Июля 1941 года 1 page

В этот день перешли в наступление войска 21-й и соседней 13-й армии. Но так как времени на подготовку практически не было, а также отсутствовали средства усиления для развития наступления, то значительных результатов от него ожидать не приходилось. В это время очень сложная обстановка складывалась севернее, в районе Смоленска: две танковых группы противника, 2-я и 3-я, с боями двигались на восток, готовясь охватить город с севера и с юга. Мужественно сражались с противником на этом направлении части и соединения 22-й, 19-й, 16-й и 20-й армий. В более благоприятном положении оказались бойцы и командиры 21-й армии, так как немцы в районах её наступления чувствовали себя как бы в глубоком тылу, так как фронт был уже далеко впереди. К тому же основные подвижные средства (танки) группы армий «Центр» были задействованы в боях в направлении Смоленска и Ельни.
Л. М. Сандалов писал: «…когда мы только занимали оборонительный рубеж по реке Проня, в штаб армии стали поступать тревожные сведения о форсировании противником Днепра к северу и югу от Могилёва. Мы с членом Военного совета Ф. И. Шлыковым поехали уточнять обстановку к командиру 63-го стрелкового корпуса, оборонявшегося по Днепру перед городами Рогачёв и Жлобин. Это был мой старинный знакомый комкор Л. Г. Петровский.
Леонид Григорьевич не заставил себя упрашивать.
— Здесь у нас не «Рогачёвские маневры», — сказал он с иронией, — хотя мы и обороняемся под Рогачёвом. Ночью в полосе соседней армии кто-то действительно проворонил переправу вражеских танков через Днепр. А теперь, когда гитлеровцы захватили на восточном берегу плацдарм, сил для уничтожения их не хватает.
— У нас здесь тоже немцы пробовали форсировать Днепр, но с большими потерями были отброшены назад, — заметил начальник политотдела корпуса полковой комиссар Воронов.
— Утром сюда приезжал командующий нашей двадцать первой армией генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, — продолжал Петровский.
– Поставил меня в известность, что к Быхову через Довск выдвигается 151-я стрелковая дивизия. Слух мой резанула названная Леонидом Григорьевичем фамилия командующего армией:
67
— Позвольте, почему Кузнецов? Разве Герасименко уже не командует армией?
— Командует, да не нашей, — ответил Петровский. – Вы, как я вижу, оказавшись в тылу, совсем отстали от жизни. А жизнь не стоит на месте. Два дня назад командование Западного фронта стало главным командованием Западного направления. Армии группы Будённого, в том числе и двадцать первая, переданы в непосредственное подчинение главкома Западного направления Маршала Тимошенко. …
Герасименко тоже получил новое назначение, а к нам пришел Кузнецов. По его приказу готовлю наступление на Бобруйск»101.
Боевой приказ командующего 21-й армии
№ 03/оп на овладение Бобруйск, Паричи …
Штарм 21 Гомель. 13.7.41 02.41
Карта 500 000
…2. 21 армия переходит в наступление, имея задачу овладеть Бобруйск, Паричи; одновременным наступлением из района Таймоново, Шапчицы в направлении Комаричи, Быхов уничтожить группировку противника, действующую в быховском направлении.
3. 67 ск (102 и 151, 187 сд) с 696 гап ПТП, 15 минб, прочно обеспечив правое крыло армии с севера на рубеже Зимница, Нв. Быхов, в 8.00 13.7. главными силами наступать в направлении Шаптицы, Комаричи, Быхов и уничтожить группировку противника, действующую в быховском направлении. Немедленно закрыть фронт, отрезав танки противника от его пехоты. Граница слева - Ширки, (иск.) Гадиловичи, Чигиринка (35 км зап. Нв. Быхов).
4. 63 ск (61, 167, 154 сд) с 387 гап, 503 гап, 318 гап (БМ), 5 и 6 минб с фронта Рогачев, Жлобин перейти в наступление. Задача — во взаимодействии с 66 ск уничтожить жлобинско -бобруйскую группу противника и захватить Бобруйск. В дальнейшем быть готовым к наступлению в северном направлении. Главными силами корпуса начать наступление 17.00 13.7.
Граница слева — Лопатино, Стрешин, (иск.) Паричи и далее р. Березина.
5. 66 ск (232 и 75 сд) с 51 и 52 бепо прочно удерживать рубеж по вост. берегу р. Лань 75 сд. Главными силами атаковать по зап. берегу р. Березина. Задача — охватить Бобруйск и отрезать глубокие резервы противника от его частей на фронте, не допустив движения противника с запада на восток от Бобруйск, уничтожая его тылы по частям.
68
Исходное положение 232 сд — Якимовское, Страковичи.
6. Командиру 117 сд с 110 сд, 36 лап, 537 кап выдвинуться на вост. берег. р. Днепр на участке Зборово, Рогачёв, Жлобин, Стрешин, устье р. Березина, прикрыть наступление армии.
7. 25 мк (50 тд, 219 мсд), сосредоточив 219 мсд в районе Рудня, Борхов, Прибор (15-25 км зап. Гомель) и 50 тд в занимаемом районе, быть готовым развивать наступление в быховском и бобруйском направлениях.
8. Командирам корпусов в ночь на 13.7 овладеть зап. берегом р.Днепр в районах Нв. Быхов, Шапчицы, Зборово, Рогачёв, Жлобин и подготовить переправы для наступления главных сил.
9. ВВС армии с утра 13.7 иметь задачами:
а) разбомбить переправы противника через р. Днепр у Быхов;
б) уничтожить авиацию противника на аэродроме Бобруйск;
в) прикрыть переправы армии на р. Днепр;
г) во взаимодействии с наземными войсками 67 и 63 ск уничтожать противника на поле боя.
10. Командирам частей и соединений организовать уничтожение танков противника огнем артиллерии. Трусость и панику пресекать на месте.
Командующий войсками 21 армии генерал-полковник Кузнецов
Член Военного совета дивизионный комиссар
(фамилия и подпись члена Военного совета в приказе отсутствует. – Г. Т.).
Начальник штаба 21 армии генерал-майор Гордов102
Судя по приказу, ВВС (Военно-Воздушные Силы. — Г.Т.) 21-й армии к этому времени были в боеспособном состоянии. Особенно необычно для 1941 года звучит пункт об уничтожении противника на поле боя силами авиации во взаимодействии с войсками 67-го и 63-го стрелковых корпусов. Однако, читая воспоминания об этих событиях бывшего командира 167-й стрелковой дивизии комбрига В. С. Раковского, приходишь к выводу, что немцы все-таки препятствовали переправе наших войск с помощью авиации, об участии советских самолетов в наступательных
боях у него ничего не сказано.
Боевой приказ № 6 штакор. 13.07.41 Городец
… 3. 63 ск переходит в наступление в общем направлении Бобруйск с задачей во взаимодействии с 66 ск уничтожить Жлобинско-Бобруйскую группировку противника и захватить Бобруйск.
69
Начало наступления главными силами с рубежа зап. берега р.Днепр в 17.00 13.07.41.
4. 61 сд с 1/420 кап и 6 минб/ без 1 роты/ переправиться через р. Днепр в районе Зборово, Озерище и к 3.00 14.07 занять район Фалевичи, Новоселки, Тихиничи, свх. Тихиничи, в дальнейшем наступать в направлении Староселье, Старцы. Для обеспечения правого фланга корпуса выделить усиленный батальон, которым к 24.00 13.07 занять и оборонять Озераны, не допуская противника с северо-востока и с севера. Граница слева: Зборово, (иск.) Рогачёв, Жиличи, Букин…103
Маршал Г. К. Жуков вспоминал: «В то время, когда противник вел наступление к востоку от Днепра, части 21-й армии (командующий Ф. И. Кузнецов) форсировали 13 июля Днепр, освободили Рогачёв и Жлобин и с боями двинулись в северо-западном направлении на Бобруйск. Главный удар осуществлял 63-й стрелковый корпус, которым командовал генерал Л. Г. Петровский»104
Маршал А. И. Ерёменко отмечал: «…В первом эшелоне предстояло наступать шести дивизиям, во втором двигалась 151-я стрелковая. Развить успех должны были 219-я мотострелковая и 50-я танковая дивизия. Однако они фактически не успели сосредоточиться к назначенному времени.…
Действия первоначально развивались успешно, к 20 часам 13 июля основные силы армии преодолели водную преграду и продвинулись за Днепр на 8 - 10 км… В течение следующих двух дней, преодолевая упорное сопротивление, соединения продвигались вперед, пройдя еще 4 - 6 км, и к исходу 16 июля достигли рубежа Веричев, Заболотье, Рудня. В этом районе находились авангарды 1-й кавалерийской дивизии из состава 24-го танкового корпуса 2-й танковой группы Гудериана. Эта дивизия передовыми частями выходила в район Нового Быхова. Сбив ее заслоны, 63-й корпус форсировал Днепр, освободил города Жлобин и Рогачёв»105.
Представляют собой несомненный интерес воспоминания участника тех далеких событий и одного из организаторов переправы через реку Днепр, бывшего командира 167-й стрелковой дивизии этого корпуса генерал-майора Раковского Василия Степановича. Он написал довольно яркую и убедительную картину происходивших событий, показал все трудности организации переправы и первого боя на западном берегу Днепра в то же время героизм и желание защищать Родину
70
солдат и командиров. Из-за такого редкого и уникального свидетельства привожу его в виде исключения полностью.
В. С. Раковский вспоминал: «12 июля к 12 часам я был вызван на командный пункт командира корпуса, имея с собой все данные о состоянии частей и их боеспособности. На КП Л. Г. Петровского был и командующий 21-й армией. Я представился командующему, и он устно отдал мне приказ, суть которого была такова:
Перед 167-й дивизией противник в данный момент занимает оборону на широком фронте и достаточных резервов не имеет.
Приказываю:
13 июля в 15.00 167-й стрелковой дивизии форсировать р. Днепр и занять г. Рогачёв, имея в виду дальнейшее наступление в направлении Бобруйска.
Для меня этот приказ был неожиданным, так как раньше никаких признаков на переход в наступление с форсированием Днепра не было. 167-я дивизия занимала оборону тоже на широком фронте и к наступлению была не готова. Поэтому я обратился к командующему армией с просьбой увеличить время на подготовку. Однако командующий разъяснил, что времени дать не может.
Тут же с КП комкора я передал по телефону начальнику штаба полковнику Чечину распоряжение: собрать командиров частей, их заместителей и начальников штабов, вызвать к реке переправочный парк дивизии. Но в ответ он сообщил, что переправочный парк дивизии сегодня уничтожен авиацией противника. Положение резко осложнялось. Перед моим уходом Л. Г. Петровский сообщил, что придает 167-й дивизии корпусной артиллерийский полк, командир которого находится уже на пути к моему КП, и кроме того сказал, что он в 15.00 будет в районе переправы у Рогачёва. На обратном пути мы с комиссаром А. Г. Сергеевым обдумывали план действий, исполнение которого могло встретить немало затруднений. На командном пункте дивизии все офицеры были уже в сборе. В нескольких словах я изложил боевую задачу, очень коротко заслушал соображения начальника инженерной службы и начальника артиллерии дивизии. Чтобы дать командирам частей возможно больше времени для подготовки и организации боя, приказ отдал коротко.
Очень краток был и полковой комиссар Сергеев при изложении политической задачи. План форсирования Днепра был прост, так как, кроме десятка обыкновенных лодок никакого переправочного имущества не было.
71
Суть плана состояла в том, чтобы форсировать Днепр на двух полковых участках. 520-й стрелковый полк (командир полка подполковник Иван Яковлевич Некрасов) переправлялся у подорванного деревянного моста близ Рогачёва. 615-й стрелковый полк (командир полка полковник Ефим Георгиевич Голобоков) имел целью активными действиями с применением дымовой завесы на возможно более широком фронте отвлечь внимание противника от основного направления. Средства переправы — подручные и лодки, которые имели командиры полков. Задача 520-го полка состояла в овладении г. Рогачёв, 615-го полка — в захвате плацдарма глубиною 1,5 - 2 км. У западного берега Днепра скопилось много плотов и сплавного леса. Было решено под прикрытием артиллерийского огня переправить отряд для захвата этого леса, чтобы построить из него штурмовой мостик для пехоты. После отдачи приказа комиссар дивизии А. Г. Сергеев, начальник политотдела батальонный комиссар Герасименко и почти весь состав политотдела направились в части. Сергеев выехал в 615-й полк, так как его участок был удален на значительное расстояние, а средства обеспечения этого полка были незначительны. Политические работники, коммунисты разъясняли личному составу задачу и значение ее выполнения. Все было направлено к тому, чтобы уничтожить фашистов в этом районе. Сложность обстановки, тяжесть борьбы еще больше сплотили личный состав дивизии, воины были готовы выполнить поставленную задачу. Только эта самоотверженная решимость помогла нам преодолеть препятствия, и дивизия, растянутая более чем на 30 км по фронту, смогла, произведя перегруппировку, начать наступление с форсированием крупной водной преграды на подручных средствах. Погода стояла солнечная, жаркая. На берегу, под прикрытием
леса и кустарника шла интенсивная подготовка, прибывало одно подразделение за другим. Воины совершали быстрые переходы. Теперь уже все знали, что будет наступление, и были воодушевлены этим. Очень помогло нам то, что еще до начала артиллерийской подготовки приехал Л. Г. Петровский. Помню, я пришел в район Рогачёвского моста и в это же время подъехал туда комкор. Мы вместе проверили подготовленность подразделений первого эшелона к форсированию.
Это были роты 2-го батальона 520-го полка. Под руководством капитана Покатило и политрука Козлова они готовились выбросить под прикрытием артиллерийского огня на лодках первый десант, состоящий из штурмовых отрядов по захвату плацдарма. Леонид Григорьевич дал им несколько ценных советов.
72
Начальник артиллерии дивизии полковник Рудзит доложил о готовности артиллерии и минометов к открытию огня. Ровно в 15.00 началась артподготовка. Такого сильного огня до этого наступления на нашем участке еще никогда не было. Три артиллерийских полка, артдивизион и минометы обрушили на противника шквал огня. На противоположном берегу видно было, как заметались ошалелые фашисты.
С первым артиллерийским залпом от берега отошли лодки со штурмовыми отрядами. Спецотряды по сплаву плотов и сооружения штурмового мостика совместно с саперами начали сплав. Другие солдаты саперного батальона подтягивали эти плоты, крепили их к сваям разрушенного моста, несли с уцелевшей части моста настил и стлали штурмовой мостик. Противник настолько был ошеломлен и деморализован, что в начале не оказал никакого сопротивления. Но вскоре гитлеровцы опомнились и обрушили на переправы артиллерийский и минометный огонь, начали бомбить их с самолетов. На реке создалось тяжелое положение, но воины дивизии продолжали выполнять поставленную задачу. Очень молодой недавно сформировавшийся саперный батальон блестяще справился с возложенной на него задачей. Штурмовой мостик на всю ширину реки был построен очень быстро. Я до сих пор не могу без волнения вспоминать тот героический момент, когда, не обращая внимания на взрывы снарядов, мин и авиабомб, саперы продолжали упорно и самоотверженно работать. К сожалению, память не сохранила фамилии героев-саперов. С наведением штурмового мостика началась переправа всего 520-го полка, затем 465-го. Решение на переправу обоих полков у Рогачёвского моста подсказал мне Леонид Григорьевич. Дело в том, что 615-й полк, выполнив задачу по отвлечению противника, не смог полностью осуществить переправу на своем участке, так как там условия были особенно трудными, хотя несколько взводов переправилось и удерживало небольшой плацдарм на правом берегу. Попытка переправить остальные подразделения полка в этом районе стоила бы нам больших потерь и отняла много времени.
Как только 520-й полк переправился, началось наступление, завязался упорный бой в г. Рогачёве. Противник, используя заранее приспособленные здания, оказывал упорное сопротивление. Воины
дивизии, пренебрегая опасностью, самоотверженно бросались в бой и громили опорные пункты противника. Я помню доклад командира 520-го стрелкового полка подполковника Ивана Яковлевича Некрасова о героических поступках солдат и офицеров.
73
Во время боя за город между полками образовался некоторый разрыв. Гитлеровцы пытались атаковать во фланг, и правофланговое подразделение начало отходить, тогда сержант Лукьянченко выскочил вперед и крикнул: «Ни шагу назад! Бей захватчиков!» он бросился к пулемету, который замолчал и с небольшой дистанции начал расстреливать вражеских солдат. Следуя его примеру, подразделение открыло губительный огонь по фашистам, и противник вынужден был отойти. Во время этого боя героически погиб командир 2-го батальона 520-го полка капитан Покатило, который первым форсировал Днепр и первым ворвался в Рогачёв. После гибели командира батальон продолжал выполнять задачу. Бой в городе Рогачеве продолжался до 23 часов 14 июля. Используя темноту, гитлеровцы отошли за р. Друть. Как только пехотные подразделения 520-го и 465-го полков переправились по штурмовому мостику, саперный батальон приступил к устройству переправы для артиллерии. Переправа к рассвету 15 июля была закончена, и первым пошел 576-й артиллерийский полк под командованием подполковника Степана Ефимовича Попова. Гаубичный полк под командованием майора Лихачёва оставался на прежних позициях. Тыловые части и подразделения не переставали работать, всю ночь обеспечивая воинов всем необходимым, в том числе и питанием. По телефону я доложил командиру корпуса о последних событиях и получил от него распоряжения привести все в порядок и после переправы 576-го артиллерийского полка продолжать наступление. На следующий день дивизия, обеспеченная за ночь всем необходимым, возобновила наступление. Мы, продвинувшись на 10 - 12 км, встретили упорное сопротивление. Гитлеровское командование перебросило резервное соединения, начались ожесточенные кровопролитные бои. Несмотря на то, что мы понесли значительные потери, был тяжело ранен командир 520-го полка И. Я. Некрасов, дивизия не только отразила все атаки свежих сил врага, но и значительно потеснила их, заняв, еще несколько населенных пунктов»106.
На схеме, приведенной в книге генерал-полковника Г. Гудериана «Воспоминания солдата», видно положение соединений 2-й танковой группы на 13-е июля 1941 года и направление удара Западного фронта под командованием маршала С. К. Тимошенко с гомельского направления. Город Рогачёв на схеме почему-то нанесён на восточном берегу.
74

107
Г. Гудериан записал в дневнике: «13 июля начались ожесточенные контратаки русских. С направления Гомель на правый фланг танковой группы наступало около двадцати дивизий»108
Восемь имевшихся в 21-й армии на момент начала наступления соединений, со вспомогательными частями, превратились в дневниковых записях генерала Г. Гудериана в двадцать дивизий. Из политдонесения 61 сд от 13.07.41, подписанного старшим батальонным комиссаром К. А. Бочкарёвым. К 17.00 первый батальон 66 сп и второй батальон 307 сп форсировали Днепр. К 23 часам полностью переправились на северный берег р. Днепр 307 сп, первый батальон 66 сп, второй 221 сп. Ос-
75
тальные подразделения и части сосредотачиваются и производят переправу109
Судя по итогам первых боев 21-й армии, немецкое командование и ее разведка просмотрели концентрацию советских войск в районе Гомеля. Поэтому возможность контрудара в направлении Бобруйска не ожидалась и силы гомельской группировки были неизвестны.
Ф. Гальдер писал: «Гомельская группировка. Она до сих пор не была выявлена нашей разведкой. Значительная ее часть в настоящее время, по-видимому, перебрасывается на участок перед 2-й танковой группой. Существенного значения придавать этой группировке не следует»110.
Несмотря на то, что начальник генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер считал, что придавать серьезное значение гомельской группировке не стоит, после успешного начала наступления 21-й армии он изменил свое отношение. Правда, Ф. Гальдер предполагал, что эта группировка будет переброшена для сдерживания дальнейшего наступления Г. Гудериана, т. е. где-то в район Ельни, Смоленска. «… Гомельская группировка противника пока еще в бой не вступила»111.
Очевидно, информация о начале контрнаступления на запад на Бобруйск и на север на Быхов к моменту записи к Ф. Гальдеру еще не поступила.

Из воспоминания Юрия Константиновича Дмитриева, профессора, доктора технических наук, сына воентехника 2 ранга Константина Сергеевича Дмитриева – офицера штаба 61-й стрелковой дивизии:
«13 июля проводы очередного эшелона 61-й сд на фронт, тайный выезд с этим эшелоном отца из Пензы (со штабом (?), в составе
76
которого он был). Объявился начальству отец только в пути. Служивший по вольному найму, он не подлежал призыву в Действующую Красную Армию в связи с физическим дефектом - сросшиеся пальцы левой руки. «Я — член Партии. Не могу отсиживаться в тылу, когда другие воюют»,— говорил отец, объясняя свой поступок».

На снимке слева направо Дмитриевы:
Матильда Александровна, сын Юрий, Константин Сергеевич.
Из письма С. В. Кондакова: «Здравствуй, дорогая Маня!... Маня, вот уже около полмесяца как нахожусь на Западном фронте, которым командует тов. Тимошенко и Мехлис. После 3-х - 4-х дней боёв было несколько дней затишье, потому что на этом участке немцев разбили и отбросили. Теперь мы начали продвигаться вперёд. Здоровье как моё, так и командиров и бойцов хорошее, настроение бодрое. Все горим желанием разгромить наголову врага, вторгшегося на нашу священную землю…Бобруйское направление БССР дер. Верчеевка».
14 июля 1941 года
Внезапность наступления войск 21-й армии, особенно ее 63-го и 66-го стрелковых корпусов, нанесших удары по наиболее слабым местам обороны немцев и значительно продвинувшихся в западном и северо-западном направлениях, серьёзно обеспокоили гитлеровское военное командование.
Маршал А. И. Ерёменко вспоминал: «Вскоре, однако, в полосе наступления 63-го корпуса, наносившего главный удар, резко возросло
77
сопротивление неприятеля, развернувшего все силы 53-го армейского корпуса 2-й полевой армии.
Продвижение 66-го корпуса, фактически его 232-й дивизии, действовавшей в первом эшелоне, развивалось успешно. Не встречая серьезного сопротивления, дивизия к исходу 14 июля передовыми подразделениями вышла в район 25 - 40 км южнее и юго-западнее Бобруйска. Гитлеровское командование всполошилось, опасаясь за тылы своих войск, наступавших на Могилёв, и направило из своего резерва против 66-го корпуса 43-й армейский корпус в полном составе, а затем еще две пехотные дивизии»112.
Из политдонесения 61 сд от 14 июля 1941 года, подписано старшим батальонным комиссаром М. А. Бочкарёвым.
К 9.00 14 июля 1941 года 307 сп с дивизионом лап подошел к р. Друть в районе Близнецы. 221 сп вышел на р. Друть, вступил в соприкосновение с противником. 66 сп двумя батальонами форсировал р. Днепр с приданными артсредствами и направился по указанному маршруту.113
Открытка от К. С. Дмитриева:
«14 июля. 9 ч. утра. Подъезжаю к Ряжску. Ночь спал замечательно, настроение хорошее. За меня не беспокойся, Юрику скажи, чтобы меньше плакал. При первой возможности опять напишу открытку, ну больше вряд ли напишешь. Всем привет. Юрик и Шурик, пришлю адрес. Пишите чаще, на что вы имеете больше возможности. Целую всех крепко, Костя».
Из воспоминаний генерал-полковника Л. Рендулича, в июле 1941 года генерал-майора командира 52-й пехотной дивизии (его соединение захватило города Бобруйск, Рогачёв):
«Когда моя дивизия, занимая полосу на левом фланге корпуса, в июле 1941 года вела на Днепре оборонительные бои на 20-километровом фронте против пяти русских дивизий, которых, кроме того, поддерживали двадцать батарей Московского артиллерийского училища, большое значение имело установление направления главного удара. Дивизионные резервы были сосредоточены позади левого фланга, а ближайшие германские войска находились на удалении 30 км от них… это был первый серьезный бой минувшей войны»114
В записях начальника генерального штаба сухопутных сил Германии Ф. Гальдера уже просматривается беспокойство за дальнейшее развитие событий на гомельском направлении.
78
Ф. Гальдер записал в дневнике: «…На южном фланге появились первые признаки начинающегося контрудара силами выявленной нами гомельской группы противника» 115.
И далее он рекомендует командованию направления главного удара на Восточном фронте: «Командование группы армий «Центр» должно обратить внимание на свой правый фланг»116.
15 июля 1941 года
Командующий группой армий «Центр» настолько привык без особых проблем продвигаться на Восток, что ощутимый удар во фланг и тыл его войскам воспринял крайне болезненно. Фельдмаршал, очевидно, уже забыл, что русские защищали свою Родину от захватчиков. А в качестве кого здесь выступал он?

