Записка № 5. Шаг в пропасть

Лучше с тенью свиться, забыть о том, что жаль

В отражении скрыться, стереть свою печаль

Там не найду я дороги обратной следы... (с)

Сфера Влияния "Отпусти"

Новый день начался с осознания потрясающегося факта, который мог открыть новые горизонты для меня. Мысли о том, что я могла заряжаться силой от Люцифера, прогнали даже боль, от которой я медленно сходила с ума. Всё, что мне было нужно, так это найти к нему подход. Но как это сделать? Ещё пара таких адский соитий, и от меня просто ничего не останется. Нужно было срочно искать альтернативные варианты. Я начала лихорадочно перебирать в голове все возможные идеи, как поступить, как обмануть его. Немного позже, он сам подсказал мне, сам натолкнул на нужную мысль. Я же, не придумав ничего стоящего, решила поговорить с сокамерницами. Может, там повезёт больше? Нужно было наладить с ними контакт. Союзники, пусть даже в их лице, мне бы совсем не помешали. Но, увы, они так не считали.

— Проснулась, дрянь! — воскликнула Дина, даже не давая мне и слова сказать.

— Тебе тоже доброе утро, — кисло сказала я, понимая, что идея о примирении была глупой, дальше некуда.

— Почему ты? Почему Повелитель выбрал тебя? — шипела она, чуть ли не плюясь.

— Наверное, потому, что я лучше вас, — бросила я, осматривая женщин.

Они остались такими же, какими я их видела в последний раз. Все, кроме Мелиссы. До этого она была единственной, у кого были все части тела на месте. Теперь же у нее не хватало глаза. Ужасное зрелище. Что с ней такое делали, что она осталась без глаза? Страх и отвращение затопили меня. Я еще легко отделывалась все эти разы. Мне явно везло. Интересно, а Кетрин или Дину забирали? Вроде Вил говорил, что за Диной должны были прийти.

— Лучше?! Да, он наиграется с тобой очень скоро и выкинет из своей жизни. Мы — другое дело. Мы бездушные.

Что за бред она несла? Я отодвинулась ещё дальше к стене, опасаясь этих сумасшедших. Помутнение их рассудков достигло своего предела. Теперь даже спать было страшно. Она может меня и убить во сне.

— О чем ты говоришь? — спросила я, глядя на эту умалишенную.

— Ты не знаешь. Твое тело не сможет выносить любовь Повелителя вечно. Оно умрет. А с ним умрешь и ты. У нас же нет душ. Поэтому мы будем жить ровно столько, сколько нам позволят наши Хозяева.

— Как ты назвала его нечеловеческую жестокость? Любовью?! Да вы что, совсем с ума посходили? Очнитесь! Вы в аду! О какой вообще любви тут можно говорить? Если только о любви к пыткам, крови и боли. Какие вы все-таки дуры, — презрительно фыркнула я, находясь в глубочайшем шоке, вызванном их словами.

Любовь. Что они могли знать о любви? А Люцифер — тем более. Любовь здесь была чем-то вроде табу. Хотя, я и сама-то никогда не любила. Любовь существует лишь в сказках, это какая-то мифическая чушь. Реальная жизнь была далека от сказок, поэтому пришлось избавиться от всех иллюзий сразу. Так было легче. Любовь. Всего лишь слово из шести букв, а сколько убийств из-за него совершается, сколько крови проливается, сколько боли проходит через того, кому довелось ее испытать на себе. А ведь изначально любовь была придумана людьми для возвышения души, она была чем-то поистине светлым. Но такова людская сущность. Мы портим все, абсолютно все, что создается и нами, и природой. Разрушать — вот наша цель. Сколько у меня было заказов на смерть или просто наведение порчи, приворотов и тому подобного. Люди были готовы идти по головам, по трупам, по людским сердцам ради так называемой "любви". На самом деле, мы часто принимаем похоть и эгоизм за любовь. Настоящая любовь никогда не требует мести. Ее жаждет уязвленное самолюбие. Любовь никогда не идет путями тьмы, не принуждает. Она дает право выбора, свободу. В этом и заключается вся суть любви. Она не ограничивает, не сковывает тебя, не превращает в слепого глупца, движимого низменными инстинктами. Наверное, надо быть особенным человеком, чтобы узнать любовь.

