Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук. Если что-то понял, то не обязательно сразу об этом открыто всем говорить

Если что-то понял, то не обязательно сразу об этом открыто всем говорить. Лучше сидеть тихо и не дѐргаться. Твоѐ время ещѐ придѐт.

Но если есть кто-то, кто уже сейчас говорит с тобой на одном языке, то вот с ним хорошо бы общаться. Если же их нет, то искать.

Потому что с такими мыслями всегда сложно быть наедине с собой. Хочется с кем-то общаться и делиться. Более того, когда есть родственная душа, с которой есть о чѐм поговорить, то вместе можно нехило продвинуться дальше. В процессе обсуждения открывается много чего интересного.

А вот доносить свои мысли до быдла (в личном повседневном общении) смысла не имеет. Получится, что мечешь бисер перед свиньями, а они в тебя же ещѐ за это будут плевать. Не нужно пытаться сыграть роль Иисуса Христа, никто не оценит и не запомнит, но всегда распнут.

Выход на уровень «Ничто»

Когда окончательно разрушаешь все иллюзии, всю привычную картину мира и не ищешь судорожно новую, чтобы появился ещѐ какой-то смысл, ради чего жить, не ищешь какой-то новый бред, взамен старого ― это симптом того, что всѐ встало на место. Большинство свербящих вопросов, которые вызывали непонимание и заставляли морочиться по этому поводу ― они улетучиваются сами по себе, перестают давить.

Поведение людей, которое до этого раздражало и возмущало, хотелось им что-то объяснить или рассказать о «неправильном кривом мире», «что такое правильно, а что нет» ― это всѐ тоже исчезает. Понимаешь, насколько это всѐ мелко и не хочешь тратить на это своѐ время. Перестаѐшь даже думать о том, чтобы бороться с этими ветряными мельницами.

Шестерѐнки встают на место, механизм начинает работать прави-льно. На всю эту матрицу уже смотришь извне. Мир начинает представляться как набор неких декораций.

Появляется глубокое умиротворение и спокойствие. Ясное виденье происходящих процессов, причин и следствий. Исчезают интерпре-тации и галлюцинации, подгонки под свои хотелки.

Исчезает опасение налажать и не оправдать чьих-то (в том числе собственных) ожиданий. Пропадает страх что-то потерять и судо-рожно стремиться к навязанными обществом ценностям. Уже не пытаешься кого-то копировать и повторять чьи-то идеи и действия.

Начинаешь самому себе формировать цели и барьеры, которые хочешь взять. То, что отзывается из глубины, что уже осмысленно.

Пропадают попытки «раскопать свои таланты», понять «к чему я стремлюсь, какой мой смысл жизни». Перестаѐшь искать «папу», который всѐ покажет, расскажет и объяснит.

Уже никак не ведѐшься на сладкую жвачку. Не накладываешь на мир ни розовые, ни серые цвета. Видишь его в тех тонах и цветах, в которых он действительно пребывает. Не пытаешься навязать ему свои представление о нѐм же. И тем более, перестаѐшь пытаться прогнуть его под себя, чтобы потом удивляться, почему всѐ происхо-дит не так, как ты себе вообразил.

То, что реально происходит ― тебя уже не вводит в шок и трепет. Уже не убегаешь от этого «жуткого страшного мира». Ты просто понимаешь правила игры.

Тебя больше никто и ничего никак не отвлекает. Что раньше могло бы внедрить тебе в голову какие-то цели и смыслы, увести куда-то в сторону. Исчезает ощущение «пустыни», в которой блуждаешь туда-сюда, когда ходишь хаотично и никуда конкретно. Нет каши в голове, противоречий, конфликтов программ. Появляются конкрет-ные цели и задачи, больше не распыляешься на всякую второсте-пенную незначительную чепуху.

Чѐтко понимаешь «свой путь», и тебя вообще ничего не может отвлечь. Ты находишься в длинном тоннеле, в конце которого нако-нец видишь свет, и на него идешь.

Начинаешь разделять свои животные и человечески потребности и задачи. Теперь они уживаются органично, никак друг другу не мешают. Отдаѐшь должное инстинктам и идешь к своим человечес-ким целям.

Не отвлекаешься на недостатки этого мира, на весь окружающий маразм. Он весь становится понятен, и не является чем-то критичес-ким, что бы ни происходило. Уже не убегаешь от этого в страхе и ужасе и не пытаешься в истерике что-то поменять.

