Рона Гарри совсем не убедили. На пороге школы ребят встречала профессор Макгонагалл. Она была обеспокоена. Нет, не просто обеспокоена, скорее, она ужасно нервничала. Приказав Филчу отнести пакет с ожерельем профессору Снейпу, Макгонагалл повела ребят в свой кабинет.
Лианна сумбурно, вперемежку со всхлипами, рассказала Макгонагалл о том, что произошло в «Трех метлах» и потом – по дороге в Хогвартс. Профессор, внимательно выслушав, отпустила девочку в больничное крыло. И взялась за троих случайных свидетелей. Гарри хотел увидеть профессора Дамблдора – оказалось, того нет в замке. «Нельзя это так оставлять, - подумал Гарри. – Не хватало, чтобы кто-то еще пострадал!» И он решил выложить Макгонагалл свои подозрения насчет старого врага.
- Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, профессор, - сказал Гарри.
Гермиона вздрогнула от упоминания о злейшем враге. Конечно, она ненавидела Малфоя всеми фибрами души, но ее совесть не позволяла ей согласиться с таким голословным обвинением. Тем более что Гермиона точно знала…
- …мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде, - высказала профессор Макгонагалл мысль Гермионы.
- Откуда вы знаете, профессор? – насупился Гарри, несколько минут назад страстно пытавшийся доказать свою правоту.
«Потому что он был на отработке у Макгонагалл…» - пронеслось в мозгу у Гермионы.
- Потому что он отбывал наказание у меня, - ответила профессор. – Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что поделились своими подозрениями, Поттер, - профессор уже сердилась, так как забыла прибавить свое обычное «мистер», шагнула к двери и распахнула ее. – А пока мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувствует себя Кэти Белл. Всего хорошего.
В разговоре была поставлена жирная точка. Их вежливо выдворили. Спорить было бессмысленно, и Гарри это понимал. Он злился на Рона и Гермиону за то, что те не поддержали его. Они и прежде не хотели верить в его выводы относительно Малфоя, но сейчас… это было слишком.
- Как вы думаете, кому Кэти должна была передать ожерелье? – спросил Рон по пути в гриффиндорскую башню.
- Кто знает? – ответила Гермиона с таким озабоченным видом, словно решала наисложнейшую задачу по арифмантике. – Во всяком случае, этот человек чудом спасся. Ведь он непременно прикоснулся бы к ожерелью, если бы открыл пакет…
Еще несколько минут ребята строили предположения о том, кто же был истинной целью таинственного убийцы, но так ни к чему и не пришли.
- Не понимаю, - сказал Гарри озадаченно, - зачем Малфой приказал ей нести пакет в замок? Ведь Филч проверяет всех на входе…
- Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! – Гермиона в раздражении топнула ногой. Упрямство Гарри по поводу причисления Малфоя к Пожирателям начало ее страшно бесить.
- Значит, у него был сообщник, - невозмутимо ответил Гарри. – Крэбб или Гойл… А может, еще какой-нибудь Пожиратель смерти, у Малфоя теперь наверняка есть дружки почище Крэбба и Гойла, он ведь и сам…
Гермиона мотнула головой и беспомощно взглянула на Рона: «Ну, и как прикажете с ним спорить?» Рон ответил ей понимающим взглядом. Каждый остался при своем мнении. И каждый был по-своему прав…

***

В тот же вечер Гермиона решила во что бы то ни стало добиться у Малфоя правды. Одержимость Гарри не давала ей покоя. А выведать нужную информацию проще всего было «из первых уст». Хотя Гермиона сильно сомневалась, что Малфой что-нибудь ей расскажет. Но попытаться стоило, тем более что она точно знала, где его найти.
Да, и вот еще. Этот странный жест с его стороны – помощь возле кабинета мадам Помфри – все еще не укладывался в голове девушки. Неужели Малфой действительно проявил к ней сочувствие? Или это был кто-то другой, кого мадам Помфри спутала с Малфоем? Вряд ли, этого слизеринского мерзавца ни с кем нельзя перепутать… но тогда почему? Почему он сделал это?