Все ее получить не могут. Люди постоянно жалуются на одиночество, проклинают судьбу и Бога, ищут всю жизнь любовь. Мне всегда было с этого смешно. Ну, не может быть любовь у всех. Привязанность, даже очень глубокая, — да, желание обладать телом — да. Самые разные чувства и желания могут маскироваться под любовь. Но настоящее чувство встречается так редко. К нему нужно прийти, его нужно выстрадать, искупать в своей крови и боли. Иначе, о какой любви можно говорить, если ты не готов отдать жизнь и все, что у тебя есть, за этого человека? О чем сейчас говорила Дина? Понимала ли она сама, что за чушь несла? Понимала ли она, что сошла с ума, что больна?

— Да, как ты смеешь так говорить, дрянь! — закричала она и кинулась на меня, но была внезапно отброшена назад неведомой силой.

— Что ты сделала? — в шоке прошептала Кетрин, таращась на меня.

— С чего ты взяла, что это я что-то сделала? Ты же видела, что я даже рукой не пошевелила.

И вправду, что это было? Как будто вокруг меня было поле, некий щит. Как выяснилось потом, так оно и было. Но на тот момент ответа не знал никто.

— Ты явно что-то скрываешь. И я узнаю, что! — прошипела Дина, забираясь в свой угол.

Как она мне надоела. Кто бы знал! Когда ее уже убьют? Я не могла дождаться этого радостного момента. Правда, у меня осталась куча вопросов. Первый — что за «бездушные»? Второй — почему Таня и Эрика спали? На второй вопрос я решила найти ответ немедленно. Но чтобы встать и подойти к ним мне понадобилось много времени. Ноги болели после полученных ожогов, их было трудно переставлять, но я все же потихоньку на них встала, превозмогая боль. Провела рукой по лицу, нащупывая шрам и вздохнула. Ну, вот, теперь и лицо изуродовано. Какая разница. Раны на животе не болели, я их вообще не чувствовала. Это было очень странно. Посмотреть бы, что там с животом, но мне не хотелось делать лишних движений, даже если и нужно было просто опустить голову. Я была абсолютно голой. Накидка осталась в спальне Люцифера. Какое, должно быть, уродливое у меня сейчас тело! Хорошо, что нигде не было зеркал. Я не хотела видеть себя такой, ни за что. Больше всего боли доставляла рана между ног. Этот изверг просто разорвал меня там. Гребаный садист и маньяк! Я знала, что внутренняя сторона бедер была вся в крови. Фу, как мне было противно от своего собственного тела. Помыться бы и сбежать отсюда. Надо было срочно что-то придумывать, просто срочно. А пока, еле встав на ноги, я начала двигаться в сторону Тани и Эрики. Пора бы их уже разбудить. Сколько можно было спать?

— Куда ты? Не трогай их. Тебе не понравится то, что ты увидишь, — сказала Кетрин.

Мне все здесь не нравится. Так что теперь — выколоть себе глаза?

— Сама разберусь.

Доковыляв до угла, где лежали тела двух женщин, я оперлась на стенку, давая себе время, чтобы отдышаться, и потрепала за плечо одну из них, но ответа не последовало.

— Девочки, просыпайтесь. Хватит уже спать!

Но они все также молчали. Тогда я перевернула одну из них, вроде Таню, и с криком отступила назад. У нее не было лица, одно сплошное кровавое месиво! С телом — то же самое. Местами она было словно выедено, как будто кто-то... ел их. Меня затошнило, но огромным усилием воли я сдержала рвоту. Трогать Эрику я не стала. Там, как я поняла, ситуация была не лучше.

— Что с ними? — спросила я, отходя в свой угол, подальше от этого кошмара.

— Я же говорила. Они — игрушки демонов. Асмодея и Астарота.

