Методология научного познания

В познавательном отношении к действительности во всех его аспектах все более характерным на современном этапе становится методологический плюрализм. Иными словами, гносеология вправе и обязана использовать любые методы и приемы, которые окажутся наиболее эффективными в данной познавательной ситуации. Это прежде всего философские методы – диалектический, феноменологический, герменевтический и т.д. Это и то, что называют общенаучной методологией, к которой относят системный, структурно-функциональный, вероятностный и др. методы. Это общелогические методы: анализ, синтез, идеализация, индукция, дедукция, аналогия и др. Это также эмпирические и теоретические средства и приемы, характерные для частных наук, которые могут быть использованы в теории познания с учетом ее специфики.

Познание как форма духовной деятельности существует в обществе с момента его возникновения и проходит вместе с ним определенные этапы.

Уже на ранних этапах истории существовало обыденно-практическое познание, поставлявшее элементарные сведения о природе, а также о самих людях, условиях их жизни, общении, социальных связях и т.д. Основой данной формы познания был опыт повседневной жизни, практики людей. Полученные на этой базе знания носят прочный, но хаотический, разрозненный характер, представляя собой простой набор сведений, правил и т.п. Сфера обыденного познания многообразна. Она включает в себя здравый смысл, верования, приметы, первичные обобщения наличного опыта, закрепляемые в традициях, преданиях, назиданиях и т.п., интуитивные убеждения, предчувствия и пр.

Одна из исторически первых форм – игровое познание – важный элемент деятельности не только детей, но и взрослых. В ходе игры индивид осуществляет активную познавательную деятельность, приобретает большой объем новых знаний, впитывает в себя богатство культуры – деловые игры, спортивные, театральные и т.п.

В настоящее время понятие игры широко используется в математике, экономике, кибернетике и др. науках. Целый ряд влиятельных направлений современной философской мысли выдвигает игру в качестве самостоятельной области изучения. Это, в частности, герменевтика (Гадамер), философская антропология (Финк) и др. Так, Хейзинга считает игру всеобщим принципом становления культуры, основой человеческого общежития в любую эпоху. По Гадамеру, игра представляет собой способ бытия произведений искусства, которое в свою очередь есть преимущественный способ свершения (раскрытия) истины.

Важную роль, особенно на начальном этапе истории человечества, играло мифологическое познание. Его специфика в том, что оно представляет собой фантастическое отражение реальности, является бессознательно-художественной переработкой природы и общества народной фантазией. В рамках мифологии вырабатывались определенные знания о природе, космосе, о самих людях, их условиях бытия, формах общения и т.д.

Исторический и логический методы

Знание истории изучаемого объекта придает научным выводам достоверность и позволяет понять тенденции дальнейшего развития, заглянуть в будущее. Пользуясь историческим методом, восстанавливаем «генеалогическое древо» объекта, добираясь до его корней. Как писал В.О. Ключевский, «изучая предков, узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего живем, как и к чему мы должны стремиться» [5, с. 375].

Для всех наук, изучающих исторически развивающиеся системы (эволюционная биология, историческая геология, история общества, языкознание и т.д.), ничем не заменимым оказывается исторический метод исследования, т.е. такой метод, который отражает реальную историю объекта в ее конкретном многообразии, выявляет значимые исторические факты и стадии развития, что позволяет в итоге создать теорию объекта, раскрыть логику и закономерности его развития.

Необходимо различать исторический метод и принцип историзма, хотя они между собой неразрывно связаны и представляют по существу гносеологический и онтологический аспекты одних и тех же понятий: метод показывает пути изучения, а принципы представляют собой выводы об объективных характеристиках объекта, следующие из этого изучения. В свою очередь уже «добытые» принципы выступают в качестве предпосылок дальнейшего познания.

Одной из таких предпосылок исторического познания и выступает принцип историзма. Он включает в себя, с одной стороны, понимание развития как смены ряда этапов, каждый из которых рассматривается относительно завершенным, устойчивым и сопоставимым с другими этапами развития. С другой стороны, сами эти этапы рассматриваются как смена различных состояний одной и той же системы, и это сохранение элементов общности и преемственности позволяет выявить целостность изучаемого явления.

