Глава 20. Темно, слишком темно. Казалось, что тьма просто навалилась со всех сторон и жутко давила, не давая даже выдохнуть

Темно, слишком темно. Казалось, что тьма просто навалилась со всех сторон и жутко давила, не давая даже выдохнуть. Словно ты находишься в какой-то преисподней, откуда нет выхода...
— Что это? — Лили едва сумела услышать чей-то недовольный возглас.
— Не что, а кто, — хмыкнул смутно знакомый голос. — Как и просил, друг, дочка Поттера доставлена.
— Ты соображаешь, кретин? — в первом голосе послышалось презрительное шипение. — Я кого велел схватить, тупица?!
— Да чего ты так разошелся? — недоумевал второй. — Вот же дочка Поттера прямо перед тобой...
— Недоумок! Неужели эта девица похожа на двенадцатилетнюю девчонку? Где ты ее откопал вообще?
— Она сидела на трибуне вместе с остальными Поттерами и Уизли. Потом отошла. Рыжая. Я за ней пошел. В туалете она сама с собой разговаривала и называла себя Лили. Или Поттер успел переименовать свою малявку?
Первый голос с раздражением что-то прошипел, но Лили не смогла разобрать ни слова. Действие Оглушающего заклятия постепенно сходило на нет, уступая место тупой боли во всем теле. Уж лучше бы небытие, подумалось ей. Лили хотела было пошевелиться, но обнаружила, что ее руки связаны сзади.
— Значит, ты схватил не его дочурку, а его мамашу-маглу? — грубо прервал бессвязные бормотания второго первый. — Что ж, тоже неплохо.
— Ты в себе, Стефан? — осторожно спросил его сообщник. — Мамаша Поттера вот уже сорок лет гниет в земле...
Долохов расхохотался.
— Нет, даже ты, Гойл, не до такой степени туп. Газеты читать надо. Даже я, беглый преступник Азкабана, и то в курсе событий последних трех лет! Что уж говорить о тебе? Вообще не понимаю, как ты умудрился на свободе остаться. С таким-то послужным списком и интеллектом горного тролля?
Гойл растерялся, что-то соображая. Наконец его лицо просветлело.
— А, ты про тот случай с «призраками из прошлого»? — дошло наконец до него. — Ну и отлично. Какая разница — мать или дочь. Да если бы я даже соседскую магловку похитил, Поттер точно явился бы за ней. Я-то его знаю, не зря мы на одном курсе учились...
— Ладно, беру свои слова назад, — неожиданно заявил Долохов. — Ты неплохо потрудился, однако в следующий раз ты приведешь ту, кто мне нужна. И никаких импровизаций и нововведений, тебе ясно?
Гойл лишь кивнул и перевел взгляд на связанную Лили.
— И что ты теперь собираешься с ней делать?
— Не твоего ума дело. Принес камеру?
Гойл протянул Долохову магический фотоаппарат. Тот взял его и кивком указал на девушку.
— Приведи ее в чувство.
— Эй, ты, — Гойл схватил огромными ручищами девушку за плечи и грубо потряс ее, отчего у нее голова моталась в разные стороны. — Очнись!
Долохов картинно подавил зевок, наблюдая за попытками сообщника растормошить Лили. Внезапно Гойл поднял руку, и щеку Лили обожгла оплеуха, но она даже не пошевелилась. Пусть эти мрази и не думают, что она так просто сдастся!
— Ты что, охренел?! — заорал Долохов. — Никакого рукоприкладства! Магия тебе на что, дубина?
Гойл вытащил палочку и направил ее на Лили.
— Энервейт!
Дальше притворяться было бессмысленно. Лили слабо приподняла веки и обнаружила прямо перед собой зверски ухмыляющуюся физиономию Гойла.
— Пришла в себя, — Долохов так искренне изобразил радость, что Лили непременно поверила бы ему, если бы не знала, кто стоит перед ней. — Деточка, сейчас от тебя требуется совсем немного. Ты изобразишь на своем прелестном личике гримасу боли и ужаса, а затем немножко попозируешь нам. Если хочешь, чтобы твой сыночек спас тебя и при этом не попал в переплет сам, сделаешь это. Ясно?
В этом шелковом голосе угрозы было больше чем в зверином рычании. Лили вздернула подбородок и демонстративно отвернулась. Голос Долохова стал еще более ласковым.
