Глава 24. Что-то не очень большая глава получилась

Что-то не очень большая глава получилась... Фанфик движется к завершению, поэтому хотела у вас спросить, как сделать лучше: написать пару длинных глав или же разбить их на несколько глав поменьше?

Роза уселась на подоконник и стала задумчиво смотреть в окно. Люди, что проходили мимо старого универмага "Чист и Лозоход Лимитед", даже не подозревали о том, что внутри неказистого кирпичного здания на самом деле кипит бурная деятельность, что здесь многие борятся за жизнь, цепляются за нее из последних сил. Но у этих маглов свои проблемы, а может быть, их вообще нет, и их беспокоит только потеря кошелька или почему он не позвонил после первого свидания. В жизни Розы Уизли потери были куда серьезнее. Она в одночасье лишилась бабушки, дедушка сейчас на волосок от смерти, жизни мамы, слава Мерлину, больше ничего не угрожает, но Роза с болью вспоминала последние слова, брошенные ей: "Я тебя ненавижу, ты отравляешь мне жизнь!" Как ей хотелось сейчас все исправить, чтобы не чувствовать той боли потерь и разочарований. Сделать хоть что-то. Роза неосознанно сунула руку в карман и вдруг нащупала волшебную палочку. Она вытащила ее и стала рассматривать. Палочка была очень необычной - темно-серой и украшенной какими-то рунами. Мадам Вальбурга настаивала на том, чтобы Сириус выделялся из толпы даже палочкой. "Нужно ее вернуть", - промелькнула равнодушная мысль. Она слезла с подоконника, и тут проходивший мимо целитель с укором посмотрел на нее.
- Девушка, здесь больница, а не какая-то забегаловка, - заметил он, изо всех сил стараясь придать себе строгий вид. - В школе будете по подоконникам скакать.
Роза подняла на него усталый взгляд. На вид целителю можно было бы дать лет двадцать пять. Узнав нахальную пациентку, мужчина стушевался.
- Мисс Уизли, простите, я не знал, что это вы. Как вы себя чувствуете?
- Отлично, - буркнула Роза. - И что с того, что я Уизли? Для меня правила не писаны? Прошу меня простить, больше такого не повторится.
С этими словами она пошла по коридору, низко опустив голову. Больше всего она ненавидела себя за свое происхождение, когда тебя преследуют проклятые журналисты, стремясь запечатлеть тебя с немытой головой или грязными туфлями, а затем напечатать эти фото в "Пророке". "Золотая молодежь" - так именовали детей героев войны. Роза ненавидела эту войну не только за утерянные жизни родственников, но и за то, что она сделала ее родителей знаменитыми.
- Твоя палочка, - сухо сказала она, вручая ее владельцу. Сириус взял свое имущество, не глядя на Розу. Присутствующие в его палате Рон, Джинни и Гарри уловили напряжение, сковавшее их, но ничего не сказали. - Спасибо, что доверил ее мне, но она все равно мне не понадобилась.
- Вот и хорошо, - не выдержал и влез с комментарием Рон. - Конечно, тебе ничего бы не сделали за колдовство вне школы, тем более, что всем грозила серьезная опасность, но...
- Объясни, почему мне ничего бы не сделали? - Роза повернулась к отцу, сверкая глазами. - Все носятся со мной, как будто я хрустальная. Я такая же волшебница, как и все остальные. Мы все в равных условиях, не этому ли меня учила мама?
Рон был явно ошарашен речи дочери, но ничего не сказал. Джинни одобряюще улыбнулась племяннице, почувствовав за нее гордость. Сириус лишь хмыкнул, но высказываться в присутствии отца Розы не стал.
- Когда я смогу отправиться домой? - спросил он.
- Когда целители посчитают тебя полностью выздоровевшим, - ответил Гарри тоном, не терпящим возражений. Сириус скривился и отвернулся к стене. Ему и впрямь хотелось побыть одному.
- Идемте, - Джинни первая поняла это и встала. - Сириус, если ты хочешь, мы придем навестить тебя завтра.
- Думаю, что скоро я отсюда сбегу, то есть выйду, - отозвался он. - Как там Сохатый?
- Прогнозы неутешительные, но нужно верить, что все будет хорошо, - твердо сказал Гарри.
- Верить... Лично я уже ничему не верю, - буркнул Рон. - Ну не может эта история так плохо закончиться! - вдруг вскричал он, вскидывая руки, словно обращался к самому Мерлину.
- Конечно, поэтому все будет хорошо, - Джинни взяла его за руку и подтолкнула к двери.
Попрощавшись, Гарри, Рон и Джинни ушли. Роза явно хотела еще что-то сказать, но отвернулась и поспешила за старшими, оставив Сириуса наедине со своими мыслями. Он думал о Сохатом и Лунатике, о том, что, не приведи Мерлин, их может остаться двое. У него оставалась только надежда, но порой начинало казаться, что и она напрасна.

Гермиона пробыла в больнице еще целый месяц вопреки всем оптимистичным настроям целителей, зато вышла полностью оправившаяся. Похороны Молли Уизли были многочисленными из-за большого количества родных и близких, пожелавших проводить женщину в последний путь. Через несколько дней сердце Артура Уизли тоже перестало биться. Тяжело переживали их смерть все без исключения. Это стало настоящим ударом, но жизнь потихоньку вошла в привычное русло, и Уизли и Поттеры снова стали радоваться жизни.
Состояние Джеймса по-прежнему оставалось неизменным. Лили, лежавшая на сохранении, каждый день приходила к нему и рассказывала какие-то новости, делилась собственными переживаниями, но все это было практически равносильно разговору со стеной. Казалось, что все процессы в его организме были приостановлены, поскольку у него даже щетина не росла. Целители называли это анабиозом, но Лили было не легче. Несколько раз к Джеймсу приходила Корнелия. Она тоже рассказывала ему свои новости и выражала надежду, что он поправится. Временами ее принималась мучать совесть за то, что она при живом муже жила с другим человеком и любила его. Однако их брак давно уже дал трещину, и восстанавливать его никто не собирался.
Северус, работавший под началом Гарри и отлично зарабатывающий, наконец сумел собрать достаточную сумму на собственный дом, который решил купить в Хогсмиде. С конца сентября они с Корнелией уже тоже ждали прибавления в семье, и девушка собиралась дать ему фамилию отца. Она бесконечно благодарила Лили за чудодейственное зелье, сумевшее вернуть ей способность родить малыша. Лили искренне радовалась за них, вот только самой было слегка грустно от того, что отец ее ребенка не может принимать участие в ее жизни и наблюдать за тем, как он растет и развивается у нее в утробе.
- Привет, - она наклонилась и дотронулась губами до бледной щеки Джеймса. - Все по-прежнему без изменений, да? Всякий раз, как я прихожу к тебе, я наивно надеюсь застать тебя бодрствующим. Интересно, ты сейчас меня слышишь?
Но Джеймс оставался безмолвным и неподвижным, как и во все прошлые визиты Лили. Она погладила себя по едва заметному животику и улыбнулась.
- А мы потихоньку растем и набираем вес. Мне кажется, к концу срока я буду весить как носорог. Нет, серьезно, за два месяца я набрала пять килограмм...
Она взяла руку Джеймса в свою. Наигранно бодрое настроение грозило вот-вот выйти из-под контроля. В глазах показались слезы.
- Ты будешь самым лучшим отцом, Джеймс. Я уже вижу, как ты рассказываешь нашему малышу на ночь сказки, как ругаешь за провинности, но уже в следующую минуту вы смеетесь и обнимаетесь. Ты станешь во всем для него авторитетом, он вырастет и поступит на Гриффиндор, а потом станет капитаном команды по квиддичу...
Слезы водопадом хлынули из ее глаз, но она не стала вытирать их. Да и зачем? Все равно здесь никого кроме них не было.
- Ты не представляешь, как сложно мне находиться рядом с таким тобой. Но раз ты все еще здесь, значит, ты борешься, ты отчаянно хочешь жить. Я знаю, что это сложно, но ты справишься, правда. Ты никогда не отступал от намеченной цели. Как жаль, что я поняла тебя и узнала тебя настоящего так поздно. Я не верю в то, что все закончится, едва начавшись.
Дверь позади них тихонько приоткрылась, и в палату осторожно заглянул Римус. Лили резко выпрямилась и торопливо вытерла слезы.
