Главная
Случайная страница
Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Движение через Гору Мира
Итак, самость не просто находится где-то – она движется, перемещается из состояния в состояние, с одного уровня осознания на другой. Уилбер называет эти уровни еще и волнами, что совсем не удивительно. Волны, как мы знаем, представляют собой потоки энергии со свернутой внутри них информацией. Эти волны находятся повсюду. Прямо сейчас вы находитесь в поле электромагнитных волн, насыщенных огромным количеством информации. Но вы не замечаете ничего. Для вас это пустота. Чтобы воспринять радиоволны, вам необходимо особое устройство – приемник. Приемник улавливает электромагнитные волны и настраивается на какую-либо частоту. Результатом настройки на избранную волну становится поток восприятия приемник разворачивает свернутую информацию, которую несет данная волна, и преобразует ее в звуки, образы, информацию. Так работает радиоприемник, и так работает телеприемник со своими диапазонами электромагнитных волн.
Так же работает и самость с волнами энергии осознания. Но в отличие от радио или ТВ, самость − это такой приемник, который обретает новую форму при каждой новой настройке на новую волну. Во время этой настройки разворачиваются все свернутые внутри данной волны структуры восприятия и
интерпретации. Самость, в первую очередь, отождествляется с базовыми структурами данной волны и самоопределяется через них.
Отождествившись формой определенного уров (например, телесно эмоционального), самость идентифицирует себя, воспринимает образ себя (например, как телесно-эмоциональное эго и уже сквозь границы этой формы определенным образом воспринимает мир, воспринимает образ мира (мир, где главную роль играют эмоции и чувства).
Базовые структуры каждого уровня – это сложные констелляции, состоящие из различных систем системы потребностей, мотивации, морали,
ценностно-смысловой системы системы мировоззрения и системы самоощущения. Сила отождествления самости организует все эти системы в единую структуру личности – определенную структуру восприятия и интерпретации, которую мы и называем своим Я.
Точка сборки, или самость, движется от одного уровня восприятия и осознания к другому и на ждом из них она примеряет ойственные данному уровню наряды и формы. Отождествляясь с формами восприятия данного уровня, самость определяет себя (воспринимает себя определенным образом или в определенном образе, в определенной форме и через эту форму определяет мир – воспринимает определенные образы мира).
Но что происходит, когда самость начинает переход на новый уровень восприятия и осознания? Очевидно, что ей необходимо проделать три взаимосвязанных процесса: сначала разотождествиться со старыми формами восприятия (и со старыми мифами), потом отождествиться с формами нового уровня и с новыми мифами), а затем полноценно включить предыдущий уровень как часть в целостность последующего (поскольку только так может сохраниться непрерывность осознавания, непрерывность опыта – детство включается в отрочество, отрочество включается в юность, юность включается во взрослость, взрослость включается в зрелость).
каждый раз, переходя с одного уровня развития осознания на другой мы проделываем непростой путь, на котором нам сначала необходимо разотождествиться со старыми структурами восприятия, а затем отождествиться с новыми. А ведь, по сути, разотождествление с собственными представлениями о себе (образом себя) – есть психологическая смерть.
Прежнее Я должно умереть, прежде чем родится новое Я.
Когда мы взрослеем, в нас умирает Я ребенка, со всей присущей ему совокупностью потребностей, мотиваций и рождается Я взрослого человека – с новой мотивацией, новой моралью и новой системой ценностей. Таким образом, трансформация сознания при переходе с одного уровня восприятия на другой – это всегда экзистенциальный кризис, это всегда психологическая драма смерти старого и рождения нового. Эта трансформация происходит в три последовательных этапа, которые Уилбер называет дифференциацией, трансценденцией и интеграцией (49).
На этапе дифференциации происходит отстройка точки сборки от структур текущего уровня. Самость разотождествляется с прежними представлениями о себе и о Мире дистанцируется от них. Это начинает происходить тогда когда процесс горизонтального развития в пределах формы данного уровня (например, формы рассудочного ума и свойств нных ему эгоцентрических и этноцентрических интерпретаций) подводит самость к границам этого уровня, и на периферии поля сознания активизируются структуры новой волны развития (структуры мироцентрических интерпретаций уровня души). Часть энергии самости
отождествляется с ними, и возникает новый фокус самотождественности, альтернат вный базовому.