117
79
Ф. фон Бок отмечал: «…Русские начинают наглеть на южном крыле 2-й армии. Они атакуют около Рогачёва и Жлобина…около Рогачёва и Жлобина войска противника силами до двух дивизий завязали сражение с 255-й дивизией. Но положение здесь сравнительно благополучное, так как за боевыми порядками дивизии располагаются 53-й армейский корпус и другие части.118
…Вейхс напомнил мне, что главной задачей 2-й армии…является обеспечение безопасности ее правого фланга и соответственно правого фланга группы армий. Я сказал, что это может быть достигнуто в том случае, если противник, атакующий сейчас в районе Рогачёва, будет отброшен за Днепр… Я сказал ему, что 4-я армия направила 1-ю кавалерийскую дивизию к Старому Быхову, чтобы она атаковала оттуда в южном направлении по обеим сторонам Днепра».119
Из письма старшего батальонного комиссара К. А. Бочкарёва к сыну, который должен был пойти в 1941 году в первый класс.

Все центральные информационные издания Советского Союза отреагировали на июльские события на Западном фронте, произошедшие на реке Днепр в районе городов Рогачёва и Жлобина. Для начала Великой Отечественной войны это было первое известие об освобождении прежде захваченных противником городов и десятков населённых пунктов. Информационным изданиям ранее приходилось стыдливо умалчивать об оставлении десятков крупных и малых городов, сотен населённых пунктов. Привожу статьи специальных корреспондентов, опубликованные на первых страницах газет «Правда» и «Известия» — это была настоящая первая ласточка грядущих больших побед.

52012-02-12 08:55:12

· Дворянкин С.А.

· Администратор

· Откуда: г.Пенза

· Зарегистрирован: 2010-01-24

· Приглашений: 0

· Сообщений: 8674

· Уважение: [+8/-0]

· Позитив: [+74/-0]

