Отраженные

Несмотря на то, что Бойл волею судеб считается районом Таранта, говорить об этом месте, как о части столицы Объединённого Королевства было бы не совсем верно. Дело в том, что хоть Бойл формально и является частью Таранта, фактически он существует по своим собственным законам. Промышленный совет по сути не имеет никакой власти в Бойле, городская стража и гвардия не скрывают того, что опасаются патрулировать это место и просто даже бывать там. Таким образом, Бойл предоставлен сам себе, а его обитатели живут жизнью, очень отличной от той, какой привыкли жить мы — я имею в виду цивилизованное гуманистическое общество, о сословиях и социальных статусах речи не идёт.

Разумеется, это связано с тем, что силы, контролирующие Бойл, являются оппозицией даже не властям и конкретно Промышленному совету, а самим устоям развитого общества. Наплевав на государственные законы, нормы морали и догматы нравственности, преступные элементы строят свой собственный социум, основанный на насилии, убийстве, воровстве и тотальной жестокости.

Всё это очевидные истины и пустые слова, не раскрывающие нам реальной картины того, как и чем живёт Бойл. Ведь это не просто неблагополучный район, в котором процент преступников слишком высок. В Бойле преступники — четверо из пяти. Возникает ряд логичных вопросов — они что, воруют друг у друга? Убивают друг друга? Это такая резервация негодяев и душегубов, где они предоставлены сами себе?

Преступный мир представляет собой систему, в которой есть стоящие у руля, есть их ближайшие приспешники, есть марионетки и мелкая шушера, но все они органично и даже гармонично сосуществуют с законопослушным населением. Воры воруют, грабители грабят, убийцы убивают, но всё это контролируется акулами преступного мира. Между бандами и группировками существуют негласные соглашения, их территории имеют относительно чёткие границы, а преступники-одиночки обычно оказываются вынуждены либо принять одну из сторон, либо исчезнуть навсегда. Это лишь вопрос времени. Таков уклад; любой город, стремительно развивающийся или уже достаточно развитый, одной из социальных реалий имеет организованную преступность.

Казалось бы, таков и Тарант. Свои «стабильные» преступники, вышедшие из недовольных системой, из неудачников по жизни, из тех, кто не смог реализовать себя в праведном мире, свои банды и группировки. Небезызвестное воровское подполье, о существовании которого знают все, но едва ли кто может владеть достоверными сведениями об этом образовании; случайные разрозненные банды людей и полуорков, промышляющие на окраинах; шулеры, спекулянты, политические — список можно продолжать бесконечно. Но на фоне этого особняком стоит Бойл.

В Бойле преступниками могут считаться все. От настоящих убийц и грабителей до контрабандистов, специалистов по поддельным документам, половых в трактирах и бродячих певцов. Туда стекаются все, кому нет места в нашем социуме. Это и оказавшиеся без работы охранники и вышибалы, отстранённые о службы за различные правонарушения гвардейцы, разорившиеся дельцы, скрывающиеся от правительства или кредиторов учёные и дворяне, спившиеся возницы и ремесленники… Этот ряд бесконечен. Не только отъявленные негодяи, сумасшедшие и прирождённые убийцы находят своё пристанище в Бойле. Все, кто оступился, иначе и неугодно помыслил, случайно совершил злодеяние — по сути, кто угодно, не вписавшийся в рамки изменчивой и нестабильной жестокой системы, идёт в Бойл.

Почему?

Да потому, что это единственное место, где можно начать всё сначала, где собрались, может, и не самые приятные личности, но уж точно понимающие причину твоего там появления, где есть возможность сублимировать накопившиеся обиды в месть. Бойл принимает всех, кто силён не только телом, но и духом; всех, кому некуда отступать и нечего терять; всех, кто готов начать новую жизнь.

Да, такие речи звучат кощунственно и даже нелепо, если не подкреплять их данными, которые, однако, весьма и весьма сложно получить, поскольку управляющей верхушке совсем не выгодно представлять Бойл в образе мученической и праведно страдающей субстанции. К тому же, обитатели Бойла либо живут без документов, либо пользуются поддельными, поэтому установить их личность и сопоставить эти данные с их прошлым является задачей практически невыполнимой. Я пошёл на один эксперимент, которым хотел доказать верность своей гипотезы о не столь уж безумном и бездумном существовании обитателей Бойла. Я хотел изменить укоренившееся в головах многих тарантианцев мнение о том, что Бойл — это средоточие зла, ад на земле, сборище беспросветных подонков.

Я организовал исследовательскую группу, с которой мы сперва постарались собрать данные обо всех без вести пропавших при таинственных обстоятельствах за последние несколько лет. Отбирали мы исключительно тех, кто не преступал закона, в целом вёл честную и разумную жизнь. Вторым шагом было налаживание контактов с группой информаторов, личности которых я обязался не раскрывать — в том числе и под страхом физической расправы.

Скажу лишь, что лица эти были не совсем в ладах с законом. Мы заключили нечто вроде договора, согласно которому информаторы разыщут мне в Бойле тех, кто подходит под описание без вести пропавших, благо данных у нас имелось достаточно.

Каково же было моё удивление, когда я узнал: едва ли не половина этих лиц на данный момент обитает в Бойле. С некоторыми мне даже удалось встретиться и побеседовать не тему их нынешней жизни и причин, побудивших её, собственно, начать.

Выяснилось, что вчерашние оружейники, банкиры, учёные, танцовщицы, литераторы и изобретатели ныне занимаются примерно тем же, чем и раньше, но теперь они, с одной стороны, изолированы от нашего честного и чистого общества, с другой же, свободны в своём полёте, пусть он и значительно более опасен.

В силу того, что я скован обязательствами перед этими гражданами, я не могу подтвердить своё исследование ни документальными данными, ни доказанными фактами, а потому моё исследование не может иметь статус официального и достоверного.

Я надеюсь лишь, что мой авторитет может стать подтверждением моих слов. Хотя если эта статья и будет воспринята как фикция — я тоже не сильно расстроюсь. По крайней мере, об этом узнают.

Я только хочу призвать наше общество не только смотреть, но и видеть, не только слушать, но и слышать, не только верить, но и сомневаться.