Записка № 7. Рабыня любви

Там лишь тот выживает, кто подвержен сомненью,

Тот, кто мог притворяться своей собственной тенью.

Не терпеть состраданья, не испытывать жалость –

Это всё, что мы можем, что нам делать осталось. (с)

Otto Dix «Белый пепел»

Дикая боль просто разрывала мой мозг. Я подскочила в своём углу с истерическими криками, не понимая спросонья, что случилось. Я уже привыкла к боли, она стала частью меня. Проснуться посреди ночи, или что это было в аду, с нечеловеческим криком, от которого можно было охрипнуть и оглохнуть одновременно — было для меня чем-то новым. Вся эта страшная боль пульсировала в правой руке, впиваясь в неё острыми клыками, протыкая каждый миллиметр кожи и принося адские мучения. Что это было? Я никак не могла абстрагироваться от боли, сбросить с себя эту удавку, отключиться на время, чтобы хотя бы посмотреть на руку. Из глаз брызнули слёзы, я просто захлёбывалась в них, утопая в солёном море боли.

— Что происходит? — раздался слабый голос Дины.

Я, наверное, разбудила её. Она спала как убитая, находясь в магическом забвении, в которое я её погрузила.

— Я не знаю, — всхлипнула я. — Не знаю! Моя рука... Её просто разрывает от боли! Не могу терпеть...

Я провалилась в пустоту, унося с собой последний крик и испуганные возгласы женщин. Тогда я думала, что умерла. Это было действительно страшно. Но разве можно умереть от боли в руке? В моей голове крутились самые разные догадки: от гангрены до убийства на расстоянии со стороны Люцифера. Сейчас же я знаю, что это был лучший момент моей жизни. Можно сказать, что на моих глазах произошло чудо.

Не знаю, когда я пришла в себя, но казалось, будто прошла целая вечность. Перед глазами всё расплывалось и окрашивалось во все цвета радуги от проплывавших цветовых пятен. Я была абсолютно дезориентирована и лишена сил. Мало того, что до этого я отдала почти всю энергию женщинам, пытаясь облегчить их боль, так теперь ещё и моя собственная боль меня подкосила. Женщины таращились на меня из своих углов, в их взглядах я снова могла прочитать ненависть и отвращение. Но за что? Ответ нашёлся быстро.

— Ведьма! — запричитала Дина. — Колдунья! Ты всех нас тут обманывала, тварь!

Я видела, как она дрожала от еле сдерживаемой ярости. Но что случилось? Куда делась её благодарность за спасение? Или добро так быстро забывается? Как оказалось, в аду добро не ценится вообще. Оно здесь запрещено. Этот урок я усвоила хорошо.

— О чем ты? — спросила я, вкладывая в свой взгляд всё удивление, на которое только была способна.

— О твоей руке, — презрительно бросила она, как будто плюнула в меня, и кивнула на руку.

Да что там с этой рукой? Она сгнила и отвалилась, или что?! Опустив взгляд, я вскрикнула. Я ожидала увидеть что угодно, но никак не то, что увидела. Это и пугало, и завораживало. Моя рука... Она стала больше. Нет, её не разнесло от заражения, она не распухла. Она... отросла. Отросла не полностью, лишь чуть-чуть. Но то, что обрубок стал больше — это точно. Невероятно, это было абсолютно шокирующе. Зрелище не для слабонервных. Я смотрела на правую руку, не понимая, что происходит. Мне казалось, что это не я, и рука не моя. Я думала, что мне чудится всё это. Как такое возможно? Теперь я знаю, что в аду возможно ВСЁ. Но на тот момент это было поистине удивительно, это выбивало из колеи, заставляло сомневаться в том, что всё происходящее вокруг реально.

Я перевела изумлённый взгляд на женщин, как бы говоря им, что я не знаю ничего об этом чуде, что не имею никакого отношения к этому всему. Но они видели только руку, которая начала отрастать. Они не хотели видеть моего шокированного взгляда, моей растерянности, моего страха. Они вынесли мне приговор без суда и следствия.

— Ты ведьма! — плевалась Дина, готовая придушить меня своими руками. — Ты вылечила нас, отрастила себе руку, ты до сих пор в хорошем состоянии, Повелитель явно тебя жалеет. Ты околдовала его!!!

— Да. Как мы могли бы такими слепыми? — подала голос Мелисса, о которой я вообще давно забыла. — Втиралась к нам в доверие, а сама уже давно просчитала всё и всех одурачила. Ведьма!

— Заткнитесь! — крикнула я, начиная выходить из себя. Удивление сменилось злостью. — Неблагодарные суки! Я спасла вас, поделилась своей энергией, не побрезговала подходить к вам, когда вы были лишь кусками мяса, и что я слышу? Да, я ведьма! И мне не стыдно за это. Но ведьмой я была при жизни, сейчас я такая же жалкая подстилка, как и вы, — сказала я с явным отвращением. — Надо было дать вам сдохнуть, как грязным крысам в сырых подвалах. Другой смерти вы недостойны.

— Как ты смеешь так говорить? Мы не просили тебя помогать нам! И мы не подстилки, мы — фаворитки Хозяев. Они любят нас!!! — опять перешла на ультразвук Дина.

Она была не в себе. Я боялась, что она попытается причинить мне физический вред, она могла. Снова эти разговоры о любви. Невыносимо! И, правда, зачем я стала помогать им? На кой черт они мне сдались? Не хотелось, наверное, с трупами жить. Теперь я бы всё переиграла, но, к сожалению, время нельзя вернуть назад. Я даже не ожидала, что люди могут быть такими неблагодарными. Мы часто принимаем всё как должное, не считая нужным сказать за это элементарное «спасибо». Мы благодарим лишь себя даже за то, что нам дали, а не мы заслужили сами. И если нам указывают на это, что мы делаем? Говорим: «Я тебя не просил». Конечно, зачем просить? Всё и так дадут! Я всегда терпеть не могла неблагодарных людей. И прощать такое отношение к себе не собиралась.

— Да подавись ты своей любовью, больная на голову! — бросила Дине. — А ты какого черта там бормочешь? Сиди и дальше молчи, безглазая идиотка. Сиди и жди, пока придут Хозяева, чтобы хорошенько оттрахать и поколотить тебя, жди любви. — Это уже было адресовано Мелиссе.

— Тебя ждёт такая же участь, как и Кетрин! Ты тоже скоро сдохнёшь, — выплюнула Дина и демонстративно отвернулась от меня.

— Что ты сказала? Кетрин умерла? — прошептала я, впадая в ещё больший шок.

— Умерла. Её нет здесь, ты же видишь. И тебя скоро не будет.

— Ты сдохнешь раньше, поверь.

Кетрин умерла. Теперь умалишённых осталось всего двое. Как бы избавиться и от них? Дина ни за что не остановится, она попытается что-нибудь сделать, попытается помешать мне. Хотя, помешать в чем? Люцифер отверг меня и мою «любовь», магия мне тоже никак не поможет. Ещё рука эта. Что это всё значило? Как могла отрасти рука? Как?! Одно я знала точно — никто не должен быть увидеть эту руку, особенно, Люцифер.

— Нет, моя дорогая, ТЫ сдохнешь первой, — прошипела Дина. — Повелитель узнает обо всём, я открою ему глаза на тебя. Тогда он поймёт, как сильно ошибался на твой счёт. Он заберёт меня вместо тебя.

Её глаза чуть ли не вращались от охватившего её безумия. Она думала, что я заплачу от возможности быть освобождённой от этой жалкой жизни? Да с радостью! Пусть её теперь Дьявол пытает, мне было глубоко плевать на это всё. Пусть теперь великий и могучий Повелитель Ада дарит ей свою любовь. Я как-нибудь переживу. Но вот что будет со мной, если он узнает о руке? Может, сказать самой? Нет, исключено. Тогда он узнает, что я до сих пор практиковала магию и даже брала силу от него. Ему это не понравится. Он убьёт меня.

— Не надо, слышишь? Пожалуйста! Давайте помогать друг другу, а не мешать? Я вызволю вас отсюда, у нас всё получится.

Как же было противно просить их о чем-то, умолять. Почему я должна чуть ли не на коленях ползать перед этими дурами? Но я не могла сделать абсолютно ничего. Убить их магией — не вариант, этим я убью и себя тоже. А больше у меня не было никаких подручных средств. Что ж, унижаться, так унижаться.

— Дина, Мелисса, подумайте об этом хорошенько. Мы сможем сбежать отсюда, как только я накоплю силу. Вы же видите, что рука отросла. Я, правда, не знаю, как это произошло. Но факт на лицо. Неужели вы не хотите выбраться из этого подвала? Неужели вы хотите и дальше лишаться оставшихся частей тела?! — продолжала уговаривать их я, моля всех богов помочь мне.

Кажется, сработало. Они долго молчали, лишь переглядываясь и иногда бросая задумчивые взгляды на меня.

— Ты точно не знаешь ничего про руку? — спросила Мелисса. — Откуда ты берешь свою магию?

— От Люцифера. Я сплю с ним, и мне передаётся его сила. Понимаете, какая это мощь? Понимаете, что мы можем сделать? А про руку я, честно, ничего не знаю. Вы же слышали, как я кричала, как я была сама удивлена. По-вашему, это был спектакль?

— Вполне может быть, — недоверчиво сказала Дина. — Но мы дадим тебе шанс. Только если ты обещаешь сделать всё быстро. Я не позволю тебе и дальше быть фавориткой Дьявола. Либо мы сбегаем отсюда вместе, либо ты умираешь, и твоё место займу я.

Какая наивность! С чего она решила, что сможет занять моё место, даже если я умру? Ну, что за глупость? Она мне не позволит... А не слишком ли много Дина на себя взяла? Её место там же, где и Кетрин. Кстати, а где она была? Она же вроде как бездушная. Где сейчас её тело? Надо будет у Вила узнать.

— Хорошо. Я возьму энергию по максимуму при следующей встрече от Люцифера, и тогда мы попытаемся сбежать. Только не говорите никому. Я вас очень прошу.

— Так и быть, — смилостивилась эта сука. — А теперь расскажи нам всё о ваших встречах с Дьяволом. Что он делает с тобой? — спросила Дина с возбуждением, и меня передёрнуло.

Я начала свой захватывающий рассказ. Женщины наперебой задавали вопросы и слушали с неподдельным интересом. Они так удивлялись, почему сам Повелитель выбрал именно меня, почему он был «добр» ко мне. Я же, понимая, что они хотят услышать, отвечала, что он сжалился надо мной, что я была так жалка по сравнению с ними, что для него это было чем-то новым. Они, казалось, были вполне довольны таким ответом и слушали дальше. Нашу увлекательную беседу прервал Вил, появившейся из привычной мне пустоты.

— Ольга, на выход.

Чёрт! Мне срочно нужен был мой халат, чтобы скрыть от него руку. Халат лежал недалеко от меня, но до него нужно было ещё дотянуться. Я отдала его Дине накануне, она же его скинула с презрением, узнав о руке. Тварь. Чтобы я ещё раз помогла кому-нибудь в аду. Никогда!

— Мне плохо! — застонала Дина, и все обратили внимание на неё. — Всё болит. Почему же так больно? — причитала она и хватала Вила за руки и ноги.

Я, воспользовавшись моментом, дотянулась до халата и быстро его накинула. Рука была скрыта, пока всё обошлось.

— Отцепись от меня, ненормальная! — Стал скидывать её руки с себя Вил. — Отцепись, я сказал!

Я дала Дине знак, что всё хорошо, и она отпустила его. Она мне помогала. Значит, мой план по усыплению её бдительности сработал.

— Ланская, поторопись! — раздраженно бросил Вил, видимо, желая побыстрее уйти из этого дурдома.

Мы вновь оказались перед спальней Люцифера. Я боялась и предвкушала одновременно. Надо было каким-то образом спрятать руку от Дьявола. Хотя, может, он и не заметит ничего в порыве страсти? Нет, нельзя было быть такой наивной. Я решила, что на месте разберусь. Уж если я смогла справиться с этими психопатками в подвале, то и с Люцифером справлюсь.

— Вил, стой! У меня есть к тебе просьба. Это очень важно для меня. Ты выполнишь её? — спросила я, дотрагиваясь здоровой рукой до его руки, вкладывая в это прикосновение всю нежность и заботу.

— Конечно, Ольга, я постараюсь, — ответил дрожащим голосом Вил, переводя взгляд на мою руку. — Что именно ты хочешь, чтобы я сделал?

Было ощущение, что ещё чуть-чуть — и он заплачет. И откуда только взялся в аду такой слабый чертик? Как же мне повезло, что его приставили ко мне!

— Достань мне нож.

— Нож? — удивился он. — Но зачем?

— Я боюсь женщин. Они после последней встречи со своими Хозяевами сошли с ума. Мне очень страшно, Вил, — сказала испуганно я, сжимая его руку, как бы ища у него поддержки. — Пожалуйста, помоги мне. Кого ещё я могу попросить? Ты же мой друг.

— Они тебе уже что-то сделали? Повелитель их убьёт!

— Нет, нет, нет. Я просто их боюсь. Вдруг однажды ночью, когда я буду спать, одна из них накинется на меня? А так мне будет спокойней. Просто в целях безопасности.

На самом деле я не собиралась применять нож в отношении женщин. Убить человека своими руками, испачкать руки кровью... нет, этого я не хотела. И этого не будет. Но жизнь — штука непредсказуемая, никогда не стоит зарекаться. Вот и я не стала. Если будет надо, я убью их, не задумываясь. Но делать этого я не хотела категорически.

— Хорошо, Ольга. Я попробую достать тебе нож.

— Спасибо, дорогой Вил. — Чмокнула его в щёку, чтобы у него совсем не осталось сомнений.

Вил на миг потерял дар речи и просто стоял, как вкопанный, и таращился на меня, потом провел второй рукой по щеке и удивился ещё больше. Он был мой. Я видела это по его глазам, я чувствовала это. Вил ушел, окрыленный моей нежностью, а я приготовилась к чему-то ужасному и постучала в дверь. Она отворилась сама, приглашая меня войти.

В комнате был погашен свет, и лишь пара свечей отбрасывала зловещие тени, нагнетая обстановку. Посередине комнаты стоял столик, на нём фрукты и бутылка красного вина.