От обилия переживаний и не дающих покоя мыслей Гермиона никак не могла заснуть. Около часа поворочавшись в кровати, девушка, наконец, встала. Прислушалась – соседки по комнате мирно спали, никакие напасти мира их не тревожили. «Вот и славно», - подумала Гермиона, взяв теплый свитер, и вышла из спальни.
В гостиной было темно и тихо. Камин понемногу остывал, отдавая комнате накопленное за день тепло. Тихонько прокравшись к выходу, Гермиона отодвинула портрет и выбралась наружу. В коридоре было холодно. Девушка поежилась, натянула свитер поверх ночной рубашки и поспешила к лестнице на восьмой этаж.
На удивление, в эту ночь, как и в предыдущую, ей не встретились ни смотритель, ни Снейп, ни кто другой из преподавателей, которые взяли привычку патрулировать коридоры по ночам. Благополучно добравшись до знакомого еще с пятого курса портрета Варнавы Вздрюченного, обучающего троллей балету, Гермиона застыла у стены. Она даже не подумала, что не знает, как попасть в ту самую комнату, куда привел ее Малфой. Выручай-комната открывалась только тому, кто о ней просил, а узнать, что именно просил у комнаты Малфой, Гермиона не удосужилась. Да и зачем? Она думала, что больше никогда в жизни не вернется сюда! И вот, теперь, когда ей жизненно необходимо попасть в выручай-комнату, она не знает что делать и стоит в растерянности посреди коридора… А что, если Малфой уже там? Тогда никакого шанса попасть к нему нет – комната не откроется, пока кто-то внутри… Гермиона тяжело вздохнула, поняв всю безнадежность своего положения, и развернулась, чтобы уйти.
И тут же нос к носу столкнулась с кем-то.
Гермиона инстинктивно сжалась и зажмурилась, предполагая самое худшее. «Только не Снейп! Только не Снейп!» - с ужасом подумала она. Но, открыв глаза, тут же пришла в себя и чуть не завопила от радости. Перед ней стоял Малфой.
- Ты! – выдохнула Гермиона, не в силах справиться с удивлением.
- Я так и думал, ты меня преследуешь! – воскликнул Малфой не слишком дружелюбно. – Что тебе на этот раз понадобилось, грязнокровка? Помочь вытащить твоего ненаглядного Поттера из очередной задницы? Извини, на сегодня мой лимит благородных поступков исчерпан.
Гермиона с оскорбленным видом уставилась на Малфоя. Что он городит?!
- Или ты возомнила, что я тебе что-то должен? – Малфой скрестил руки на груди и в упор посмотрел на девушку.
- Нет! – тут же отозвалась Гермиона. – Я скорее добровольно съем флоббер-червя, чем попрошу тебя о помощи!
Малфой ядовито усмехнулся:
- Смотри, как бы не пришлось пожалеть о сказанном!
Гермиона возмущенно фыркнула.
- Вот что, Грейнджер, - Малфой начал терять терпение. – Или выкладывай, что тебе нужно, или катись ко всем чертям! Я от тебя смертельно устал, нигде ты не даешь покоя! И только не говори, что решила прогуляться перед сном и случайно забрела именно в этот коридор!
- Не скажу, - пожала плечами Гермиона, ощущая неподдельное удовольствие от того, что смогла так легко вывести Малфоя из себя. – Я, действительно, хотела с тобой поговорить.
Малфой внимательно посмотрел на девушку, ожидая продолжения.
- Может, откроешь комнату? – спросила Гермиона неожиданно даже для самой себя. - В коридоре довольно прохладно, а я до сих пор простужена.
Малфой хмыкнул, пытаясь скрыть удивление, но все же подошел к стене возле картины. Сосредоточившись, он трижды прошел взад-вперед вдоль стены, и вот в ней открылась небольшая дубовая дверь с медными петлями и такой же ручкой.
