Ритуальное насилие в отношении детей в центрах повседневного попечения

Сьюзен Дж. Келли, Ph.D., R.N.

Немного существует таких проблем в сфере дурного обращения с детьми, которые вызывали бы такие сильные эмоции, как то, что было названо ритуальным насилием. К несчастью, профессионалы склонны занимать крайние позиции относительно распространенности ритуального насилия и достоверности отчетов детей-жертв и взрослых, переживших это. К одной крайности относятся те, кто безответственно уверяют в отсутствии подтверждающих данных о том, что десятки и сотни людей ежегодно приносятся в жертву в ритуальных сатанистских культах. Подобные преувеличения и неверные истолкования имеют деструктивные последствия. Одним последствием является ненужный страх и истерия, создаваемые подобными голословными утверждениями. Другим результатом этих необоснованных заявлений является то, что некоторые профессионалы, в ответ экстремистам, автоматически отделываются от всех голословных утверждений относительно ритуального насилия как от ложных. Эти скептики, которые придерживаются другой крайности, полагают, что якобы жертвы ритуального насилия были охвачены истерией, групповой заразой или имели воспоминания о ритуальном насилии, внедренные в их сознание терапевтами.

Имеются сообщения о том, что ритуальное насилие имело место в различной окружающей обстановке, включая центры повседневного попечения (Faller, 1990; Finkelhor, Williams, & Burns, 1988; Kelley, 1989; Waterman, Kelley, McCord, & Oliveri, 1990), округу и общинную окружающую обстановку (Jonker & Jonker-Bakker, 1991; Snow & Sorensen, 1990) и внутри малых и расширенных семей (Faller, 1990; Jonson, 1990; Young, Sachs, Braun, & Watkins, 1991). Случаи ритуального насилия типично вовлекают многочисленные жертвы и многочисленных обидчиков (Finkelhor et al., 1988; Jonker & Jonker-Bakker, 1991; Kelley, 1989; Snow & Sorensen, 1990).

Трудно выяснить заслуживающие доверия оценки распространенности проблемы по нескольким причинам. Прежде всего, агентства по защите детей, ответственные за расследование случаев насилия против детей, не распределяют их по категориям в зависимости от того, имелась там ритуальная причастность или нет. Во-вторых, не существует согласованного определения ритуального насилия и даже согласия относительно того, оправдывает ли данный феномен такой специальный термин или ярлык, как ритуальный. Многие профессионалы также не знают об этой крайней форме дурного обращения и не могут узнавать показатели ритуального насилия в историях ребенка и взрослых жертв. Другой фактор, который мешает заслуживающим доверия сообщениям, заключается в том, что обычно дети слишком напуганы, чтобы разоблачать ритуальные компоненты насилия. Часто ритуальные аспекты оказываются раскрытыми через месяцы или годы после того, как ребенок разоблачил сексуально оскорбительные акты и часто после того, как расследование или терапия закончились. Другим главным препятствием для определения распространенности ритуального насилия является скептицизм, с которым сталкиваются подобные заявления. Чем ужаснее и эксцентричнее заявление ребенка, тем менее вероятно, что ребенку-жертве поверят.

В национальном исследовании Финкельхора и других (Finkelhor et al., 1988) о сексуальном насилии против детей в центрах повседневного попечения в Соединенных Штатах 13% сулчаев включают сообщения о ритуальном насилии.

СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Как и в отношении других типов насилия, не существует принятого определения того, что составляет ритуальное насилие. Финкельхор и другие определяют это как

насилие, которое происходит в контексте, связанном с некими символами или групповой деятельностью, которые имеют религиозное, магическое или сверхъестественное дополнительное значение, и где обращение к этим символам и действиям, повторяемое через определенное время, используется для того, чтобы испугать или устрашить детей. (Finkelhor et al., 1988, p. 59)

Фаллер (Faller, 1990) использует термин ритуальное насилие “в ситуациях, где сексуальное насилие является частью некоего обряда, который, как оказывается, имеет значение в связи с типом религии, сатанизмом, черной магией или другим видом культовой практики” (p. 197). Ланнинг (Lanning, 1991) предпочитает термин многомерный сексуальный круг ритуальному насилию, потому что он полагает, что последний является “смущающим, вводящим в заблуждение и контрпродуктивным” (p. 171). Джонс (Jones, 1991) предлагает профессионалам больше беспокоиться о степени, до которой психическое и психологическое насилие сопровождают сексуальное насилие против детей без привлечения нового термина ритуальное насилие.

Финкельхор и другие (Finkelhor et al., 1988) предложили трехуровневую типологию ритуального насилия, которая полезна для прояснения различного применения термина.

Тип I: основанное на культе ритуальное насилие включает в себя тщательно разработанную систему верований и попытку создать некую конкретную духовную или социальную систему. О сексуальном насилии думают не как о конечной цели преступника, но скорее как о средстве стимулировать религиозный или мистический опыт у взрослых нарушителей.