- Привет, Лили, - Римус подошел к ней и поцеловал в щеку. - Как ты? Почему не у себя в палате?
- Я в полном порядке, - она обняла его. - Наверное, все уже нормализовалось, поэтому я хочу попросить, чтобы меня отпустили домой.
- А ты уверена? - в голосе Люпина звучала неподдельная тревога. - Все-таки тебе довелось пережить большой стресс, неизвестно, как это повлияло на ребенка...
- Целители говорят, что угрозы выкидыша нет, но отпускать меня не хотят. Наверняка Гарри на этом настоял.
- Он очень за тебя переживает, Лил, - Люпин сел рядом с кроватью Джеймса и принялся смотреть на него. - Никаких перемен?
- Нет, - Лили готова была снова расплакаться. - Целители лишь руками разводят. Это первый подобный случай, раньше если кто-то попадал под Виртус Виолатио, то либо погибал сразу, либо какое-то время проводил в коме, а потом оживал, но проходило не больше месяца. Это зависит от силы проклятия. Если поразил довольно сильный маг, то выжить не было шансов. Но Долохов...
- Долохов был сильным, но Джеймс обладает не меньшими силами, как физической, так и магической. Я думаю, что здесь дело времени. Проклятие было очень крепким, поэтому он все еще в коме. Но раз он жив, то он и будет жить. Надо только верить, Лили. И тебе не следует сюда приходить так часто. Ему ты не поможешь, а себе только хуже сделаешь.
- Неправда. Я уверена в том, что ему нужно чувствовать присутствие близких, тех, ради кого он должен бороться с болезнью.
Люпин улыбнулся.
- Уже решила как назовешь? - спросил он.
- Ну я пока еще даже не знаю, кто у нас будет, - смутилась Лили. - Но кое-какие идеи есть.
- Поделишься?
- Пусть это будет сюрпризом, - она улыбнулась и дотронулась до его руки. - Ну а как ты? Как прошло последнее полнолуние?
- Знаешь, гораздо лучше, чем я думал, - Люпин смущенно почесал нос. - Ведь теперь с нами еще был Тед.
- Правда? Не может быть! И в кого же он превращается? - Лили радостно улыбалась.
- В волка. Не в такого, как я, а в обычного серого.
- Ты наверное очень гордишься им, - Лили и сама гордилась Тедди.
- Конечно, - Люпин так и сиял. - Он не просто талантливый волшебник, он еще самый лучший в мире сын и замечательный друг.
- Эй, у нас тоже самый лучший в мире сын! - шутливо возмутилась Лили.
- Скажем так - у нас самые лучшие в мире дети, - Римус обнял ее.
- Какие родители, такие и дети. Как там Сириус?
- Он тебя не навещает? - Римус нахмурился.
- Был пару раз. Обычно он приходит к Джеймсу. Но сейчас, насколько я поняла, он решил по уши завалить себя работой.
- Есть такое дело. Кажется, у него депрессия. Он расстался с Доминикой, но причина подавленного настроения явно не в этом.
- Тогда в чем? - не поняла Лили. Для нее самой разрыв отношений с любимым человеком был тяжелым ударом.
- В том, что произошло с Джеймсом, он винит себя. Говорит, отвлекся на Розу...
- Что за ерунда? - возмутилась Лили. - Во-первых, это Роза глупышка, рванула к нему, не понимая, что ничем хорошим это не закончится, а во-вторых, он же спас ее от режущего заклятия, попал под него сам, а в Джеймса попали уже после этого!
- Просто Бродяга в своем репертуаре - у него склонность винить во всем себя, - заметил Римус. - Кстати... - замялся он, словно не решаясь заговорить дальше.
- Что? - поторопила его Лили. Тот смутился.
- Я не знаю, показалось мне это или нет, но это правда, что Роза... в него влюблена?
- Ох, Луни... Она утверждает, что правда. Но ей же всего пятнадцать. Какая в этом возрасте может быть любовь?
- Самая что ни на есть настоящая, - серьезно заметил Римус. - Вспомни, Джеймс обратил на тебя внимание как раз в пятнадцать лет. Только не говори мне, что это совсем другое.
- Я и не собиралась, - буркнула Лили. - Просто... это так больно. Она очень страдает.