Таким образом, уже в принципе историзма, равно как и в историческом методе в целом, заложена потребность и возможность перехода к логическому осмыслению изучаемого процесса. Историк неизбежно задумывается над логикой обнаруженного, начинает понимать недостаточность исторического метода. Историческое должно дополниться логическим, найти в нем свое теоретическое завершение. Этому служит логический метод, который в сущности своей является ничем иным как тем же историческим методом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей, т.е. отражением исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме.

В связи с проблемой соотношения между историческим и логическим методами хотелось бы предостеречь от ее возможного упрощения, а, следовательно, и огрубления. Иногда считают, что теория может быть только абстрактной, а история – конкретной. Тем самым фактически отождествляют исторический метод с эмпирическим описанием и только логическому методу приписывают статус теории. В действительности они взаимопроникают друг в друга, в связи с чем возникает возможность и целесообразность формирования такой «стыковой» научной дисциплины, как теоретическая история, противостоящей по своему смыслу эмпирической, фактографической истории. Если подойти к теоретической истории с точки зрения ее внутренней структуры и формы изложения, то обнаруживается, что теоретическая история в принципе не отличается от общепринятой в исторической науке хронологической последовательности. Что же касается формы, то она предстает уже не конкретно-эмпирической, а более или менее обобщающей, абстрактно-теоретической форме. Основная задача такого исследования – показать реальную историческую нить развития какого-либо социального института, общественной группы и т.д. в ее закономерности, начиная с генезиса и прослеживая все более поздние формы и ступени. При этом исследователя не интересуют конкретные зигзаги и отступления истории: он реконструирует историю объекта в ее наиболее существенных моментах [6; 7].

Под моделированием в философской литературе понимают такой метод научного познания, при котором исследование осуществляется не на самом интересующем нас объекте (оригинале), а на его заместителе (аналоге), сходном с ним в определенных отношениях. Как и в других отраслях научного знания, моделирование в обществоведении применяется тогда, когда сам предмет недоступен для непосредственного изучения (например, в прогностических исследованиях), либо это непосредственное изучение требует колоссальных затрат, либо оно невозможно в силу этических соображений. И так же, как в других науках, модели, применяемые в процессе социального познания, бывают двух основных типов: материальные и идеальные (мысленные).

Материальные модели в обществознании принимают форму реально-эмпирических. Такое название подчеркивает, во-первых, реальное существование объекта, избираемого в качестве модели; во-вторых, его функциональную принадлежность, использование как средства наблюдения и эксперимента в научном познании конкретных процессов социальной действительности [8]. Примером такой модели в конкретных социологических исследованиях является так называемая выборочная совокупность, взятая в ее отношении к генеральной совокупности, т.е. ко всему множеству социальных объектов, которые составляют предмет изучения. Изучать непосредственно все это множество (население миллионного или стотысячного города) немыслимо и нецелесообразно – нужно огромное количество анкетеров, большие финансовые средства и организационная подготовка, затягивающая исследование во времени. В таких случаях изучение проводится на выборочной совокупности объектов, которая должна отвечать всем требованиям, предъявляемым к моделям, и прежде всего – быть репрезентативной, т.е. адекватно воспроизводить структуру генеральной совокупности с точки зрения тех ее характеристик, которые изучаются в исследовании.

Однако подавляющее число моделей в общественных науках составляют модели второго типа – идеальные, мысленные, среди которых выделяются две больших группы: знаковые модели и модели-образцы. К знаковым моделям относятся все, построенные с помощью формализованных средств, и прежде всего – мысленные математические модели. В последние десятилетия математика прочно вошла в методику социально-гуманитарных исследований, соответственно получило права гражданства и математическое моделирование.

В качестве модели-образца в социальных исследованиях часто выступает уже имеющийся исторический опыт, многие черты которого являются типичными и способны реализоваться в других условиях. При этом имеется в виду совпадение в модели и объекте исследования не только общих закономерностей функционирования и развития, но и основного механизма их осуществления. Вместе с тем модель вбирает в себя не только общие закономерности, но и особенности, присущие данной подгруппе внутри группы однородных явлений. В то же время модель в отличие от исторического опыта той или иной страны не включает в себя единичного.