Поскольку новые структуры принадлежат более высокому порядку целостности (уровень души более целостен по сравнению с уровнем ума и уровнем инстинктивно-эмоционального тела, поскольку включает их в свою структуру восприятия, управляет ими и превосходит их), то новый центр естественным образом стремится взять контроль над всей энергией самости и целиком переместить ее на новый уровень. Однако большая часть энергии самости все еще остается отождеств енной со структурами предыдущего уровня, и потому расценивает тенденции, идущие с более высокого уровня осознания, как деструктивные – нарушающие целостность существующих структур.
Так возникают два конкурирующих центра самости. Инерция ваших прежних Я (тела и ума) тянет телегу вашей самости назад, подобно раку и щуке из басни Крылова, а Я более высокого уровня – душа-«лебедь» – пытается вытянуть телегу самости вверх. Здесь мы встречаемся с вестниками Великого Путешествия – вызовом, несущим тенденции трансформации с более высокого уровня целостности, и проводником, помогающим нам преодолеть порог нового уровня.
Здесь же мы встречаемся с препятствиями, с опасностью отказа от путешествия, со стремлением законсервировать себя в границах предыдущего уровня.
Дифференциация означает разделение и различение. В сознании, которое прежде лось одним целым, возникает разделение и конфликт. Возникают два центра самотождественности, два Я – лебедь» и «рак».
На дифференциации сознание более высокого уровня должно выделиться из общей энергетической массы предыдущего уровня, дифференцироваться, т. е. родиться, вырасти, отделиться от родительских
структ А ур и, так: им образом, А осознать: себя. А:
Ум выделяется из тела возникает эго-ум, рациональная самость; душа
выделяется из ума, возникает тонкая сновидящая самость самость-свидетель.
Затем дифференциация перетекает в трансценденцию, что означает превосхождение. На этом этапе перед «лебедем» стоит задача полностью закрепиться в горизонте нового уровня, развернуть и закрепить все присущие этому уровню структуры восприятия и интерпретации, что означает преодолеть инерцию предыдущего уровня, превзойти его и начать контролировать его процессы. Так рациональная самость превосходит тело и подчиняет его процессы
задачам своего уровня; так тонкая самость-свидетель превосходит ум и начинает управлять и умом, и телом, исходя из задач и потребностей своего уровня.
И наконец, ершающий этап перехода – это процесс интеграции. Задача интеграции возникает после того, как определенная час ь энергии осознания перетечет на новый уровень и стабилизируются все основные структуры уровня – сформируется новая система ценностей, система мотивации, потребностей, система мировоззрения и система самоощущения. Теперь, когда процессы с нижележащих родительских уровней больше не угрожают новому Я и надежно контролируются его окрепшей защитной структурой, встает задача полноценного включения иерархически более младшего холона сознания в более старший холон (здесь родительский холон означает более младший холон а дочерний – более старший) для окончательной реализаци целостности на данном этапе развития. Эту задачу выполняет зрелый ум, когда начинает движение навстречу телу и объединяется с ним в новую целостную единицу – тело-ум. Эту задачу выполняет зрелая самость- свидетель, когда объединяет в единое целое и тело, и ум, и душу.
через дифференциацию, трансценденцию и интеграцию (выделение, превосхождение и объединение) происходит переход от целостности одного уровня к целостности другого уровня и затем включение целостности предыдущего уровня как части в целостность последующего.
Мы идем от двойственности к единству и целостности. От тьмы невежества и принуждения к свету знания и свободы. От разделенности и отчуждения к контакту и интеграции. Нас движет сила неизъяснимого Намерения Целостности, заложенная в самой нашей природе. Это факт, который снова и снова
подтверждали все великие мудрецы, мистики и фил софы, в какое бы время они ни жили.
Д О иссоциаци М я ума: Вкусное А меню»
ХУМ
Однако если бы процесс трансформации всегда протекал так же гладко как
он описан, то нас бы не было тех проблем что мы имеем. Если бы все происходило так гладко, то люди бы легко интегрировали сначала тело и ум, затем тело, ум и душу, а затем достигали бы естественной реализации в целостности духа. И тогда мы бы сегодня имели не общество потребителей, а общество просветленных. В действительности живой процесс саморазвития далек от идеала. На каждом из этапов трансформации мы можем легко попасть в ловушку ошибочных интерпретаций, особенно если не понимаем сути того, что происходит.
И тогда естественный процесс переходит в свою патологическую форму (это может происходить и происходит как в контексте индивидуального развития, так и в контексте развития общественного сознания).
