Старая Псина заболела

Этим утром Старой Псине немоглось. За что не бралась, всё валилось из лап. Растопила камелёк, сварила кашу, отправляя Котега на работу, да и прилегла снова. Обычно днём ей не лежалось, всегда находилось множество интереснейших занятий, и тратить время на бесполезное лежание было жаль. А тут - ну, просто с ног валит.

Старая Псина прилегла на свою лежанку и задумалась. Мысли, воспоминания, свойственны не только людям, собаки тоже думают. Особенно такие, как Старая Псина, прожившая долгую жизнь. Вспомнилось Старой Псине, как она, ещё молодым бестолковым щенком попала к своему хозяину, и как любил её хозяйский сын, приберегая для неё вкусняшки с хозяйского стола. Мальчик прибегал к её конуре, обнимал Старую Псину, носившую тогда совсем иное имя, за шею, и пахло от ребёнка тёплым человеческим жильём и молоком. Старая Псина очень любила этот запах...

Потом мальчик вырос и перестал обниматься с собакой. А Старая Псина несла боевое дежурство по охране хозяйского имущества верно и преданно, как положено порядочной собаке. И ничего в хозяйстве не пропадало. Как получилось, что на старости лет Старая Псина лишилась привычной конуры? Чёрт его знает. Она помнила этот день, хозяева погрузили скарб в большую машину и уехали куда-то. Перед тем, как покинуть дом, хозяин подошёл к ней, Старой Псине, отстегнул цепь от ошейника и сказал:

- Ну вот, теперь ты вольная птица. Выслужила свободу.

Старая Псина долго не решалась покинуть двор. А вдруг в её отсутствие кто-нибудь чужой заберётся? Но есть с каждым днём хотелось всё сильней, и однажды, не дождавшись возвращения людей, она выскользнула в дыру в заборе.

Улица оглушила Старую Псину шумом машин, напугала спешащими куда-то людьми. Поджав хвост, Псина неуверенно обследовала помойки и мусорные контейнеры, иногда находила что-то съедобное. Возле особенно аппетитного контейнера ей навстречу поднялся здоровенный кобель и угрюмо зарычал, отгоняя. Старая Псина встрепенулась было, памятуя, что на ней ещё есть ошейник, значит, она при исполнении, но цепи, связывающей со служебным долгом, с родной конурой, на ошейнике уже не было. Значит, никакой это не служебный долг, а банальный голод. И она отступила, не привыкнув драться из-за голода.

Шли дни, Старая Псина худела и даже местами плешивела. Голод не давал ей спать, гнал на поиски хоть чего-то съедобного. Её отовсюду прогоняли. То свои, бездомные собаки, облюбовавшие продуктивные помойки, то люди, конкурировавшие с собаками по поискам в мусорных контейнерах. Однажды такой человек предложил Старой Псине соблазнительный кусок колбасы, почти свежей, очевидно найденный им в таком контейнере. И она, уже зная по опыту, что конкурентам верить нельзя, соблазнилась, подошла к человеку.

Проволочная петля жёстко захлестнула горло, хрипя и задыхаясь, Старая Псина забилась в удавке. Человек, натянув проволоку, подтаскивал Псину к себе, периодически пиная её по рёбрам. Чувствуя, что свет меркнет в глазах, Старая Псина резко крутнулась, ещё сильней затягивая петлю на шее, рванулась, что было сил, и поняла, что проволока лопнула. Из последних возможностей она убегала от громко ругавшегося человека, оставшегося стоять у мусорного контейнера с куском проволоки в руках, и обрывок петли, оставшейся у неё на шее, то бил по лапам, то попадал между пальцами, раздирая кожу до крови. Ей потом долго пришлось зализывать израненные проволокой лапы...

Старая Псина ворочалась на лежанке от беспокойных воспоминаний, и грустно, грустно ей было думать о пережитом. Наверное, она бы так и сгинула бесследно в мире помоек и людей, озабоченных помоечной конкуренцией, если бы не Котег. Ему, бедному, пришлось ещё хуже. Он же невелик, люди вполне могут взять его в руки целиком. И даже содрать с него шкуру.

Она повернулась носом к стенке, вспоминая, каким жалким шлёпнулся на землю бедный Котег, когда напуганные ею мальчишки бросились бежать. Изодранный в клочья кафтан Котега болтался на нём лоскутами, и первое время Котег едва мог идти. Старая Псина даже подумала, что его придётся нести в зубах, как носила она раньше своих щенков. Однако, Котег пришёл в себя, и побрёл с ней рядом, куда глаза глядят. Она привела его сюда, к этому дереву, в дупле которого однажды пряталась от грозы и ливня...

По служебной привычке Старая Псина прислушалась - не тревожит ли кто развешанных на домашнем дереве скворечников. Вроде, всё было в порядке. И она свернулась клубком, уткнув нос в лапы. Зябла сегодня Старая Псина, несмотря на пылающий в камельке огонь...