Значительное место занимает структурно-функцио-нальный метод, с позиций которого общество рассматривается как функциональная система, которая характеризуется такой функцией любой системы, как устойчивость. Эта устойчивость обеспечивается за счет воспроизводства, поддержки равновесия системы элементов. Структурно-функциональный подход позволяет устанавливать общие, универсальные закономерности функционального действия социальных систем. В качестве системы может быть рассмотрен любой социальный институт или организация, а именно государство, партии, профсоюзы, церковь. Структурно-функциональный подход характеризуется следующими чертами:

· в центре внимания оказываются проблемы, связанные с функционированием и воспроизводством социальной структуры;

· функции социальных институтов определяются по отношению к состоянию интеграции или равновесия социальной структуры;

· структура понимается как всесторонне интегрированная и гармонизированная система;

· динамика социальной структуры объясняется исходя из «принципа консенсуса» – принципа сохранения социального равновесия.

Сравнительный метод опирается на предпосылку, что имеются определенные общие закономерности проявления социального поведения, поскольку в социальной жизни, культуре, политической системе различных народов много общего. Сравнительный метод предполагает сопоставление однотипных социальных явлений: социальной структуры, государственного устройства, форм семьи, власти, традиций и т.д. Применение сравнительного метода расширяет кругозор исследования, способствует плодотворному использованию опыта других стран и народов. Макс Вебер, например, сопоставлял протестантскую и индусскую разновидности фатализма с целью показать, как каждый из этих типов коррелирует с соответствующей системой секулярных ценностей. Э. Дюркгейм сравнивал суицидальную статистику в протестантских и католических странах.

Согласно общей теории систем, все во вселенной организовано в системы, состоящие из взаимосвязанных элементов, которые являются подсистемами более обширных систем. В.Н. Садовский приводит около 40 определений понятия «система», получивших наибольшее распространение в литературе [9]. Выделим из совокупности имеющихся определений базисное, наиболее корректное, что немаловажно для дальнейших целей. Таковым может стать определение, данное одним из основоположников общей теории систем Л. Берталанфи: система – это комплекс взаимодействующих элементов (к группе исходных определений можно отнести и следующее: система есть ограниченное множество взаимодействующих элементов [10]).

В понимании того, что такое система, решающую роль играет значение слова «элемент». Элемент – это неразложимый компонент системы.

В человеческом организме, например, отдельные клетки, молекулы и атомы не будут выступать его элементами; ими оказываются нервная система в целом, кровеносная система и т.п. (по отношению к системе «организм» точнее будет назвать их подсистемами). Что касается отдельных внутриклеточных образований, то они могут быть подсистемами клеток; по отношению к системе «организм» они – компонент его содержания, но не элемент, не подсистема.

Понятие «подсистема» выработано для анализа сложноорганизованных саморазвивающихся систем, когда между элементами и системой имеются «промежуточные» комплексы, более сложные, чем элементы, но менее сложные, чем сама система. Они объединяют в себе разные части (элементы) системы, в своей совокупности способные к выполнению единой (частной) программы системы. Будучи элементом системы, подсистема в свою очередь оказывается системой по отношению к элементам ее составляющим.

Наряду с представлением о системе рассматривается понятие о ее структуре. Структура – это совокупность устойчивых отношений и связей между элементами. Сюда включается общая организация элементов, их пространственное расположение, связи между этапами развития и т.п.

По своей значимости для системы связи элементов неодинаковы: одни малосущественные, другие существенны, закономерны. Структура – это прежде всего закономерные связи элементов. Среди закономерных наиболее значимы интегрирующие связи или интегрирующие структуры. Они обусловливают интегрированность сторон объекта.

Встает вопрос: чем определяется качество системы – элементами или структурой? Некоторые философы утверждают, что качество системы детерминируется прежде всего полностью структурой, отношениями, связями внутри системы. Представители школы структурно-функционального анализа, возглавляемой Т. Парсонсом, положили в основу концепции общества «социальные действия» и сфокусировали внимание на функциональных связях, их описании, выявлении структурных феноменов. При этом вне поля зрения остались не только причинные зависимости, но и сами субстратные элементы.

Но как бы значительна ни была роль структуры в обусловливании природы системы, первенствующее значение принадлежит все-таки элементам. Последние определяют сам характер связи внутри системы. Качество системы определяется, во-первых, элементами (их природой, свойствами, количеством) и, во-вторых, структурой, т.е. их связью, взаимодействием [11].