— Не хочешь сотрудничать? Жаль. Я не хочу причинять тебе зло, Слизерин тому свидетель. Тебе ведь известно действие заклятия Круциатус? Гойл, — лениво позвал он, и тот мгновенно выскочил вперед, плотоядно ухмыляясь. Глаза Лили наполнились ужасом — она не могла допустить, чтобы ее малыш пострадал из-за ее идиотской гордости...
— Нет, не надо, — умоляюще прошептала она. — Я сделаю так, как вы скажете...
— Вот этот разговор мне нравится больше, — улыбнулся Долохов. — Начинай.
Лили сморщилась, и из ее глаз брызнули слезы. Ей даже не пришлось думать о чем-то очень грустном, чтобы вызвать их — достаточно было вспомнить о ее еще не родившемся ребенке и том, что с ним будет. Довольный Гойл пару раз щелкнул камерой.
— Готово, — сообщил он, опуская аппарат.
— Иди проявляй, — бросил ему Долохов, и тот неуклюже развернулся и вышел. Стефан направил палочку на Лили, отчего веревки мгновенно исчезли, оставив только красные следы на запястьях. Лили уже хотела было их потереть, но передумала, решив, что не доставит этому чудовищу удовольствия, показав как ей больно. — Все, теперь можешь отдыхать, рыбка. Эта комната в твоем распоряжении. Читай, смотри видео, — он указал на книжные полки и старый телевизор в углу комнаты, у которой не было окон. — Если все сложится удачно, то скоро ты выйдешь отсюда целой и возможно невредимой. Ну пока, крошка.
Долохов склонился над ней и слегка коснулся губами ее щеки. Лили тут же посетило свирепое желание отдраить свою щеку с антибактериальным мылом. Долохов напоследок одарил ее загадочной улыбкой и захлопнул за собой дверь, запечатав ее заклинанием. Лили тут же бросилась в уборную и принялась отмывать щеку.
«Мерлин, только бы ничего не случилось с остальными», — в панике подумала она. Ей вспомнились слова Долохова о том, что Гойл должен еще привести к нему ту, кого нужно, и от этой мысли стало совсем нехорошо.

Гарри устало опустился в кресло. Сил продолжать оставаться на ногах больше не было.
Лили-младшая тихо плакала, прижимаясь к груди Альбуса, который гладил сестру по волосам и то и дело бросал на отца озадаченные взгляды. Джинни сидела на диване, сцепив пальцы и низко опустив голову. С ее щек на колени капали молчаливые слезы. Джеймс, имеющий привычку сновать из угла в угол всякий раз когда нервничал, сегодня без сил валялся на полу гостиной дома номер двенадцать, закрыв глаза и сложив руки на животе. Эта перемена в его поведении изрядно выбивала из колеи. Видно, очень сильным был ступор.
Сириус замер у двери наподобие античной статуи. Лицо его было мрачным и сосредоточенным. Корнелия сидела на подлокотнике кресла Северуса, Виктория же не скрывала своих эмоций и рыдала в объятиях Теда. Римус стоял у окна и комкал занавеску. Все молчали.
Перед Гарри на столе лежали две колдографии, на которых его мать лежала на диване связанная и плакала. Снимки сопровождала записка: «Тебе не отвертеться от встречи со мной, Поттер. Если хочешь увидеть свою матушку живой, ничего не предпринимай. Это касается только нас двоих. Жди совы».
Мерлин, как будто он не хотел все это время встретиться с этой скотиной и наконец показать ему, кто чего стоит! Похищение близких с целью шантажа — что может быть бесчестнее?
— Ну не молчите, — не выдержала наконец Джинни. — Надо что-то делать, нельзя же вот так сидеть и ждать...
— Что еще нам остается? — безжизненно спросил Гарри. — Если мы начнем действовать... а как мы начнем? Мы даже не знаем, где ее держат!
— Значит, нужно выяснить! — подал голос Джеймс-младший. — Похитить Лили мог только тот, кто был в то время на стадионе. Вряд ли это сам Долохов, если только он не принял Оборотное зелье. Но Детекторы лжи мгновенно распознали бы маскировку, значит, у него есть сообщник. Нужно проверить всех бывших Пожирателей, которые были на матче. Не думаю, что таких было много.
Ответом ему было ошарашенное молчание.
— Соображаешь, парень, — подал голос доселе молчавший Сириус. — Ну а что дальше? Ну узнаем мы, кто похитил Эванс, а как мы их найдем? Уж о том, чтобы мы не сумели их отыскать, они наверняка позаботились.
— Можно отправить сову Долохову и проследить, куда она полетит, — неуверенно предложил Альбус. Джеймс лишь хмыкнул.
