Начала XX вв. Общая характеристика

На положение журналистики в этот период большое влияние оказало событие, произошедшее 1 марта 1881 года – удавшееся покушение заговорщиков на«царя-освободителя» Александра II. 14 августа издается положение об усиленной и чрезвычайной охране, дающее право генерал-губернаторам местностей без объявления мотивов (!) закрывать журналы на все время действия чрезвычайного положения. Уже 16 марта последовала приостановка на 1 месяц сразу двух газет – «Молва» и «Санкт-Петербургские ведомости». Совершилось это без всяких предварительных предупреждений, как раньше, а на основании исключительного права министра МВД. Далее последовало множество приостановок, закрытий изданий; редакциям газет запрещалась розничная продажа периодики, печатание рекламных объявлений – правительство активно использовало эти рычаги экономического давления на прессу, лишая ее прибылей, а, следовательно, и самой возможности дальнейшего существования. Закон о печати 1882 года разрешал совещанию четырех министров не только прекращать издание, но и лишать редакторов и издателей права продолжать издательскую деятельность.

Не менее серьезное влияние на печать имело общественно-политическое движение в стране, подогреваемое новыми идеями, приобретающими все большую популярность. Капитализация всех сфер социальной жизни России в конце XIX века активизировала поиски закономерностей общественного развития, стимулируя процесс развития общественно-политической мысли в стране. Растет интерес к марксизму, идеям исторического материализма. Некоторые видные либерально-буржуазные публицисты – П.Б.Струве, М.И.Туган-Барановский и др., объявив себя сторонниками нового учения – марксизма, пишут статьи о рабочем классе, цитируют Маркса. Под влиянием подобных идей находились редакции целого ряда периодических органов печати: «Новое слово», «Начало», «Жизнь» и др. В них печатались и революционные марксисты (Плеханов, Ленин, Засулич).

На состояние журналистики в этот период оказывало воздействие и развивающееся рабочее движение. Капитализация всех отраслей привела к значительному росту пролетариата – той общественной прослойки, которая особо была подвержена воздействию революционных идей и которая в 90-е гг. XIX века начинает ощущать себя как существенная сила. Именно на нее, в первую очередь, направлено внимание первых социал-демократических организаций – группы революционных марксистов «Освобождение труда» и «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Эта зарождающаяся социал-демократия начинает свое политическое поприще с выпуска собственных изданий. Так, с целью пропаганды своих идей группа Плеханова предпринимает издание за границей периодического сборника «Социал-демократ», оказывает существенную журналистскую поддержку группе Дмитрия Благоева, предпринявшей в 1885 году в Санкт-Петербурге выпуск газеты «Рабочий». Это было первое издание в России, которое позиционировало себя как «газета партии русских социал-демократов». На рубеже XIX—ХХ вв. продолжилось формирование социал-демократической и эсеровской партий и их печати. В 1900 году были созданы газеты «Искра», ставшая в 1903 году ЦО РСДРП, и «Революционная Россия», получившая в январе 1902 года статус центрального органа партии социалистов-революционеров. В редакцию «Искры» входили Ленин, Плеханов, Мартов, В.И.Засулич. «Революционная Россия», возглавляемая В.М.Черновым, представляла точку зрения ведущих лидеров эсеровской партии. Нельзя не отметить явного сходства этих изданий и по структуре и по характеру воззрений.

На рубеже веков происходит перераспределение роли газеты и журнала в системе российской прессы. Теперь на первое место выходит общественно-политическая газета. Очень важный показатель – быстрый количественный рост ежедневных изданий данного типа. Главное типологическое отличие – в ее всеядности, в ориентации на информацию, на новость. Почему газета?

Во-первых, необходимость в массовых общественно-политических газетах была вызвана возросшей потребностью самого общества в получении оперативной, объективной, разносторонней информации в связи с обострением общественно-политических противоречий из-за подъема классовой борьбы. Интерес к газете как самой дешевой форме издания. Грамотных в России в этот период значительно больше, чем когда-либо, благодаря церковно-приходским школам, воскресным школам – своеобразному «ликбезу», организованному стараниями народников, марксистов, местного земства. Читательская аудитория в этот период разрастается за счет малообеспеченных слоев общества. Увеличение количества газет на рубеже двух веков объясняется потребностью в агитации. В это время особенно благоприятными становятся и экономические предпосылки, обеспечившие быстрый количественный рост газет и их тиражей.