· Провел на форуме:
4 месяца 15 дней

· Последний визит:
Сегодня 02:04:52

80


81
16 июля 1941 года
Письмо от К. С. Дмитриева:
«Здравствуйте, дорогие! Привет вам и тысяча наилучших пожеланий. Есть такая станция — Отрожки, это в 10 клм. от Воронежа. Через 30–40 м. будем в Воронеже, едем хорошо. Не совсем хорошо то, что скучновато ехать, все сутки проходят в сне и еде. Разнообразит поездку незнакомая местность. Сейчас сижу в павильоне. Наш поезд (вернее, наши вагоны) подготавливаются к пересылке в Воронеж. Интересно, как ваши дела, пензяки? Как Юрик? Так ли продолжает плакать? Малик, устраиваясь на работу, обращай внимание на то, чтобы не было вечерних работ. Это одно. И другое: устраивайся вообще на работу, где не так будешь загружена. Матери я послал открытку, в которой написал, что еду к новому месту. Ну, вот и все. Знаешь, родная! Я хочу тебя попросить не нервничать и не расстраивать себя зря. Ведь «страшен черт только так, как его малюют». Ну, вот и все. Привет всем нашим, Фене и другим, которые спросят, пишу ли я. Палагиной передай, что ее прямо герой, сегодня ночью все время сидел в тамбуре и пел, я спросил его, писал ли он, так нет, говорит, что ещё рано, пусть поскучает. Целую крепко, Костя. Поцелуй Юрика. Здравствуй, милый Юрик. До места ещё не доехал. Как приеду, напишу, и ты мне тоже напиши. Юрочка, ты не шали, будь послушен и не балуй в детсадике; если не будешь послушен, писать не буду. Побегу, вагоны отправляются. Письмо опущу в Воронеже. Целую крепко, папа. Приехал в Воронеж. 11 ч. 35 мин. утра».
Ф. Гальдер, убежденный в успешном окончании войны для Германии, даже не беспокоился о появлении свежих дивизий противника на фланге наступающей группировки своих войск. Наоборот, разгро-
82
мив с начала войны четыре армии Западного фронта (3-ю, 4-ю, 10-ю, 13-ю), он с оптимизмом смотрел в будущее. Единственное, что привлекло его внимание, — сведения о большом количестве советской артиллерии.
Ф. Гальдер записал в дневнике: «Противник силою до семи дивизий перешел в наступление из района Гомеля, на правом фланге группы армий «Центр». Это, по-видимому, вся гомельская группа, которая таким образом, оказывается скованной на этом участке120. …В районе Жлобина и Рогачёва противник переправился на западный берег Днепра. Переправа войск продолжается. Обнаружено большое количество артиллерии»121.
17 июля 1941 года
Особенно эффективные меры гитлеровское командование предприняло против наступавшего на правом фланге 21-й армии 67-го стрелкового корпуса. Его соединения вынуждены были остановить дальнейшее наступление и с боями отходить назад. Маршал А. И. Ерёменко отмечал: «…выдвинутые гитлеровским командованием соединения предприняли ряд сильных контратак. Особенно активно действовали они в направлении на Пропойск (Славгород), Рогачёв и Житковичи. Пехота противника, поддерживаемая танками, начала обходить фланги выдвинувшихся вперед соединений и армии. 67-й корпус, прекратив попытки продвинуться вперед, стремился прикрыть правый фланг армии, его 151-я стрелковая дивизия уничтожила до полка пехоты противника, а 132-я под давлением превосходящих сил отходила к Новому Быхову, в районе которого перешла к обороне»122.
Из боевого приказа 63-го стрелкового корпуса № 8 от 17.07.41.
Перед фронтом корпуса обороняется 255 пехотная дивизия противника.
…4. 61 сд с 6 минометной батареей без 1 роты, привести в порядок части и обеспечить справа действия корпуса, наступая с ближайшей задачей овладеть Тихиничи, Сухое Болото и последующей выход на рубеж свх. Жиличи…, отм. 150,1 (2 км ю-з Сл. Пархимковская). Разведку вести на Озераны, Бол. Крушиновка, Осовник, Добысна.
83
Граница слева Рогачёв, иск. Хаманы, иск. Ямное, иск. Мал. Бортники. Ответственность за стык со 167 сд возлагаю на командира 61 сд.123
Открытка от Дмитриева:
«г. Курск, 17.07.41
Здравствуйте, дорогие! Доехал хорошо, все благополучно. Здоров. Как видишь, Малик, я пишу достаточно часто. Не знаю, получили ли мои ранее посланные открытку и письмо. Днями должны ехать наши. Напиши, какие письма ты получила. Всем привет. Юрик, родной, я жду от тебя письмо. Как только напишет мамочка, обязательно напиши и ты. Пиши больше и чаще, Малик. Напишу при первой следующей возможности. Целую, Костя. Поцелуй Юрика».
Из воспоминаний Л. Рендулича, бывшего командира 52-й пехотной дивизии: «Фланговый удар 52-й пехотной дивизии под Рогачёвом 16 и 17 июля 1941 года. В то время как 53-й армейский корпус двумя дивизиями переправился 14 июля 1941 года через Десну в районе Бобруйска и продолжал марш в направлении Рогачёва, входившая в состав корпуса 52-я пехотная дивизия получила задачу перейти Десну и двигаться по шоссе в направлении Могилёва. Это направление уводило дивизию резко в сторону от корпуса, и поэтому ожидалось, что 53-я дивизия будет переподчинена наступавшей на Могилёв танковой группе Гудериана. Вечером 14 июля дивизия закончила переправу через реку и утром продолжала свой марш. Песчаная дорога шла через огромный лесной массив. Густой лес по обе стороны дороги препятствовал движению воздуха, и марш длительное время проходил в густой, доходившей до верхушек деревьев пыли, что потребовало от личного состава крайнего напряжения. Вечером, пройдя 30 км, дивизия прямо на дороге сделала привал. В это время в ее штаб прибыл офицер — представитель находившегося в Бобруйске командования корпуса. Радиостанция дивизии была неисправна. Офицер, информируя об обстановке, сообщил, что примерно в 10 км западнее Друти и Днепра, в районе Рогачёва, корпус вступил в бой с превосходящими силами противника, и передал мне приказ: по возможности быстрее перебросить на машинах один полк на левый фланг ведущих бой частей, оставшиеся части дивизии сразу
84
же повернуть на юг, вывести в район Озераны и там принять все необходимые меры для нанесения удара восточнее Друти в направлении на Рогачёв. Сильно уставшим войскам предстояло пройти от 15 до 20 км. Большая часть сил замыкавшего колонну дивизии полка на транспортных машинах была направлена в указанный район. Этому полку я придал легкий артиллерийский дивизион. После короткого привала части и подразделения дивизии двумя колоннами пошли по двум дорогам, из которых одна проходила вблизи Друти и вела на Озераны; другая, находившаяся в 6 км западнее первой, также вела на юг. Штаб дивизии находился в восточной колонне. Разведывательному батальону было приказано: выйти в район Озераны и на рассвете приступить к ведению разведки восточнее Друти в направлении Рогачёва и западнее этой реки — в направлении на юг. Кроме того, был выслан конный офицерский дозор с задачей установить связь с войсками, ведущими бой на юге. Состояние дорог было неизвестно. Восточная дорога проходила по глубокому песку. Уставшие лошади шли с трудом, да и машинам
было не легче. Западная дорога, несмотря на стоявшую несколько недель жаркую, сухую погоду, оказалась сильно заболоченной и проходила через многочисленные топкие места. Машины и артиллерийские орудия продвигались по ним с большими трудностями и лишь с помощью специально выделенных для этого людей. На рассвете восточная колонна подошла к Озеранам. Западная также вышла на опушку леса. Разведывательный батальон, подойдя к Озеранам, заставил русские дозоры отойти на восточный берег Друти. Кавалерийский эскадрон стал преследовать их, но, поскольку восточный берег был покрыт густыми зарослями, я решил придать разведывательному батальону пехотные подразделения. Как выяснилось, реку Друть можно перейти вброд. У населенного пункта находился наплавной мост, который русские оттащили к восточному берегу. На юге простирались необозримые поля картофеля и созревших
хлебов. Утром из района боев доносился лишь слабый гул нечастой артиллерийской стрельбы, который вскоре стал быстро нарастать. В первой половине дня сильно измотанному личному составу дивизии пришлось дать возможность отдохнуть. Не успели мы расположиться в Озеранах, как с восточного берега какая-то русская батарея открыла по этому населенному пункту огонь. Один за другим стали загораться деревянные дома, и нам пришлось его оставить. Вскоре батарея была подавлена. Я стал обдумывать поставленную передо мной задачу. Удар в направлении на Рогачёв, если он удастся, несомненно, должен дать
85
очень большой эффект. Но в условиях, когда в дивизии осталось только две трети ее состава, возможность такой удачи была весьма сомнительной. Местность, поросшую густым лесом, можно было разведать лишь в течение длительного времени. Разведывательный батальон докладывал, что натолкнулся на противника, силы которого установить не удалось. Направленная на юг разведгруппа сообщила, что наши войска ведут тяжелые бои примерно в 10 км западнее Друти и Днепра, что северные фланги наш и противника открыты и что туда уже прибыли подразделения нашего полка. Сложившаяся обстановка давала полное основание полагать, что удар дивизии в южном направлении, по флангу контратакующего противника, может обеспечить нашим частям необходимую поддержку. Я принял решение: никакой подготовки удара восточнее Друти не проводить, а нанести удар западнее реки во фланг и тыл противника. С донесением и обоснованием своего решения я направил офицера в штаб корпуса, Который находился в 45 км по прямой, в Бобруйске. На скорый ответ рассчитывать не приходилось. В данном случае речь шла о нетипичном фланговом ударе, которому лишь в теории, в учебниках по тактике, может быть отведена какая-то роль. В этой обстановке многое зависело от реакции русских на наши действия, поскольку сведениями о нашей дивизии они должны были располагать. Уменьшить эффективность нашего удара они могли лишь при условии, если бы встретили нас наступательными действиями с тем, чтобы разбить или хотя бы задержать дивизию по возможности дальше от района, где уже разгорелись большие бои. В группировке сил дивизии учитывалась именно эта возможность. Но противник избрал другое решение, которое долгое время оставалось для нас неясным, так как воздушной разведки мы не имели. Во всяком случае, в этой неясной обстановке, как того требуют уставы, я ждал от противника самого разумного решения. В первой половине дня из дивизии, которая вела бои на фланге, прибыл офицер и, сообщив, что дивизия не в состоянии сдержать натиск русских, попросил срочно оказать ей помощь. Около полудня я отдал приказ о подготовке к наступлению и порядке ведения его. Оба полка наступали в первом эшелоне, из левофлангового полка я изъял один батальон в качестве дивизионного резерва, в который входил еще саперный батальон. За каждым полком следовал легкий артиллерийский дивизион, а тяжелый артдивизион шел на некотором удалении в центре. Разведывательный батальон прикрывал фланги и тыл дивизии. Когда подготовка к наступлению уже шла полным ходом, из штаба корпуса прибыл офицер с приказом, требовавшим срочно продви-