— Ты слишком наивен, братец. Совы летают только по тем адресам, которые знают. Или же знают хотя бы примерные координаты. А куда полетит наша сова? В рельсу?
Альбус промолчал. Всем присутствующим казалось, что это тупик. Оставалось только сидеть и ждать второго письма.
С момента пропажи Лили прошло несколько часов. Ходики давно перевалили за полночь, но расходиться никто не спешил. Гарри был так расстроен и выбит из колеи, что даже не стал настаивать на том, чтобы дети шли спать. Кикимер заварил всем чай и подал пирожные, но голода никто не испытывал.
Джеймс-старший внутренне весь сжимался от одной мысли, что эти уроды могли сделать с Лили. Его бесила эта бездеятельность, ему хотелось вскочить, схватить волшебную палочку и ринуться искать Лили, если понадобится, то и по всей Британии. Стараясь изо всех сил не показывать своих чувств, он закрыл глаза и сжал зубы, впервые в жизни молясь Мерлину, Гриффиндору и даже Дамблдору, чтобы с Лили было все в порядке. Сейчас это единственное, что он мог делать, и от этого он начинал потихоньку сходить с ума. Если хотя бы один волос упадет с головы Лили, он никогда не сможет жить как прежде.
Внезапно истерика Виктории вышла из-под контроля. Она билась в руках своего мужа и кричала не своим голосом:
— О, Лили, где ты? Что с тобой? Мерлин, ну почему, за что? Господи, что же теперь с ней будет? А с ребенком? О, Боже...
Мгновение, и все, кто находился в комнате, выпрямились. Оцепенение как рукой сняло. Джеймс подскочил на месте как ужаленный и бросился к Викки:
— С каким ребенком? О чем ты говоришь?
Глаза Виктории, полные слез, расширились. Она с недоумением переводила взгляд с одного члена семьи на другого, которые выглядели не менее ошарашенными, чем Джеймс.
— А... вы что, не знали? — наконец выдавила она.
— Знали о чем? — подал голос Гарри и заметил, как он дрожит.
— Лили ждет ребенка, — прошептала вконец смутившаяся Виктория. — Я думала, что вы в курсе...
Сириус ударил кулаком о дверной косяк. Джинни прижала ладони к губам. Лили перестала плакать и с ужасом таращилась на сообщившую сенсацию Викторию.
— Она ничего не говорила, — прошептала Джинни. — А... кто же тогда отец?
— Что, есть какие-то варианты? — саркастически процедил Джеймс-младший, бросая на своего деда красноречивый взгляд. А самого деда словно Конфундусом ударили.
Корнелии резко стало не хватать воздуха.
— Джеймс... не может быть, — прошептала она, царапая свои щеки. Внезапно ее голос стал холодным. — Так значит ни в какой Годриковой Впадине ты не был, — ее глаза сузились, и из них закапали слезы. — Ты мне лгал.
Северус взял ее за руку, но она вырвалась и вскочила с места, прожигая мужа взглядом. Джеймс даже не пытался оправдываться или что-то отрицать. Он, насколько позволяло его состояние, спокойно смотрел в глаза беснующейся девушки.
— Знаешь, кто ты? — уже более спокойно спросила она. Все, кто был в комнате, неотрывно следили за ней. — Сволочь. Если я скажу, что ненавижу тебя, то это будет слишком просто. Я тебя презираю, Поттер.
С этими словами она резко развернулась и выбежала из гостиной. За ней по пятам отправился Северус, наградивший Джеймса уничижительным взглядом, полным ненависти. Дверь за ними захлопнулась, и снова наступила тишина.
На какое-то время все снова замолчали. Наконец Гарри, кое-как оправившись от шока, осторожно спросил:
— Пап... у вас правда что-то было?
— Да, — с вызовом ответил Джеймс, повернувшись к нему. — И меня удивляет, что она ничего мне не сказала о своем положении. Виктория, скажи, давно ты в курсе?
Та лишь кивнула, все еще пребывая в ужасе от того, что натворил ее длинный язык. Джеймс пришел в ярость.
— Почему она мне ничего не сказала?! — обрушился он на девушку. Та испуганно помотала головой.
— Я не знаю, Джеймс, клянусь! Я была уверена в том, что ты знаешь о ее беременности, я взяла с нее слово, что она тебе скажет!
— Каков срок? — холодно осведомился он.
— Не больше месяца. Кажется, я знаю, в чем тут дело. Она боялась, что ты не примешь ребенка...
