Экзистенциализм

Экзистенциализм – существование, или философия существования, иррационалистическое направление современной западной философии, возникшее накануне
1-й мировой войны в России (Шестов, Бердяев), после
1-й мировой войны в Германии (Хайдеггер, Ясперс, Бубер) и в период 2-й мировой войны во Франции (Сартр, Марсель, выступивший с идеями экзистенциализма еще во время 1-й мировой войны, Мерло-Понти, Камю, С. де Бовуар). В 1940–50-х гг. экзистенциализм получил распространение в других европейских странах, в 1960-х гг. также и в США. Представители этого направления в Италии – Н. Аббаньяно, Э. Пачи; в Испании – Хосе Ортега-и-Гассет; в США идеи экзистенциализма популяризировали У. Лоури, У. Баррет, Дж. Эди.

К экзистенциализму близки религиозно-философские направления: французский персонализм (Мунье, Недонсель, Лакруа) и немецкая диалектическая теология (Барт, Тиллих, Бультман). Экзистенциализм как философское направление носит неоднородный характер. Различают экзистенциализм религиозный (Ясперс, Марсель, Бердяев, Шестов, Бубер) и атеистический (Сартр, Камю, Мерло-Понти, Хайдеггер). Однако определение «атеистический» по отношению к экзистенциализму несколько условно, т.к. признание того, что Бог умер, сопровождается (в частности, у Хайдеггера) утверждением невозможности, абсурдности жизни без Бога. Своими предшественниками экзистенциалисты считают Паскаля, Кьеркегора, Унамуно, Достоевского и Ницше. На экзистенциализм оказали влияние философия жизни и феноменология Гуссерля.

Расходясь с традицией рационалистической философии и науки, трактующей опосредование как основной принцип мышления, экзистенциализм стремится постигнуть бытие как некую непосредственную нерасчлененную целостность субъекта и объекта.

Переживание – это изначально подлинное бытие, экзистенциализм понимает его как переживание субъектом своего «бытия – в – мире». Бытие толкуется как непосредственно данное человеческое существование, как экзистенция (которая непознаваема ни научными, ни даже рациональными философскими средствами).

Для описания структуры экзистенции представители (Хайдеггер, Сартр, Мерло-Понти) используют метод феноменологии Гуссерля, выделяя в качестве сознания его направленность на другое – интенциальность. Экзистенция «открыта», направлена на другое, становящееся центром ее притяжения.

По Хайдеггеру и Сартру, экзистенция есть бытие, направленное к ничто и сознающее свою конечность. У Хайдеггера описание структуры экзистенции сводится к описанию ряда модусов человеческого существования: заботы, страха, решимости, совести и др., которые определяются через конечность экзистенции и суть различных способов соприкосновения с ничто, движения к нему, убегания от него. Именно в «пограничной ситуации» (Ясперс), в моменты глубочайших потрясений человек прозревает экзистенцию как корень своего существования. Определяя экзистенцию через ее конечность, экзистенциализм толкует последнюю как временность, точкой отсчета которой является смерть.

В отличие от физического времени – чистого количества, бесконечного ряда протекающих моментов, экзистенциальное время качественно, конечно и неповторимо; оно выступает как судьба (Хайдеггер, Ясперс) и неразрывно связано с тем, что составляет существо экзистенции: рождение, смерть, любовь, отчаяние, раскаяние и т.д.

Экзистенциалисты подчеркивают в феномене времени определяющее значение будущего и рассматривают его в связи с такими экзистециалами, как «решимость», «проект», «надежда», отличая тем самым личностно-исторический (а не безлично-космический) характер времени и утверждая его связь с человеческой деятельностью, исканием, напряжением, ожиданием.

Историчность человеческого существования выражается, по экзистенциализму, в том, что оно находит себя в определенной ситуации, в которую оно «заброшено» и с которой вынуждено считаться. Принадлежность к определенному народу, сословию, наличие у индивида тех или иных биологических, психологических и др. качеств, все это – эмпирическое выражение изначально-ситуационного характера экзистенции, того, что она есть «бытие – в – мире». Временность, историчность, «ситуационность» экзистенции – модусы ее конечности.

Другим важнейшим определением экзистенции является трансцендирование, т.е. выход за свои пределы. Трансцендентное и сам акт трансцендирования понимаются различными представителями экзистенциализма неодинаково. С точки зрения религиозного экзистенциализма трансцендентное – это Бог. Согласно Сартру и Камю, трансценденция есть ничто, выступающее как глубочайшая тайна экзистенции.

Если у Ясперса и Марселя, позднего Хайдеггера, признающих реальность трансцендентного, преобладает момент символический и даже мифологический (у Хайдеггера), поскольку трансцендентное невозможно рационально познать, а можно лишь «намекнуть» на него, то учение Сартра и Камю, ставящих своей задачей раскрыть иллюзорность трансценденции, носит критический и даже нигилистический характер.

Экзистенциализм отвергает рационалистическую традицию, сводящую свободу к познанию необходимости, также и гуманистически-натуралистическую, для которой свобода состоит в раскрытии природных задатков человека, раскрепощения его «сущностных» сил.

Свобода, по экзистенциализму, – это сама экзистенция, экзистенция – это есть свобода. Поскольку структура экзистенции выражается в «направленности – на» в трансцендировании, то понимание свободы различными представителями экзистенциализма определяется их трактовкой трансценденции.

Согласно Марселю и Ясперсу, свободу можно обрести лишь в Боге. По Сартру, быть свободным, значит быть самим собой, «человек обречен быть свободным». Учение Сартра о свободе служит выражением позиции крайнего индивидуализма. Свобода предстает в экзистенциализме как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим собой, стать «как все», но только ценой отказа от себя как личности.

Мир, в который при этом погружается человек, носит у Хайдеггера название «man» – безличный мир, в котором все анонимно, в котором нет субъектов действия, а есть лишь объекты действия, в котором все – «другие», и человек даже по отношению к самому себе является «другим»; это мир, в котором никто ничего не решает, а потому и не несет ни за что ответственности. У Бердяева этот мир носит название «мира объективации», признаки которого – поглощение индивидуального, личного общим, безличным, а также господство необходимости и подавление свободы.

Общение индивидов, осуществляемое в сфере объективации, не является подлинным, оно лишь подчеркивает одиночество каждого. Согласно Камю, перед лицом ничто, которое делает человеческую жизнь бессмысленной, прорыв одного индивида к другому и подлинное общение между ними невозможно. Сартр и Камю видят фальшь и ханжество во всех формах общения индивидов, освященных традиционной религией и нравственностью: в любви, дружбе и пр. Характерное для Сартра стремление разоблачения искаженных, превращенных форм сознания (дурной веры) оборачивается требованием принять реальность сознания, разобщенного с другими и с самим собой.

Единственный способ подлинного общения, который признает Камю, – это единение индивидов в бунте против «абсурдного» мира, против конечности, смертности, несовершенства, бессмысленности человеческого бытия. Экстаз может объединить человека с другим, но это в сущности экстаз разрушения, мятежа, рожденного отчаянием «абсурдного» человека.

Иное решение проблемы общения дает Марсель. Разобщенность индивидов порождается тем, что предметное бытие принимается за единственно возможное бытие. Но подлинное бытие – трансценденция – является не пред-метным, а личностным, поэтому истинное отношение к бытию – это диалог.

Бытие, по Марселю, не «Оно», а «Ты», поэтому прообразом отношения человека к бытию является личное отношение к другому человеку, осуществляемое перед лицом Бога. Любовь, по Марселю, есть трансцендирование, прорыв к другому, будь то личность человеческая или божественная. Поскольку такой прорыв с помощью рассудка понять нельзя, Марсель относит его к сфере «таинства».

Прорывом объективированного мира, мира «man», является, согласно экзистенциализму, не только подлинное человеческое общение, но и сфера художеств, философии, религиозности, творчества. Однако истинная коммуникация, как и творчество, несет в себе трагический надлом: мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию.

Сознание этого приводит Ясперса к утверждению, что все в мире терпит крушение в силу конечности самой экзистенции, и потому человек должен научиться жить и любить с постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, что он любит. Но глубоко скрытая боль, причиняемая этим сознанием, придает его привязанности особую чистоту и одухотворенность. У Бердяева сознание хрупкости всякого подлинного бытия оформляется в эсхатологическое учение.

В экзистенциализме преобладает настроение неудовлетворенности, искания, отрицания и преодоления достигнутого. Трагическая интонация и общая пессимистическая окраска экзистенциализма является свидетельством кризисного состояния западного общества в известный период времени начала и середины ХХ в.