— Игрушки? Но они мертвы!

— Это просто другая форма жизни. Демоны захотели видеть своих рабынь в таком виде, поэтому они живут тут с нами.

— Что?! Остановись, ради бога! Они не живут. Они мертвы. МЕРТВЫ! Понимаешь? Подойди к ним, посмотри на них. Их лица и тела обглоданы. Скажи еще, что это любовь.

— Конечно, любовь. А что это, по-твоему? Они приходят к своим любимым игрушкам иногда, забирают их и дарят свою любовь. Никто не виноват, что демонам нравятся молчаливые куклы, — пожала плечами Дина.

Я не стала отвечать ей, понимая окончательно, что она не просто сошла с ума, она уже родилась больной. Может быть, ей так промыли мозги здесь, в аду, что она говорит, даже не понимая, что именно. Но это было абсолютно не смешно. Это было страшно. Остальные, интересно, придерживались такого же мнения? Если да, то их всех надо было убить ко всем чертям.

Вернувшись на свое место, я впала в некий транс, пытаясь осознать все, что увидела и узнала. На это явно нужно было время. Что за бездушные? Этот вопрос меня очень волновал, но спросить было не у кого. Говорить с этими чокнутыми я не решалась.

— Ланская, на выход! — раздалось хрипение Вила, а через секунду и он сам появился передо мной.

— Опять к нему? — спросила я чуть ли не со слезами на глазах. Так быстро!

— Нет. У меня другие распоряжения на твой счет. Давай, на выход.

— Вот так голой?

— Да, так. Пошевеливайся.

Я встала, опять еле доковыляла, только теперь уже до него, и мы вышли. Затем он взял меня за руки, и мы перенеслись в какую-то ультрасовременную ванную. Сказать, что я была удивлена — не сказать ничего. Меня, что, решили утопить в этой явно дорогущей ванне? Или Люцифер хочет насиловать меня и топить одновременно? Какие только мысли не приходили в мою голову, но мысли о том, что мне соизволили разрешить помыться — нет.

— Зачем мы здесь? — С опаской оглянулась на Вила. — Будешь меня убивать?

— Да, конечно. А потом меня разорвут на миллион кусочков и скормят падальщикам. Спасибо, не надо. Повелитель приказал помыть тебя.

— Что? Помыть меня? Я не ребенок, сама справлюсь.

— Но мне было приказано проследить за процессом купания и обработать твои раны мазью.

— Ты издеваешься, Вил? Я и сама могу все это сделать. Не бойся, я не скажу ему ничего. Просто подожди за дверью. Хорошо?

Этот демон все больше меня удивлял. Казалось, что его глаза увлажнились, что он готов был заплакать. Но из-за чего? Чем я могла так сильно обидеть демона? Он точно был молод.

— Ты чего, Вил? Я обидела тебя? Прости тогда!

— Нет, нет, госпожа, Вы не обидели меня. Наоборот, Вы так добры ко мне и даже по имени обращаетесь.

Госпожа? Вы?

— Вил, ты чего? Какая я тебе госпожа? Что случилось?

— Ты особенная. Сам Дьявол проявляет заботу по отношению к тебе. Это о многом говорит. И ты такая добрая, — сказал он дрожащим голосом, готовый броситься мне в ноги.

Ну, ничего себе! Да все с ума сошли. Надо было извлекать из этого пользу прямо сейчас.

— Конечно, я к тебе добра, Вил. Ты очень мне нравишься. Мне кажется, ты заслуживаешь большего, чем быть простым демоном. У вас ведь есть иерархия в аду?

— Да. Меня никто не уважает, и со мной никто не считается. Мне поручают только самые простые задания. А я хочу проявить себя, показать на что способен!

— Не переживай! У тебя обязательно все получится. Если что, я замолвлю за тебя словечко Люциферу, — пообещала я и погладила его по рожкам.

Он расплылся передо мной лужицей. Я поймала его на крючок. Однозначно.

— А теперь подожди меня за дверью, ладно?

— Как скажете, госпожа. — Откланялся и вышел, оставив мне баночку с мазью.