— Здравствуй, Ольга, — раздался шепот над моим ухом.

— Здравствуйте, Повелитель, — покорно ответила я, опуская глаза и не смея к нему поворачиваться.

— Я в тебе не ошибся. Прекрасно. — Потянул меня за волосы, опаляя лицо своим дыханием.

Его губы нежно проходятся вдоль щеки, захват волос становится всё сильней, и он кусает меня в шею. Я издаю стон и оседаю в его руках. Почему я это делаю? Почему я не притворяюсь, почему мне это нравится? Он разворачивает меня к себе, прожигает взглядом и проводит когтями по щеке, лишь слегка ее задевая. Это щекочет нервы и посылает импульсы удовольствия и предвкушения чего-то большего по всему телу. Неожиданно он сдавливает моё горло и, приблизившись к лицу, говорит: «Как же я хочу взять тебя прямо сейчас, пустить твою кровь и слизывать её, входя в тебя всё глубже». Проводит языком по губам, заставляя их раскрыться в сладостном стоне и резко отстраняется.

— Этим мы займёмся немного позже. А сейчас нам надо кое-что обсудить. Садись. — Указывает на диван. — Угощайся.

Есть не хотелось, особенно после такого шоу, но я всё же взяла виноградинку и откусила чуть-чуть, просто, чтобы выполнить его приказ. Он вдохнул и задержал дыхание, сверля меня взглядом. Что случилось?

— Я возьму тебя прямо сейчас, клянусь. И тогда твои губы будут ласкать уже не этот виноград, а кое-что побольше, — страстно сказал он. Его ноздри раздувались, он был на пределе.

Но и-за чего? Из-за винограда? Что за бред? Не знаю, что мной двигало, но я взяла виноградинку побольше и втянула её губами, посасывая. Вытащила, облизала и посмотрела на него.

— К черту разговоры! Всё потом. Сейчас ты будешь задыхаться от крика, моя дорогая, — сказал он и схватил меня за руку, притягивая к себе.

Его губы безжалостно сминали мои, как будто хотели за что-то отомстить. Он кусал мои губы, вонзая когти через халат в кожу, окрашивая его в красный. Руки добрались до пояса, собираясь развязать халат, но я не могла ему позволить скинуть его и оставить меня голой. Он же увидит руку. Быстро оторвавшись от него, я опустилась ниже, расстегивая молнию на штанах. Я вела себя, как озабоченная шлюха, но лучше стоять на коленях, чем быть убитой, когда она увидит мою новую руку.

Его стоны разносились по всей комнате, заполняя её полностью. Он взял процесс под контроль, не позволяя мне удовлетворять его самой. Намотав волосы на кулак, стал двигаться у меня во рту, занимаясь с ним сексом. Но долго заниматься односторонним сексом он не хотел.

— Встань! — приказал, отпуская мои волосы.

Я встала, глаза в пол, поза выражает полнейшее подчинение.

— Хорошая рабыня. — Погладил меня по голове, как собаку. — За это я трахну тебя, малышка.

Он притянул меня к себе, развязывая халат, желая его разорвать. Но я не дала ему порвать халат, ведь тогда у меня не будет одежды, не будет даже такого убежища. Я помогла ему стянуть халат, а чтобы он не заметил руку, обвила шею свободной и притянула к себе. Это была наглость в чистом виде, но, опять же, лучше так, чем быть раскрытой. Он взревел и сжал меня в своих объятиях, причиняя боль, заставляя задыхаться. Люцифер пытался отцепить мою руку, скинуть с себя, но я не давала ему этого сделать, углубляя поцелуй всё больше и беря власть в свои руки. Не позволить ему увидеть руку, не позволить! Эти мысли руководили мной, определяли моё поведение. Он подошёл к кровати, кинул меня на неё и с трудом, но всё же оторвался.

— Что ты творишь, Ольга? — пошипел он, выпуская из пальцев искры.

Злится. Ему не нравится, что я не подчиняюсь, а руковожу процессом.

— Хочу вас, Повелитель, — прошептала я, удерживая его взгляд, не давая ему переместиться ниже.

Без лишних слов он накинулся на меня, как зверь, которым, по сути, и был. Я спрятала вторую руку под подушку, а здоровой — тянула его за волосы и вонзала ногти в спину. Он рычал, кусал меня и явно злился от смены власти, но сделать ничего не мог. Страсть затуманила его разум, он не мыслил, а просто следовал первобытным инстинктам. Взять самку, спариться. И я играла на этом. Но, черт возьми, мне это нравилось! Я не просто пыталась отвлечь его внимание сексом, я сама утопала в этом океане страсти. Его яростные толчки доставали до самой души, по телу разливалось тепло в виде непрестанно передающейся мне энергии. Я даже не чувствовала его когтей на своём животе, не чувствовала крови и его клыков на своей груди. Я забылась в этом нечеловеческом соитии. Он вонзил когти в живот, последний раз содрогаясь во мне, выбивая из меня последние судорожные вздохи. Я пыталась ухватиться за действительность, но реальность всё быстрей уплывала от меня. Чувство наполненности, чувство своей принадлежности ему давило на мой всё ещё протестующий разум. Нет, я не сдамся ему! Он не сделает меня своей игрушкой, он не вернёт власть. Нет!

Он вышел из меня и встал. Я же перевернулась на бок, чтобы всё также скрывать руку, спрятанную под подушку. Что со мной происходило? Почему я хотела его? Я не должна этого делать! Больше такого не повторится. Никогда. Я не позволю себе хотеть его. Ни за что. Моя цель — выбраться отсюда, а не остаться здесь навсегда в виде его игрушки.

— Одежда для тебя. — Рядом со мной появилась стопка вещей.

Какая щедрость!

— Спасибо, Хозяин, — сказала я, всё ещё вздрагивая, позволяя искрам дикого наслаждения проходить сквозь меня, забирая с собой остатки прежней меня.

Он ушел, оставив меня на время. Что он думал обо мне? Я была ещё хуже всех тех шлюх, которые были «до». Они хотя бы сопротивлялись, говорили о своей ненависти. Так должно быть. Я должна ненавидеть своего мучителя. Почему тогда я вела себя как женщина, а не как жертва? Почему я увидела в нем мужчину, а не кровожадного зверя? Вздохнув, я встала и быстро оделась. Он принес мне спортивные штаны, футболку, кофту, носки и кроссовки. Н-да, что скажут женщины? Я была первой пленницей, одетой с ног до головы. С чего такая доброта? Он вернулся через какое-то время, держа в руках уже знакомую мне баночку с чудодейственной мазью.

— Обработай тело. Завтра Вил отведёт тебя в душ и даст нужную одежду. Ты должна выглядеть соответственно, — сказал он, не глядя на меня.

— Соответственно чему?

— Мероприятию. Я решил сделать тебя своей личной рабыней. — Прозвучало как приговор.

— А кто я сейчас?

— Сейчас ты просто шлюха, подстилка, никто. После церемонии ты останешься той же шлюхой, просто будешь выделяться среди остальных. И жители ада будут знать, что тебя нельзя трогать. Считай это некой привилегией.

Вот это поворот! Я долго не могла найти слов, чтобы ответить ему. Выше остальных? А что изменится в моей жизни?

— Я буду так же жить в подвале?

— Конечно, — ответил он и посмотрел на меня как на сумасшедшую. — А где ещё? Ты хочешь в мою спальню переехать? Этого не будет никогда. Не забывай, что ты шлюха. И пусть у нас фантастический секс, это ничего не меняет. Я просто не отдам тебя демонам на потеху, как твоих подружек.

Правильно. Я самая настоящая шлюха. Женщины мне этого не простят точно. Черт! Всё только начало налаживаться, а теперь что? Он скажет всем, что я его личная зверушка и оденет на меня ошейник? Дина мне этого не простит.

— Ты не рада? — Прищурился.

— Рада, Повелитель. Просто это так неожиданно. Это честь для меня, — покорно сказала я.

— Это тебе за такой классный секс. Но если ты ещё раз позволишь себе такие выкрутасы как сегодня — пожалеешь. Ясно? — Приподнял моё лицо за подбородок. Провел пальцами по губам, пощечина.

— Я здесь главный. Везде. И постель — не исключение. Поэтому повторяю вопрос. Тебе ясно? — Держит за шею.

—Да, Господин, — сбивчиво отвечаю я и смотрю в его глаза.

— Свободна. Вил расскажет тебе о церемонии.

* * *

Женщины ждали моего возвращения. Они засыпали меня вопросами сразу же, как только я появилась.

— Ольга, отдыхай. Завтра я зайду за тобой. Будь готова.

Вил ушёл. Сегодня он опять был занят чем-то важным и не мог ответить на мои вопросы. И нож он не достал, чему я очень расстроилась. Сказал, что всё будет завтра: и нож, и ответы на вопросы.

— Почему ты в одежде? — спросила Дина, прожигая меня взглядом. — И что будет завтра?

Я решила, что ложь будет лучшим выходом. По крайней мере, пока я не узнаю у Вила, что стоит за понятием «личной рабыни».

— Он сказал, что ему противно видеть моё грязное, тощее тело и кинул мне эти вещи, — обиженно сказала я. — А завтра... Не знаю, сказал помыться, а то от меня воняет. Я не знаю, что на него нашло. Но он сегодня даже не притронулся ко мне, просто бил, — продолжала я. Ложь так и лилась рекой из моего рта. Я даже демонстративно пустила слезу.

Женщины вроде поверили мне. Они не стали больше ничего спрашивать, сказав, что у меня есть ещё один шанс, а потом они меня сдадут. Так и хотелось их послать куда подальше. Надоело прогибаться перед ними, надоело терпеть их. Но больше всего меня на тот момент волновал Люцифер. Что это было такое сегодня? Я боялась сама себя. С этого дня я решила запретить себе хотеть его даже в мыслях, даже думать о нем хорошо. Лучше я убью себя, чем покорюсь ему. Знать бы мне тогда, что ждало меня впереди. Я бы убила себя сейчас, чем вступила в игру, из которой уже не было выхода.

Записка № 8. Первая кровь.

Так бьется сердце... тише, не кричи.

Проснуться утром, только бы успеть.

В ночных подвалах наши палачи

Уже ведут отсчет и варят нашу смерть... (с)

Tracktor Bowling "Умирать"

— Расскажи мне об этой церемонии. Как именно она проходит? И что это даст мне? — расспрашивала я Вила через дверь душевой кабинки.

— Насколько я знаю, это очень болезненно. Тебя будут стегать плетьми, в твоем случае — обычными, так как ты не бездушная, и можешь умереть. Затем ты при всех подданных принесешь клятву верности Повелителю. И после он поставит на тебе метку... раскаленным железом.

Услышав это, я выронила душ из здоровой руки. Метку? Он поставит на мне метку раскаленным железом?!

— Это типа татуировки, да? — спросила я с напускной бодростью, хотя внутри все сжалось от страха.

— Ну да, — после некоторой заминки ответил он. — И в конце ритуала он возьмет тебя в своей истинной форме.

Перспектива быть изнасилованной Дьяволом после того, как он меня выпорет и пройдется по мне раскалённым железом, не вдохновляла. Может, был способ этого избежать? Я же умру. Или он хочет мертвую личную рабыню?

— На самом деле, это только звучит страшно. Ты получишь много преимуществ, пройдя через этот ритуал.

— И какие именно?

— Тебя зауважают жители ада. Ну, и вообще, они узнают о тебе.

— Разве это плюс?

— Конечно. Пойми, личная рабыня — это как официальная любовница. Не жена, но и не какая-то игрушка. Тебя никто не посмеет тронуть, иначе расправа будет страшной.

— А сейчас меня могут тронуть, да? И расправы не будет?

— Будет, конечно. Я не знаю, как тебе объяснить. Сейчас ты тут никто, еще одна из многих. Понимаешь? А будешь единственная для него.

— Единственная и неповторимая? — попыталась пошутить я, хотя в душе мне было не до смеха.

Я никак не могла понять, как мне относиться к этому. С одной стороны, это отличный шанс для меня. Отношение Люцифера явно смягчилось, значит, может и еще больше смягчиться. Но, с другой стороны, на мне будет клеймо! Я чья-то рабыня. Никогда!

— Да, — серьезно ответил Вил. — Ты совсем не такая, как все. Ты особенная, — сказал он с благоговейным страхом в голосе, чем очень меня повеселил. — По крайней мере, с тобой не сделают того же, что с твоими подругами.

Подругами? Ну, он пошутил.

— В смысле? Что тогда произошло с ними? Расскажи!

Вил замолчал, понимая, что сболтнул лишнего в очередной раз. А этот чертенок мне нравился все больше и больше!

— Вил, ну расскажи. Мы же друзья. Почему ты все от меня скрываешь?

Проверенный трюк. Обязательно сработает.

— Ладно. Только обещай молчать.

— Клянусь!

— Иногда Повелитель, его друзья и пара демонов высшего ранга устраивают... оргию.

— С демоницами, да?

— Не совсем. С грешницами, которых недавно доставили в ад. Это им вместо всех семи кругов ада, — смущенно сказал он.

Черт, и смущается? Как будто комедию смотрела, ей богу.

— И, как ты поняла, с рабынями. Вот, например, Кетрин убили. Она стала не нужна. Таню и Эрику тоже забрали, уже навсегда. Дину и Мелиссу решили пока оставить, но это ненадолго. Тебя не разрешил тронуть Повелитель. Но если бы кто-нибудь и решился ослушаться Повелителя и тронул тебя, его бы разрезали на миллиард кусочков. Но Хозяин не смог бы это оправдать, так, чтобы не показать свою слабость. Он же не может вступаться за какую-то девку? А так ты была бы личной рабыней. Это некий статус в аду.

Статус в аду... Это меня заинтересовало.

— Меня переведут из этого подвала, ведь так?

— Не знаю, если честно. Может, если ты попросишь об этом Повелителя, то да.

— Хорошо. Я подумаю об этом.

— Ольга, ты не поняла. Никто не будет спрашивать, хочешь ты этого или нет. Тебя поставили перед фактом. Скоро состоится церемония, и точка. Поверь, ты не пожалеешь.

— Ладно. А нож ты мне достал?

— Да. Зачем он тебе? Расскажи теперь ты мне.

— Я же говорила, что просто так, в целях безопасности. Женщины стонут и кричат по ночам, царапают стены. Я их боюсь. Но не хочу тревожить Хозяина. Я и сама могу справиться.

Вил вроде поверил. И ничего, что у Дины не было руки, а у Мелиссы языка. Я просто обожала этого глупого черта!

Приняв ванную, я ощутила себя другим человеком. Хотя я и была другим человеком. Здесь я изменилась до неузнаваемости. Да, я была жестокой и в течение земной жизни. Меня мало волновали проблемы других людей. Меня, вообще, мало что волновало. И ради чего я жила? Сейчас ответ на этот вопрос не казался мне таким ясным и простым, как раньше. Что значили все эти деньги, заработанные мною за столько лет? Ничего, абсолютно. Зачем они мне здесь? Кому нужны деньги на том свете? Зачем же люди тогда убивают всю свою жизнь, которой больше никогда не будет, на то, чтобы пополнять счета в банке, отдавать кредиты и прочее? Не проще ли жить и радоваться тому, что у тебя есть? А ещё я пыталась убежать прочь от жизни и самой себя, от своей боли. Оставшись одна, я только и делала, что днями варила зелья за закрытыми дверьми и не позволяла внешнему миру вмешиваться в свой жалкий изолированный мирок. Было ли это правильно? Я вела отшельнический образ жизни, забыв о том, что нужно ЖИТЬ. Жизнь проходила мимо, пока я упивалась своим горем и ставила крест на себе и других людях.

Как же я скучала по родителям и по Пашке. Одна слезинка сбежала по щеке и растворилась в мыльной воде. Будь они живы, стала бы я заниматься магией? Нет. Родители запрещали мне общаться с бабушкой, запрещали даже близко подходить к ней. Мне и не хотелось. Меня с самого детства пугали магией и Дьяволом, расплатой за грехи. Но какое мне было до этого дело? Маленькому ребенку, окруженному любовью и заботой, было абсолютно все равно на Дьявола и ад. Тогда на мне еще не было греха. А теперь я вся, с ног до головы, в нем. Пашка был на два года младше меня, но как я его любила! Так любить могут лишь маленькие дети, не знающие лицемерия и лжи, дети, чьи сердца открыты всему новому. Где мое сердце сейчас? Не знаю. Наверное, умерло в той автокатастрофе, вместе с Пашкой и родителями. Тогда умерла и я. А потом опеку надо мой взяла бабушка. И жизнь моя изменилась в корне. Из светлого ребенка я превратилась в маленькую мрачную ведьму. Стала сторониться людей и просто закрыла дверь в свою жизнь. Вернуть бы время назад. Все бы отдала за это!

Устав от ненужных размышлений о жизни, что никогда не вернется, и вспомнив про Вила, который, наверное, уже устал меня ждать, я выключила воду, собираясь вылезти из ванной, и замерла, пораженная еще одной мыслью. Ведь у меня был выбор! Выбор есть у каждого человека, у каждого без исключения. Никто же нам не диктует, как жить, никто не заставляет поступать так или иначе. Только мы сами. И либо мы даем себе шанс, либо нет. Третьего не дано. Получается, у меня был шанс на лучшую жизнь? У меня могла быть своя семья, друзья, любимая работа, увлечения и, может, даже котенок или собачка? Я могла бы услышать радостное «мама!» от своей дочурки или сыночка, могла бы услышать «любимая, самая нежная девочка» от мужа. Я могла не пятнать свои руки кровью, а душу грехом. Выбор... Он есть у каждого. Но не каждый готов им воспользоваться. Но я же была ребенком, когда бабушка занялась мной! Что я могла сделать? Ничего. Нет, я могла вырваться потом, ведь я хотела, но было просто лень. Мне было проще утешать себя каждый день, варясь в своем горе, и винить во всем Бога. Ну, ничего себе дела. Видно, только в аду можно понять, что ты хозяин своей судьбы, и никто кроме тебя. Бог и Дьявол могут бороться за твою душу, но лишь ты делаешь выбор в пользу света или тьмы. Ты делаешь этот роковой шаг.

На душе стало так горько и обидно. Как же теперь быть? Я рвалась обратно на Землю, хотела просить Дьявола отпустить меня, дать мне шанс все переиграть. Но разве кому-то в аду дают шанс? Боль сдавила сердце, разгоняя кровь по венам. Как же я была слепа. Всю свою жизнь я была слепа, родилась уже слепой. Слепой заблудший котенок. Теперь с этого котенка сдерут всю шкуру и подвесят за хвост. Я задрожала и, не справившись со слезами, расплакалась. Не было сил быть стойкой, не было желания пускать кому-то пыль в глаза. По рукам опять заструилась энергия. Как я её ненавидела! Так и хотелось взять нож и полоснуть по здоровой руке, пустить себе кровь, чтобы никогда эти искры не проходили по мне. Еще вторая рука стала больше. Скоро я не смогу это скрывать. И что тогда со мной сделают? Как Люцифер расправляется с личными рабынями? Медленно отрывает от них куски и кидает какой-нибудь адской твари на съедение, шепча о своей любви?

— Ольга, с тобой все хорошо? Я слышу, как ты плачешь. Что случилось? — обеспокоенно спросил Вил и постучал по кабинке.

— Все хорошо, — всхлипнула я, пытаясь подавить новый приступ истерики. — Выйди, пожалуйста, мне надо одеться.

Вил оставил меня одну, чему я была бесконечно рада. Быстренько вытерев ненавистные слезы, я стала одеваться. Люцифер предоставил мне целый магазин одежды. И белье с носками, и кучу разных джинсов и брюк, у меня было абсолютно все! Выбрав на этот раз светлые джинсы, футболку и балахон, я почувствовала себе на минуту живой. Так одеваются земные девушки. Я же всегда ходила в чем-то черном, мрачном и готическом. Волна отчаяния стала подниматься во мне с новой силой, но вылиться в цунами ей не дал Вил, постучавший в дверь ванной комнаты.

— Ольга, мне уже можно?

— Да, входи, — разрешила я, стирая последние слезинки с щек и натягивая радостную улыбку на лицо.

— Что случилось? — еще раз спросил он, вглядываясь в мое лицо.

— Ничего. Просто... Нет, это неважно. Все хорошо.

— Ольга, — настаивал Вил.

— Я... Я не люблю Люцифера, и я не хочу становиться его личной рабыней, — грустно сказала я и приняла еще более грустный вид. — А ещё я боюсь женщин. Вдруг они решат меня убить, когда узнают, что я стану личной подстилкой Дьявола?

— Замолчи, Ольга! — разозлился Вил. — Ты не подстилка! Ты очень хорошая девушка, и Повелитель это увидел. Поэтому ты получила такую сказочную привилегию.

Этого черта невозможно было переубедить. Ну ладно, может, по адским меркам это и было классно, но по моим — нет.

— А женщин не бойся. Зови меня сразу же, и они будут наказаны.

Это меня тоже не устраивало!