86
гаться в южном направлении и нанести по противнику отвлекающий удар с целью облегчить положение наших сражающихся войск. Офицер ехал по нашему старому маршруту, и трудная лесная дорога задержала его прибытие. Около 12 час. 30 мин. дивизия построилась для марша. С чердака дома, стоявшего на гребне высоты, я мог наблюдать ее движение. На полях были видны лишь многочисленные небольшие темные пятна разрозненных подразделений. Примерно через час стали видны первые разрывы русских снарядов, и вскоре после этого в бой вступила наша артиллерия. Свой командный пункт я расположил неподалеку от наблюдательного пункта командира тяжелого артдивизиона. Обстановка прояснилась, и стало очевидным, что между северным флангом своих наступающих войск и рекой Друть противник перешел к обороне. И хотя, как выяснилось, он располагал значительными силами (пять дивизий), им было принято самое неудачное решение. Свое наступление он приостановил, и это дало мне возможность подтянуть сначала главные силы ранее отправленного на машинах полка, от которого в бою участвовали лишь некоторые подразделения, а затем и артдивизион. Через час после начала артиллерийского огня в бой вступила пехота. Она очень быстро сблизилась с противником. Вскоре выяснилось, что захват рощи на пологом скате высоты и расположенной рядом с ней небольшой деревни должен оказать решающее влияние на успех наступления. В этом направлении и был сосредоточен огонь дивизионной артиллерии и находившихся в этом районе орудий поддержки пехоты и минометов. Овладеть деревней и рощей в ходе первой атаки не удалось. Лишь после нескольких огневых налетов и повторной атаки деревня и роща были взяты, и сразу же после этого нашим частям удалось вклиниться в оборону противника на других участках. Противник немного отошел. Как и ожидалось, по нашим наступающим войскам с восточного берега реки был открыт фланговый огонь, в том числе и тяжелой артиллерией, подавить который не представлялось возможным, и поэтому нам пришлось держать свой левый фланг на удалении 3 - 4 км от реки. Наступление продолжалось. Однако к исходу дня войска снова натолкнулись на сильную оборону противника. Под покровом темноты они произвели перегруппировку, чтобы продолжить наступление на следующий день. Прежде всего, были сосредоточены необходимые силы и средства на направлении главного удара, который предполагалось нанести примерно в центре. Направление главного удара определялось на основе данных наблюдения и итогов боевых действий минувшего дня, а также с учетом
87
оценки местности, произведенной еще до наступления темноты. В ближнем тылу вскоре началось оживленное движение транспорта. Раненых выносили с поля боя и грузили в санитарные машины, которые по возможности ближе подходили к переднему краю. От подразделений к обозам направлялись специально выделенные люди, которые подтягивали повозки, и в первую очередь полевые кухни, как можно ближе к своим ротам. Некоторые потери были понесены от внезапных налетов артиллерии противника. Но в целом условия для материального обеспечения войск здесь складывались довольно-таки благоприятные. Противник, будучи отброшенным назад, по ночам предпринимал бессистемные вылазки. При его более активных и организованных боевых действиях движение вблизи фронта было бы невозможно, и все необходимое для боевой деятельности войск несколько километров пришлось бы нести на руках. Я побывал у командиров полков и батальонов, которым на следующий день предстояло действовать на направлении главного удара. Личный состав фактически не имел возможности передохнуть. Но солдат к этому привык. Где бы он ни находился, если у него не было каких-либо важных задач, он всегда старался выспаться. Даже во время движения солдаты нередко находили время для сна. Иначе они не смогли бы выдержать напряжения боев, длившихся многие дни и ночи. Непосредственно перед этим контрударом дивизия в течение двух недель беспрерывно вела тяжелые оборонительные бои. Под нашим натиском русские немного отошли. Войска соприкосновения с противником не потеряли. Утром 17 июля мы продолжали наступление, задача которого состояла в том, чтобы, отбрасывая противника, прижать его по возможности ближе к реке и выйти на шоссе Бобруйск — Рогачёв. Эта задача была решена. В 2 км южнее шоссе я приостановил наступление дивизии. Дальше на юг, в полосе соседнего корпуса, противник также отошел на несколько километров к реке. Части соседнего армейского корпуса перешли к преследованию его. После этого полоса наступления корпуса шириной 16 км была передана дивизии. Фронт к этому времени продвинулся примерно на 6 км ближе к рекам Друть и Днепр. Двумя другими дивизиями корпус продолжал наступление в южном направлении. Как теперь стало известно, фланговым ударом дивизия не только сорвала наступление русских, но и отбросила противника непосредственно к рекам. В этих боях было взято в плен 1000 человек. Примерно такие же потери противник понес убитыми и ранеными. В то же время наши потери оказались неожиданно малыми»124.
88
Редкая возможность увидеть развитие хода наступательного боя в районе северо-западнее и западнее Рогачёва глазами противника. Судя по географии событий, командиру 52-й пехотной дивизии пришлось столкнуться во встречном бою с частями 61-й и 167-й стрелковых дивизий. Конечно, война без потерь не бывает, но в данном случае генерал-майор Л. Рендулич явно завышает потери Красной Армии и принижает свои. Этот вывод следует сделать хотя бы из того, что сам гитлеровский генерал приводит в пример помимо боестолкновений стрелковых соединений неоднократный обстрел его войск вражеской артиллерией, в том числе и тяжёлой. Вряд ли её огонь не корректировался артиллерийскими наблюдателями. Судя по имеющимся документам, к организации артиллерийского огня в 63-м стрелковом корпусе относились серьёзно. Да и цифра попавших в плен в количестве 1 000 человек явно нереальна. Исходя из находящихся в ГАПО (Государственный архив Пензенской области) карточек на военнопленных, абсолютное число пензенцев из состава 61-й стрелковой дивизии, попавших в плен, датируется серединой и второй половиной августа 1941 года.
18 июля 1941 года
А. И. Ерёменко отмечал: «…передовые соединения 21-й армии продолжали попытки развить первоначальный успех в направлении Бобруйска, однако силы врага перед их фронтом все более наращивались, а контратаки, артиллерийское и авиационное воздействие усиливались. В этот день стало ясно, что главные силы гитлеровцев на этом направлении получили задачу приостановить дальнейшее продвижение 63-го стрелкового корпуса. Однако, отразив все контратаки, его дивизии оставались на прежних рубежах. 66-й корпус 232-й дивизией вел упорные бои на рубеже Боровая, Королёв, Свобода. Остальные соединения армии занимали рубеж по восточному берегу Днепра. Сюда подтягивались новые, правда, незначительные силы из тылов. Отходящая по Березине Пинская речная военная флотилия вела бои с противником в 5 км севернее Паричей. 50-я танковая дивизия, завязав бои с моторизованными частями противника в районе Машевской слободы, уничтожила в эти дни до 10 танков, несколько десятков автомашин и до 500 солдат и офицеров противника. Другие соединения 25-го механизированного корпуса продолжали сосредоточения в районе Новозыбков»125.
Из боевого приказа 63-го стрелкового корпуса № 9 от 18.07.41.
Перед фронтом корпуса действуют 267, 52 и 255 пд противника.
89
…3. 63 ск в 17.00 18.7.41 атакует на всем протяжении своего фронта и к исходу дня 18.7.41 разгромить группировку противника и выйти на фронт Капустино, Форштедт. 4. 61 сд с батальоном 240 сп, отрядом капитана Габараева обеспечивая правый фланг корпуса по рубежу Мадоры, Хлебиц, Близнецы атаковать противника на фронте Хомичи, Запольские, Колоссы уничтожить противника и к исходу 18.7. овладеть рубежом Тихиничи, Бронное, дальнейшее наступление в направлении Иличи. Граница слева иск. Рогачёв, иск. Наденовичи, иск. Мал. Бортники, иск. Волосовичи…126
Из боевого приказа по 63-му стрелковому корпусу видно, что перед его фронтом за считанные дни уже прибавились две, 52-я и 267-я, пехотные дивизии гитлеровцев. Наступательные задачи перед ним остались прежними, несмотря на то, что 25-й механизированный корпус не поддержал атаку советских войск на Бобруйск, так как танкисты и мотострелки уже были задействованы в боях, поддерживая 67-й стрелковый корпус фронтом на север.