Так дифференциация, зашедшая слишком далеко, может из процесса отделения превратиться в процесс отчуждения (диссоциацию). В этом случае ум диссоциирует тело, отчуждается от него, подавляет его глубинные процессы, в том числе и процессы трансформации. Стремясь любой ценой утвердить свое отдельное существование, эго-ум изолирует себя не только от тела, но и от
Большого Мира Целостности, частью которого он является. Шаманы древности называли это «болезнью отделения головы от тела». Ум теряет контакт с телом, отрывается от Реальности и начинает блуждать в собственных фантазиях.
Отсюда берет исток злополучная лингвистическая ошибка восприятия, которую очень метко диагностировал в свое время отец психокибернетики Грегори Бейтсон. Он называл это «логическая печатная ошибка».
Поясняя, что это значит, Бейтсон приводил теперь уже ставшую широко известной аналогию с ресторанным меню. Мы приходим в ресторан, говорит Бейтсон, и получаем меню. Меню, как мы знаем, представляет собой список блюд, т. е. является картой того, что нам предстоит отведать. Находясь в ресторане, все мы прекрасно понимаем разницу между описанием блюда в меню и самим блюдом, мы понимаем, например, что выбранное в меню блюдо может оказаться далеко не таким, каким оно представлено на бумаге, – мы понимаем, что меню нам нужно только для того, чтобы сделать заказ. Но, говорит Бейтсон, если бы мы вдруг начали обращаться с меню так же, как мы обращаемся со своими описаниями мира,
то вмесОто того, чтоМбы есть пищу, мыАначали бы естХь само меУню! М
Проблема, с которой мы имеем дело, порождена вербальным умом,
точнее, патологическим процессом отчуждения вербального ума от - эмоционального тела. Этот процесс не одну сотню лет продолжается в масштабе всей цивилизации, и все мы, так или иначе, являемся его заложниками.
С началом процесса диссоциации вербального ума возникла и
существенная дистанция между Реальным Миром и человеком. Дикое животное не имеет сто ь существенной дистанции – оно проникнуто Реальностью, оно составляет с ней одно телесно инстинктивное целое По этой же причине животное несвободно. Через инстинкты оно жестко подчинено тотальному диктату со стороны материальной стихии. Напротив, между человеком и Реальностью существует широкий буфер языковой среды, и благодаря этому буферу мы можем выделить себя из телесно-инстинктивной материальной стихии, мы можем
приподняться над бездной материального бытия и увидеть свет небес. Но, только освободившись от одной зависимости мы тут же попадаем в другую – теперь это зависимость от собственных описаний, от языка, на котором мы говорим о Реальности. Подлинная Реальность превратилась для нас в миф. Мы и не заметили, как стали иметь дело с мифом вместо Реальности.
Когда белка прыгает по дереву, она делает это инстинктивно, у нее при этом нет модели дерева, нет концепции, нет представления о том, чем дерево может быть, а чем не может. Белка взаимодействует со средой, повинуясь инстинкту выживания, и через инстинкт выживания она получает жизненно важную ситуативную информацию среде. Когда ловек вступает в контакт с деревом, он делает это не напрямую, а через свои представления о нем. У человека имеется языковое описание дерева – некая модель дерева, в которой в виде концепции заложена информация о том, что такое дерево, каким оно может и должно быть, что с ним можно делать и чего нельзя. Понятно, что эти модели могут широко варьироваться от одного человека к другому, от одной культуре к другой.
Например, сибирский шаман увидит в дереве воплощение духа места; следуя своему мифу, он может вступить в общение с деревом, узнать от него какую-то ценную для себя информацию, попросить защиты или покровительства. Но работник лесозаготовки, живущий в том же районе вряд ли увидит в дереве что-то, кроме потенциальных дров, и так же следуя своему мифу, он будет пилить и пилить, пилить и пилить…
Разница между белкой и человеком в том, что любая белка, на каком бы континенте она ни находилась, будет взаимодействовать с миром похожим образом; люди же, даже живя в одном месте, но имея при этом разные описания
мира, с одной и той же вещью могут вести себя прямо противоположным образом, и, даже находясь рядом друг с другом, такие люди будут вести себя так, словно в действительности живут в разных мирах. По сути дела, так оно и есть.
Это происходит потому, что мы проецируем свои описания на Реальный Мир и подменяем Мир своими описаниями. И тогда мы уже начинаем жить не в Реальном Мире, а в Матрице – внутри модели Реальности, порожденной нашим умом!