Вот дела! Мир накренился и сбрендил. Моё сердце не выдержит всех удивлений этого дня. Я залезла в ванну и чуть ли не застонала. Вода больно жгла раны, но это была приятная боль. Моё тело уже не помнило, что такое вода, а мыло — тем более. Жасмин... Какой чудесный запах! Голова моя закружилась от переполнявших меня радостных чувств, и мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Но с чего вдруг такая фантастическая забота? Ему так понравился секс, что он решил отблагодарить меня? Личная шлюха Дьявола. А что? Звучит гордо. Если это сохранит мне жизнь и хоть как-то поможет выжить здесь, я согласна быть его шлюхой. С радостью! Вымыв тело и умыв лицо, я почувствовала себя другим человеком. От волос и тела исходил пьянящий аромат цветов, это было так прекрасно. Никогда в жизни я так не ценила воду и мыло! Мне даже захотелось плакать от радостных эмоций. Всего лишь разрешение помыться в ванной, всего лишь чистое тело, но как это было классно. Правда, эта его забота меня настораживала. Ещё и мазь какую-то дал. Внутри была черная противная слизь, так ещё и воняла. И этим я должна была намазать раны? Перестав дышать, я окунула палец внутрь и провела им по шраму на щеке. Шрам стал на глазах затягиваться. Чудеса! Можно было и простить эту вонь за такой-то эффект.

Мазь оказалась универсальной. Она помогла и от шрама на лице избавиться, и от ожогов на ногах, остатки ран на животе тоже затянулись вмиг. На всякий случай я решила намазать всё тело, даже там, где не было шрамов. Повертевшись перед большим зеркалом, я не смогла сдержаться и засмеялась. Тело было как новое, если не считать обрубка руки. Кожа была такой гладкой, сияющей, ровной. Конечно, я понимала, что это ненадолго. Скоро она снова будет изрезана, исколота, подпалена. Но сейчас я была так свежа и красива.

— Ольга, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросил Вил, заглядывая внутрь.

— Да! — радостно воскликнула я и кинулась его обнимать. — Спасибо тебе большое за эту мазь! Она просто волшебная.

Черт так и остолбенел, но потом улыбнулся и закружил меня на месте.

— А можно я буду твоим другом? — робко спросил он, останавливаясь.

Другом? Конечно! Отлично. Он сам попался в мои сети.

— Конечно, Вил. Я очень хочу с тобой дружить. У меня же тут совсем нет друзей. А куда теперь?

— Вот, держи новый халат и тапочки. Повелитель сказал, что пришлёт за тобой, а пока — обратно в подвал. — Он выглядел грустным. — Жаль, что тебе нельзя пойти со мной, туда, где я живу.

— Не расстраивайся. Я обязательно уговорю Люцифера разрешить нам дружить и ходить друг к другу в гости, — ободряюще сказала я, хотя сама понимала, что несла чушь полнейшую.

Вернувшись обратно, я не никого застала. Все куда-то исчезли. Это было, мягко говоря, странно, но от этого моё настроение лишь улучшилось. Я опять почувствовала покалывание в ладони здоровой руки и в обрубке. Энергия. Во мне бурлила энергия. Я должна была найти способ заряжаться силой от Люцифера с малыми потерями для себя. Но как это сделать? Как? Вряд ли получится его обмануть. Рано или поздно он все поймет, и тогда мне точно придет конец. И этот жест доброй воли с ванной… Почему на Земле не выпускали инструкций к Дьяволу? Как понимать его перепады настроения, всю эту заботу? Слово "забота" так и крутилось в моей голове, пиная извилины, пытаясь что-то мне сказать. И ура, я поняла.

Забота! Нужно проявить по отношению к нему заботу!

Естественно, я понимала, что Люциферу не нужна была чья-то забота вообще, но это единственное, что пришло мне в голову. Какая-то дурацкая мысль, как будто, ниспосланная мне самими небесами, изменила ход моей жизни навсегда.

Date: 2015-09-03; view: 287; Нарушение авторских прав