- Да, Бродяга, конечно, попал. Он ей отказал, а теперь мучается, что сделал ей больно. Она же еще совсем девчонка.
- Роза ему призналась? - не поверила Лили. Люпин мрачно кивнул.
- Угу. Недавно я к нему зашел, а он пьяный в хлам. Вот и выложил все, как на духу.
- Странно, - задумчиво протянула Лили. - Раньше ему ничего не стоило послать очередную влюбленную дурочку, и муки совести его не терзали. А в этот раз что-то изменилось?
- Вот и я так думаю, - он встал. - Ладно, Рыжик, я пойду. Я ведь с работы сорвался на обеденный перерыв. Ты идешь?
- Я еще немножко посижу, - она чмокнула его в щеку. Он понимающе улыбнулся.
- Как скажешь, но не вздумай плакать или нервничать. Сохатый тебе не скажет спасибо, если малыш родится беспокойным.
- Хорошо, не буду плакать. Я буду думать о самом хорошем, - пообещала Лили. Люпин напоследок обнял ее и сказал:
- Береги себя и малыша.
Она кивнула, и он вышел.

Он шел по коридору, погрузившись в свои мысли. С Блэком и впрямь происходило что-то очень странное, и Люпин не знал, как ему можно помочь. Если он страдает из-за того, что был вынужден отказать Розе... а так ли уж сильно он хотел ей отказывать? Ведь закрыл же ее от проклятия и угодил под него сам. Нет, разумеется, Сириус закрыл бы собой и любую другую девушку, это было бы благородно и так далее... Но, черт возьми, что-то в этой ситуации настораживало Римуса, и он бесился от того, что не мог это самое "что-то" уловить...
От размышлений его прервал тоненький девичий голосок, обратившийся, вне всякого сомнения, к нему.
- Простите, вы не подскажете, как пройти к кабинету главного психолога?
Римус поднял глаза и обнаружил перед собой невысокую бледную девушку с большими темно-синими глазами. Она была, несомненно, сипатичной, но столь унылого выражения лица ему еще не доводилось видеть.
- Поднимитесь на два этажа выше, а там есть указатель, - улыбнулся он. - Вы ведь Синтия, правильно?
Он узнал девушку, которую они спасли из поместья Гойла два месяца назад. Длительное заключение не принесло ей пользы, а издевательства Долохова вынудили бедняжку посещать психолога. К тому же из-за транквилизаторов у нее начались проблемы с памятью.
- Да, верно, - она слегка смутилась и стала изучать свои туфельки. - Мне кажется, я вас уже видела, но не могу вспомнить, где именно.
- Мы с вами, вероятно, встречались здесь же, - ему не хотелось напоминать ей о том, что это он первым нашел ее в том проклятом поместье, запертую в одной из комнат. - Вас обычно сопровождает брат, да?
- У Майка появились срочные дела в Министерстве, - туманно сообщила Синтия. - Ему нужна работа, а мистер Поттер обещал помочь... кажется, - неуверенно добавила она. Римус вдруг испытал огромную жалость к этой несчастной девушке.
- Если хотите, я могу вас проводить, - предложил он. Девушка, кажется, испугалась. Ее выдали глаза, которые в страхе расширились, а затем она попятилась назад, в ужасе мотая головой. Наверное, на нее нахлынули воспоминания о заточении у Долохова. - Не бойтесь, я не сделаю вам ничего дурного, клянусь.
Он хотел взять ее за руку, но она вырвалась и снова сделала шаг назад. Римус устало вздохнул.
- Ну хорошо, как скажете. Вы помните, куда нужно идти?
- Я... я боюсь, - прошептала она. - Не оставляйте меня здесь одну, пожалуйста! Они... они могут вернуться за мной...
- Никто больше не причинит вам вреда, я обещаю, - решительно сказал он. - Всех преступников поймали, сейчас они в Азкабане, и на этот раз никто оттуда не сбежит. Все будет хорошо, больше никто не станет вас мучить...
Взгляд Синтии вдруг сфокусировался, и она заморгала. "Что же эта мразь сделала с ней?" - подумал Римус с яростью. Синтия недоуменно смотрела на него, словно впервые видела.
- Ну что ж, рад был повидаться, - через силу улыбнулся он. - Надеюсь, у вас все хорошо?