Как говорит Уилбер ссылаясь на Кастанеду, «глубинная структура любого языка воплощает в себе специфический синтаксис восприятия, и в той мере, в какой индивид развивает глубинную структуру своего родного языка, он одновременно учится конструировать и таким образом воспринимать определенный тип описательной реальности» (49).
Диссоциация вербального ума патологически искажает и фактически заводит в тупик весь процесс трансформации сознания. То, что должно было быть трансценденцией, превосхождением, превращается в подавление и вытеснение; то, что должно было быть интеграцией, объединением, превращается в диктатуру и авторитарный контроль.
Вместо того чтобы превосходить младшие уровни, старшее измерение
начинаОет вытеснятМь и подавлять их.АВместо естестХвенной иеУрархии М
взаимовключенных целостностей возникает патологическая иерар ия господства.
В этом случае эго-ум отказывается включать тело в себя как свою неотъемлемую часть, он продолжает свою патологическую вражду ним, начатую диссоциацией.
Если имеет место процесс вытеснения, то эго-ум стремится рассматривать телесное осознание, как нечто чужое, враждебное себе. Отсюда берет начало печально известная «вражда плоти и духа», только не дух здесь враждует с телом (дух сам по себе ни с кем не может враждовать, поскольку все является его частью), эго-ум, заигравшийся в свое величие. Причем эго-ум подавляет не только целостности младших уровней (тела), но и целостности старших уровней (души и духа), стремясь подчинить их себе, своим прихотям. В результате он может начать гордо величать себя «духом», а свою уродливую вражду с телом
называть «битва плоти и духа», но на самом деле при этом он полностью блокирует процесс самопревосхождения, подменяя подлинную трансформацию своими фантазиями о ней.
Фактически у диссоциированного эго-ума отсутствует истинная точка опоры – за игрой слов, концепций и мифов вербальное эго перестает видеть
РеальнОость, за дерМевьями естаетАвидеть лес.
ХУМ
Вот почему мы говорим, что с началом процесса диссоциации описательная
реальность постепенно начинает вытеснять Реальность подлинную, так что в конце концов человек оказывается целиком вовлечен в миф и практически полностью теряет сознательный контакт с Реальным Миром.
Современный кризис – это кризис потери контакта с живой Реальностью.
Это основа эпидемии невроза – болезни, которой подвержен массовый человек современности – ибо как констатирует Уилбер, «согласно всем школам глубинной психологии, «невроз» в самом широком смысле – это утрата человеком контакта со своими подлинными чувствами, действительными желаниями или реальным внутренним состоянием» (50).
сначала окружили себя моделями мира, а потом стали считать, что мир и есть та модель которую мы в нем видим. Вместо того чтобы иметь дело с реальными явлениями, мы предпочли иметь дело с концепциями явлений. Но в реальном мире смерть не перестанет быть смертью оттого, что мы решим исключить ее из своей концепции мира. Как и в былые времена, когда дикарь прятался от вездесущих хищников в пещеру, сегодня Реальность продолжает безжалостно выслеживать нас, но если раньше было по крайней мере понятно, откуда исходит угроза (враг, дикий зверь), то теперь, отделенные от Реальности семью лингвистическими замками, мы потеряли живое восприятие источника опасности. Чувство опасности осталось, а где реально находится ее источник, мы не видим. И вот, безнадежно заблудившиеся в собственных метафорах, мифах и моделях, мы безудержно фантазируем на тему «скрытой угрозы» и «конца света». Глобальные и личностные фобии, которыми страдает современное человечество и которые оказались настоящей золотой жилой для массового кинематографа, в этом смысле крайне симптоматичны.
В надежде обрести свободу от необходимости словами и описаниями мы постарались тщательно отгородить себя от ужасающей невыразимой Реальности, от беспощадного Бога мщения и возмездия, от живого Бога истины и справедливости, но, как оказалось, попали в собственную западню. Бог все равно дотягивается до нас через все наши концептуальные нагромождения, только вот нам становится все труднее очнуться от своей зачарованности магией слов…
Языковая среда – посреднический буфер из слов и концепций между личным сознанием и потусторонней Реальностью – вот та самая сфера, где развиваются все человеческие мировоззрения. Мифы защищают нас от прямого контакта с глубиной – от контакта с невыразимой стихией Реального Мира – они, с одной стороны, служат проводниками в Неизведанное, а с другой – хранителями Известного. Такова их двусторонняя функция, как открытой связывающей границы
– между внешним и внутренним, посюсторонним и потусторонним.