Всю газетную прессу конца XIX – начала ХХ вв. в зависимости от ее характера и предназначения можно условно разделить на три большие группы: большую, малую и уличные листки. Ее невозможно классифицировать по признаку качественности, который применим к современной печати: даже солидные буржуазные газеты того периода грешили некой долей бульварности, стремясь занять свое место в ряду наиболее читаемых, востребованных у аудитории газет. Классификация по такому признаку, как формат, для того времени более приемлема, поскольку именно размер газеты на рубеже XIX—ХХ веков был характерной приметой газетных изданий разной направленности и качества. Большой формат (40 см х 60 см) являлся отличительной чертой серьезных, качественных газет общественно-политического характера, меньшим форматом отличались специализированные газеты и бульварные листки. Большая пресса воплощалась в типе ежедневной, солидной газеты, информирующей своего читателя по самым широким вопросам экономики, политики и культуры. Характерными представителями таких изданий были такие газеты, как «Русские ведомости», «Новое время», «Русское слово» и др. К малой, по устоявшейся уже в начале ХХ века традиции относили специализированные издания, рассчитанные либо на провинциального читателя («Биржевые ведомости»), либо на специалистов той или иной сферы деятельности. К этой категории, в частности, мы может отнести все корпоративные газеты рубежа XIX—ХХ веков. Особую группу газетных изданий представляют так называемые уличные листки, т.е. газеты бульварного типа, репортерские, делающие ставку на сенсации, развлечение читателя, рекламу и рассчитанные на непритязательного читателя – как правило, из самых низших социальных слоев («Петербургская газета», «Петербургский листок», «Московский листок» и др.)

В эволюции самой газетной формы, в изменении структуры полос. Рост форматов и объемов. Новым содержательным и структурным элементом первой полосы газет рубежа XIX – ХХ веков стал жанр «телеграммы», представляющий самые значимые и свежие новости и размещаемый сразу за ежедневным обзором событий (в солидном издании) или подборки новостей (в бульварной прессе), открывающих номера. Характерно, что распоряжения правительства, которые занимали ранее самое престижное место на полосе и набираемые крупными шрифтами, теперь сместились в менее значимую часть полосы и стали набираться боргесом и даже петитом. Благодаря развитию фотожурналистики, наконец-то на страницы российских газет пришла фотография. Правда, появлялась она нерегулярно – из-за дороговизны изготовления клише и малого числа специальных мастерских для их производства. Все чаще на газетных полосах начала ХХ века появлялись и другие виды иллюстраций: портреты, репортажные рисунки с натуры, перерисовки с фотографий, политические и бытовые карикатуры или шаржи, изображения юмористических сценок и т.п.

Среди газетных жанров несомненное лидерство признавалось за фельетоном и репортажем. Отдел фельетона, присутствующий как в серьезной буржуазной газете, так и в бульварном издании, был одним из самых читаемых. Своими фельетонами славились газеты «Русские ведомости», «Россия» и «Русское слово», благодаря участию в них общепризнанного короля фельетона Власа Дорошевича. Фельетон Амфитеатрова «Господа Обмановы», напечатанный в номере «России» от 13 января 1902 года спровоцировал один из самых шумных скандалов в русской журналистике начала ХХ века, обратив на себя грозное внимание самого государя-императора, узнавшего в сатирически изображенных героях публикации своего деда, отца и самого себя. Газета была приостановлена, а автор материала отправлен в Минусинск, но надолго за государем укрепилось уничижительное прозвище Ник-Милуша, как звали одного из главных героев фельетона. Репортажами В.Гиляровского зачитывалась вся страна, их с нетерпением ждали и высокопоставленные господа и читатели из простонародья. Но в российской репортажной журналистике той поры было и много непризнанных героев, благодаря самоотверженному труду которых русские газеты каждый день наполнялись свежей, интересной информацией. Постепенно это звание – «репортер» – стало общепринятым обозначением журналистской профессии. Репортерами стали называть и передовиков (была тогда такая специализация), и критиков, и хроникеров.