- Да, спасибо... - пробормотала она, не глядя на него. Затем пошла по коридору и через пару шагов сказала: - До встречи.
Уже на половине пути на работу Римус вдруг понял, что она сказала ему "до встречи". Он сам не понял почему, но радостная улыбка озарила его усталое лицо.

***
Роза мрачно ковыряла вилкой в тарелке. В этом учебном году она поставила перед собой четкую цель - добиться того, чтобы к ней относились так же, как и к обычным ребятам. Не то чтобы она считала себя такой уж необычной, просто ей до смерти надоело, что все носятся с ней. Преподаватели ставили ей лучшие оценки, никогда не наказывали за провинности (даже когда она напросилась в компанию к Джеймсу и его друзьям, и они шатались по замку до половины четвертого ночи, а после чего были схвачены завхозом, но даже тогда им с Поттером удалось избежать наказания). Словом, все выглядело так, будто Роза, Хьюго, Альбус, Лили и Джеймс были какими-то королями волшебного мира. Разумеется, Алиса Долгопупс и ее младший брат Фрэнк относились к той же категории, да и вообще многие ребята были такими, но Роза откровенно не понимала, чем она заслужила такое к себе отношение. Альбус был с ней согласен, но остальные лишь махнули на них рукой и продолжали упиваться собственной, ничем не заслуженной славой. Поэтому сегодня Роза настояла, чтобы профессор Долгопупс таки оставил ее после уроков за взорванный котел. Это была ее первая в жизни отработка, поэтому она слегка волновалась, как все пройдет. "Нашла о чем переживать, дуреха", - усмехнулась она про себя, стоя перед дверью класса зельеварения. Решительно постучав, она вошла внутрь и мгновенно обнаружила, что наказана в этот вечер не одна. Прямо на столе вольготно расположился высокий блондин, жующий резинку.
- Привет, Уизли, - доброжелательно обратился к ней Скорпиус Малфой. Роза поморщилась и ничего не ответила. - Неужели тебя наказали? Я даже боюсь представить, что же ты умудрилась натворить такого, что на этот раз на твое положение в обществе наплевал сам Долгопупс. Провозгласила себя Темной Леди и объявила о начале Третьей Магической?
- Иди к черту, Малфой, - огрызнулась Роза, которая терпеть не могла свое так называемое положение в обществе. - Тебя это не касается, понял?
- Все, вопросов больше не имею, - фыркнул он и отвернулся. - Только никак не могу понять, чего ты такая злобная. Я тебя напрягаю только потому, что мой отец - бывший Пожиратель?
- Малфой, мне плевать, кто там твой отец, будь он хоть самим Геростратом*. Меня напрягаешь конкретно ты и твое поведение.
- Да? - Малфой, кажется, ничуть не обиделся. - А твоего кузена это не колышет.
- Я не Альбус, который готов дружить со всеми подряд. У меня, знаешь ли, не такая широкая душа.
- Ты права, шире души Ала только задница Хагрида.
Роза не выдержала и прыснула.
- Малфой, ты кретин, ты знаешь об этом? - ее глаза весело сверкнули.
- Ага, - расплылся в улыбке тот. - Я специально старался для тебя.
- Что? - тупо переспросила Роза. Малфой сделал вид, будто смутился.
- Уизли, ну ты только не бесись, ладно? Может быть, сходим как-нибудь в Хогсмид?
- Ха! - презрительно выпалила она. - Гуляй, мальчик! - и вдруг совершенно серьезно добавила: - Я согласна.
- Эй, я же пошутил, - Малфой, кажется, слегка обалдел, что она согласилась, поскольку его вылезшие на лоб глаза все сказали за него. Но Роза подошла к нему ближе и шепнула, усмехаясь:
- Шутки кончились, Скорпи. Теперь не отвертишься. В конце концов, рано или поздно это должно было случиться.
- Что именно? - осведомился он, приходя в себя.
- Что я обращу на такого индюка как ты свое внимание, - просто ответила она и улыбнулась. Кажется, впервые за два месяца это получилось у нее искренне.

_____________________________

*Герострат - житель Древней Греции, который сжег храм Артемиды для того, чтобы хоть как-то прославиться.

Date: 2015-09-19; view: 403; Нарушение авторских прав