Записка № 2. Новая жизнь

И за все наши грёзы нас Небо накажет.

Но никто не услышит, и никто не прикажет…(с)

Otto Dix «Белый пепел»

Я неслучайно дала этой записке именно такое название. У меня действительно началась новая жизнь, каждый день которой я отмечала чёрным у себя в голове. Я верила, что однажды этот мысленный календарь закончится. Но у вечности нет конца, а значит и у моей новой жизни — тоже.

Начало этой жизни было окрашено во все оттенки красного и озвучено душераздирающими криками тысячи грешников. Попала я в ад, как бы это смешно не звучало, через постель их главного — Люцифера. Именно в его спальню я была доставлена, а если быть точнее, бесцеремонно заброшена этим гнусным демоном. Помещение было по-человечески красивым. Как я позже узнала, в аду любили земные вещи, поэтому жители в основном ходили в человеческом облике, а вместо огненных пропастей и раскалённых пещер здесь находились красиво обустроенные комнаты. Ничто человеческое им было не чуждо. Но это только внешняя мишура. Как известно, за блестящей обёрткой может скрываться невкусная конфета.

Не успела я толком прийти в себя, как прямо передо мной появился мужчина, чья сила сметала всё вокруг себя. Огонь в камине взметнулся и потух, все лампочки и торшеры замигали, как будто исполняя синхронный танец в честь Повелителя. Казалось, он подчинял себе всё: каждый предмет, каждое явление, даже воздух в комнате был пропитан им. Он был всем: первопричиной этого места и самой сутью ада. Я сразу поняла, что передо мной не кто иной, как Дьявол. Но страха я не чувствовала. Возможно, всё дело было в экстремальных условиях, в которые я попала, а может, зло во мне признавало Повелителя Ада, как своего хозяина. Сейчас я понимаю, что он ждал моего страха, ждал, пока я покажу ему свою слабость. И я очень жалею, что не сдалась сразу. Потом уже было поздно. Тогда я не понимала, что перед сильным слабый должен склонять голову. Просто чтобы выжить. Или умереть быстро. Расплачься я тогда, забейся в угол от страха, и не было бы ничего. Он бы просто выкинул меня за ненужностью к другим грешникам или отдал Аиду. Уж лучше быть навеки молчаливой душой у Аида, чем умирающей в агонии условно живой игрушкой Люцифера. Но, как все знают, история не терпит сослагательного наклонения, поэтому нет смысла думать сейчас о том, что могло бы быть. Этого уже никогда не будет.

Он шёл ко мне медленно, как хищник к жертве, наслаждаясь моей беспомощностью. Он хотел загнать меня в угол, заставить трястись от ужаса перед ним и молить о пощаде. Но я никогда не отличалась трусостью или слабостью. И неважно кто был передо мной: просто бандит на улице или сам Дьявол. Я никогда не сдавалась без боя, никогда не пасовала и не отступала назад. И я не собиралась становиться жертвой. Что бы он со мной не сделал, я не признаю его власть. Никогда. Он подходил всё ближе, заставляя меня отползать назад, пока я не упёрлась в стенку. Дальше двигаться было некуда. А значит, пришло моё время умирать. Так я думала в тот момент. Если бы я только знала тогда, что смерть — это совсем не конец, а даже начало, избавление, то я отдала бы всё за то, чтобы умереть. Но у него уже были на меня другие планы.

— Ну, же, малышка, иди сюда, не бойся, — ласково сказал он и протянул мне руку, как какой-то собаке.

Я просто смотрела на него диким взглядом, пытаясь собрать остатки силы, что когда-то была у меня. Но эти жалкие всполохи энергии, которые вспыхивали и тухли во мне, не могли никак абсолютно помочь мне. Я осталась одна, совершенно одна. Без своей силы я была никем и ничем.

— Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому! — Схватил меня за волосы, поднимая над землёй. — Думаешь такая сильная? Стойкая? Не такая как все, да? Знаешь, сколько вас таких было у меня? Десятки тысяч. И все молчали, показывая, какие они сильные. А потом они плевались кровью на мой ковёр и молили о пощаде, целуя мои сапоги. Они подыхали, как крысы в грязных подвалах, прикованные к огненным плитам или насаженные на колья. Ну, что, я всё ещё не напугал тебя? —прошипел мужчина, высовывая раздвоенный язык и проводя им по моему лицу.

Фу, гадость! Я поморщилась, за что была награждена ударом по лицу.

— Не смей морщиться и показывать своё отвращение! Иначе я выколю тебе глаза прямо сейчас. И ты не сможешь видеть, что я буду с тобой делать. Только чувствовать, — возбужденно прошептал он и ещё раз лизнул меня.

На этот раз я не стала морщиться, а просто вытерла лицо рукавом накидки.

Он кинул меня на пол и, ухмыльнувшись, сказал:

— Ты определённо нравишься мне.

Подошёл ближе и наступил на ту самую руку.

— Придётся оставить тебя без руки, — голос, полный страданий, как будто его действительно заставляли это делать.

Он сломал мне руку. Это было чертовски больно. Адская боль пронзила правую руку, пульсируя током в месте перелома. Треск ломающихся костей заполнил комнату. Звук был настолько громким и противным, что, не выдержав, я закричала. Перед глазами плясали яркие пятна, не давая видеть четко, в ушах раздавался снова и снова этот ужасный звук. Я осталась без руки. Эта мысль меня огорчила, но не более. Зачем мне в аду руки? Зачем мне вообще хоть что-то в аду?

— Больно, милая? — участливо спросил Дьявол и наступил на сломанную руку.

Я сдержала рвущийся наружу крик, кусая губу в кровь и дрожа всем телом. Мне дико хотелось кричать, нет — орать, визжать от боли. Но я не собиралась этого делать. Я не доставлю ему такого удовольствия никогда. Никогда! Пусть так и знает.

— Ты даже не заплачешь? — удивился мужчина, разглядывая моё лицо. — Ты определённо то, что мне нужно. Мила не идёт ни в какое сравнение с тобой. А теперь давай пошалим? — Игриво потянулся к завязкам моей накидки.

Я согнулась ещё больше, перекрывая ему доступ к телу. Я же была абсолютно голой. Но разве могло это его остановить? Он просто пнул меня ногой в живот, и я отлетела к противоположной стене, упав на спину. Руку я уже не чувствовала. Она просто болталась, удерживаемая мышцами, полностью раздробленная. Глаза закрывались, болевой шок уносил меня в пучину тьмы. В голове проносились яркие всполохи, как будто крича о том, что организм уже на грани. Но просить о пощаде я не собиралась.

Он подошёл ко мне, скидывая одежду на ходу, и взялся за полы моей накидки. Я пыталась поднять здоровую руку, чтобы сделать хоть что-то, остановить его хоть как-то, но рука не слушалась. А он просто смеялся, в его глазах сверкало удовлетворение от своей победы. Он уже ликовал, праздновал свой триумф, победу надо мной. Но он не знал Ольгу Ланскую. Если мне суждено умереть сегодня — я умру, но и он меня запомнит надолго. С трудом пошевелив ногой, я подняла её и ударила его в пах. Пусть он и Дьявол, а всё тот же мужик.

— Сука! — взревел он, и на меня посыпались удары, один за другим.

Он бил меня долго, пока моё лицо не стало абсолютно синим. Теперь я не чувствовала и лица тоже. Глаза не открывались, губы были разбиты в кровь до неузнаваемости. Нос тоже, так что я с трудом дышала. По-моему, даже пары зубов не стало. Ну да, и что? Какая разница, какой я стану, когда отправлюсь в вечно заключение, в котлы и печки ада? Сплюнув на пол, я попыталась открыть глаза. Совсем чуть-чуть, но получилось. Даже в эти щёлки я видела его, стоящего надо мной и прожигающего меня безумным взглядом. Он наклонился, просунул руку мне под накидку и провел когтями по животу, вонзая их в мягкую кожу, словно нож в масло. Боль была невыносимой, поэтому я закричала и забилась на полу. Он надавил сильнее, и когти вошли глубже, удлиняясь внутри. Я была уверена, что они прошли сквозь меня и вышли из спины. Но раз я не умерла сразу, значит, не такие эти раны были и глубокие. Он достал руку и облизал пальцы, смакуя кровь, точно дорогое вино. Его взгляд светился похотью и жаждой убивать, а губы были в крови, как у дикого животного, вернувшегося с охоты.

— На сегодня всё. Эти шрамы будут напоминать тебе обо мне, а завтра я оставлю на тебе новые. Отдыхай, малышка, — бросил мужчина и стал уходить.

— Да пошёл ты, урод! — крикнула я, точнее, прохрипела ему в след.

За это он выпустил разряд огненной молнии в мою сломанную руку. В итоге, от неё ничего не осталось. Она просто превратилась в сгоревшую культяпку. Боли не было. Наверное, потому, что рука уже была мертва. Жуткое зрелище. Меня вырвало. Прямо на себя, так как я не могла встать. Запах сожжённого мяса забил мой сломанный нос, заставляя дышать ртом, хотя и это не спасало.

— Подумай над своим поведением, девочка, — прошипел, стоя в дверях. — Сейчас тебя доставят в твой новый дом. Уверен, тебе там понравится, — загоготал он и исчез.

Этим домом оказался подвал, в котором уже жили какие-то женщины. Они находились в ещё худшем состоянии, чем я. У кого-то не было ног или рук, у кого-то носа или ещё какой-нибудь части тела. Они все были грязными и в крови. Запах разложения душил, перебивая даже запах, исходивший от моей руки. В углу были свалены тела, как я поняла, трупы. Стены были заляпаны кровью, пол тоже. Вот теперь мне действительно стало жутко.

— Как тебя зовут? — обратилась ко мне женщина без рук.

— Ольга. А вас? Что это за место? — спросила я, оглядываясь вокруг и надеясь, что я просто сплю и вижу кошмар.

— Милая, это всё правда, — горько сказала женщина, проследив за моим взглядом. — Я Кэтрин, а это Дина и Мелисса, там спят Эрика и Таня. А в углу… Они уже никогда не проснутся.

— Где я, точнее, мы?

— В аду! — дико рассмеялась женщина по имени Дина.

Она выглядела устрашающе. И смех её был каким-то надрывным, истеричным. Она была больна. Мне стало ещё страшней.

— Да, детка, мы в аду. А это место является элитным, здесь содержатся любимые рабыни Дьявола и его друзей.

— Элитное? — Я была шокирована. Как они могли называть это проклятое место, построенное на боли и крови, элитным? Они причисляли себя к элите…. Они все были больны.

— Да, элитное. Мы — любимицы Хаоса, Боли и Мастера. Но иногда нами пользуются приближенные к Повелителю демоны, — сказала Дина. Её глаза возбужденно заблестели, а дыхание участилось.

«Какого Хаоса и Боли? Видно, они совсем уже спятили», — подумала я и решила ничего не спрашивать, убеждённая, что эти бедные женщины совсем плохи и лучше к ним лишний раз не лезть.

— А ты чья игрушка? — подала голос до этого робко сидевшая в углу Мелисса.

— Ничья. Я никому не принадлежу, — уверенно ответила я и села на пол, подальше от женщин и трупов.

Они рассмеялись, говоря какая, я странная и глупая, и что всё ещё впереди. А конец они видели в той куче сваленных друг на друга трупах. Смерть «элиты». Я была измучена вконец событиями этого дня и всеми ранами, что отдавались дикой болью в сгоревшей руке и вспоротом животе, поэтому, недолго думая, уснула. Признаюсь, было страшно засыпать в окружении этих больных женщин. Они казались невменяемыми и ещё более опасными, чем сам Дьявол. Но организму нужны были силы на восстановление. И я также надеялась вернуть свои способности. Я верила, что смогу вырваться, что буду единственной, кто выберется отсюда, кто останется живой. И я оказалась права.