— Она что, совсем рехнулась? — Джеймс вдруг расхохотался. — Она действительно полагала, что я откажусь от своего ребенка?! О, Мерлин, ну почему женская логика не поддается объяснению?!
— Так, — вмешалась Джинни, — давайте мы поговорим на эту тему после. Сейчас важно другое — спасти Лили.
— Нет, мы будем, черт возьми, говорить об этом! — вскричал Джеймс. Но больше он ничего не успел сказать, поскольку дверь позади Блэка распахнулась, и в гостиную влетела заплаканная Гермиона, а за ней по пятам встревоженный Рон.
— Что случилось? — сердце Гарри сжалось в предчувствии чего-то крайне неприятного. Гермиона, которая была не в состоянии вымолвить ни слова, рухнула в освобожденное Северусом и Корнелией кресло и закрыла лицо руками. Ответил собравшимся Рон.
— Роза исчезла.

***
Лили сидела на старом вытертом диване, забравшись на него с ногами, и читала какой-то бульварный магловский роман, который сочла самым приличным в «библиотеке» Долохова. Вся остальная литература была и того хуже.
Она не знала, который час, ведь окон в ее тюрьме не было. Два раза словно бы из ниоткуда на столе возникала еда, и в Лили, несмотря на панический страх, проснулась хогвартская отличница и староста — а откуда она взялась, еда эта? Ведь согласно законам Гэмпа об элементарных трансфигурациях еда является одним из пяти исключений... Впрочем, задумываться над этим феноменом у нее не было ни сил, ни желания. Она вдруг представила, как сходят с ума Гарри, Джинни, Альбус, Виктория и Джеймс...Эти пятеро были привязаны к ней больше всех. Остальные, наверное, тоже волнуются, но...
Скрипнула дверь, и в комнату втолкнули еще кого-то. Лили перевела взгляд на девушку и обомлела — это была Роза. Бледная, испуганная, она что было сил старалась не показывать своего страха, однако у нее это плохо получалось.
— Мои родители найдут вас! — в отчаянии крикнула она, понимая, что угрожать в ее положении — не лучшая стратегия. Гойл, однако, ухмыльнулся и прогнусавил:
— Очень на это рассчитываю. Собственно, ради этого мы весь спектакль с вами в главных ролях и затеяли.
Дверь снова захлопнулась. Роза наконец дала волю слезам и рухнула прямо на пол. Лили поспешила утешить девочку, обняв ее и поглаживая по волосам.
— Роза, солнышко, все будет хорошо, вот увидишь, нас найдут и освободят, — шептала она.
Минут через пятнадцать Роза наконец успокоилась, умылась, попила воды и села рядом с Лили на диване. Та взяла ее руку в свою и сказала:
— Расскажи, как так вышло? Как они похитили тебя?
Роза глубоко вздохнула и начала рассказывать.
— После того, как ты не вернулась в ложу, тетя Джинни запаниковала. Игра закончилась минут через двадцать, и все тут же бросились на твои поиски. Но они, естественно, ни к чему не привели, и все трансгрессировали домой. Джеймс с ума сходил, он отправился к тебе на квартиру, потом в больницу святого Мунго, короче, обшарил все места, хоть как-то связанные с тобой. Потом сова принесла твои фотографии и письмо от Долохова, в котором он велел не дергаться, а ждать следующего. После этого мать с отцом увезли нас с Хью в «Нору», полагая, что там мы будем в безопасности. Дядя Гарри и тетя Джинни настаивали, чтобы они оставили нас на площади Гриммо, но мама заявила, что места всем не хватит. В двух словах объяснив ситуацию бабушке и дедушке, они уехали куда-то, судя по всему в Министерство. У бабушки чуть сердечный приступ не случился, она не хотела их отпускать. Потом мы легли спать, я тайком вышла в сад на воздух, у меня голова страшно разболелась. Как-то так получилось, что я вышла за пределы защитных заклинаний. Там меня и поджидал этот горилла, — понурилась она. — Сюжет просто как в бразильской мыльной опере. Как я могла так облажаться? Да еще и мама мой портал отобрала, когда под арест посадила... Так, а твой амулет с тобой? — нахмурилась Роза.
Лили тяжело вздохнула. Сюжет как в бразильской мыльной опере... «Вся моя жизнь — сплошная Бразилия», — подумала она.
— Нет, иначе я бы уже давно отсюда улизнула. Я забыла одеть кулон после утреннего душа. Надо же, как все удачно сложилось... и определенно не для нас.
Роза снова начала всхлипывать.
— Что им нужно от нас? — спросила она сквозь слезы. — Неужели этот кошмар никогда не закончится? Мало что ли мои родители натерпелись в жизни?
— Все будет хорошо, вот увидишь, — снова принялась твердить Лили, пытаясь убедить скорее саму себя. Она просто не могла предположить иного исхода. — Они не собираются убивать нас...
— По крайней мере пока, — мрачно закончила за нее Роза.

***
Выслушав донельзя мрачный рассказ Рона, Гарри снова принялся ходить из угла в угол. Ситуация явно вышла из-под контроля. Одно дело — угрозы ему лично, и совсем иное — похищение близких и шантаж. Кем надо быть, чтобы опуститься до такого?
— В итоге мама в Мунго в реанимации, отец тоже близок к этому, а моя дочь неизвестно где, и неизвестно, жива ли вообще, — Рон начал срываться. — Почему ты бездействуешь? — закричал он, не выдержав.
— Что я могу сделать? — рявкнул в ответ Гарри. — Я так же как и ты понятия не имею, где их держат. Нам остается только ждать нового письма...
— Да плевал я на эти письма! — закричал Рон. — Мою дочь похитили, ты можешь это понять, Гарри?!
— Успокойся! К твоему сведению, мою мать тоже похитили!
— Она не твоя мать, а ее копия! — не выдержал Рон. Шокированная Гермиона успокаивающе положила ладонь на плечо мужа, но тот грубо стряхнул ее и сделал шаг к остолбеневшему Гарри. — Твоя настоящая мать давно уже мертва! А моя дочь, возможно, тоже недалеко от этого!
— Рон... — в ужасе прошептала Гермиона. Все собравшиеся уставились на тяжело дышавшего Рона и замеревшего, словно каменное изваяние, Гарри. С лица последнего сбежали остатки краски, и когда он заговорил, его голос звучал как у мертвеца, если они вообще умеют говорить.
— Ты прав... она всего лишь копия моей матери. Однако у меня никогда не было возможности поговорить с ней, а теперь есть. И как раз то, что она ее копия, позволило мне полюбить ее как родную мать. Да, в наших венах течет одна и та же кровь. И если ты думаешь, что я не понимаю твоих чувств, то ты глубоко заблуждаешься, Рональд Уизли. Я не бездействую, я всего лишь опасаюсь сделать хуже. И советую тебе сейчас успокоиться и последовать моему примеру.
С этими словами он вышел из гостиной, громко хлопнув дверью. Гермиона пришла наконец в себя и зашипела как рассерженная кошка.
— Что ты здесь устроил? — накинулась она на мужа. — Твоя бестактность переходит все границы!
— Умолкните, живо! — приказала им Джинни. — Еще не хватало, чтобы мы здесь все перессорились! Если у нас и есть шанс обойтись в этой ситуации без крови и потерь, то это только потому, что мы будем держаться все вместе!
Слова сестры не произвели на Рона никакого эффекта. Он отвернулся от Гермионы и, ссутулив плечи, велел Кикимеру подать ему огненный виски.

Гарри, злой на весь мир и Рона в особенности, пинком отшвырнул с дороги подставку для зонтов и прошел на кухню. Слава Мерлину, что за ним никто не последовал. Ему было крайне необходимо побыть одному. Но этим мечтам не было суждено сбыться, поскольку громко и настойчиво зазвенел дверной звонок.
Раздраженный еще и тем, что какому-то камикадзе не спится в третьем часу ночи, Гарри вышел в прихожую, где Кикимер уже возился с замком. Гарри вытащил волшебную палочку, и в этот момент по лестнице сбежали Джинни, Гермиона, Джеймс, Римус и Сириус. У всех в руках тоже были палочки, лица были крайне сосредоточенными. Дверь отворилась, и на пороге показался тот, кого они меньше всего ожидали увидеть.
— Прошу прощения, что побеспокоил в столь поздний час, но вижу, что все вы в сборе и даже не ложились. Это хорошо. У меня есть для вас кое-какая информация, — высокий холодный голос, манерно растягивающий слова, сейчас слегка дрожал от волнения.
— Проходи, — Гарри посторонился, впуская гостя в прихожую. На него мгновенно нацелились шесть волшебных палочек. — Говори.
Драко Малфой осмотрел компанию волшебников, глубоко вздохнул и на одном дыхании выдал:
— Я знаю, где держат дочь Уизли и твою маму, Поттер.