17. Общая характеристика «толстых» либерально-демократических журналов рубежа XIX-XX вв. («Мир божий», «Начало», «Жизнь», «Вестник Европы», «Русская мысль»). Портрет одного издания на выбор.

Характерная черта нашей отечественной журналистики – наличие в ее системе особого типа журнала, так называемого «толстого ежемесячника», значительно отличающегося от иностранной журнальной прессы и по своему характеру, и по структуре отделов. Этот тип издания на протяжении всего девятнадцатого века служил почти единственным источником информации не только о злободневных событиях, но и о состоянии промышленности, сельского хозяйства, наук, художеств и литературы. Толстый ежемесячник, выписываемый на год за сравнительно небольшую плату, по сути заменял для провинциального читателя сразу три типа издания – научную энциклопедию, литературный сборник (значительную часть журнала составляли художественные произведения) и общественно-политическую газету. Получаемые раз в месяц толстые тома (от 300 до 500, а иногда и более страниц) способны были заменить массу газет и литературных произведений, удовлетворив и тягу к чтению, и информационный голод. «Толстые» журналы влиятельны. Почему?

– Во-первых, люди привыкли к подобному типу издания за почти столетнюю историю развития журналистики.

– Во-вторых, именно толстый журнал с его ярко выраженной аналитичностью способен был удовлетворить потребность общества в широком обобщающем освещении событий и явлений. Именно эта причина позволила толстому журналу «обычного русского типа», как его называли журналисты, выжить и в этот сложный период российской истории и журналистики, более того – практически сохранить свою классическую форму. По классическим образцам в начале ХХ века продолжали издаваться, например, такие журналы, как «Вестник Европы», «Русская мысль», «Современный мир», «Мир божий», «Жизнь», «Образование» и др. В этот период они приобретают характер скорее элитарного издания, нежели журнала «для всех». Издаются они для малой части образованной публики – аристократии, состоятельной интеллигенции, представляют качественные, серьезные, солидные издания. Даже реклама, помещенная здесь, носит оттенок элитарности.

Итак, толстый ежемесячник все еще продолжает занимать свою нишу в системе российской периодики, но он заметно потеснен другими типами издания. Ослабление его роли в журналистике было вызвано несколькими причинами.

На рубеже веков существенно усложняется общественная жизнь, возникает множество течений – и литературных, и социальных, и художественных. Само время заставляет читателя быстрее ориентироваться в ситуации. Научно-технический прогресс на рубеже веков, а также значительная дифференциация наук, внимание к естественнонаучным дисциплинам – математике, химии, медицине и т.п. вызвали небывалый интерес к научным проблемам. Это не могли не заметить редакции толстых еженедельников. Они, как могли, пытались удовлетворить новый запрос читателя, но вынуждены были уступить эту сферу специализированным изданиям для читателей-специалистов и научно-популярным – для менее подготовленной публики, таким, например, как «Вестник знания», «Знание для всех». Еще одна особенность исторической ситуации на рубеже XIX – ХХ веков отразилась на судьбе русского журнала – значительное обострение борьбы между различными литературными и художественными течениями, направлениями и школами, как правило, имеющей большой общественный резонанс. Еще одной причиной снижения популярности толстого журнала, львиную долю которого составляла беллетристика, стало появление огромного количества дешевых книжных изданий. На смену толстому ежемесячнику пришел тонкий еженедельник. Такой тип издания очень быстро завоевал журнальный рынок России. К 1913 году тонкие еженедельники составляли почти треть всей системы русской журналистики. Это был тонкий журнал в 50-60 страниц. Обязательными для него были следующие структурные элементы: 1)обзоры по различным общественно-политическим или социальным вопросам, 2)обязательный отдел беллетристики (как правило, это были произведения «легких» жанров, предназначенные для развлечения), 3)большое количество иллюстративного материала (рисунки, жанровые картины, фоторепортажи, портреты, репродукции, карикатуры и т.д.).