Перестаѐшь на кого-то и что-то надеяться. Придумывать для себя оправдания и аргументы. Убеждать себя в том, что у тебя что-то должно получиться, что ты сможешь это сделать. Исчезает менталь-ный онанизм и пробуксовка на месте, когда постоянно пытаешься притянуть за уши какие-то новые теории, мечешься туда-сюда.

В преградах, которые раньше казались какими-то непреодолимыми, теперь видишь обходные пути. Не драматизируешь для себя какие-то проблемы. Не боишься идти вперѐд «в никуда», потому что уже чѐтко знаешь, куда идѐшь. И идѐшь намного быстрее, потому что уже ничего не мешает.

Не пытаешься влить в себя тонны новой информации. Та информа-ция, которая в голове уже есть, она является прочным фундаментом, от которого отталкиваешься. Не зыбкий, а монолитный, на котором уже стоишь устойчиво.

Уже нет эмоциональных качелей, когда появляется эмоциональный заряд, когда копаешь в одной теме, а потом она быстро становится неинтересной и эмоциональный заряд пропадает. Все устойчиво и стабильно. Не ищешь опору, которая будет мотивировать и заряжать для движения вперѐд. Не ищешь новые цели и смыслы (потому что старые себя дискредитируют и пропадает мотивация, поэтому надо подзарядиться новой целью).

К любым ситуациям подходишь спокойно и технично. Ничего не пускаешь на самотѐк и на авось. Видишь причины и следствия, что с чем взаимосвязано. Ничего не оставляешь за пределами своего внимания, не ждѐшь, что оно сложится «как-то само по себе». Пере-стаѐшь надеяться на чудо в лице чего бы то ни было.

***

Почему я перестал заморачиваться по поводу неправильного мироустройства, что мне делать дальше? До этого в голове была каша и постоянное сопротивление неприятной действительности. Я пытался подогнать реальность под свои хотелки, создавал свою бредовую реальность. Боролся с некоторыми закономерностями жизни, пытался придумать свои, чтобы именно они работали, и навязать их миру. Реальную жизнь я не принимал, или же принимал через розовые очки, через иллюзии, придуманные собственным же бредом. Когда этого не получалось, то начинал сопротивляться как маленький ребѐнок, который бьѐт ногами по полу, рыдает и кричит маме, что «нет, я так не хочу, пусть будет по-другому!». Были некие капризы, которые уже в свою очередь у меня перерастали в депрессию, нервотрѐпку и истерию. Мне не удавалась должным образом взаимодействовать с этим миром.

Сейчас же много что стало понятнее. А то, что непонятно ― оно постепенно открывается. Не может быть понятно всѐ и сразу. Невозможно получить одну единственную картину мира и жить в ней всю жизнь. Постоянно узнаѐшь что-то новое, расширяешь свои рамки и границы. Постоянно что-то открывается, переосмысляешь то, что уже, казалось бы, понял. То есть вроде понимаешь, но потом переосмысляешь, по-новому перерабатываешь всю эту информацию и понимаешь уже глубже.

В любом случае придѐтся развивать навыки той же формальной логики, критического мышления и т.д., и не обязательно из сложных книг, иногда достаточно какой-то банальной попсы, чтобы неплохо поставить голову на место в конкретной ситуации. Но тут тоже есть свой предел, когда и сложные книги не помешают.

Каков критерий «правильности» полученной информации? На данный момент наиболее передовой ответ на этот вопрос дал Фридрих Ницше ещѐ 130 лет назад. Если сильно упростить его философию, то ответ будет звучать так: Практический результат ― единственный критерий истины. Имеет значение лишь то, что двигает нас вперѐд по понятным предметным критериям.

Можно городить любые теории: псевдофилософские, мистические, психологические, псевдонаучные. Но если эта теория что-то замеча-

тельно объясняет, но при этом никакого результат нет ― значит теория всѐ же неверная. Если гоняешь теории только в голове, а на деле никак не помогает, только иногда создаѐт эмоциональный заряд, но в жизни ничего не меняется, вперѐд не двигаешься, нет ощущения, что «нашѐл путь» и тем более начал по нему двигаться, и испытываешь внутри себя праздник, что именно этим и хочешь заниматься; так вот, если всего этого нет ― такую теорию надо выкидывать на помойку и менять сам подход к этому вопросу. Потому что в таком ритме можно прожить сколько угодно долго, когда герои и кумиры будут меняться, но суть оставаться той же самой.

Как со всем эти быть?

Можно действовать как я. А именно сначала узнать, как делать не надо. Перепробовать всѐ, наступить на все грабли и прийти к выводу, что работает, а что нет. При этом потратить кучу времени на то, чтобы увидеть жизненные ситуации и моменты, которые на поверку не представляют собой вообще ничего, это голая выдумка, фантом воображения. Но при этом они тратят кучу бесценного времени жизни и сил.