— Вил, ты же понимаешь, что я могу не успеть тебя позвать. Я сплю там, придерживаясь земных традиций. А они часто бодрствуют. Однажды я так усну, и все, нет меня. Пожалуйста, Вил, дай нож. Обещаю не использовать его без острой необходимости. К кому мне еще обратиться, скажи? Ты мой единственный верный друг здесь, — проникновенно произнесла я и взяла его за руку, или лапу, нежно сжав ее, выражая тем самым свои чувства.

Вил замер и посмотрел на наши руки, тая на глазах от моей нежности.

— Хорошо. Будет у тебя нож. Маленький подойдет? Куда ты его спрячешь?

— У меня же целая сумка одежды от Люцифера, туда и положу. Спасибо большое, Вил! —Улыбнулась во все зубы я и, поборов отвращение, чмокнула его в щеку.

Черт ошарашенно оглянулся на меня, затем провел рукой по щеке и стал разглядывать свою руку. Потом он исчез, оставив меня на пару минут наедине с собой. Как же мне нравилось быть манипулятором! Дергать людей, точнее, чертей, за ниточки было действительно классно. Что я собиралась делать с этим ножом? Да ничего. Просто хотела знать, что у меня есть хоть какая-то защита. На Люцифера я не собиралась надеяться. Он был больше опасен, чем наоборот. Не знаю, почему я думала, что он убьет меня, когда узнает про энергию? Просто мне так казалось. Наверное, сказывалось земное прошлое. Ведь люди частенько пытаются скрыть что-то от кого-то, думая, что их не поймут и даже осудят, накажут, вынесут приговор. Получается, что я скрывала не что-то, не какую-то вещь... Я скрывала себя саму. Зачем же прятаться? Почему мы так боимся себя? Странно. Магия была естественна для меня, как для ведьмы. Это моя изюминка, моя вторая тень. Так почему я должна скрывать ее от Дьявола? Что в этом такого? Наоборот, своим добровольным признанием я усыплю его бдительность. Он не будет ждать подвоха.

Как я узнала позже, это решение было верным, и я им воспользовалась, правда не так, как хотела изначально. О чем очень жалею теперь.

Вил вернулся с ножом.

— Держи, Ольга. Я очень надеюсь, что ты ничего не замышляешь.

— Да что ты! Как я могу причинить кому-то вред? — Обиженно надулась я, заставляя Вила извиниться и поверить в мою невинность.

Нож был небольшим, но тяжелым. Спрятав его в сумку с одеждой, я еще раз поблагодарила Вила, и он перенес меня в темницу. Я решила ничего не говорить женщинам и действовать по принципу «молчу, пока не спросят». Они ничего не спрашивали, и я, соответственно, молчала. Только Дина кидала недоверчивые взгляды в сторону сумки, ну и в мою тоже. Мелисса тоже, скорее всего, кидала бы такие взгляды, будь она зрячей. Я нервничала и не могла найти себе места. Ведь они все равно узнают про церемонию. Но как отреагируют? Волны страха проходили по телу, заставляя прятать руки в карманы. Они так и чесались рассказать правду и узнать уже, что будет. Подозрительное молчание, наполненное враждебностью, давило похуже свинцовых плит на мозг. Нужно было рассказать им все. Вдруг они меня поймут? Ведь живые существа способны на понимание. Но сделать этого я не успела, к огромному моему сожалению. Меня опередил Вил.

— Ольга, чуть не забыл. Вот, держи еще одну мазь. Обязательно намажь ей тело.

— Для чего?

— Это специальная мазь. Вообще, она предназначается для бездушных рабынь, которые должны пройти церемонию. Они получают удары огненными плетьми. А эта мазь служит неким проводником для огня, как гель для лучшей проводимости тока. У вас на Земле такие используют для некоторых процедур. В твоем случае она нужна для того, чтобы сделать кожу более чувствительной.

Я перевела взгляд на Дину, и по выражению её лица поняла, что мне не поздоровится. Зачем этот Вил приперся именно сейчас? К черту эту его мазь! Мне и так будет больно, какая еще чувствительность нужна была Люциферу?! Моей ярости не было предела. Я была готова придушить Вила собственными руками или использовать нож по назначению.

— Я поняла тебя, Вил. Спасибо, — процедила я сквозь стиснутые зубы, и Вил исчез, сбитый с толку моей реакцией.

Не успела я и слова сказать, как Дина начала орать:

— Вот как значит, дрянь!!! Пудришь нам мозги, а сама собралась проходить церемонию? Думаешь, мы такие дуры? Хотела нас обмануть?

— Нет. Ты, правда, считаешь, что я хочу официально стать подстилкой самого Дьявола? — с издевкой спросила я, а у самой страх стоял комом в горле. — Меня никто не спрашивал!

— Ах, да, тебя же надо пожалеть, несчастная наша. Только подумай, что с тобой сделает Повелитель, когда узнает об обмане? Он тебя своей любовницей хочет сделать, а тут такое. Как тебе перспектива быть разорванной его когтями и зубами? — говорила Дина с явным безумием, ненависть так и грозила хлынуть лавой из ее рта.

Я все ждала, когда у нее пойдёт пена, но так и не дождалась.

— Успокойся, Дина. Подумай об этом с другой стороны. Я стану ближе к Люциферу, он будет расположен ко мне, это шанс для нас.

— Заткнись! Хватит говорить о шансах. Ты тупо нас обманываешь. Я не собираюсь это терпеть дольше. Я зову Дьявола.

— Нет!! — крикнула я, лихорадочно перебирая в голове различные варианты. — Что, что ты хочешь взамен на молчание? Давай договоримся!

— Нет, — злорадно улыбнулась Дина. — Сейчас Хозяин все узнает и убьет тебя, останусь я. Он выберет меня.

От подобной глупости у меня даже голова закружилась. Он ее не выбрал раньше, когда она была целой. С чего теперь-то он должен был это сделать? Я не знала, что мне делать. С одной стороны, я и сама хотела признаться Дьяволу. Хороший шанс. Но с другой стороны, страх заползал под кожей, заставляя руки сжиматься в кулаки и усиленно потеть. Я не хотела больше боли и пыток. И умирать я тоже не хотела. Дьявол и в Африке Дьявол. Он казнит всех и вся без разбора. Почему я должна стать исключением? Он и меня убьет. Я не хотела умирать. Не тогда, когда у меня появилась возможность выжить. Не сейчас... Я цеплялась за любые мысли, за любые решения, но ничего не подходило. Оставалось вытерпеть последнюю боль — церемонию, и моя жизнь возьмет новый курс. Я не могла потерять эту крохотную надежду на лучшую жизнь, не могла...

Значит, я должна забрать чью-то жизнь, чтобы сохранить свою. Другого выхода нет. Кому-то придется умереть. И это буду не я.

— Дина, давай перед тем, как ты позовешь Люцифера, я кое-что тебе покажу. Может, это изменит твое решение.