Одним из крупных и наиболее долговечных ежемесячных журналов либерально-буржуазного склада в России второй половины XIX в. был «Вестник Европы». Он издавался с 1866 г. как журнал преимущественно исторический и выходил объемистыми книжками раз в три месяца. Редактором-издателем «Вестника Европы» был отставной профессор истории Петербургского университета М. М. Стасюлевич. С 1868 г. журнал стал ежемесячным. Умеренно-либеральное направление его не изменилось, но программа расширилась. Более интересной стала проза, полнее освещалась политическая жизнь России.

Первую часть каждой книжки занимали беллетристика, статьи и очерки научного характера, вторая часть под названием «Хроника» включала в себя ряд постоянных отделов: «Внутреннее обозрение», «Иностранная политика», «Литературное обозрение», «Известия» и на последней странице обложки — «Библиографический листок». В публицистической части журнала наиболее важным, насыщенным современными сведениями являлось «Внутреннее обозрение». Здесь в полной мере реализовалась либерально-буржуазная программа редакции. Другие отделы, особенно иностранный и библиография, имели подчеркнуто объективистский, информационный характер.

«Вестник Европы» был органом русской либеральной буржуазии и отражал ее стремления к некоторым реформам, к буржуазному прогрессу страны под властью самодержавия. Журнал резко отрицательно относился к революционным методам борьбы, отгораживался от революции. Но так как «Вестник Европы» все же толковал о пользе реформ, он подвергался постоянным нападкам консервативной и реакционной прессы во главе с «Русским вестником» Каткова.

Из ведущих сотрудников журнала, выражавших его основное направление, следует отметить большую группу либеральных ученых и публицистов, преимущественно историков и литературоведов. Это сам Стасюлевич, Костомаров, который до 1885 г. участвовал в редактировании журнала, Соловьев, Галахов, Мордовцев, Арсеньев (редактор «Вестника Европы» в 1909—1913 гг.),. Пыпин, Н. А. Котляревский, А. Н. Веселовский, Евг. Утин, Ф. Ф. Воропонов, Ю. А. Жуковский. «Вестник Европы» отличался солидно поставленным беллетристическим отделом. В нем участвовали, кроме Салтыкова-Щедрина, Гончаров, опубликовавший роман «Обрыв», Тургенев, Островский, Мамин-Сибиряк, Эртель. Много было хороших стихов Плещеева, А. Толстого, Фета, Апухтина, Полонского. Вместе с тем редакция, желавшая подчеркнуть свою мнимую беспартийность, предоставляла место декадентам — Гиппиус, Минскому, философу-идеалисту Вл. Соловьеву и др.

В годы второй революционной ситуации и активной деятельности партии «Народная воля» журнал неизменно осуждает террористические действия и оправдывает контрмеры самодержавия, хотя и не разделяет преувеличенных страхов реакционной прессы. Каждый случай политического террора, включая события 1 марта 1881 г., использовался редакцией как удобный повод для пропаганды излюбленной идеи о необходимости реформ. Сотрудники журнала набирались смелости утверждать, что реформы — единственное условие для изменения почвы, порождающей терроризм. В числе вопросов, нуждающихся в скорейшем решении, называются: крестьянский, финансовый, судебный, земский, реформа школы, администрации и т. д. Отсюда идет критика реакционной прессы, которая отвергала необходимость каких бы то ни было преобразований. Одновременно журнал решительно выступает против революционных методов борьбы, он искренне осуждает врагов мирного прогресса — русских социалистов-революционеров, называет их не иначе, как «политическими убийцами». Нежелательное, как считала цензура, в направлении этого журнала заключалось в первую очередь «в стремлении указать» преимущества конституционного образа правления и убедить в том, что для благосостояния России наше правительство не должно останавливаться на осуществившихся реформах, а продолжать их дальнейшее развитие...». Далее цензурное ведомство замечало, что «противоцензурные идеи нигде не изложены вполне ясно и определительно, а высказываются при случае, часто одними намеками и всегда обставлены оговорками самого благонамеренного характера». «Вестник Европы», издававшийся в годы широкого распространения в России идей научного социализма, во время роста рабочего движения, отнесся враждебно к марксизму и русской социал-демократии. В 90-е годы журнал занимает совершенно определенную враждебную позицию по отношению к русским марксистам. Особенно печальную славу снискали себе здесь профессор Кареев, которого зло высмеял и разбил наголову в ряде своих работ Плеханов, а позднее Л. Слонимский. «Вестник Европы» просуществовал до 1918 г. Его закрыли вместе с другими контрреволюционными изданиями.

18. Специфика модернистской журналистики, общая характеристика одного из журналов («Северный вестник», «Мир искусства», «Весы» и др. – на выбор).

Эти издания явились своеобразным полигоном для теории и практики рождающегося “нового искусства”, поэтому остро ставились проблемы “переоценки ценностей”, поиска новых философских и эстетических ориентиров. Страницы позднего “Северного вестника”, “Мира искусства”, “Нового пути”, “Весов”, “Золотого руна”, “Аполлона”, футуристических сборников отразили становление и эволюцию символизма, акмеизма, футуризма. Модернистские журналы отразили активизацию русской философско-эстетической (“идеалистической”) мысли. Концепции, заявленные в них Мережковским, Розановым, Шестовым, Бердяевым, предвосхитили ряд течений европейской философии ХХ века (неохристианство, экзистенциализм, фрейдизм). Со страниц модернистской периодики шагнули в русскую и европейскую поэзию Брюсов, Бальмонт, Блок, Белый, Маяковский, Ахматова.

Полемическая энергия модернистских журналов устремлялась по двум направлениям: 1) против позитивизма и “утилитарной” эстетики (в первую очередь революционно-демократической и марксистской теорий искусства). Такова борьба “Северного вестника” с традициями Белинского, Чернышевского, Добролюбова, война художнической критики “Мира искусства” против передвижников, полемика “Весов” с ленинским принципом партийности искусства; 2) “внутривидовая” – например, между тремя фракциями русского символизма – “эстетической”, “теургической”, неохристианской.

Многосоставная природа русского модернизма сказалась на содержании его журналов – двойная ориентация на новое искусство и русскую классику (“Северный вестник” печатал Толстого рядом с символистами). Разумеется, интерпретация классики была новой – так, главные литературно-критические произведения “Мира искусства”, задуманного как “кафедра толкования и пропаганды новой эстетики” (А. Бенуа), были посвящены Толстому, Достоевскому, Пушкину, Лермонтову, Некрасову, но вместе с символистами других журналов на первый план выдвигали религиозно-нравственные и философско-эстетические искания. Соответственно, настоящими наследниками русской классики оказывались символисты (что во многом верно). Мережковский называл предтечами “нового идеализма” “народного мистика” Достоевского и “неутомимого искателя веры” Толстого (а еще Островского, Г. Успенского, Некрасова, Кольцова); о “священном служении” социальному идеалу у революционных демократов писал В. Розанов (“Новый путь”). С экзистенциалистских позиций рассматривал вершинные явления русской прозы Л. Шестов (“Достоевский и Ницше”, “Философия трагедии” – в “Мире искусства”; “Творчество из ничего” – в “Вопросах жизни”).

Идейно-эстетические установки и практика модернистских журналов подвергалась критике справа и слева, преследовались церковной и светской цензурой, поэтому эти издания занимали “островное” положение (небольшие тиражи, отсутствие прочной материальной базы, конфликты с меценатами). Организаторы первых модернистских журналов – Дягилев, Бенуа, Перцов, Брюсов – вынуждены были мириться с камерностью и недолговечностью своих изданий. И только в 1910-е годы, в процессе эволюции модернистских течений, их “академизации”, роста авторитета крупных талантов, модернисты завоевали прежде запретные области прессы – “Русская мысль” пригласила Брюсова для руководства беллетристическим отделом, новые издания (“Старые годы”, “Труды и дни”, “Гиперборей”, сборники футуристов) уже не были “островными”. Модернистская периодика обновила журнальную форму, создав тип литературного ежемесячника, отличного от традиционного “толстого” журнала. “Мир искусства”, “Весы”, “Аполлон” выделялись своей информативностью – хроника современной литературы и искусства отличалась мобильностью, полнотой, емкостью изложения. Высокий профессионализм отличал и другие критические жанры – статьи, обзоры, рецензии.