Тип II: псевдоритуальное насилие включает ритуальную практику, которая не является частью развитой системы верований. Важнейшей мотивацией является скорее не духовная, а сексуальная эксплуатация ребенка. Ритуалы, такие, как использование костюма и убийство животных, вводятся прежде всего для того, чтобы запугать детей и не являются частью тщательно разработанной идеологии.

Тип III: психопатологическая ритуальность включает насилие над детьми в ритуальной манере, которая является не частью развитой идеологии, а скорее частью навязчивой системы идей или системы галлюцинаций индивида или маленькой группы преступников. В таких случаях насилие может просто включать в себя сексуальную озабоченность или сексуальное принуждение.

Для целей этой главы я буду использовать термин ритуальное насилие, чтобы описать заявления о сексуальном и психологическом насилии, совершенном преступниками, которые участвуют в сексуальной деятельности как части эксцентричных, садистских, сатанистских или псевдосатанистских действий. Фокус здесь на том, что Финкельхор и другие (Finkelhor et al., 1988) распределили по категориям как Тип 1 и Тип 11. Часто, однако, трудно, если не невозможно, провести различие между Типами 1 и 11, потому что мотивация взрослых преступников к совершению насилия и то, является она частью тщательно разработанной системы верований или нет, не всегда является очевидной из детских разоблачений.

ВЫВОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОВСЕДНЕВНОГО ПОПЕЧЕНИЯ

Целью исследования, обобщенного здесь (о котором в других местах сообщается более подробно [Burgess, Hartman, Kelley, Grant, & Gray, 1990; Kelley, 1989, 1990]), заключалась в том, чтобы сравнить характерные черты и влияние двух типов заявлений детей, подвергшихся насилию в окружающей среде повседневного попечения: детей, сообщавших о неритуальном сексуальном насилии, и детей, которые сообщали о ритуальном сексуальном насилии.

Образец охватывал 134 субъекта, которые были разделены на три группы: сексуальное насилие (n = 32), ритуальное сексуальное насилие (n = 35), и дети, не подвергшиеся насилию (n = 67). Группа 1 (сексуальное насилие без ритуалов) состояла из 32 детей в возрасте от 4 до 8 лет в момент исследования; половина были мужского пола. Группа 11 (ритуальное сексуальное насилие) включала в себя 35 детей в возрасте от 4 до 11 лет на момент исследования; 40% были мужского пола. Субъектов определяли в эту последнюю группу, если они сообщали о привлечении сатанистских ритуалов. Сатанистские ритуалы, о которых сообщалось, включали почитание Дьявола, участие в церемониальных актах, где взрослые носили костюмы или мантии и использовали оккультные символы и угрозы злом от сверхъестественных сил.

Субъекты были из 16 центров повседневного попечения, расположенных в 12 различных штатах, где имело место сексуальное насилие. Заявления о сексуальном насилии для всех субъектов в обеих группах были подтверждены агентством по защите детей, ответственным за расследование обвинений в сексуальном насилии. Уголовные обвинения против насильников были предъявлены в 92% случаев. Когда уголовные обвинения были представлены, 80% имели своим результатом признание виновными одного или более преступников в центре повседневного попечения. Не существовало различий в степени признания виновными между случаями ритуального насилия и случаями неритуального насилия. Из оставшихся случаев примерно 5% закончились вердиктами о невиновности, 7% обвинений были прекращены, а 7% имели судебные процессы в развитии.

Сравнительная группа включала в себя 67 не подвергавшихся насилию детей в возрасте от 4 до 11 лет, со средним возрастом 6,6 лет, которые прежде посещали учреждения повседневного попечения, но без известной истории насилия. Сравниваемые субъекты подходили детям из групп, испытавших насилие, по возрасту, полу, социо-экономическому статусу и истории посещения учреждения повседневного попечения.

Восемьдесят два процента субъектов попали в два высочайших социальных класса Индекса Холлинггсхеда по социальному статусу. Родители в данном исследовании были, как правило, хорошо образованными: 96% были выпускниками средней школы, а 58% были выпускниками колледжей.

Сравнение разоблачений ритуального и сексуального насилия.

Хотя дети в обеих группах испытали обширное сексуальное, физическое и психологическое насилие, дети в группе ритуального насилия пострадали от большего числа типов насилия, чем дети в группе сексуального насилия. Данные, о которых сообщается в Таблице 1, были предоставлены родителями субъектов и основаны на разоблачениях детей своим родителям, терапевтам и чиновникам органов юридического принуждения.

Сексуальное насилие Дети в группе ритуального насилия испытали больше типов сексуального насилия, чем дети в группе сексуального насилия (8,34 против 4,81). Они также пережили больше форм проникновения (вагинальное, ректальное и оральное), чем дети, подвергшиеся насилию без ритуалов. Кроме того, дети, подвергшиеся ритуалам, более вероятно рассказывали о том, что делались порнографические снимки, их принуждали к половым актам с другими детьми, их груди/грудные клетки ласкали.

Таблица 1

Сравнение групп сексуального насилия и ритуального насилия

____________________________________________________________________________________________

Date: 2015-08-24; view: 378; Нарушение авторских прав