- Ты идешь? – спросил Малфой, открывая дверь. – Если ждешь особого приглашения – билеты кончились вчера.
Гермиона фыркнула почти весело и шагнула вслед за Малфоем в комнату.
Комната ничуть не изменилась с прошлой ночи. Так же горел огонь в камине, так же манили своей мягкостью удобные кресла, застеленная кровать так же скрывалась в полумраке в дальнем углу… На это раз Гермиона чувствовала себя намного уверенней. Прошествовав прямиком к камину, она села в одно из кресел. Малфой развалился в соседнем, вытянув длинные ноги к каминной решетке.
- Итак? – спросил он нетерпеливо.
- Ты каждую ночь приходишь сюда? – спросила Гермиона.
- Это тебя не касается, - отрезал Малфой. Поразмыслив, он добавил, - Допустим, да.
- Тебе не нравится в твоей комнате? – Гермиона искренне удивилась.
- Если ты решила взять у меня интервью, запишись в очередь, - Малфой бросил на Гермиону полный злобы взгляд. – А если в твоем понимании «поговорить» - значит "задать кучу дурацких вопросов", то ты обратилась не по адресу. Я не настроен развлекать тебя, грязнокровка, если тебе не спится, пойди, достань своего Поттера или лучше Уизли. Он тебя развеселит, будь уверена. За километр видно, как он по тебе слюни пускает. А меня оставь в покое.
Гермиона растерялась от такой словесной атаки. Но, собравшись с мыслями, все же ответила:
- Вовсе он не пускает слюни!
- Дело твое, - Малфой откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Мне, вообще-то, абсолютно все равно, по кому пускает слюни твой рыжий дружок. В любом случае ему не светит ничего больше, чем… ты.
Гермиона вздрогнула, как от удара. Что он сказал?! Что он хотел этим сказать?! Гермиона уже хотела выкрикнуть что-то обидное, но спохватилась: ведь тогда получится, что она считает Рона кем-то таким, кто не достоин ее дружбы и любви… ох, уж этот Малфой! Как он умеет подловить человека на самой, казалось бы, простой фразе! «Нет, так, Гермиона, успокойся. Просто расслабься. Не покупайся на его уловки. Ты должна узнать что-то важное».
- Малфой, - голос Гермионы вдруг охрип, действие зелья прекращалось. – Ответь мне на один вопрос, и я оставлю тебя в покое.
- Ради этого я готов ответить на целых два вопроса, - съязвил юноша.
- Хорошо, - не преминула воспользоваться его щедростью Гермиона. - Тогда вопрос первый: ты ходил сегодня в Хогсмид?
Малфой открыл глаза и посмотрел на Гермиону с презрением.
- Я был лучшего мнения о твоих умственных способностях, Грейнджер, - протянул он. – Неужели трудно сопоставить понятия «отработка у Макгонагалл» и «поход в Хогсмид» и сообразить, что они взаимно исключают друг друга?
- Значит, не был, - констатировала Гермиона, даже не обидевшись на язвительный выпад Малфоя.
Сейчас главное – задать такой вопрос, который не вызвал бы у слизеринца подозрений, но в то же время развеял бы сомнения Гермионы. Это была довольно сложная задача. Вздохнув поглубже, девушка, наконец, выдавила:
- Что ты знаешь о проклятых вещах? Где можно купить себе такую?
На какое-то мгновение на лице Малфоя отразился интерес, но потом его выражение снова стало непроницаемым.
- Думаешь, я не знаю, зачем ты это спрашиваешь? Я слышал о том, что случилось с Белл. И наверняка вы со своими дружками решили, что это сделал я.
Гермиона напряглась. Не такой ответ она бы хотела услышать.
- Но это ведь не так? – спросила Гермиона почти с надеждой.