“Северный вестник” (1885 – 1898). Однако первый модернистский журнал по форме был обычным “толстым”, а поначалу и не модернистским. Основанный в 1885 году, он сначала ориентировался на только что закрытые “Отечественные записки”, но в самом начале 1890-х произошла постепенная смена собственника, и журнал (от народников) переходит в полную собственность Л. Я. Гуревич, которая в свою очередь, отдает фактическое и идеологическое руководство А. Л. Волынскому (Флексеру). Журнал обладал традиционной для “толстого” журнала структурой: до 2/3 объема занимал беллетристический раздел, большим был общественно-политический раздел, относительно небольшим – критический, однако он являлся идейным стержнем издания, поскольку велся самим Волынским. Его абсолютная гегемония – едва ли не главная особенность журнала.

Волынский начинал свой путь как модернизатор народничества, в т.ч. и в роли обозревателя текущих литературных явлений (с 1890 ведет постоянный раздел “Литературные заметки”). Вслед за Михайловским он выступал против социально детерминизма, критиковал революционных демократов за утилитаризм, подчинение дорогих ему “метафизических начал нравственной свободы” “второстепенной”, с его т.з., истории (глобальный антиисторизм и искусство- и литературоцентризм). Программная статья Волынского – “Наука, философия, религия” (1893, № 9) – открывает борьбу за автономию критики от публицистики: оказывается, влиять на современников надо, используя “строгую власть отвлеченной философской мысли” (т.е. философской критикой). Искусство имело в системе ценностей вечную и вневременную ценность, поэтому среди современников-беллетристов он не мог найти ни одного достойного (соизмеримого с мировой классикой: Волынский строил, например, свой отзыв о романе И. И. Потапенко “Любовь” на сопоставлении... с Данте). По мысли Волынского, “журнальная пропаганда” направляла беллетристику на ложный путь (без философских принципов, без истинно научной подкладки”), поэтому несколько лет критический отдел “Северного вестника” был занят по большей части скандальными статьями о русских критиках (Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Ап. Григорьев, В. Майков упрекались в философской небрежности, в отсутствии системы – т.е. Волынский покушался на основоположников всех существующих до него в России журнальных направлений. Поэтому в борьбе против “Северного вестника” единодушно выступали как либеральная, так и консервативная печать.

Другой отличительной особенностью журнала была ориентация на провинциального читателя (“Областной отдел”, раздел “Провинциальная печать”, множество статей о проблемах русской провинции, рубрика “За пределами Европейской России”). Общественно-политическим вопросам были отведены разделы “Политическая летопись” (международные события), “Внутреннее обозрение” и корреспонденции из зарубежных стран. Были привлечены либеральные публицисты Л. А. Полонский, А. П. Субботин, А. С. Трачевский. В полемике марксистов и народников (одно из центральных событий середины 1890-х) журнал поддержал “легальных марксистов”.

Огромный беллетристический отдел журнала отражал прежде всего “направление Волынского”. Практически исчезла “коммерческая” беллетристика, появляются переводы, М. Метерлинка, Г. Ибсена. С 1893 года резко возрастает количество статей, посвященных новейшим писателям Запада (особенно о “подлинно символическом искусстве”). Сложнее обстояло дело с оригинальной русской беллетристикой – существовал разрыв между публикуемыми произведениями и позицией ведущего критика (существовала тактика постепенного “вытеснения” беллетристов, публицистов и критиков – Кривенко, Протопопова, Скабичевского – народнической ориентации, но беллетристы – Мамин-Сибиряк, А. И. Эртель, Ф. Д. Нефедов), своеобразное “право на балласт”, т.е. как бы внутреннее размежевание, свободная критика по отношению к собственным авторам (резкое своеобразие журнала – насмешливые отзывы об изданиях своих сотрудников). Волынский подходил к вопросу о единстве так: его критическое выступление – школа по воспитанию писателей; к тому же: сочувствовал Боборыкин – печатался Боборыкин, Сологуб – Сологуб.