Из распоряжения № 6 штаба артиллерии 21 армии от 18.7.41
В расходовании снарядов руководствоваться нормой на 19.7 - 3/4 б/к, (боекомплекта. - Г. Т.) на 20.7 - 1/2 б/к, на 21.7 - 1/4 б/к Врио нач. артиллерии 21 армии - Снегирев.127
Открытка от Дмитриева:
«18.07.41. Брянск.
Здравствуй, Малик! Еду хорошо. Вчера искупался, да ещё как! Здоров, настроение хорошее, все благополучно. Получила ли ранее посланные открытки и письмо? На днях — зарплата. Деньги вышлю немедленно. Юрочка! Скажи мамочке, чтобы она написала мне, как ты себя ведешь, не балуешь ли. Сынка, баловать нельзя, будь послушен. Малик, на днях напишу письмо. Целую, Костя. Поцелуй Юрика. Привет всем».
Напряжение боев на правом фланге группы армий «Центр» с каждым днём возрастало. Обе стороны вводили в бой подходившие с тыла
90
свежие соединения и части. Командование 21-й армии вынуждено было задействовать части 50-й танковой дивизии 25-го механизированного корпуса, так и не дождавшись его полного сосредоточения.
Ф. фон Бок. «Положение на южном крыле 2-й армии ухудшилось. Противник на этом направлении нарастил свои силы до восьми дивизий; кроме того, согласно данным разведки, у русских есть в резерве танковый корпус. Вейхс сообщил мне, что ему, возможно, придется направить в этот район 13-й армейский корпус. Я заявил, эта мера крайне нежелательна и может рассматриваться только в самом крайнем случае»128.
19 июля 1941 года
Несмотря на определенные успехи советских войск на бобруйскобыховском направлении, фельдмаршал фон Бок с оптимизмом смотрел в будущее, рассчитывая на имеющиеся у группы армий «Центр» резервы, которые он приберегал до этого для развития дальнейшего наступления на Москву.
Ф. фон Бок. «Я считаю угрозу южному флангу 2-й армии преувеличенной; при всем том противник продолжает контратаковать и на юге. Там находятся два усиленных корпуса и 31-я дивизия, которая сегодня была задействована 2-й армией для атак в южном направлении»129.
20 июля 1941 года
Наступательный порыв дивизий стрелковых корпусов 21-й армии был настолько высок, что, несмотря на увеличивающееся количество противостоящих войск противника, наступление продолжалось до конца июля 1941 года.
Маршал А. И. Ерёменко отмечал: «…21-я армия продолжала вести исключительно упорные бои с подходившими частями двух армейских корпусов противника на рубеже Ржовка, Куликовка, Прибор, Въюн, Реста, Рудня и на подступах к Бобруйску с юга на рубеже Стасевка, Боровая, Глеб, Рудня, Черные броды. Перед фронтом армии, всё более наращивая силы на участке Рогачёв, Жлобин, развертывался 53-й армейский корпус противника, а на участке Стасевка, Глеб, Рудня, Черные броды — 43-й армейский корпус, в районе Житковичи сосредоточивались части 45-й и 293-й пехотных дивизий»130.
91
Из боевого приказа № 10 63 ск. Рогачёв 20.7.41. 3 ч. 50 мин.
Противник 267, 52 и 255 пд по прежнему обороняется перед корпусом. …61 сд с – с прежними средствами усиления прочно удерживая занимаемое положение обеспечить правый фланг корпуса, не допуская переправы противника через р. Друть обеспечивая отрядом Габараева направление Озераны. Граница слева прежняя…131
Из политдонесения 61 сд от 20 июля 1941 года
Красноармеец 131 озад Нечанов был дважды ранен, но отказался эвакуироваться в госпиталь и остался в строю. Зам. политрука 66 сп Спирихин Н.И., идя в бой, написал заявление о приеме в партию. Командир 6 роты 221 сп младший лейтенант Филайчук был застрелен немецким офицером. Подписал за комиссара 61 сд Бочкарёв.132
Открытка от Дмитриева:
«20.07.41. Гомель.
Как видите, доехал до Гомеля, еду дальше. Вся дорога прошла совершенно спокойно. Немного соскучился о вас. Ну да ладно, скоро будем опять вместе. А к этому времени Малик должна немного поправиться, что можно достичь только тогда, когда ты будешь спокойна, верь меньше слухам и жди писем. Но ни в коем случае никому и ничему слышанному не верь, т.к. разговоров, бесспорно, много, но правды в них никакой, в этом я убедился. Ну, все. Целую крепко, Костя. Юрика поцелуй. Всем привет».
Ф. Гальдер записал: «На южном фланге группы армий противнику удалось вклиниться в наши боевые порядки».133
21 июля 1941 года
Во второй половине июля понесшие серьёзные потери части стрелковых корпусов 21-й армии были вынуждены оставлять с большим трудом отвоёванные у врага позиции. Отходя с боями под мощным давлением противника, стрелковые дивизии закреплялись на новых рубежах обороны. Правый фланг 63-го стрелкового корпуса продолжала надёжно прикрывать 61-я стрелковая дивизия полковника Н. А. Прищепы.
92
А. И. Ерёменко отмечал: «Противник все сильнее контратаковал на жлобинско-рогачёвском направлении и в районе Паричей, а на правом фланге армии, на участке 67-го корпуса, утром 21-го июля нанес удар из района Куликовки и овладел районом Реста, Журавичи, Шапочицы, Веричев. Наши войска, действовавшие западнее Рогачёва и Жлобина (61, 167, 154, 117-я дивизии, 110-й стрелковый полк 53-й дивизии), встретили сильное сопротивление частей 53-го армейского корпуса противника, перешедшего к обороне на рубеже Озераны, Тихиничи, Стреньки и контратаковавшего в разных направлениях. Наши части вынуждены были отказаться от дальнейших попыток наступать на Бобруйск и направили все усилия на удержание занятых рубежей. До 22 июля они в основном удерживали их. Наша паричская группировка (232-я стрелковая дивизия), атакованная двумя дивизиями 43-го армейского корпуса с фронта и одной дивизией во фланг от Слуцка, к исходу 21 июля отошла на рубеж Паричи, Слободка, Оземля и здесь закрепилась. В последующие дни, под угрозой полного окружения, сильно поредевшие части 63-го корпуса и действовавших совместно с ним дивизий отошли к реке Днепр на участке от Жлобина до Рогачёва»134.
Из боевого приказа № 11 63 ск от 21.7.41 4.00 Рогачёв …4. 61 сд не допуская переправы противника через р. Друть к исходу дня овладеть рубежом Маньки, Семенковичи переправу через р. Друть на рубеже Озераны прикрывать отрядом капитана Габараева. Граница слева иск. Турск, иск. Рогачёв, иск. Надейновичи, иск. Мал. Бертинки.135
Из политдонесения 61 сд от 21 июля 1941 года
В 221 сп мужество и стойкость проявил лейтенант Кисляков, зам. политрука Тижанов, сержант Стукало, младший политрук Бойко…. Подписал Бочкарёв.136
Чтобы задержать продвижение противника в восточном направлении, в Ставке было принято решение об обороне города Могилёва даже в случае его полного окружения врагом. В связи с этим командующему 13-й армией генерал-лейтенанту В. Ф. Герасименко пришла телеграмма лично от И. В. Сталина. «Герасименко. Могилёв под руководством Бакунина сделать Мадридом».
93
Практически оборонял город 61-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Ф. А. Бакунина. Особенно отличилась в боях в окруженном Могилёве 172-я стрелковая дивизия генерал-майора М. Т. Романова.
Л. М. Сандалов писал: «…20 июля мы получили телеграмму от Маршала Тимошенко, в которой сообщалось, что 4-я армия поступает в оперативное подчинение командарма-13. Чтобы уточнить наши дальнейшие задачи, я на рассвете 21 июля направился на КП 13-й армии. … Василий Филиппович Герасименко, уже знакомый мне по 21-й армии, выглядел действительно мрачнее обычного. Способный, оперативно грамотный командир, он очень быстро поднимался по служебной лестнице и накануне Великой Отечественной войны командовал уже Приволжским военным округом. Положение временно исполняющего командарма явно тяготило его. … Вступая в командование 13-й армии, я предложил начальству недурной план разгрома противостоящего нашей армии противника. … Но на следующий день получил вот эдакое послание от Верховного Главнокомандующего. Он положил на стол телеграмму. Это была очень лаконичная директива: «Герасименко. Могилёв под руководством Бакунина сделать Мадридом».
— Что ж, — сказал я, пробежав телеграмму глазами, — если корпус Бакунина успел построить вокруг Могилёва кольцо оборонительных сооружений, он может сыграть видную роль во вражеском тылу. Герасименко опять нахмурился и ничего не ответил мне»137.
Слова И. В. Сталина «Могилёв под руководством Бакунина сделать Мадридом» можно воспринимать как пример боёв в 1930-х годах в Республиканской Испании в полном окружении и сражаться с врагом до конца. Несколько позже, когда на западном берегу Днепра оставался 63-й стрелковый корпус, его ожидала участь 61-го стрелкового корпуса 13-й армии, который, сражаясь в полном окружении и находясь в глубоком тылу противника, практически израсходовав боеприпасы, понеся серьёзные потери, оставаясь без продовольствия, был вынужден прорываться на восток, оставив тяжело раненных бойцов и командиров. Ставка до последнего момента не разрешала отвести 63-й корпус на восток. И только лишь 14 августа 1941 года к исходу дня корпус генерала Л. Г. Петровского переправился на восточный берег, находясь уже в полном окружении. Из воспоминаний участников этих событий так и остаётся неясным, разрешила ли Ставка отвод корпуса через Днепр
94
или это произошло по приказу командующего Центрального фронта, который понимал, что корпус, выполнивший до конца свою задачу на западном берегу, был теперь обречён на неизбежную гибель.
Письмо от К. С. Дмитриева:
«21.07.41