Вот теперь Драко в самом деле удивился. Он никогда не слышал, чтобы эта грязнокровка Грейнджер ТАК с ним разговаривала. Что-то случилось. Может, у нее от температуры мозги расплавились? Справившись с удивлением, Драко как можно более холодным тоном ответил:
- Это тебя тоже не касается.
Гермиона поняла, что битва проиграна. Малфой сразу раскусил все ее замыслы, и теперь ничего не расскажет. Возможно, он вообще больше не позволит ей с ним заговорить.
Гермиона поднялась с кресла и молча направилась к двери.
- И это все? – догнал ее у самого выхода голос Драко.
Гермиона обернулась и непонимающе посмотрела на Малфоя. Он встал с кресла и подошел к ней.
- В каком смысле? – спросила девушка, чувствуя, как изнутри накатывает знакомое паническое чувство ужаса и отвращения.
Малфой ответил не сразу. Он стоял очень близко, Гермиона отчетливо видела каждую прожилку в светло-серой радужке его глаз, внимательно изучающих растерявшуюся девушку. «У него красивые глаза…» - промелькнула мысль в голове Гермионы. Девушка даже вздрогнула от таких размышлений.
Малфой это заметил:
- Что, грязнокровка, неприятно стоять со мной рядом?
Гермиона собрала остатки смелости и гордо вздернула носик:
- Не боишься запачкаться о «грязнокровку»?
Малфой поморщился.
- С чувством юмора у тебя так же туго, как с мозгами, - пробормотал он, прислонившись плечом к двери рядом с девушкой. – Надеюсь, это не заразно.
- Я была бы удивлена, Малфой, если бы тебе перепала хоть частичка того или другого! – парировала Гермиона с достоинством.
- А ты научилась скалить зубки, грязнокровка, - протянул Малфой с каким-то удовлетворенным злорадством. – Даже не дожидаясь помощи своих дружков…
- Дружки – у тебя, Малфой, - гневно отрезала Гермиона. – Гарри и Рон – мои друзья! Может, позволишь мне выйти?
- Я думаю, - Малфой хитро прищурился, - стоит взять плату за поведанную мной ценную информацию.
- Ценную?! – Гермиона деланно расхохоталась, правда, смех получился немного истерическим. – Я ничего нового не узнала, можешь не стараться!
- Дурацкий у тебя свитер, Грейнджер, - неожиданно сменил тему Малфой. – Тебе не идет.
- С каких это пор ты интересуешься моим внешним видом? – хмыкнула Гермиона, чувствуя при этом, как ослабели ноги.
- Я вообще интересуюсь многими вещами, но откуда бы тебе это знать? - ответил Малфой. – Эстетический вкус у меня врожденный. Просто противно смотреть на то, во что вы все одеваетесь…
- Так не смотри! – воскликнула Гермиона раздраженно. – Выпусти меня!
- Не так быстро, - Малфой усмехнулся и, оттолкнувшись плечом от стены, встал напротив девушки. – Сначала сними свитер.
Гермиона потеряла дар речи от удивления и возмущения.
- Что?!
- Сними свитер, - повторил Малфой.
Гермиона окаменела от охватившего ее чувства страха и беспомощности. «Что он задумал? – стучало в ее мозгу. – Что ему нужно?!»
В третий раз Малфой повторять не стал. Шагнув к Гермионе, сжавшейся в комок, он схватил полы ее свитера и резко дернул вверх. Девушке некуда было отступать – спиной она упиралась в дверь. Непонятная слабость внезапно навалилась на нее, сковала, спутались мысли. Все, как вчера… Гермиона сдавлено пискнула, пытаясь защититься, но Малфой был проворнее – после минутной борьбы он, раскрасневшийся, тяжело дышащий, держал в руках синий свитер Гермионы, а девушка, в свою очередь, сжалась еще сильнее, обхватила себя руками, пытаясь скрыть от него свою ночную рубашку.
- Ты… ты… - вырвался из ее уст страдальческий вопль. – Ты… ублюдок!..