Она посмотрела пристально мне в глаза, пытаясь понять, что я задумала, но я стойко вынесла ее взгляд, ни разу не моргнув. Рука тихонько двинулась в сторону сумки, которая лежала в шаге от меня. Дина еле встала и заковыляла ко мне. За это время я нащупала в куче одежды нож и сжала его. Было так страшно, как никогда раньше. Адреналин стучал в ушах, отдаваясь дрожью в пальцах. По венам опять побежала энергия, желая вырваться наружу. Но я не могла позволить ей выстрелить, тем самым выдав меня. Собрав всю волю в кулак, я решилась на отчаянный шаг. Дина, по сути, была калекой. А я собиралась напасть на слабого. И мне было плевать. Или ты, или тебя. Светлая часть меня вопила, как умалишенная, призывая остановиться, говоря, что я и так уже в аду. Вот именно! Я и так в аду. Что мне терять? Ну, убью я ее. И что? Кому будет жаль?

— И что ты хотела? Показывай быстрей, и я пойду восстанавливать справедливость, — бросила мне Дина, возвышаясь надо мной, стоя на одной ноге.

Мне снова стало не по себе. Убивать калеку... Разве могла такое сделать Ольга Ланская? Что бы сказала мама, а папа? Они бы отказались от такой дочери. Мама, папа... Их больше не было! И никогда не будет. Никому не будет за меня стыдно, никто меня не спасет. А значит, я сама должна бороться за свое место под солнцем. И я пойду по головам, раскидывая в стороны трупы.

— Сейчас, я достану... Там такая интересная вещь... — бормотала я, делая вид, что роюсь в сумке.

Нож уже давно был в моей руке, но она окаменела. Убить, убить, убить! Эти мысли долбили мой мозг, просто сверлили, глаза застилала пелена, мозг тоже. Просто выжить. А ради этого нужно убить. Нужно так нужно. Не я придумала эти законы природы. Не я.

Резко вытащив руку из сумки, я всадила нож в живот Дины. В ту самую рану, которую сама ей и обрабатывала. Нож вошел глубоко, утопая в ее внутренностях, как в масле. Из глаз потекли слезы, руки затряслись, но дело было сделано. Помутнение рассудка достигло своего предела, у меня сорвало крышу. Вытащив нож из тела Дины, я всадила его еще и еще раз в нее. Дина закричала, таращась на меня в немом удивлении, а я со страшным остервенением втыкала этот чертов нож в нее. Я не могла остановиться. Убить, убить, убить! Дина осела вниз, по ней текла кровь, по подбородку стекали красные струйки и падали на грудь, смешиваясь с брызгами крови из раны. Жуткое зрелище. Тошнотворное. И это сделала я. Я убила человека. Сейчас на моих руках была настоящая кровь, алая и такая яркая. Кровь...

Я рассматривала свои руки так, будто впервые их видела. Это не мои руки. На них кровь. Я не могла. Мысли спутались вконец, загоняя меня в пучину хаоса, забирая весь здравый смысл из меня, опустошая. Мою пустоту в голове разбили скребущие звуки, раздававшиеся со стороны Мелиссы. Она была немой, поэтому царапала стены и била по ним руками. Еще же эта дура осталась! Мысли снова забегали в сумасшедшем ритме, ища решение, как избавиться от Мелиссы. Её убивать — не выход. Что же делать, что делать...

Решение пришло неожиданно. Подставить Мелиссу, подставить всех. Я кинула нож в сторону Мелиссы. Он приземлился в паре сантиметров от нее. Отлично. И так сойдет. Я закричала, зовя Вила, и со всей силы ударилась головой о стену.

* * *

Темнота потихоньку отступала, возвращая разум на место. Туман в голове рассеивался, делая мысли четкими и осознанными. Кровь, крики, страх. Вот что я помнила. Особенно, кровь и страх. Убойная смесь. Движимая страхом, я пустила чужую кровь. Пути назад нет. Но где я сейчас? Меня собираются убивать? И пусть. Я это заслужила. Несмелые слезинки катились по щекам, постепенно превращаясь в ливень. Неужели можно опуститься еще больше? Убила человека, я убила человека!

Чьи-то сильные руки стиснули меня в своих объятиях, заставляя открыть глаза и мужественно встретить все, что приготовил мне Ад. Разлепив кое-как глаза, я увидела перед собой Люцифера и его спальню. Его светящиеся глаза испускали успокаивающий свет, проникающий внутрь меня. Он провел рукой по моим волосам, вдыхая их аромат, который до сих пор ощущался на них. Я затряслась еще больше, понимая, что это конец. Пробив все преграды, слезы хлынули из глаз, заливая все вокруг.

— Прости, прости меня, Повелитель!!! — Кинулась ему на грудь я, захлебываясь в слезах и страхе. Я хваталась за его руки, целовала лицо и просто пыталась повиснуть на шее.

— Что ты делаешь, твою мать? — рявкнул он и отцепил меня от себя. — Что произошло между тобой и другими рабынями? За что ты убила Дину?

— Это... не я, — машинально соврала я. — Это Мелисса. Она всадила Дине нож в живот, я пыталась помочь. — Слезы душили, не давая дышать, и я не могла внятно говорить.

— Успокойся! — приказал он. Его голос отдавался от стен, заполняя собой все пространство, подчиняя.

Я взяла себя в руки и решила идти до конца. Врать, так врать, убивать, так убивать. Опустив глаза вниз, я начала свою исповедь.

— Они узнали, что ты... Вы собираетесь сделать меня своей рабыней. Они хотели убить меня, —всхлипнула я и замолчала, обдумывая дальнейшую ложь.

Люцифер притянул меня к себе, неправильно истолковав мое молчание, и усадил на колени.

— Продолжай. И можно на «ты», — мягко сказал он мне на ухо, и дальше ложь полилась рекой.

— Я уговорила Дину не трогать меня. Сказала, что откажусь от этой чести, быть твоей личной рабыней. А я так хотела! Мы долго с ней говорили, и она согласилась оставить меня в покое, если я сию же минуту скажу тебе о своем решении. Потом она сказала, что теперь ты точно будешь с ней. Мелиссе это не понравилось, и она накинулась на нее с ножом. Где она могла украсть нож? — наивно спросила я и посмотрела на Люцифера.

— Без понятия. Может, украла во время оргии. Но в это мало верится. — Он посмотрел на меня подозрительно.

— Очень странно! — воскликнула я и прижалась к нему. — Она ударила Дину ножом, представляешь? Кровь брызнула во все стороны, много крови, а она все била ее и била. — Я заплакала и уткнулась лицом в грудь Люциферу. — Так страшно. Я боюсь их. Я пыталась помочь Дине, честно! Но не смогла. Смотри, на моих руках ее кровь, — ошарашенно сказала я и показала на руки, переводя взгляд на Люцифера.

— Это всего лишь кровь. Рассказывай дальше.

— Потом… потом, она ударила меня... Я не помню... было больно, и резко опустилась темнота.

— Но Мелисса же слепая вроде была? — продолжал допрос он.

— Да, слепая, что очень странно. Не знаю, она как-то ориентировалась в пространстве. Такое возможно? — включила дурочку я.

— Нет. Что-то у меня не сходится в этой истории. Все слишком странно.

Я решила пустить в ход последнее оружие против Дьявола. Или пан, или пропал.

— Можно кое-что сделать? — осторожно спросила я и подняла взгляд «грустного щенка» на него.

Люцифер прищурился, сканируя меня взглядом. Не найдя ничего подозрительного, он дал добро.