Здравствуй, дорогая Малик! Все время, когда условия позволяли писать, я писал, каждый день. Сегодня мы разгружаемся, дальше идем собственным ходом. Когда смогу написать, сказать трудно, но верь, ради того, чтобы ты была спокойна, буду писать как можно чаще. Пару слов о впечатлении, оставленном от проеханных мест. Со всех основных пунктов я писал тебе. Больше всего мне понравился Воронеж. Красивый город, с трамвайным движением. Народ очень культурный и приветливый, правда надо сказать, что вообще по всему пути нас встречали и провожали самым приветливым образом. Весь путь проехали совершенно спокойно, правда в одном месте появился самолет, но наш «ястребок», внезапно появившись, быстро снизил и посадил его. Все это было сделано без единого выстрела. Вот все более интересное о проеханном. О том, что пройдем, напишу при возможности Малик, родная, самое основное, что меня беспокоит, это то, что будешь напрасно волноваться. Не надо, Малик, ведь я же не один, и ведь не обязательно я должен не вернуться, верь в лучшее. Ну, пожалуй, и все. Жди письмо. Это письмо отправляю с проводником. Будь здорова, не волнуйся. Целую крепко-крепко. Костя. Поцелуй Юрика. Всем привет. Ну, смотри, не куксись, спокойствие прежде всего. Целую крепко, Костя.
40 клм. от Рогачёва.
Письмо от С. В. Кондакова: «Здравствуй, милая Маня!... В данное время царит затишье, по которому можно писать письма… О себе сообщу весьма коротко здоров, спокоен, охвачен глубокой ненавистью к фашистским гадам за то, что они топчут, жгут, уничтожают всё живое и прекрасное в нашей советской Белоруссии. Бои идут жестокие, постепенно продвигаемся вперёд, выгоняя и уничтожая это чёрное, хищное вороньё. Часть моих командиров
и бойцов выбыла из строя, но батарея как боевая единица прочна и готова выполнять в дальнейшем боевые задачи…»
95
Ф. фон Бок отмечал: «Весь день одна за другой следовали мощные атаки противника против южного фланга и фронта 2-й танковой группы (Гудериан)… Ситуация на южном крыле 24-го танкового корпуса (Гейр фон Швеппенбург) приобрела такой угрожающий характер, что я вынужден был отдать приказ 2-й армии срочно восстановить положение. С точки зрения армии этим должен был заняться 13-й корпус в полном составе. Более того, чуть позже армия стала разворачивать и 4-й корпус, чтобы противостоять русским войскам, непрерывно атаковавшим южное крыло группы армий. Нельзя отрицать, что наш основательно потрепанный оппонент добился впечатляющих успехов! Раппорты воздушной разведки указывают на то, что противник задействует против нашего южного фланга дополнительные силы»138.
22 июля 1941 года
Из боевого приказа № 12 63 ск от 22.7.41 10.30
…61 сд с прежними частями усиления в течение 22.7.41 улучшить свои тактические позиции и занять удобный рубеж для атаки на рассвете 23.7. 41. Граница слева прежняя...139
Ф. Гальдер отмечал: «На Днепре в районе Нов. Быхова противник также продолжает удерживать свои позиции и оказывает упорное сопротивление»140.
23 июля 1941 года
Из боевого приказа № 13 63 ск от 23.7.41 7.50
…61 сд с отрядом Габараева, 6 минб без 1 роты прочно обеспечивать правый фланг корпуса, ведя сильную разведку Рогачёв — Нов. Быхов организовать заграждение в районе Калиничи, Слобода, Родомысль, Цибрин, Боребуха и не допустить противника на юг вдоль тракта Быхов — Рогачёв выдвинув для этой цели 307 сп и отряд Габараева...141
24 июля 1941 года
На левом фланге 66-го стрелкового корпуса 21-й армии по противнику нанесла удар конная группа генерал-полковника О. И. Городови-
96
кова в составе трёх кавалерийских дивизий со средствами усиления. Они обошли Бобруйск с юга и, выйдя на шоссе, подходившее к городу с запада, полностью перекрыли по нему движение. А. И. Ерёменко вспоминал: «... из-за левого фланга 232-й дивизии в район юго-западнее и западнее Бобруйска прорвалась наша кавалерийская группа (три дивизии), создав угрозу коммуникациям 2-й немецкой армии. С целью ликвидации прорыва гитлеровцы выдвинули сюда три пехотные дивизии из резерва главного командования. Они действовали здесь в течение трех недель по охране тылов и коммуникаций, оказавшихся под угрозой наших конников»142.
Из политдонесения 61 сд от 24 июля 1941 года
…Хорошо действовали разведчики 66 сп Мухин и Брунов, они во время разведки забросали окопы врага гранатами. Младший сержант Стукало храбро сражался во время боя, а когда командир взвода был ранен, Стукало принял командование на себя. Мужественно вели себя зам. политрука Жиганов и Филиппов. Командир роты 66 сп лейтенант Лисин будучи в разведке был трижды ранен, несмотря на это Лисин продолжал выполнять боевой приказ и только после его выполнения т. Лисин с помощью боевых товарищей вернулся в батальон. Героически дрались в борьбе с фашистами: командир 7 стрелковой роты, член ВКП/б/ т. Туляков — пять раз роту водил в атаку, своим примером мужества и отвагой увлекал роту вперед. Младший политрук Девяткин и командир роты 221 сп т. Елисеев семь раз водили роту в атаку. Они погибли на поле боя. Младший сержант 4 стрелковой роты 221 сп Лямунов заменил в бою командира роты. Товарищ Лямунов один сражался против 7 немецких автоматчиков, 4-х убил, а 3-е обратились в
бегство. Русская винтовка и две гранаты выручили т. Лямунова... Подписал Бочкарёв.143
В связи с создавшейся обстановкой возникла необходимость выделения войск, сражавшихся на гомельском направлении, в отдельное боевое объединение. 24 июля 1941 года Западный фронт был разделён. На базе управления 4-й армии создавался Центральный фронт, который просуществовал практически в течение месяца — до 25 августа 1941 года.
Маршал Г. К. Жуков вспоминал: «Для обороны гомельского направления Ставка образовала Центральный фронт, включив в него 4-
97
ю, 13-ю и 21-ю армии Западного фронта, дравшихся на рубеже Сеща — Пропойск и далее на юг по реке Днепр»144.
Л. М. Сандалов отмечал: «В те дни Западный фронт основные свои усилия и внимание сосредоточил на сражении, разыгравшемся у стен Смоленска. Руководить войсками левого крыла, действовавшими на реке Сож, под Бобруйском и в районе Мозыря, командованию фронта становилось день ото дня труднее. Исходя из этого, Ставка Верховного Главнокомандования для удобства управления выделила из состава Западного фронта войска его левого крыла и образовала из них новый фронт — Центральный. В его состав с 25 июля переходили 21-я и 13-я армии. Войска 4-й армии передавались в состав последней, а наши армейское управление развертывалось в управление Центрального фронта с дислокацией в Гомеле. Командующим войсками нового фронта был назначен генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, начальником штаба — я.145
…К вечеру весь штаб Центрального фронта разместился в бывшем дворце усадьбы (князей Паскевич-Эриванских) и прилегающих к нему флигелях. В обширном парке развернули свою деятельность различные фронтовые службы. Располагавшийся здесь до нас штаб 21-й армии переместился поближе к своим войскам. Теперь этой армией командовал генерал-лейтенант М. Г. Ефремов»146.
25 июля 1941 года
Ход развития событий в полосе наступления и обороны 21-й армии подробно рассматривает А. И. Ерёменко. Он поясняет причины, из-за которых 63-й и 66-й стрелковые корпуса, так удачно начавшие наступление в районе Бобруйска и находившиеся с юга на его окраинах, так и не смогли овладеть этим городом. Подробно рассматривается формирование нового оперативного направления для 21-й армии фронтом на север.
Маршал А. И. Ерёменко вспоминал: «…21-я армия, как сосед на севере — 13-я армия, были переданы из состава Западного фронта во вновь созданный Ставкой Центральный фронт. За время действий в составе нашего фронта войска 21-й армии прошли немалый боевой путь, доказав, что Красная Армия и в тех же условиях была способна на активные наступательные действия. Подводя итоги действиям армии в течение июля месяца, следует подчеркнуть, что 21-я армия, еще не закончив полностью сосредото-
98
чения, получила задачу 13 июля перейти в наступление на Бобруйск, уничтожить переправившегося через Березину противника и захватить г. Бобруйск как важный оперативно-стратегический узел дорог. Корпусам армии предстояло форсировать р. Днепр и встречным ударом разгромить гитлеровские части, находившиеся в этом районе. По плану операции в первом эшелоне наступало шесть дивизий, во втором – для развития успеха развертывались 151-я стрелковая, 219-я мотострелковая и 50-я танковая дивизии. Таким образом, на главном направлении удара была создана такая группировка, которая была способна разгромить противостоящего ей в то время противника. Но нашему наступлению помешали следующие обстоятельства: а) пехота не получила танковой поддержки и наступала не всегда уверено; б) господство авиации противника, в силу которого она почти безнаказанно бомбила наши боевые порядки, сильно задерживало продвижение наших частей; в) особенно отрицательно сказалось на наступлении 21-й армии на Бобруйск то, что правая группировка 2-й танковой группы Гудериана — 24-й танковый корпус (3-я и 4-я танковые, 29-я моторизованная и 1-я кавалерийская дивизии) 12 июля 1941г. прорвала наш фронт на левом фланге 13-й армии в районе Новый Быхов, Быхов и развила успех на восток, что создало серьезную угрозу правому крылу 21-й армии. Командующий армии вынужден был бросить для прикрытия своего правого фланга сначала 219-ю мотострелковую и 50-ю танковую дивизию, а затем 151-ю и 132-ю стрелковые, а в дальнейшем в этом же направлении была использована и 117-я стрелковая дивизия. В результате образовался новый боевой участок на рубеже Пропойск, Быхов фронтом на север, появилось новое операционное направление, теперь уже удар армии распылился по двум направлениям, устремленным на запад, на Бобруйск и на север, на Могилёв. Эта основная причина, почему армия не могла решить задачи вых