- Придумай что-нибудь новое, а то уже становится скучно, - вздохнул Малфой и кинул свитер на спинку кресла. Потом оценивающе посмотрел на полуобнаженную девушку и добавил: - Так-то лучше. И нечего устраивать истерику, ничего особенного я не сделал.
«О, как бы я хотела отплатить тебе за все, что ты сделал!!!» – попыталась закричать Гермиона, но с ужасом поняла, что не может вымолвить ни слова, будто на нее наложили заклятие косноязычия.
- Здесь не так уж и холодно, не понимаю, как ты могла простудиться, - хмыкнул Малфой и, повернувшись, направился к креслу.
Гермиона, дрожащая с головы до ног, растерянная, раздавленная, продолжала стоять возле двери. Она не сразу поняла, что горячие мокрые дорожки на ее щеках – слезы.
- Отдай… - прохрипела она. – Отдай… мой свитер… «Господи, и почему мне всегда приходится у него что-то просить?!»
- Зачем он тебе? – безразлично протянул Малфой, даже не глядя на Гермиону.
Девушка медленно сползла по двери на пол и, обхватив колени руками, опустила голову. У нее не осталось сил. Все, как в прошлый раз. Это какие-то чары, какая-то магия… не может быть, чтобы все было так просто… Это Малфой. Это он применяет какую-то магию. Это его рук дело!
- Что… ты со мной сделал? – прошептала Гермиона, с трудом подняв голову.
- Снял с тебя свитер, - невозмутимо ответил Малфой.
- Какое заклятье ты на меня наложил? – проговорила Гермиона неразборчиво.
Драко услышал только «заклятье», но все равно удивленно обернулся. Гермиона уже почти лежала на полу. Руки ее безвольно упали, голова склонилась на грудь. Девушка почти спала. «Где-то я это уже видел…» - подумал Малфой с беспокойством. Он встал и подошел к Гермионе. Девушка слабо встрепенулась и открыла слипающиеся глаза.
- Малфой… если узнаю… наложил заклятье… я тебя… убью… - пробормотала она бессвязно.
- Что ты несешь, Грейнджер? – возмутился Драко. – Какое заклятье я мог на тебя наложить, я даже не доставал палочку!
Гермиона не ответила – на это у нее не осталось сил. Она прилегла возле двери и, положив под щеку кулачок, мирно засопела.
«Так вот в чем дело… - подумал Драко. – Вчера было то же самое… На ней – какое-то заклятье… Какое-то странное заклятье, которое заставляет ее заснуть в Выручай-комнате… Как все это глупо!» Юноша чертыхнулся, скрестил руки на груди и отошел к окну. Ночь была ненастная, стекла в оконной раме дребезжали под порывами ветра. Драко надолго задумался. Точнее, просто погрузился в какое-то туманное состояние без мыслей и чувств. Такое с ним случалось редко.
Очнувшись, Драко неожиданно осознал, что с трудом понимает происходящее. Мысли путались. Какие-то необъяснимые порывы заполняли душу. В голове стояла каша, все воспоминания каким-то чудесным образом перемешались, превратившись в круговорот красок, звуков, ощущений…
Драко бросил взгляд на лежащую у двери девушку. Сразу же на него нахлынула необъяснимая жалость к ней, к этой магглорожденной, к этой заучке Грейнджер… Подойдя к девушке, Драко присел рядом с ней. Протянул руку, прикоснулся к ее щеке – ее кожа была мягкой и необычайно горячей. Драко с беспокойством положил руку девушке на лоб – он горел огнем. Гермиона прошептала что-то пересохшими губами, кажется, «Гарри…». Драко нахмурился – даже в бреду она ни на секунду не забывает о своих чертовых друзьях!
- Чтоб ты провалился, Поттер! – прошипел Драко сквозь зубы.