И все бы ничего, если бы диссоциация ума не нарушила этот хрупкий баланс и граница мифа из открытой не превратилась бы в закрытую. В результате
граница мифа потеряла свою функцию связывания, сообщения и, наоборот, усилила функцию разделения, которое перешло в разобщение и отчуждение.
Стены слов принесли нам чувство безопасности – но момент, когда эти стены полностью отгородили нас от Реальности, стал кже моментом, когда мы полностью потеряли верную ориентацию в Реальности.
Вместо того чтобы ориентироваться в Реальности, мы начали ориентироваться в «домике из слов», думая, что этот «домик» и есть Реальность. И все было бы хорошо, если бы мы могли целиком забраться в свой синтаксический
«домик», если бы стены слов целиком закрывали нас бушующих в Реальности бурь, но – вот незадача – «домик» несколько тесноват и на самом деле в него влезает только наша голова, тело же остается снаружи. Таким образом, наша голова живет как синтаксическая самость в мире вербальных мифов, тогда как наше настоящее тело продолжает оставаться в Реальности.
Возникает любопытная ситуация: наше тело продолжает жить и действовать в Реальном Мире, тогда как наша голова, которая принимает решения и этим телом управляет, живет в мире мифов, искусственно созданном из кирпичиков слов. Это та самая ситуация, которую современные психологи называют «когнитивный диссонанс» познавательное несоответствие, а древние шаманы диагностировали как «головную болезнь» − нарушение связи между головой и телом.
Прямо сейчас что-то происходит в Реальности, прямо сейчас наше тело улавливает некие импульсы и, возможно, сигнализирует вербальному уму:
«Внимание! мы приближаемся опасной зоне», – но для нашего сознания, очарованного силой и ясностью слов, эти сигналы ничего не значат, они кажутся ему сли ком смутными, слишком зыбкими, чтобы обращать на это внимание. И в нашей описательной реальности эти сигналы превращаются во что-то бессмысленное – «что-то где-то грохнуло», «какой-то непонятный шум в ушах»,
«закружилась голова», «кольнула в сердце непонятная тоска». В конце концов, последствия прохождения через различного рода «подводные камн» Реальности скажутся в первую очередь на теле – ум, будет чувствовать себя в безопасности за глухими стенами слов: «Заболел жел док, голова, сердце?» − «Съешь таблеточку и боль утихнет» − а то, что эта боль содержит тревожное сообщение тела о скрытой проблеме, наш ум мало волнует.
« А Домик из: слов»
А: А:
Трудно сказать, когда точно на нашей планете появился в результате
эволюции млекопитающих новый биологический вид, известный как homo sapiens
– человек разумный, – на этот счет есть разные версии, разные мифы, но можно сказать совершенно точно, что как психологическое явление homo sapiens возникает в сознании индивида где-то между десятью-пятнадцатью годами жизни. Как психологическое явление homo sapiens – это сознание, эволюционировавшее от телесного к рациональному уровню и окончательно пробудившееся к жизни в мире слов, понятий, правил, ролей и концепций.
Именно этот фундаментальный барьер между дорациональным (бытием-в- теле) и рациональным бытием (бытием-в-уме, бытием-в-языке) преодолевает сознание когда провозглашает магическую формулу своего существования «Я есть», в которой уже зал жено семя вызова – вопрос: «Кто Я?» Ибо как только сознание произнесло слово Я есть», в этот же самый миг оно перестало быть только телесным сознанием, в этот же самый миг оно стало чем-то другим – тем, что может сказать о себе «Я есть». Но если Я уже не есть только тело, тогда – «Кто Я?». И отсюда, из этой точки перехода от тела к уму, из этой диалектики
утверждения-вопрошания и появляется на свет «человек разумный».
Личностное самосознание и телесно-импульсивное сознание представляют собой два принципиально разных уровня сознания, вот чему время пробуждения личностного самосознания (когда синтаксическое эго заявляет о своем самобытии в краткой и предельно концентрированной фразе «Я есть» и сразу же вслед за этим сталкивается с идущим из глубины сознания вопросом-вызовом – «Кто Я?») − это также время забвения телесно-импульсивного сознания. Синтаксическое эго
дифференцируется телесного эго и, как это часто случается в нашей цивилизации, диссоциирует телесное сознание. Психологи говорят в этом случае о процессе вытеснения – новый, иерархически более высокий уровень рационального сознания вытесняет предыдущий телесно-импульсивный уровень в
бессознательное – то, что до десяти − пятнадцати лет было телесно-импульсивным сознанием, становится отныне подсознанием.
Эта точка перехода от телесного к рациональному бытию является вратами рождения личностного сознания (Я -в-уме, Я -в-языке так же как чрево матери является вратами рождения сознания телесного (Я -в теле). И подобно тому как телесное сознание, пройдя врата биологического рождения, стремительно забывает то, чем оно было до этого, ментально-языковое сознание, Я -в-языке, пройдя врата своего психологического рождения, забывает (вытесняет вследствие диссоциации) свое материальное, телесно-импульсивное бытие.
Именно здесь окончательно закрывается тот самый пузырь восприятия, о котором говорил Кастанеде Дон Хуан – пузырь языка, пузырь описания, надежно захлопывая нас своей ловушке. И отныне все, что суждено увидеть нам на его круглых, будет лишь мифом – мифом о себе, мифом о Мире – мифом, но никак не Реальностью.
Если до сих пор вы были уверены, что дата биологического рождения в вашем паспорте, − это дата именно вашего рождения, то, уверяю вас, вы глубоко заблуждаетесь. Дата именно вашего рождения находится между десятым − пятнадцатым годом жизни вашего телесного сознания. Это то время, когда вы перестали быть только сознающим телом и стали сознающим умом. В это время вы перестали жить в биологическом мире природы и окончательно родились к жизни в синтаксическом мире языка. И, родившись как ментальное языковое сознание, вы, как и любой другой человек, застали себя в ситуации изначальной раздвоенности и обнаружили, что эта раздвоенность пролегает через весь ваш мир и через вас
самих. Раздвоенность, о которой мы говорим, порождена фундаментальным разрывом, создаваемым диссоциированным умом, диссоциированным языком…
С помощью языка мы научились абстрагироваться от мира. Это оказалось великим достижением эволюции. Отделив себя от материи с помощью языкового буфера, сознание получило широкие возможности для развития своих потенций. Люди смогли развить свой разум, получив мощные инструменты образного и символического языка, анализа и синтеза, инструменты создания абстрактных понятий и операций с ними. Благодаря этому мы научились, например, «связывать время и конструировать временной мир» (Уилбер), обрели способность «понимать прошлое и будущее в абстрактных терминах, чтобы быть способными активно управлять своими реакциями на этот мир» (Ференци научились «дробить широкое содержание на частные аспекты и переживать их постепенно, один за другим» Нейман). Но самое главное – благодаря языку мы получили возможность выбора. Как говорит Уилбер, «только в пространстве языка вы можете произнести слово «или…»: «Должен ли я сделать это ИЛИ я должен сделать то?» (50). А это значит, что ум дал нам новую степень свободы по сравнению со всеми предыдущими телесными уровнями.
Однако в результате диссоциации этот позитивный по сути процесс обрел свою патологическую: отчуждаясь от телесного сознания, самость оказалась запертой в уме сознание, окруженное не вещами, но призраками вещей, названиями вместо явлений, оказалось практически полностью отрезано от непосредственного контакта с Реальностью.
Так люди убили живого Бога.
Две тысячи лет назад апостол Иоанн торжественно провозгласил, что Бог стал Словом. Сто лет назад Хайдеггер горестно констатировал, что Бог умер.
Ирония ситуации заключается в том, что благодаря слову мы обрели мощнейшие инструменты познания Реальности, но, пока мы их обретали, все успели позабыть, где эта Реальность находится. Мы потеряли то свое первобытное чутье, которое, пусть очень грубо, но, тем не менее, всегда безошибочно указывало нам простую разницу между жизнью и смертью, между словом и чувством. Мы потеряли
безошибочность живых ощущений и чувств, мы заблудились среди мифов, слов и концепций – вот почему теперь мы с мазохистским удовольствием сгрызаем одно меню за другим а потом удивляемся почему не проходит голод Вместо того чтобы реально жить и умирать, мы научились изображать жизнь, мы научились делать вид, что живем, – для чего? В смутной надежде на то, что, если мы проживем ненастоящую жизнь, смерть тоже окажется ненастоящей?
В А опросы в: еликой тр А иады:
: А:
Date: 2015-09-05; view: 307; Нарушение авторских прав | Понравилась страница? Лайкни для друзей: |
|
|