Другой способ ― это сразу настроить свои мысли на то, что в этой жизни вообще ничего нет. Всѐ, что до этого читали, что кажется неким смыслом, то, что сейчас делаешь ― этого всего нет совсем. А потом попытаться осмыслить то, что конкретно уже знаете, и что не хватает для того, что двигало бы вперѐд, что конкретно работает в данной ситуации.

Вот так взять и «обнулить» устоявшиеся взгляды, а потом переос-мыслить ― это очень сложно. Тут нет простых выходов, на ровном месте это сделать не получится.

У меня в жизни прорывы случались, только когда наступал Большой Песец. Некая проблема, которая заставляла задуматься, почему она возникла и что делать дальше. Я был вынужден начать переосмыс-лять, чтобы выходить из некоторой задницы и как-то жить дальше.

Когда всѐ хорошо, находишься на позитиве и на подъѐме, то так и будешь функционировать на той глубине мышления, которая есть на настоящий момент. А вот когда уже возникает проблема, то вот тут, по крайней мере, есть шанс случиться переосмыслению, хотя этот шанс и небольшой.

***

Амиран Сардаров: У каждого человека есть потенциал,чтобы быть«солнцем»?

Олег Матвейчев:Потенциально да.Но человек слаб,не каждый может это выдер-жать. Это очень героический поступок. Даже просто быть святым, таким кто отказал-ся от собственности, каких-то частных интересов, быть довольно просто. Хотя это сложнее, чем не быть им. Но этих монахов полно. В любой религии. Они дали обе-ты, отказались от собственности, к некому идеалу святости приближаются. Это труд-но, но ничего страшного в этом нет.

А в случае с «солнцем» нужно дать себе труд постоянного мышления и продуциро-вания неких форм, которые были бы одновременно и всеобщими, и подходили бы конкретному случаю. Те же самые старцы могут учить человека в каждом конкретном случае, и в то же время выдают какие-то ценности, учения, большие теории, какую-то свою интерпретацию священного писания. А это всѐ процесс постоянных размышлений и молитвы, постоянного духовного опыта. А вот на это уже далеко не каждый способен. Тем же самым монахам настолько трудно мышление, что они готовы истязать себя гвоздями, веригами, какими-то трудами. Хоть что делать, только бы не размышлять. Потому мышление труднее, чем 40-дневный пост или нечто подобное.

Мышление должно быть. Человек, который является «солнцем» ― его главный труд именно в этом. В постоянном размышлении. Потому что истина не даѐтся просто так. Она отпугивает, потому что в ней есть нечто страшное. Это не червонец, чтобы всем нравиться. В истине есть некий ужас бытия. И в то же время она манит и скрывается. Ищешь еѐ разными путями, она и здесь замаячила, а потом оказывается, что это руда какая-то была, нужно в другую сторону идти. Это всѐ тяжело. Постоянно хочется остановиться, пойти покурить, прервать это мышление. И, самое главное, даже если у тебя так устроена жизнь, и ты проявляешь волю, чтобы постоянно размышлять, то отказ осуществляться с какой-то объективной стороны.

Каждый мыслитель на своѐм языке формулировал эту проблему. Гегель говорил, что «каждому мыслителю суждено сделать только один шаг на пути в развитии мирового духа». Он исходил из отрицания отрицания. Когда ты родился, есть некая позитивность, которая тебя охватывает, и ты можешь через отрицание еѐ преодолеть, освободиться от неѐ. А дальше ты уже не можешь подпрыгивать, т.к. тебе не от чего оттолкнуться, от воздуха не можешь. От земли можешь, от воздуха нет, потому, что нельзя перепрыгнуть пропасть в два шага. Отрицать самого себя легко, но не можешь, потому что начинаешь запутываться, твоѐ отрицание становится не жизненным, а вымороченным. Ты стараешься выморочить, но видно, что это не искренний рывок и пафос, который был у тех прежних великих борцов за эмансипацию и свободу. Борьба за права животных и борьба за конституцию времѐн декабристов ― это разные виды борьба, разные эмансипации. Какой героизм там: выйти на площадь, потом отправиться в Сибирь, 25 лет в кандалах. И борьба нынешних меньшинств, это совершенно не то.

Так вот, везде есть указание на некую конечность человека. Про обычных людей мы вообще молчим, но даже великие мыслители не могут продвинуться дальше какого-то уровня. Либо его ждѐт вымороченность, либо сумасшествие, как у Ницше, либо ещѐ что-то. В любом случае, конечность торжествует.