Саут‑стрит, Нью‑Йорк, 19 апреля, 15:40

– Как по‑вашему, что бы это могло значить? – спросил Митчелл, когда Дженнифер передала ему бумагу.

– Не представляю. Но сто миллионов – чертовски большая сумма за консультацию адвоката. Даже такого, который должен платить за этот вид из окна.

Митчелл шагнул вперед, понимающе кивнув. Одинокая яхта скользила по волнам в сторону Лонг‑Айленд‑Саунд, красный парус был наполнен свежим ветром. Вдали возвышалась статуя Свободы, окрашенная лучами солнца; складки ее одежд, зеленые на свету, перемежались темными тенями.

– Да, вид удивительный, – вздохнул Митчелл. – Странно, насколько спокойным город выглядит отсюда. Ни грязи, ни уродства.

– Так почему не наслаждаться видом? – Дженнифер нахмурилась и кивнула на стол Хэммона, который был поставлен так, что сидящий за ним человек смотрел в глубь комнаты. – Когда платишь такие деньги, хочется видеть, на что они уходят.

– Может, ему больше нравились рыбки? – полушутя предположил Митчелл.

Дженнифер кивнула. Шутки шутками, а доля истины в этом была. Аквариум стоял аккурат напротив стола.

– Наверное. – Она подошла поближе. Где‑то в глубине была расположена лампа, красиво подсвечивавшая воду.

– Странно, – задумчиво проговорила она. – Неужели…

И уверенными шагами вернулась к письменному столу.

– Что?

– Я могу понять нежелание смотреть в окно, – ответила она, шаря руками под полированной столешницей. – Может быть, он боялся высоты. Но смотреть на аквариум, в котором нет ни одной рыбы? Не верю.

Митчелл расширившимися от удивления глазами уставился на аквариум, осознав, что в нем ничего нет, кроме искрящихся пузырьков воздуха и нескольких водорослей, колеблющихся в невидимом течении.

– Нашла! – воскликнула Дженнифер, нашарив пальцами, как и предполагала, кнопку. Решительно нажала на нее и подняла глаза вверх. Аквариум с жужжанием отъехал в стену и скрылся из виду. На освободившееся место сверху спустилась белая панель, сровнявшись с окружающими стенами. В центре, в резной золоченой раме, находилась картина.

– Быть не может! – На лице Митчелла застыло удивленное выражение.

На картине был изображен стол, накрытый шалью насыщенного сиреневого цвета. На нем располагалось блюдо с яркими фруктами и ваза с пышным букетом красных цветов.

– Шагал, – медленно проговорила Дженнифер, узнав кисть мастера и подтвердив свою догадку, взглянув на подпись в правом нижнем углу.

– Ценная картина?

– Достаточно ценная для того, чтобы ее тщательно прятали.

– Почему не в банке?

– Может быть, для того, чтобы в любой момент можно было любоваться ею?

– Я думал, богачи покупают все эти дорогие штуки в основном для того, чтобы хвастаться ими…

Дженнифер нахмурилась. Она снова не могла найти изъяна в логике Митчелла.

– Может быть, он не хотел раскрывать, что картина у него? Может быть, эта картина не должна быть у него? Может быть…

Она осеклась, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью, и вытащила из сумки каталог, выданный вчера Коулом. Быстро перелистав его, остановилась примерно на двадцатой странице.

– «Сиреневая скатерть», Марк Шагал. Оценочная стоимость – один миллион долларов.

– Что это? – с любопытством спросил Митчелл.

– Каталог парижского аукциона, – объяснила Дженнифер, взвешивая каждое слово. – Хэммон прятал картину, потому что, судя по всему, она принадлежит кому‑то другому.