Я развернулась к нему лицом и, прикоснувшись кончиками пальцев к его щеке, нежно поцеловала. Люцифер замер, не отвечая на мой поцелуй, а потом, схватив за волосы, углубил его и стал жестко брать мой рот. Искорки опять побежали по пальцам, как я не старалась их остановить. Оттолкнув Люцифера, я опять заплакала.

— Ты точно убьешь меня.

— Почему?

— Я скрывала от тебя одну важную вещь, — призналась я, решив выложить ему все.

— Какую?

— Вот эту. — Выпустила сноп искр в стену. — После нашего первого раза энергия во мне активировалась и стала расти. Я не знаю, почему. А еще... вот. — Стянула правый рукав кофты и показала ему руку.

— Рука отрастает? — всего-то и спросил он, проводя по ней пальцами и сильно сдавливая, выбивая из меня крик боли.

— Да. Ты убьешь меня, ведь так? — равнодушно спросила я, готовая к положительному ответу и незамедлительному свершению казни.

— Нет. Энергия и энергия. Ты же ведьма, притом сильная. Это закономерно. А рука... Вот это уже интересно. Я не знаю, почему она отрастает. Но обязательно узнаю, — добавил он и посмотрел на меня взглядом "я узнаю все твои тайны".

Но меня этот взгляд не напугал, ведь тайн никаких не было. Кроме самого убийства. То есть я могла никого не убивать?! Могла просто во всем признаться, и все было бы хорошо? Вот я дура! Но сожаления о содеянном не было ни капли. Жизнь женщин все равно была бессмысленна. Но и видеть кровь на своих руках не хотелось.

Словно прочитав мои мысли, Люцифер взял мою руку и поднес к лицу. Я уже вроде привыкла ко всему в Аду, но все равно каждый раз удивляюсь выходкам Повелителя. Он облизал мои пальцы и провел языком по ладони, собирая кровь! Закрыв глаза от удовольствия, он притянул меня к себе и опять поцеловал, начиная срывать одежду. Я была в таком ужасном состоянии, а он пытался меня трахнуть! Кровь не давала мне покоя, нужно было помыть руки. Я так и чувствовала эту липкую пленку, доказывающую мою вину.

— Можно помыть руки? Просто... Я так не могу. Я чувствую эту кровь на себе, — жалобно сказала я, опять строя из себя жертву.

Люцифер разрешил, и я ушла в ванную. Вода текла по рукам, смывая следы преступления, смывая кровь. Я завороженно наблюдала за тем, как раковина окрашивалась в алый, а затем вода уносила кровь. Я действительно сделала это. Осознание не могло никак прийти ко мне. Я своими руками всадила нож в тело человека, пусть и "изжившего" себя человека. Имела ли я право забирать чью-то жизнь? Наверное, нет. Но мне тоже хотелось жить. Они не оставили мне выбора. Я не виновата. Это они не хотели мира. Они!

Люцифер опять удивил своей реакцией. Странный он Дьявол какой-то. Энергия и энергия, подумаешь. Хотя, на самом деле, а что в этом было такого страшного? Ну, пуляюсь я искорками, никому же это вреда не приносит. Правда, он не поверил в то, что убила Мелисса. Нужно быть очень осторожной. Вымыв руки раз на десять, я вышла.

— А можно я помою... свое место жительства? — осторожно спросила я. — Там столько крови.

— Где ты видишь кровь? — задал встречный вопрос он, обводя спальню взглядом.

— Там должна была остаться... — непонимающе ответила я.

— Отныне ты живешь здесь.

— Здесь?!

— Ты не рада?

— Очень рада! Просто... Я же не стала личной рабыней. Церемонии ведь еще не было. На каких правах я буду здесь жить?

— В аду я хозяин! Права даю я, и отбираю их тоже я. Вещи тебе доставят новые.

— Я тут навсегда? — нагло спросила я.

— Ты тут, пока мне не надоешь. Потом пойдешь на корм... кому-нибудь. И церемония состоится. Позже.

Он направился к двери, но я его остановила. Надо было сделать еще что-то для окончательного усыпления его бдительности.

— Не уходи. Мне так страшно, — прохныкала я.

— Здесь тебе нечего бояться. Кроме меня, конечно. Мелисса мертва. Я пока не хочу причинять тебе боль. Отдыхай.

— Уже мертва?

— А чего тянуть? Поднять руку на мою рабыню — непростительный поступок. Демоны разорвали ее тут же. Нож, к сожалению, тоже уничтожили. Вилу нельзя ничего поручить! — злился он. — Но я все равно вычислю предателя, который дал ей нож.

Он был одержим идеей мести, идеей казни. Мне опять стало страшно. Что, если он в итоге догадается, что это я? И Вил знает. Да, он мне помог, уничтожив нож. Но... под пытками и он сдастся. Я решила разбираться с проблемами по мере их поступления. Как показывает практика — решение можно найти всегда.

— Я хочу тебя! — вырвалось у меня.

Секс отвлечет его сто процентов. Во всем у меня был расчет.

Дважды просить никого не надо было. Он набросился на меня, разорвав одежду в два счета, и резко вошел. Секс был на удивление быстрым и... нежным. Он не бил меня, не унижал, не делал ничего из того, что было раньше в обязательной программе. Он просто занимался со мной сексом. Обычным людским сексом. Единственное, он попросил опять выпустить энергию, и я это сделала. Достигнув пика наслаждения, я закричала, посылая энергетический шар в потолок, тем самым его пробивая. На нас посыпалась штукатурка, и мы засмеялись. Я смотрела на смеющегося Дьявола и понимала, что это было так нелепо и необычно, как картина какого-нибудь импрессиониста. Улыбающийся Люцифер. Круто! Впоследствии он мне часто улыбался, пока я не совершила стратегическую ошибку, решив выбраться из ада. Но об этом позже.

Люцифер ушел, целуя меня на прощание и обещая все выяснить. С того дня у меня началась абсолютно новая жизнь. Я стала настоящим жителем ада. На моих руках была кровь, в душе — темнота и в глазах — расчет. Стандартный набор.

Я развалилась на огромной кровати Люцифера, натянув на себя простынь, и заулыбалась, как дура. Больше не было женщин, не было проблем. У меня появился верный песик по имени Вил... и, может быть, в скором времени появится еще один, по имени Люцифер. Мечты, мечты. Но его щит уже упал. Вид любимой рабыни в крови и слезах, причиной которых являлся не он, открыли в нем новые качества. Он жалел меня, а значит, был неравнодушен. Мысли об убийстве отошли на второй план. Кровь уже была на моих руках. Время не повернуть вспять. Так не проще ли забить на это тогда? Главное, не дать Люциферу узнать, кто на самом деле убил Дину. Хотя, мне кажется, что ему было все равно, кто это сделал. Может, лучше было бы признаться, тогда многого бы не произошло? Но судьбу не изменить. Да, и не хотела я.

«Хочешь жить — умей вертеться!»

Это были последние мысли, которые пронеслись в моей голове перед тем, как я уснула, измученная вконец всеми событиями этого дня и довольная своей маленькой, но в то же время сокрушительной победой.

Date: 2015-09-03; view: 297; Нарушение авторских прав