Социально-политические позиции у представителей экзистенциализма неодинаковы. Так, Сартр и Камю участвовали в Движении Сопротивления; с конца 1960-х гг. позиция Сартра отличалась крайним левым радикализмом и экстремизмом. Концепции Сартра и Камю оказали известное влияние на социально-политическую программу «новых левых» (культ насилия, свободы, перерастающей в произвол). Политическая ориентация Ясперса и Марселя носила либеральный характер, а социально-политическим воззрениям Хайдеггера была присуща ярко выраженная консервативная тенденция.

Бытие (по М. Хайдеггер)

Является ли бытие вещью? Находится ли бытие, как и все наличное сущее, во времени? Если оно есть, то мы должны неизбежно признать, что оно какое-то сущее и, следовательно, искать его среди прочего сущего. Нигде среди вещей бытия мы не найдем. Каждой вещи свое время. Но бытие не вещь, не что-то, находящееся во времени. Несмотря на это, бытие по-прежнему определяется как присутствие, как настоящее через временное.

Временное означает преходящее, такое, что протекает в течение времени. Но между тем как время постоянно проходит, оно все же остается временем. Оставаться означает не исчезать, а пребывать в присутствии. Таким образом, время определяется через бытие (мы нигде не обнаружим время как какое-то сущее, как вещь).

Бытие – это никакая не вещь, следовательно, бытие не будет ничем временным, но при этом бытие все же определяется как присутствие через время. Время – это никакая не вещь, следовательно, нечто сущее, но остается в своей преходящности постоянным не будучи само, в отличие от сущего во времени, чем-то временным. Бытие – некий предмет, вероятно предмет мышления. Время – некий предмет, вероятно, предмет мышления, раз в бытии как присутствии говорит нечто такое, как время.

Предусмотрительно – означает прежде всего не нападать опрометчиво на эти предметы с помощью непроверенных представлений, а, напротив, тщательно размышлять о них. Мы не скажем: бытие есть, время есть, а будем говорить: дано бытие и дано время.

Бытие означает присутствие. В отношении осмысленно присутствующего присутствие обнаруживается как позволение присутствовать. Позволение присутствовать проявляет свое собственное в том, что оно выводит в несокрытое. Позволить присутствовать – означает раскрыть, ввести в открытое. В раскрытии играет давание, то самое давание, которое в позволении присутствовать дает присутствие, т.е. бытие. Бытие дано как раскрытие присутствия.

Мы связаны характеристикой бытия как выразимого, т.е. мыслимого [19, с. 81–86].

Человек, личность (по Ж.П. Сартр)

Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но и такой, каким он хочет стать. Он есть лишь то, что сам из себя делает, таков первый принцип экзистенциализма. Человек – это, прежде всего, проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста.

Человек – существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее. Человек ответственен за то, что он есть. Но когда мы говорим, что человек ответственен, то это не означает, что он ответственен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей.

Слово «субъективизм» имеет два смысла. С одной стороны, это означает, что индивидуальный субъект сам себя выбирает, а с другой – что человек не может выйти за пределы человеческой субъективности. Именно второй смысл и есть глубокий смысл экзистенциализма. Выбирая себя, я выбираю человека вообще.

Для каждого человека все происходит так, как будто взоры всего человечества обращены к нему и будто все сообразуют свои действия с его поступками. И каждый человек должен себе сказать: действительно ли я имею право действовать так, чтобы человечество брало пример с моих поступков? Если же он не говорит этого, значит, скрывает от себя свою тревогу. Это – тревога, известная всем, кто брал на себя какую-либо ответственность (командир, посылая солдат в атаку, руководитель). Рассматривается множество различных возможностей. И когда они выбирают одну, то понимают, что она имеет ценность именно потому, что она выбрана. Это тревога, о которой толкует экзистенциализм, объясняется прямой ответственностью за других людей.

Экзистенциалисты обеспокоены отсутствием Бога, т.к. вместе с Богом исчезает всякая возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире. Достоевский писал, «если Бога нет, то все дозволено». Это исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если Бога не существует, а потому человек заброшен, ему не на что опереться ни в самом себе, ни в окружающем мире. Иначе говоря, нет детерминизма, человек свободен, человек – это свобода. Свободен потому, что однажды брошенный в мир отвечает за все, что делает. Каким бы ни был человек, впереди его всегда ожидает неизведанное будущее.

Экзистенциализм рассматривает вопросы человеческой свободы и ответственности, смысла жизни, вины и страха: анализирует в разных ракурсах темы смерти и любви, отчуждения человека и истинной человеческой коммуникации.