И снова, как прошлой ночью, он взял Гермиону на руки и отнес на кровать. Девушка начала что-то бормотать, ее глаза под закрытыми веками беспорядочно заметались из стороны в сторону. Драко укрыл Гермиону одеялом и вернулся к камину – подбросить угля. «Черт, не хватало мне еще больной грязнокровки! – подумал он. – Одни проблемы от этой Грейнджер, жаль, что ее на втором курсе не загрыз василиск!»
С кровати раздался громкий хриплый стон Гермионы. Драко вздрогнул и обернулся. Девушка металась в бреду, скинула с себя одеяло, пыталась освободиться от рубашки… Драко сглотнул. Он, конечно, ненавидел Грейнджер, но не до такой степени, чтобы оставить ее в Выручай-комнате умирать. Чертыхнувшись, юноша достал из кармана волшебную палочку и зашептал заклинания: наколдовал еще одно теплое одеяло, серебряный тазик с водой, бинты… Вызвал из своей комнаты пакетик с жаропонижающим порошком, который сам так и не принял. Затем сел на кровать рядом с Гермионой, укрыл ее, подоткнув одеяло со всех сторон. Откинул волосы с ее взмокшего лба. Определенно, температура у девушки зашкаливала. Драко разорвал бинт на несколько полос, намочил их, приложил холодный компресс ко лбу Гермионы. Девушка снова застонала, тихо, жалобно… У Драко задрожали руки. Не может быть, чтобы обычная простуда привела к таким последствиям. Тут явно замешана какая-то магия. Да и сама Гермиона что-то говорила о заклинании… Драко поежился при мысли о таинственной магии, скорее всего, Темной, которая воздействовала на девушку.
В щель между полом и дверью проскользнул пакетик с порошком. Драко подхватил его, высыпал порошок в наколдованную пиалу, развел его в воде. Оставалось напоить им Гермиону, вот только проблема была в том, что девушка была без сознания.
Драко снова присел рядом с Гермионой. Осторожно приподнял ее голову, поднес к губам лекарство. Она открыла глаза, подернутые дымкой болезни.
- Выпей, Грейн… Гермиона, - тихо сказал Драко, сам не веря тому, что назвал девушку по имени. – Выпей, это лекарство. Тебе станет легче…
- Мал… фой… - Гермиона узнала его. – Ты…
- Не разговаривай, пей, - Драко настойчиво приблизил к ее губам пиалу и наклонил.
Гермиона сделала судорожный глоток и, закашлявшись, уронила голову на подушку.
- Это… ты… со мной сделал… - прошептала она.
Драко почувствовал раздражение – слабый отзвук того настоящего раздражения, которое он испытывал, выслушивая обвинения в свой адрес. Юноша не мог понять, что с ним творится. Почему он помогает ей? Почему волнуется за нее? Почему так мягко говорит с ней, так нежно, осторожно к ней прикасается?.. «Я сошел с ума», - заключил Драко, смачивая очередной компресс и прикладывая его к груди Гермионы.
Юноша промучился больше двух часов, прежде чем лекарство и компрессы начали действовать. Гермиона, наконец, перестала стонать и метаться, уснула спокойным, глубоким сном. Дыхание ее выровнялось, жар спал.
- Наконец-то! – вздохнул Драко с облегчением, взмахом волшебной палочки убирая все следы своего присутствия.
Выжатый, как лимон, Драко подошел к двери. Оглянувшись последний раз на Гермиону и убедившись, что с ней все в порядке, юноша вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Ночное приключение измотало его так, как не изматывал ни один квиддичный матч. Ночь подходила к концу, нужно было попытаться выспаться перед завтрашним учебным днем. Драко устало потянулся, зевнув во весь рот, и поплелся по лестнице вниз, в подземелье, к своей комнате, где его заждалась широкая удобная кровать. Уже подходя к двери гостиной, он вдруг с удивлением понял, что ничего не помнит о сегодняшней ночи. Но он слишком устал, чтобы в чем-то разбираться. Отложив все раздумья на завтра, Драко, наконец, отправился спать.

Date: 2015-09-05; view: 285; Нарушение авторских прав