Лунный вездеход, подаренный неопытными нашими друзьями. Еще не успеют гости уйти,

как им придется испытать разочарование: все, что можно руками отвинтить от вездехода -

отвинчено. А что будет с миром, когда Матвей научится владеть отверткой?

Что ж, пусть. Ничего не жалко. Любознательность мальчика - самая дорогая, драгоценная

Вещь в нашем доме, и мы все бережем ее, боимся сломать.

Кажется, мальчик может замучить вопросами с десяток взрослых, и все беседы с ним

кончаются одинаково: "Ой, ну хватит тебе Матвей, перестань!" Но все-таки он успевает

Кое-что урвать, прежде чем кончится наше терпение.

Однако лишь только он успокоится, я сам начинаю приставать к нему: а почему здесь

лежит лед, а там все растаяло? А почему над троллейбусом два провода, а над трамваем

один?

Он смешно пожимает плечами, как взрослый. Я молчу. Навязывать объяснения нельзя. Не

То важно, чтобы мальчик знал про троллейбусы, пусть и не знает. Важно рождение

вопроса. Наконец спрашивает довольно вяло: "А почему два провода?" Ну и что ж, что

вяло, - а ведь спросил! Когда он спрашивает - мучение, когда не спрашивает -

Беспокойство. Потому что именно от любознательности зависит будущее его учение в

школе и его интерес к людям. Любознательность так и разделяется: одним больше

Интересен мир (природа, техника, искусство), другим - человек. Мы больше беспокоимся

О любознательности первого рода, потому что она сказывается на отметках; но именно

Любознательность второго рода, интерес к человеку, определяет душевные свойства

Ребенка.

Интерес, рождаемый любознательностью, дает первый толчок воображению.

Пушкинский Дон Гуан, впервые увидев Дону Анну на кладбище, жалуется слуге

Лепорелло:

Ее совсем не видно

Под этим вдовьим черным покрывалом,

Чуть узенькую пятку я заметил.

На что умный Лепорелло, хорошо знающий своего хозяина, отвечает: