Глава 14. Перемены

Нож и впрямь оказался слишком тупым. И какой идиот додумался укомплектовать кухню тупыми ножами? Северус поморщился и, отбросив бесполезный предмет, отправился в ванную — мыть руки. С самого начала было понятно, что затея — идиотская. Но попробовать стоило.

Хотя — кому он лжет? Здесь невозможно заниматься Алхимией, даже в том варианте, который он изначально предполагал. Даже исследованиями — их просто нечем теперь подкреплять. Лаборатория в его апартаментах не предусматривалась, это он понял еще в Хогвартсе, глядя в непроницаемое лицо Кингсли, пришедшего лично передать ему заключение министерских экспертов и указания по предстоящему переезду. Но что мешало надеяться, что в этой глуши получится хотя бы систематизировать и привести в надлежащий вид то, чем он занимался весь последний год, будучи лишенным и возможности преподавать, и необходимости рисковать жизнью?

Похоже, ему не удастся и этого. Записей об экспериментах все равно недостаточно — какие-то мысли приходят в процессе, а проверить их истинность уже невозможно. Тем более — с такими подручными средствами…

— Мистер Снейп? — услышал он мелодичный, но жесткий голос, за неполных две недели успевший неразрывно связаться в представлении профессора с ощущением оскомины на зубах.

Посреди комнаты мерцала знакомая ментальная проекция. Северус подошел к ней и остановился, складывая руки на груди и вопросительно изгибая бровь. Какого черта — время необходимой проверки еще не пришло, что ей снова понадобилось в его секторе?

— Доброе утро, — улыбнулась проекция.

И еще одно бессмысленное сотрясание воздуха. Она так и будет расшаркиваться или скажет, наконец, зачем явилась на этот раз? Снейп молчал, буравя женщину тяжелым взглядом. Ему было не о чем говорить с этой… упрямой квинтэссенцией человеческих качеств.

— Как вы себя чувствуете, Северус? Вы чем-то недовольны?

Она что, задалась целью убедиться, что с возрастом я поглупел и размяк? Или годы обучения в школе в людских головах не задерживаются? Иначе уже раздумала бы лезть со своим фанатичным милосердием к тем, кого тошнит от одного вида ее лица, призванного символизировать вселенское сострадание.

— Тупыми ножами, — процедил он, не сводя с нее взгляда.

— Столовые ножи заточены в той мере, в какой необходимо для того, чтобы использовать их для еды, — мягко сказала проекция.

Намекает, что других целей у меня быть и не должно. Медуза стервозная.

— А если я захочу отрезать ими что-то другое? — поинтересовался Снейп, машинально склоняя голову набок.

— Вы всегда можете воспользоваться палочкой.

— А если палочка в этом случае не поможет?

— Таких случаев быть не должно. Северус, что с вами происходит? Я беспокоюсь о вас…

Губы профессора словно против воли дрогнули в хищной улыбке. Женщина мгновенно замолчала, по-доброму хлопая ресницами и придав лицу выражение задумчивой скорби. Выдержав паузу, Снейп лениво развернулся и вышел из комнаты, демонстративно не дождавшись конца сеанса и не обращая внимания на ее голос. Практика показала, что разговаривать с ним мисс Карстен, или как ее там, может только в гостиной — другие помещения ей не доступны. Что, впрочем, не означает, что они не доступны для пассивного наблюдения.

Хотя и дает возможность время от времени хлопнуть дверью. Мелочь, а приятно.

Взгляд будто против воли скользнул к чистой поверхности журнального столика. Ничего. Черт, и сегодня — ничего!

Сжав зубы, профессор прихватил с собой книгу по истории Магического Мира, найденную им на днях в более чем убогой библиотеке нынешнего жилища, и вышел на улицу. После плена в неснимаемом заклинании затемнения, намертво висящем на всех окнах дома, дневной свет показался ему ослепительным.

Устроившись в кресле на открытой террасе, он перелистнул страницы и уставился в книгу. Замечательный способ подумать, если разобраться. Сознание отвлечено чтением, а подсознание — лихорадочным анализом ситуации… и ничего не мешает — в первую очередь, собственные мысли…

И какого Мерлина этой глупышке Карстен снова понадобилось здесь? Их встречи определены, как еженедельные, но за последние пять дней она сует свой нос в его комнаты уже в третий раз. При этом даже повода приличного придумать не может! Сводит на личности. Неужели и впрямь думает, что он, как человек, поведется на демонстрацию искренности участия и беспокойства? Что ему нужно чье-то внимание и иллюзия взаимопонимания с кем-то?

Определенно, эти наблюдатели совершенно не соображают, с кем связываются. Сидели бы себе молча и… наблюдали, раз уж профессия обязывает… Нет же, пытаются психологов из себя изображать. Со стихийными магами. Вот умора.

Информация ей нужна, это Снейп уяснил практически сразу. Они тщатся добиться контакта, чтобы выудить хоть что-то о магах, в которых ни черта не понимают. Они выискивают проявления силы, не догадываясь, что в подобных условиях им и взяться-то неоткуда. Они перекрыли здешним жителям возможность пересекаться друг с другом, дабы, видимо, обострить одиночество каждого и спровоцировать на общение со своим наблюдателем — вот только наблюдатели эти тупы и прозрачны настолько, что уж лучше с собственным отражением в зеркале начать разговаривать… хотя временами профессор подумывал о том, чтобы предложить Карстен обмен известной ему информацией на возможность продолжать исследования. Иначе так и со скуки умереть недолго.

Впрочем, эта мысль за последнюю неделю успела слегка потерять актуальность. Скуке определенно оставались считанные дни.

С разделением магов, на его взгляд, организаторы всей этой кутерьмы, пожалуй, переборщили. Ну, как можно было надеяться, что, контролируя создания с нечеловеческой психикой, ты их перехитришь! Вот уж где глупость. Единственное, что вызывало уважение Северуса в здешних порядках — это невозможность пересечься с наблюдателем лично, ограничившись общением с ментальной проекцией. Нет близкого контакта — нет инициации, полная гарантия. Те, кто работает здесь, добровольно согласившись оказаться запертыми на ограниченной территории с потенциально опасными существами во имя, несомненно, благих целей, смогли обезопасить себя хотя бы с такой стороны. Они не перестанут быть людьми, находясь здесь.

Северуса такой расклад радовал, наверное, так же, как и его наблюдательницу. Меньше всего он желал бы оказаться связанным с кем-либо. С кем угодно.

Откинув голову на спинку плетеного кресла, он прикрыл глаза, наслаждаясь последними минутами солнечного света. Следуя логике «внутренних часов», ему оставалось еще с полчаса до появления магической затемняющей завесы. Параноидальное в своей боязни неконтролируемого роста силы подопечных стремление тех, кто контролировал поселение, ограничить все, что только можно ограничить, иногда выходило за рамки разумности. Если ты — огненный маг, то и живи в полумраке, без живого пламени даже в камине, а порции дневного света ежедневно будут максимально урезаны по времени.

Эта пичуга Карстен утверждала, что предельно допустимое время контакта со стихией для каждого мага рассчитывается индивидуально. Из каких, помоги Мерлин, соображений, вообще? Откуда им взяться, по какой классификации и каким методикам обследования? Нет ответа…

Временами Северус ловил себя на невольном сочувствии к живущим здесь водным магам, раздумывая, как они умудряются принимать в таких условиях душ. А потребность дышать воздушным эти чертовы наблюдатели, интересно, не ограничили? Люди — что с них взять. Никогда не разберутся, что магам самим напрочь не нужна непрошенная сила. Что они вполне способны контролировать сами себя.

Впрочем, конечно, если они не проучились семь лет в Гриффиндоре. М-да.

Вот уж кому, действительно, закон не писан! Мерлин их побери, выпускников славного Годрика. Это ж надо было до такого додуматься! Три человека в цепочке! Три! Не проще сразу на кладбище отправляться? Определенно, присутствие Поттера способно, похоже, вышибать мозги даже здравомыслящим людям. Северус не сомневался, что это именно с его подачи Драко теперь подвергается двойной опасности. Даже Лавгуд на подобное не способна.

С другой стороны, если все же быть честным, то юный Малфой — маг взрослый и самостоятельный, и не профессору Снейпу носиться за ним с волнениями и предупреждениями. Пусть живут, как знают. Отрезанный ломоть. Северус был прав, что не стал цепляться к ним в надежде на перемены к лучшему и просто уехал сюда, положившись на судьбу. У них больше нет ничего общего, кроме памяти о старых узах посвящения. Драко вполне хватает других уз — и помоги им Мерлин, чтобы все не закончилось так же, как в прошлый раз.

Точнее, чтобы закончилось чуть милосерднее. Более быстрой смертью.

Солнечный свет померк, и Северус, вздохнув, выбрался из кресла — воздух на улице не свежее, чем дома, а полумрак везде одинаков. В комнатах хоть светильники зажечь можно будет…

Проходя мимо журнального столика, он снова бросил на него быстрый взгляд. И снова — ничего. Умерла там эта, как ее, Эмили, что ли?..

От мысли сводило зубы, и вовсе не от того, что подобный исход невозможен. Чертова безбашенная девчонка, живущая где-то рядом, за непроницаемой магической завесой, отделяющей пространства магов друг от друга, и писавшая ему каждый день, пропала четыре дня назад, будто ее и не было. Интересно, не с этим ли связан явно повышенный интерес Карстен к его персоне, вкупе со всеми ее прозрачными попытками диалога?

В первые дни Эмили раздражала до зубовного скрежета. Переместившись сюда и выслушав список правил и ограничений, принятых в одобренном Визенгамотом поселении стихийных магов номер эс-три-ноль-два-девять (цифры наводили на тоскливую мысль, что поселение не единственное), осмотрев дом, библиотеку, и сад, Северус наткнулся на валяющийся на журнальном столике пергамент.

«Привет! Ты новенький? Я — Эмили. Но ты можешь звать меня Милли! Как тебя зовут?» — гласил набросанный неровным почерком текст.

Пергамент постигла участь знакомства с волшебной палочкой.

«А, я поняла! Ты — взрослый! Поэтому не отвечаешь? Это здорово, здесь таких мало. А мне через месяц будет шестнадцать!» — прочитал он на следующий день на новом листе.

Надо же, какая поучительная информация, ухмыльнулся Северус и уничтожил письмо, мимоходом подумав, каким же, интересно знать, образом оно здесь появилось.

«Ты, наверное, земной, раз такой молчаливый! А я воздушная. Жаль, я слышала, что воздушные маги могут поладить только с огненными, хотя мне кажется, что земные тоже ничего», — сообщила третья записка.

«Я огненный маг, если вам, юная леди, станет от этого легче», — сдался наконец Северус. — «Как вы передаете письма? Разве это не запрещено?»

«Ха! Тоже мне, проблема. Эльфу внушаю, чтоб передал, а потом забывал, и ответы чтоб приносил», — от подобной информации Снейп впал в ступор минуты на три. Здесь есть эльфы???

Странно, что сам раньше не догадался, мрачно решил он в итоге. Кто-то же смотрит за домом, вряд ли это наблюдатели магией старательно отстирывают мне рубашки.

«И как, позвольте спросить, вы его отыскали? Мне он на глаза не показывается», — осторожно написал он.

«Да позвала! Хочешь — тоже своего позови, даже если имени не знаешь, он и так появится. Только не забудь потом ему внушить, чтобы не помнил, что с тобой разговаривал, а то еще вычислят», — чертова девчонка определенно издевалась. Нашла, кого закулисным играм учить.

«Вам, леди, наверное, очень скучно, раз вы развлекаетесь подобным образом — рассылая записки соседям», — бросил он первую наживку в следующем письме.

«Скучно? Ну… да, есть немного… Я здесь почти полгода уже, даже все книжки перечитала. Мне эльф сказал, что в твоем секторе теперь живут, вот я и решила познакомиться — вдруг ты ответишь?»

«А что, другие не отвечают?» — не удержавшись, поинтересовался Снейп.

«Не-а… не все. Или отвечают, но так, чтоб отвязалась. Чем они там, интересно, заняты, что даже поговорить не хотят?» — пожаловалась Эмили.

«Что мешает вам допросить эльфа, раз вы уже наладили с ним теплые дружеские отношения?»

«Спрашивала. Бездельничают. Ты тоже бездельничаешь? И тоже злишься на тех, кто тебя сюда отправил?» — слова были, казалось, пронизаны откровенной усталостью от политических тем, в которых девочка явно не смыслила и смыслить не собиралась.

«Я планировал продолжать исследования. Я не привык бездельничать»…

Переписка затянула и незаметно вросла в режим дня, как утренняя чистка зубов. Эльф, и впрямь появившийся по первому зову, оказался существом апатичным и запуганным, но информацией поделился, пусть и неохотно. Всей — какие маги здесь живут, сколько мужчин, сколько женщин, какого возраста, какие у них настроения, как выглядят… Вырвать визуальные образы оказалось сложнее всего. Северус отлеживался до вечера, вломившись в сознание домовика всего на минуту.

Заодно вытянулся даже образ Эмили, которая оказалась на удивление высокой рыжеволосой девицей с мечтательно-едким взглядом, если можно, вообще, представить себе подобное сочетание. Определенно, была ветреной дурочкой до инициации. И как такие магами становятся?

Налаженный быт, не успев приесться, треснул по швам, когда болтливая Эмили, давно перешедшая чуть ли не на ежечасную переписку, вдруг замолчала. Подумав было, что нехитрый способ связи вычислен и обрезан, Северус допросил эльфа, но тот лишь тупо таращился на него своими огромными глазищами и разводил лапками. Просьбу наведаться к девчонке выполнил, но, кроме того, что та «спит», сформулировать ни черта не смог. Образ тоже намекал, что «спит» — если, конечно, можно спать четвертый день, сложив на груди руки и вытянувшись на диване. Это было похоже на стихийный кататонический ступор, но с какого перепугу девчонка могла вдруг впасть в него здесь — было совершенно неясно. Снейп склонялся к тому, что это что-то иное, способное в любую минуту развеяться. Он ждал.

Фактически пойдя одновременно и ва-банк против Карстен, и, что еще хуже, обходным маневром против собственного решения, тогда же он собрался с духом и написал письмо Драко. Ответ озадачил настолько, насколько вообще способна озадачивать информация.

* * *

Рассвет был серым и безнадежно пасмурным, мрачной зловещей кляксой растекаясь в окнах. Гарри сидел, тупо глядя перед собой и машинально поглаживая плечи свернувшейся калачиком на его коленях Луны.

Успокоительное зелье, похоже, не было рассчитано на полноценную женскую истерику. Девушка отбивалась и кричала, пока не сорвала голос, а, вымотавшись от слез окончательно, затихла и только сдавленно всхлипывала, спрятав лицо на груди Гарри. При малейшей попытке заставить ее вернуться в произошедшее на окраине Вустера и рассказать хоть что-нибудь связное она вздрагивала — и снова начинала обреченно рыдать.

У Малфоя сдали нервы еще часа три назад — отчаявшись вытрясти из Луны подробности, он кликнул Добби и ушел в спальню, держа на руках так и не пришедшую в себя Панси — хмурый, как грозовая туча. Вид Паркинсон настолько оставлял желать лучшего, что Гарри временами ловил себя на малодушной мысли, что вовсе не хочет знать, что могло довести смешливую девчонку в кудряшках, которую он помнил по школе, до состояния иссохшей, будто умирающей от голода, обессиленной тени.

Одно было очевидно — она все же умудрилась выжить. Гарри помнил, как Панси, улыбаясь, чмокнула его на прощанье, отправляясь наводить красоту перед выпускным балом в Хогвартсе. Он помнил четкую, почти физически ощущаемую болезненную уверенность, что больше не увидит ее никогда, оглушившую его в тот момент, когда Панси закрывала за собой дверь. И потом, узнав о нападении Пожирателей, он только уверился, что ее попытки избежать участи потомственной слизеринки не увенчались успехом.

Хотя — Снейп тогда же обмолвился, что Джастин Финч-Флетчли исчез вместе с ней, и Гарри малодушно позволил себе надеяться на лучшее, на чудо, если уж быть откровенным, и не стал делать окончательных выводов. Но сейчас, глядя на бескровное, с ввалившимися щеками, лицо Панси, на ее волосы, торчащие такими клочьями, словно до них дорвался какой-то безумный парикмахер, вооруженный садовыми ножницами, на едва вздымающуюся от сдавленного дыхания грудь, он пожалел, что девушка не умерла год назад.

Лучше умереть, чем пройти через то, что превратило ее в обтянутый кожей скелет, и закончить свой путь, став в итоге стихийным магом.

Мысль окончательно предстала перед Гарри во всей своей ясности только к утру. Панси — не просто маг. Она — часть их семьи. Часть Луны. Она — неизбежность, которую они примут, вынуждены будут принять… чего бы им это ни стоило… потому что стоить ситуация будет, и, черт побери, немало. Более чем немало…

— Гарри?.. — негромко окликнул его Драко.

Он обернулся — Малфой стоял на лестнице, облокотившись о перила, и смотрел вниз — светлая челка свесилась на лицо, почти скрывая покрасневшие от бессонных часов глаза. В его голосе звучала усталость, и еще — обреченность, словно он тоже понял уже, что вся их кое-как скроенная и все равно трещавшая по швам жизнь закончилась этой ночью, так и не успев выровняться. Что теперь он не представляет, как им выпутываться, и чем платить в случае успеха.

— Как она? — безучастно спросил Гарри.

— Так же, — устало ответил Драко, потирая лоб кончиками пальцев. — Пойдем наверх, нам… надо поговорить.

Гарри показал глазами на скорчившуюся в его объятиях Луну. Малфой молча спустился и, усевшись рядом, осторожно сгреб ее в охапку, давая Поттеру возможность вытянуть, наконец, затекшие ноги.

— Светает, — коротко сообщил он. — Им лучше… вместе быть. Первое утро после инициации…

Гарри торопливо кивнул — он совершенно забыл об этом — и вскинул взгляд на тонкое, хмурое лицо. Драко снова был похож на вымотанную, но упрямо живучую тень, как в те дни, когда они оба пытались научиться жить друг без друга, не находя в себе сил разъехаться и не умея оставаться рядом.

Неожиданно для себя Гарри протянул руку и коснулся его щеки. Малфой посмотрел на него — и вздохнул, отводя глаза, тут же снова возвращаясь к нему взглядом. Вся неуверенность, все сомнения и беспомощность перед тем, в чем они оказались — все вдруг выплеснулось наружу, и Гарри подавил желание потянуться к нему, зарыться лицом в светлые волосы — это всегда помогало прийти в себя, когда им обоим начинало казаться, что выхода нет. Драко устало улыбнулся и, накрыв ладонью его руку, на мгновение прижался щекой к запястью.

— Пойдем наверх, — тихо сказал он вслух, отпуская его и поднимаясь вместе с почти задремавшей, наконец, Луной на руках.

Гарри кивнул и тоже встал, невольно морщась от покалывания в затекших мышцах. Лестница после долгих часов, проведенных в не самой удобной позе, показалась чудовищно бесконечной.

В спальне обнаружилась распластанная под одеялом Панси. Неровное, чуть слышное дыхание, запрокинутое посеревшее лицо, обветренные губы, тонкие, исхудавшие руки, нервно комкающие край простыни. Видавшая виды тряпка, служившая ей платьем, исчезла.

Драко молча уложил тут же свернувшуюся калачиком Луну на кровать и устало сел на край. Взяв руку недоуменно смотрящего Гарри, он приложил ее ко лбу Панси.

Лоб оказался пылающим. Гарри озадаченно моргнул и задумчиво опустился рядом с Малфоем.

— Она задыхается, — негромко сообщил Драко. — Температура, хрипы, в сознание не приходит, хотя отключка после посвящения дольше получаса не длится. Даже если Луна притащила ее сюда сразу… слишком долго.

— Энервейт? — наугад предложил Гарри.

Драко покачал головой.

— Щит, — мрачно ответил он. — Возникает при любой попытке привести в чувство или сбить температуру. Мы влипли, Поттер — если я хоть что-то смыслю в колдомедицине, то у нас все шансы, что у нее запущенное воспаление легких. Мы не можем вызвать сюда врача, а если бы и могли — никто не станет лечить стихийных магов. Одна надежда — что смыслю я все же не настолько много, чтобы утверждать наверняка.

Гарри, закусив губу, снова обернулся на девушку. Та прерывисто дышала, не открывая глаз.

— Можем вызвать и заставить лечить, — предложил он. — А потом память стереть.

Драко понял голову и посмотрел на него.

— Поттер, — с бесконечным спокойствием сказал он. — Воспаление легких не вылечишь одними зельями. Зелье я ей уже дал. А заклинания на нее не действуют. Понятия не имею, почему щит сформировался сразу после инициации, даже у тебя прошло несколько недель, но сейчас мы имеем поставленный факт — и от него отталкиваемся. Медик нам не поможет. А сами мы просто не знаем, что делать.

Гарри накрыл ладонью сжатый кулачок Панси, машинально поглаживая его большим пальцем.

— Малфой, значит, вылечим, как всегда лечили друг друга, — вздохнул он. — Втроем, поди, справимся?

Драко молча покачал головой.

— Мы пока не имеем к ней отношения. Только Луна может, а она — ты видишь, в каком состоянии? Ей побиться в истерике всегда важнее, чем реальные проблемы решать.

Гарри едва подавил желание вспылить. Неужели обязательно использовать любую возможность, чтобы сообщить Луне, что она неидеальна?

— А тебе, похоже, ее в это носом ткнуть важнее, — не удержавшись, процедил он. — Уймись, к обеду Луна отоспится и поможет ей.

— Если Панси доживет до обеда, — угрюмо ответил Драко. — У нее лихорадка, Поттер. Причем — понятия не имею, сколько времени она провела в таком состоянии, пока на нее Лавгуд не наткнулась… и, будь я на месте Лавгуд, сначала узнал бы, что от меня требуется моему воспитаннику, а уж потом углублялся бы в личные переживания.

Гарри молча смотрел на него. Так долго, что Драко, наконец, поднял голову — и осекся, увидев его взгляд.

— Что?.. — смешавшись, выдохнул он.

— Я вспомнил, что потребовалось мне, — прошептал Гарри, не отводя глаз.

Драко вспыхнул и отвернулся.

— Не так уж сложно выслушать чужую исповедь, — буркнул он, пряча лицо в ладонях. — Ты меня тогда, кстати, на не меньшие откровения развел…

Гарри подавил улыбку и, потянувшись, обнял его за плечи, зарываясь лицом в светлый затылок.

— Тебе хотелось со мной говорить? — шепотом спросил он. — Или ты честно исполнял свой долг, Малфой?

Драко фыркнул.

— Долг сам по себе, Поттер, а наши с тобой нелегкие отношения — сами по себе, — пробормотал он, безуспешно пытаясь отстраниться. — Я всегда делал то, что требовалось, даже если временами предпочел бы сбежать от тебя на край света.

— Ну, так далеко я бы тебя все равно не пустил… — тихо сказал Гарри и потерся носом о его шею. — Да и ты бы никуда не сбежал. Ты просто не бросил бы меня одного.

Малфой молчал.

— Я помню, что сам чувствовал… после посвящения. Мне хотелось спрятать тебя в ладошках и не подпускать никого, кто мог причинить тебе вред. Вывернуться наизнанку, лишь бы ты улыбался. Лишь бы с тобой все было в порядке.

Пальцы осторожно перебирали светлые волосы.

— Ты ведь тоже это чувствовал? И ко мне, и к Луне. Я потому и… бесился так тогда, что думал — если тебя тянет к ней так же сильно, как когда-то ко мне, то ты даже меня забудешь. Хотя ты и не особенно вспоминал…

— Зачем ты мне все это говоришь? — глухо спросил Драко.

— Затем, чтобы ты вспомнил, что Луна сейчас чувствует то же самое, — вздохнул Гарри и уткнулся лбом в напряженную спину. — Просто… она же не сталкивалась никогда с этим. У меня тоже истерика была после посвящения… У тебя не было?

— Первые двое суток вполне спокойно пережил… — огрызнулся Малфой. — И даже все делал, что было нужно.

— А потом?

Драко горько усмехнулся.

— А потом ты отправил меня к Снейпу, чтобы взломать его лабораторию, и я полночи рыдал у него в объятиях… — с сарказмом проворчал он.

Гарри едва ощутимо дернулся — и тут же снова расслабился.

— Ладно, в объятиях — это иносказание, — ухмыльнулся Драко. — Но… я все равно сначала откачал тебя, вытащил из больничного крыла на следующий день… Черт, Поттер, да если бы не ты, я бы вообще к нему не пошел! Пережил бы… один, как-нибудь…

Гарри вздохнул и снова принялся ерошить его волосы.

— Иногда я думаю, что ты просто не любишь ее, — негромко сказал он.

— Люблю, — пожал плечами Драко. — Но устаю временами до чертиков. Ты же после посвящения ни к кому рыдать не отправился.

— Отправился. К тебе же. Мы в итоге оба рыдали, если ты помнишь.

Драко угрюмо молчал.

— Тебя воспитывал Снейп, — сказал Гарри. — Могу представить, какие страшилки он на тебя вываливал, раз ты потом шаг в сторону от правил сделать боялся. Плюс — ты несколько месяцев жил один на один со всем этим… У меня был ты, но я хотя бы проводил посвящение, я сталкивался с проявлениями Ритуалов. Мне тоже было, чего бояться, Малфой, если эти самые Ритуалы дважды на меня нацеливали. А Луна, она… ну, ты сам подумай — мы ей совсем тепличные условия создали… Одни плюсы от стихийной магии видела, а минусы — как на картинках, и то черно-белых и маленьких. Мало ли, что мы ей говорили, если видеть то, чего стоит бояться, она все равно не могла? Разве мы ей показывали что-то, что могло ее напугать? У нее и возможности-то такой не было…

— Паршивый из меня воспитатель… — помолчав, констатировал Драко. — Все хотелось… как лучше, что ли… Уберечь ее от всего этого…

— Тогда какого черта ты теперь удивляешься, что у нее затяжная истерика? — тихо спросил Гарри, поднимая голову. — Благодари Мерлина, что она выжила, вообще… Что вытянула посвящение до конца. Ей за одно это памятник ставить надо, стихия — она всякую ерунду не спрашивает…

Драко невольно поморщился — и возражать не стал.

— Ей поддержка нужна, а не критика. Она только что человека в потенциально социально опасное существо превратила. Чувствую, когда до нее это дойдет, будет нам вторая истерика…

Малфой медленно обернулся и посмотрел на Гарри покрасневшими от усталости глазами.

— Знаешь, в чем все дело? — спросил он. — Если Панси умрет… Поттер, я не знаю, что будет. Может быть, ничего — с ней одна только Луна связана, да и то, слава Мерлину, не физически. А, может, этой связи окажется достаточно, чтобы потянуть Лавгуд следом. Формирование-то еще не окончено… И тогда мы с тобой тоже умрем. Понимаешь?

Гарри закусил губу и, вздохнув, потер лоб.

— Похоже, кое в чем Снейп был прав, — криво улыбнулся он. — Не стоило, наверное… так друг на друге завязываться…

Драко раздраженно зашипел сквозь зубы.

— Я не об этом, придурок, — выдохнул он. — Я не жалею… ни о чем. Я оправдываюсь за собственную злость. Если бы эта девчонка, — он, не глядя, ткнул пальцем в Луну, — взяла себя в руки и занялась делом, все было бы в порядке. Но ей было важнее выплакаться. Да, я понимаю, что она пережила! Я даже знаю, что сам виноват — скрывал от нее подробности посвящения. Только чем нам это знание поможет теперь?

Гарри молча потянул его за руку и улегся рядом с Луной, сворачиваясь вокруг нее клубком.

— Успокойся… — прошептал он. — Лучше иди сюда, попробуем ее в чувство привести. Может, хоть быстрее получится…

Драко, вздохнув, лег в ногах девушки.

— Поттер, почему даже такие мелкие ошибки всегда выходят таким непоправимым боком? — горько спросил он. — Это нам одним так везет, или весь мир мучается, просто мы об этом не знаем?

— Риторический вопрос… — глухо проворчал Гарри, обнимая сонную Луну. — Сам лучше делом займись, чем воздух восклицаниями сотрясать…

* * *

С тоской глядя на съежившуюся на кровати Луну, Драко был вынужден признать, что даже он в последнее время повелся на восторженное отношение Поттера к их способностям, привыкнув к тому, что все, что можно сделать, они могут сделать всегда. Когда что-либо случается двадцать раз, и все двадцать ты умудряешься вывернуться, на двадцать первый почти невозможно заставить себя поверить в то, что подобный исход — не единственный.

Он даже испытал некоторое нетерпеливое недовольство — ну, когда же? Почему Панси не открывает глаза, почему не начинает дышать ровнее? Почему напряженная поза Луны не меняется уже минут двадцать — ведь раньше это всегда происходило быстро!

Фиаско — осознал, наконец, Драко, глядя, как скользят по плечу Панси дрожащие пальцы Лавгуд. Быть не может, Мерлин нас всех побери — ведь всегда, всегда получалось! Разу не было, чтобы кто-то из нас не смог кому-то помочь, я Луне даже синяки играючи залечивал…

— Может, зелье еще раз дать? — глухо пробормотал Гарри.

Драко вздохнул.

— Оно не действует, Поттер, — угрюмо отозвался он. — Лихорадка не спадает, кашель не уменьшается… Наоборот, по-моему, ей в тепле только хуже стало.

Гарри торопливо кивнул. Платок, который держала в руках Луна, уже почти пропитался кровью — подавить задыхающийся, захлебывающийся кашель Панси и впрямь не получалось. А скорость протекания процесса наводила на жуткое подозрение, что скоро большая часть ее легких окажется на платке — по частям.

— А если не жаропонижающее? — измученно предложил Гарри. — Если какое-нибудь смягчающее? Или что там еще бывает?

— У меня здесь не аптека, — процедил Драко и встал, не отрывая взгляда от обметанных губ Панси. — И даже не лаборатория Алхимии.

— Жаль… — вздохнул Гарри. — Ты куда?

— Попробую у Северуса что-нибудь выспросить… Может, успеет ответ прислать, — ответил Драко и вышел из комнаты.

Луна всхлипнула. Сейчас она снова была похожа на ту потерянную девчонку, к которой они однажды вломились среди ночи в спальню, больше всего боясь обнаружить пустую кровать. Гарри смотрел на нее и не мог отделаться от мысли, что именно в такие моменты Луна похожа на себя настоящую — уставшую от неудач, беспомощную и отчаянно нуждающуюся в ком-то сильном. В ком-то, кто позволит ей перестать ежеминутно держать себя в руках и заниматься тем, чем ей, наверное, совершенно не хочется.

Вообще, чувство долга и Лавгуд — только полный идиот поставил бы в Хогвартсе эти два понятия рядом. И ошибся бы при этом чудовищно — Гарри отдавал себе отчет в том, что сам он вряд ли смог бы насиловать себя подавляющую часть времени, делая то, что должен, вопреки желаниям.

С другой стороны — а, может, и не было у нее никогда возможности иметь то, что хочется? Может, они с Малфоем ей ее и не давали?..

— Хозяин Гарри, завтрак готов… — испуганно пробормотал появившийся Добби.

Он мялся, взволнованно поглядывая на снова содрогающуюся в кашле Панси, и не знал, куда девать лапки. Он всегда чувствовал неприятности, даже до того, как они начинались.

— Спасибо… — вымученно улыбнулся Гарри. — Побудь пока здесь, пожалуйста. И позови нас, если ей станет хуже.

Добби торопливо кивнул, и Гарри молча обнял Луну за плечи, отстраняя ее от умирающей воспитанницы. Лавгуд почти не сопротивлялась, покорно позволив увести себя в столовую — заготовленные аргументы не понадобились.

Драко к завтраку не спустился, и сейчас Гарри был этому даже рад — не хватало еще, чтобы они с Луной снова начали препираться. К тому же, возможно, Малфой, и правда, сумеет придумать хоть что-то, сидя в своем упорядоченном кабинете, вдали от «хаотичных» воспитанников.

— Как это случилось? — негромко спросил Гарри, когда девушка отодвинула тарелку и уставилась на дно чайной чашки, рассеянно взбалтывая чаинки ложечкой.

Судя по дрогнувшим ресницам, вопрос Луна поняла прекрасно.

— Случайно… — вздохнула она и опустила голову на руки, опираясь локтями на стол.

— Нападение уже закончилось?

Девушка молча кивнула.

— И как обстановка выглядела?

— Да никак, — пожала плечами Луна и устало выпрямилась. — Там… выжжено все было. Вообще — все…

Гарри недоуменно моргнул.

— И что, пожар уже кончился? — неверяще уточнил он. — Я думал, дома могут сутками полыхать…

Луна нахмурилась, глядя перед собой покрасневшими глазами.

— Кончился… — растерянно кивнула она. — Слушай, да и не было там его. Даже пепла особенного не было. Просто — все обугленное такое, от людей не головешки остались, а такие куклы, знаешь, как будто они просто спеклись мгновенно…

— Покажи, — потребовал Гарри, вставая.

Лавгуд покосилась на него и, вытащив из спутанных волос палочку, молча скинула воспоминание прямо в стакан. Гарри наклонился над столом и нырнул туда — буквально на несколько секунд.

Полминуты спустя он выпрямился, и Луна похолодела, глядя на его лицо. Он выглядел так, будто только что увидел, как ему навстречу шагает по улице вальяжной походкой его самый затаенный кошмар, улыбаясь белозубой улыбкой.

— Гарри? — звенящим голосом позвала она.

Он выдохнул и на мгновение спрятал лицо в ладонях — жест получился нервным и дерганым, будто Поттер пытался как можно быстрее взять себя в руки, но не мог придумать, как…

— Гарри, кто это сделал? — Луна вскочила, мысленно отвесив себе пинок за то, что давным-давно не догадалась — он знает. Все это время он знает, и именно поэтому прячется от них…

— Сначала ты расскажешь, где нашла Панси, — каким-то неживым голосом ровно проговорил Гарри, снова садясь за стол. — Как она могла выжить в этом?

— Да не знаю я! — выкрикнула Луна. Она с трудом сдерживала желание дать Поттеру подзатыльник — нашел, от кого прятаться!

— Рассказывай, — прошипел Гарри, дергая ее за рукав и вынуждая сесть.

Девушка несколько раз вдохнула сквозь зубы.

— Я сама удивилась, когда услышала, что рядом кто-то живой, — процедила она, пристально глядя на Гарри. — Там не то, что людей, там куска камня целого не осталось. Все развалено и разрушено, будто одним горячим катком по целому поселению проехались. И потеки такие… ну, ты видел.

Гарри молча кивнул, невидяще уставившись в стол.

— Я просто услышала человека! — продолжила Луна. — Что, мне надо было там ее бросить? Конечно, я попыталась до нее добраться!

— Узнала? — хмуро уточнил Гарри.

— Когда в лицо увидела, — огрызнулась Лавгуд. — Что я тебе, эмоциональный слепок от каждого студента в Хогвартсе с каждого курса запоминать должна была?

— Почему она не погибла?

Он поднял глаза, и Луну мгновенно бросило в жар. Почему-то совершенно некстати вспомнилось, что именно Гарри Поттер убил Темного Лорда. В одиночку.

— Она сидела в подвале, — торопливо пробормотала девушка. — Глубокий бункер такой, вокруг все запеклось, а внутри все в порядке — если не считать того, что без меня она бы наружу уже не выбралась. Ее бы даже спасатели не нашли — от того дома снаружи просто ровная площадка осталась!

— Не истери, — равнодушно оборвал ее Гарри, отводя взгляд. — Никто тебя ни в чем не обвиняет. Она была там одна? Она узнала тебя?

Луна сдавленно выдохнула сквозь зубы и уронила голову на руки, кусая губы. Все-таки временами он умудряется быть еще более бездушной сволочью, чем Драко — если такое, вообще, возможно. Оба друг друга стоят. Два сапога — пара.

— Одна, — буркнула Луна, сдерживая слезы. — И не узнала. Просто посмотрела на меня, и я сразу чуть не захлебнулась. И… ну… говорить начала… то есть — оно начало…

— Значит, она сошла с ума еще раньше, — мрачно констатировал Гарри. — И, как только рядом появился стихийный маг, произошла инициация. Вот только что она могла в бункере делать?..

— Понятия не имею, — устало прошептала Луна, отворачиваясь. Разговор вымотал ее совершенно. — Давай, сообщай, что ты там в мысливе увидел.

Гарри горько усмехнулся и уставился в потолок. К тому моменту, как он открыл рот, Луна уже догадалась, что именно сейчас выслушает — а также, что объяснений в предстоящем монологе все равно не будет. И даже успела пожалеть, что не закончила этот ставший бессмысленным разговор. Ей хотелось уйти — к Панси.

— Поттер! — в столовую быстрым шагом вошел Драко. В руках он держал свернутый в трубку пергамент. — Северус превзошел сам себя, давайте, быстро, оба наверх.

Луна и Гарри, оторопело переглянувшись, рванулись за ним в спальню.

— Письмо домовик приволок, — рассказывал Драко, поднимаясь по лестнице. — Глазищи замороченные, как под Империо, сидит сейчас с Добби, ответа дожидается. Поверить не могу, что Северус заставил эльфа тащиться сюда с корреспонденцией!

— Что он пишет? — напряженно перебила его Луна. — И как он успел письмо получить?

— Погладишь потом Хедвигу, я отправил ее через камин в Хогвартс и просил долететь до места очень быстро, — ухмыльнулся Драко. — Он пишет, что мы — три придурка. И что прежде, чем пытаться лечить воспаление легких, надо убедиться, что это не туберкулез. Если пациент провел длительное время на холоде, то он мог схватить лихорадку, а если жил в сыром и плохо отапливаемом помещении, например, несколько месяцев, то это, скорее, чахотка, которая сейчас уже просто на финальной стадии. И лечить ее нужно иначе.

— О, — обрадованно выдохнул Гарри. — Похоже на правду, ага. А как убедиться?

— Он реактив прислал. Точнее, рецепт, но там быстро, мне Добби уже все, что надо было, принес…

Малфой еще бормотал, а его руки уже осторожно переворачивали бесчувственную Панси на спину — та все время стремилась перекатиться на бок, что было только к лучшему, иначе она задохнулась бы еще ночью. Гарри остановился в дверях, глядя на сосредоточенное лицо Драко, на его длинные пальцы, приподнимающие девушке подбородок, касающиеся ее губ, нанося на них реактив, на спадающую светлую прядь волос, непокорно выбившуюся из-за уха, на закатанные до локтей рукава рубашки, на аккуратные, отточенные движения рук…

— Ну, точно, — хмыкнул Драко, поднося к лицу кончики пальцев. — Бирюзовый. Значит, я был неправ.

— А дальше-то что? — не выдержав, выкрикнула Луна, забираясь на кровать. — Или он тебе и рецепт нужного зелья прислал?

Малфой молча кивнул.

— А еще, Лавгуд, он сказал, что, если это не вопрос жизни и смерти, а мы просто от скуки теоретически поспорили с Поттером, чем лечится пневмония, то он лично явится оборвать мне уши, — мрачно сказал он, помолчав, и добавил: — лучше бы оборвал…

* * *

— Мне надо идти, — каким-то замороженным голосом произнесла Луна.

Она сидела на постели, потерянная, с растрепавшимися волосами, и, неотрывно глядя на ровно дышащую во сне Панси, без конца поглаживала ее по горячей руке.

Гарри оцепенел.

— Куда идти? — тупо переспросил он.

— У меня встреча, — беспомощно вздохнула Луна. — Мне… надо, Гарри. Правда. Ты посидишь с ней?

Он молчал несколько пугающих мгновений, и поза Лавгуд лучше всего подтверждала, что она готова выслушать все его возражения. Выслушать — и все равно уйти.

— Тебе не больно оставлять ее? — спросил наконец Гарри.

Это был вовсе не тот вопрос, которого она ожидала. Но он ничего не менял.

— Ты присмотришь, — отозвалась Луна. — Если я не приду сегодня, нам будет трудно состыковаться еще раз.

— Опять информатор? — с горечью спросил Гарри. — Зачем тебе все это? Типография закрыта, печатать листки ты больше не сможешь. Зачем ты лезешь в то, к чему не имеешь отношения, когда ты нужна здесь? Луна, никто не поможет ей, кроме тебя.

— От меня мало толку, ты не находишь? — пожала плечами девушка. — Она может… в любой момент умереть, а я не могу даже повлиять на это. Вообще ни черта не могу, только сидеть здесь и…

Она смешалась, замолчав, и Гарри подумал, что ему отчего-то совершенно не хочется радоваться боли, прозвучавшей в ее голосе. Да, Луне Лавгуд не наплевать на то, кем она теперь стала. И что?..

— Зачем? — устало повторил он. — Тебе все это — для чего? Сейчас? Можешь ты объяснить или нет?

Луна грустно усмехнулась.

— Ты не находишь, что мы слишком уж разошлись? — запрокидывая голову, негромко спросила она. — Все трое? Я даже думаю, что мы всегда были разными, очень, просто сейчас это стало заметнее. Эта война, она… как индикатор. Как реактив, который высвечивает внутреннюю сущность…

— Красивые рассуждения, — фыркнул Гарри. — Вот только мне кажется, что ты снова уходишь от ответа.

— Может, я просто знаю, что ты не поймешь? — предположила Луна и обернулась. — Гарри, я не спрашиваю тебя, о чем ты молчишь в последние дни. Ты не спрашиваешь, о чем беспокоится Драко. Он не спрашивает, куда хожу я. Мы, вообще, уже ни о чем друг друга не спрашиваем, и я, знаешь, начинаю думать, что так только к лучшему. Не вороши то, что все равно не приведет нас ни к каким компромиссам.

— О, даже так? — притворно удивился Гарри. — Замечательно. Может, нам еще и разъехаться, раз так обстоят дела? Всем троим? И каждый будет продолжать жить своей жизнью.

— Может быть, — вздохнула она. — Не дави на меня, ладно? Лучше помоги в том, в чем ты еще способен быть мне полезным. Я попросила тебя присмотреть за Панси, надеюсь, хоть это ты не переломишься сделать? Ради меня?

Он молчал, и вспыхнувшая с новой силой застарелая обида зрела внутри нее, как переспелый плод, с которым ничего нельзя уже сделать, его бы выбросить просто, выплюнуть наружу — и понадеяться, что запах гниения, который неизбежно останется, тоже выветрится со временем, давно пора было это сделать, но они молчали, уходя в себя — каждый по отдельности, они отдалялись все больше и больше, понимая, чувствуя, что так — нельзя, что это преступно, чудовищно, что на самом деле каждый из них хочет совсем другого, хочет близости, и понимания, и поддержки, но обида только растет и мешает, мешает…

И никто не может сделать первый шаг. Никто не хочет его делать — каждый слишком обижен и перепуган, чтобы решиться сломать растущее отчуждение.

Но она не станет просить и плакать. Больше — не станет. Они — ее семья, вот и пусть помогают, в чем могут, раз не способны во всем остальном, пусть хотя бы не мешают, раз не желают понять. Они обязаны заботиться о ней, как она заботится о них, пусть даже они этого не видят, не слышат, и знать об этом никогда не хотели.

— Когда-то я убил Тома Риддла, — немного невпопад рассеянно сообщил Гарри. — Знаешь, мне меньше всего хотелось с ним разбираться. Он не мешал лично нам, а до судьбы Магического Мира мне никогда толком не было дела. Просто я чувствовал, что должен, и все. Драко был против, он только что костьми не ложился, чтобы убедить меня не связываться… с этим. И мне было… обидно, наверное. То ли немного, то ли до ужаса, я и сам не понимал, как к этому относиться, что делать — требовать помощи от Малфоя или стыдить себя за то, что мне так хочется на него рассчитывать…

— Ну, и зачем ты мне все это говоришь? — устало спросила Луна.

Гарри пожал плечами.

— Делюсь опытом, — хмыкнул он. — Видишь ли, я не стал другим человеком с тех пор. Просто мне кажется, что я заплатил все долги этому Миру, какие были и каких не было. А ты свои на плечах все еще таскаешь — и просто не понимаешь, что ты придумала их сама. Что на самом деле это только твое представление о твоем долге, а вовсе не он сам.

Луна закусила губу.

— Наверное… — нехотя буркнула она. — Можно и так посмотреть.

— Да только так и можно, — грустно усмехнулся Гарри.

Девушка покачала головой.

— Вы закрылись здесь, в этих стенах, — с горечью произнесла она. — Вы не видите, что происходит снаружи. Не видите паники, которая вот-вот перерастет в бунты и демонстрации. Вы не слышите, как страшно всем, до истерики, не знаете, с каким чувством люди просматривают газеты, надеясь увидеть в них хоть что-то об этих нападениях! Как они грызутся друг с другом, до кровавых драк на улицах, выясняя, существует ли угроза в действительности, и ее скрывают от них, или все это — чьи-то провокации. Если бы пострадал всего один город, Визенгамот смог бы это скрыть. Закрыть дороги, установить антиаппарационный барьер и объявить, что там мелкие несущественные проблемы, которые вскоре устранят. Но когда подобные барьеры ставят вокруг четвертого, пятого города… Люди не настолько тупы, Гарри, чтобы не складывать два и два. Вы просто не видите, во что это может вылиться.

Гарри ощутимо скрипнул зубами.

— Где написано, что объявился новый Темный Лорд, убить которого сможешь только ты? — отрывисто осведомился он. — В каком пророчестве озвучили, что, пока ты не вмешаешься, Мир будет обречен на гибель? Луна, я спрашивал тебя не о том, насколько тяжело живется людям за пределами этих стен, а о том, какого черта ты лезешь в чужие проблемы, когда у тебя здесь полно своих.

— От того, что я останусь, проблемы не решатся, — устало вздохнула Луна. — И мне не плевать, Гарри. Ты даже не представляешь, до какой степени мне не плевать… Но я не могу выпустить из рук человека, с которым сегодня встречаюсь. Стоит один раз дать слабину — и второй раз я туда не пробьюсь. Мне и так… не особенно там доверяют…

— Ты что, представителя Визенгамота умудрилась захомутать? — напряженно усмехнулся Гарри. — Так я тебе и сам могу рассказать, какая чушь там сейчас происходит, тут даже провидцем не надо быть, чтобы…

— Нет, не Визенгамота, — покачала головой Луна. — Ты прав, про них и так все понятно…

Негромкий хлопок заставил обоих вздрогнуть и обернуться. Посреди комнаты материализовался Драко.

— Надоело по лестницам бегать, — пояснил он, отодвигая Луну и усаживаясь на постель рядом с Панси.

Лавгуд молча опустила голову.

— Доделал? — ровно спросила она.

Драко кивнул.

— Все, если я ничего не напутал, то после этого останется только ждать.

Его руки двигались — спокойно и уверенно, будто годами занимались тем, что восстанавливали стихийным магам полуразрушенные легкие с помощью изобретенных на ходу зелий — пусть даже изобретал их такой великий Алхимик, как Северус. Тонкие, длинные пальцы осторожно втирали в обнаженную грудь спящей девушки желтоватую, мгновенно впитывающуюся мазь, и из горла Панси вырывались хрипы каждый раз, когда Драко зачерпывал из флакона особенно щедрую порцию. Гарри предположил, что, наверное, это все же больно, если бывшая слизеринка чувствует прикосновения, даже лежа здесь без сознания.

— Сдается мне, вы говорили о чем-то? — между делом осведомился Драко, переворачивая Панси лицом вниз и принимаясь втирать зелье в ее спину. — Даже в моем кабинете стены от напряжения ходуном ходили.

Луна нервно фыркнула.

— Когда Гарри умер, ты жалел о том, что не помогал ему? — в тон ему спросила она.

Драко окаменел. На несколько мгновений его пальцы, вздрогнув, застыли над лопатками Панси.

— Жалел… — чуть слышно ответил он, не поднимая глаз, и снова принялся за массаж. — Но еще больше жалел о том, что не уволок его из Англии давным-давно. Что позволил ему делать то, что он считал правильным… Потому что результат пришлось расхлебывать мне, и вряд ли он предполагал такой исход, когда принимал решение.

Гарри молчал, исподлобья глядя в затылок Малфоя вдруг потемневшими глазами.

— Видишь ли, Луна… — вздохнул Драко и остановился, задумчиво запрокидывая голову к потолку. — Мы связаны слишком сильно, чтобы иметь свободу маневра и личного выбора. Любое решение неизменно сказывается на всей семье, и, даже если мне кажется, что я имею на что-то право, я все равно вынужден оглядываться на вас… С другой стороны, я знаю, что не должен переставать быть собой, не должен отказываться от того, что для меня важно. Понимаешь? Здесь нет готовых путей. И я не всегда знаю, как найти середину, не задавив ни себя, ни других. Но я знаю и то, что чувствовал, когда остался один. Когда мне выпало наслаждаться последствиями того, что я умудрился связаться именно с Гарри Поттером. Я принял его — таким, какой он есть, я согласился и позволил ему… быть героем — наверное, так? Хотя мне-то вовсе не был нужен герой… Но Поттер — гриффиндорец, он всегда лез во все, где пахло приключениями и его личной значимостью… как и ты не перестала быть выпускницей Равенкло, став магом. Тебя всегда будут привлекать задачки, про которые тебе кажется, что их никто больше не в состоянии разгадать…

Луна машинально комкала край одеяла. Драко ронял слова, будто разговаривал сам с собой — рассеянно, обрывками фраз.

— Я думаю, что, пока ты не окажешься когда-нибудь в созданной близким человеком ситуации, которая поставит под сомнение всю твою дальнейшую жизнь, ты не поймешь, о чем я говорю. Поттер был прав, делая то, что был должен. А я ошибался, выбрав молчание и позволив ему забыть, что он больше не один. Возможно, если бы мы оба тогда, с самого начала, знали, чем обернется для нас обоих смерть Риддла, мы бы задумались, стоит ли он того. Но, в любом случае, мне было бы легче умирать, если бы я знал, что мы выбрали это вместе. Понимаешь?

Она молчала. Драко опустил голову и, как ни в чем не бывало, принялся укладывать Панси на спину и укутывать ее в одеяло. Гарри ошеломленно моргал, не сводя с него пристального взгляда.

— Я не делаю ничего опасного, — буркнула наконец Луна. — Я… мне просто страшно.

Они обернулись к ней с такими одинаково удивленными лицами, что она едва удержалась от нервного смешка. Ей всегда было сложно понять, как они умудрились до такой степени стать похожими друг на друга, оставаясь при этом настолько разными, что порой было даже неясно — как они вообще находят общий язык? Но временами одинаковость проскальзывала так пронзительно, бесповоротно и явно, что казалось глупым даже предполагать, что они могли бы не быть вместе. Что могло бы быть по-другому.

— Нам всем страшно, — просто ответил Гарри.

Луна помотала головой.

— Это не то, — вздохнула она, кусая губы. — Мне… вообще страшно. Всегда. Что Драко рассердится, если я опоздаю к ужину. Что Гарри однажды уйдет в себя окончательно, и нам снова останется только его темная половина, — она всхлипнула и закрыла лицо руками. — Что вы ошибетесь в чем-нибудь важном, и ваши чертовы амулеты снова зашкалит… Что ошибусь я, а на мне амулета не окажется. Что война повторится, и вам придется умереть еще раз. Что однажды я вернусь домой, а вас здесь нет. Что Панси…

— Ш-ш-ш… — прошептал Драко, притягивая ее к себе за плечи и нервно оглядываясь на Поттера. — Ты что, глупая?..

— Что я привяжусь к вам, и вы умрете — так же, как Чжоу! — выкрикнула Луна, поднимая голову. — Как папа! Как все они!..

Пальцы Малфоя зарылись в золотистые волосы девушки, и она рывком обняла его за шею, вздрагивая всем телом. Гарри неуверенно придвинулся ближе, боясь неосторожным прикосновением разрушить то, что, кажется, только начинало вырастать между ними — всеми.

— Мы не умрем, Луна, — с горькой усмешкой негромко сказал Драко, глядя Гарри в глаза. — Клянусь тебе. Даже если это случится, ты не успеешь об этом узнать. Вряд ли рядом с тобой окажется сумасшедший Поттер, чтобы вовремя… разрушить нашу семью, оборвав связь. Тебе нечего бояться. Ты никогда не поймешь, что такое — остаться одной. Без нас.

Она плакала, и, наверное, впервые от Малфоя не веяло раздражением при виде ее бесконечных слез. Он просто обнимал ее худые плечи, рассеянно целуя светлую макушку, и Гарри не мог двинуться с места, глядя в его глаза. В них было слишком много, чтобы сказать в ответ хоть что-то, что имело бы смысл.

Он мог только отчаянно, до боли в груди надеяться, что Драко услышит его. Что он понимает… все, и сможет простить — когда-нибудь. Что он сумеет забыть и пережить это. Что они оба сумеют.

— А с Панси все будет хорошо, — Малфой наконец-то отвел взгляд. — Ты же слышишь, что ей уже лучше. Она может дышать сама, и Северус сказал, что легкие за несколько дней окончательно восстановятся. К концу недели она будет на ногах, живая и здоровая, — его лицо исказила странная ухмылка. — Правда, что-то мне подсказывает, что мы можем этому и не обрадоваться… если я хорошо ее помню.

— Не говори так! — усмехаясь сквозь слезы, стукнула кулачком по его груди Луна.

— Не буду, — улыбнулся Драко, осторожно целуя ее виски. — И, кстати, я не знаю, куда ты там сегодня собиралась, но твоя встреча все равно сорвется. Можешь не торопиться.

Луна мгновенно отстранилась и настороженно уставилась на него.

— Предчувствие, — пожал плечами Малфой.

Несколько секунд она пристально смотрела на него, а потом, то ли сдавшись, то ли услышав, что он не лжет, вздохнула и уткнулась лбом ему в плечо.

— Всё сегодня против меня… — прошептала Луна.

Гарри подавил улыбку.

— Так с кем ты собиралась встретиться? — спросил он, дергая ее за рукав. — Поделишься или нет?

Лавгуд фыркнула и отвернулась, отмахиваясь от настойчивого прикосновения.

— С одним из членов Ордена Феникса, — утомленно пробормотала она. — Они там… снова собрались, раз такое дело…

Брови Драко поползли вверх.

— Знаешь, вот уж точно куда не следовало бы лезть, так это в наш благословенный Орден Феникса, — напряженно проговорил он. — Даже при том, что у них больше нет Дамблдора, я бы все равно с ними связываться не стал.

Гарри невольно передернулся.

— И что там у них на этот раз происходит? — стараясь говорить ровно, поинтересовался он. — Какие идеи выдвигают?

Луна пожала плечами и устало вытянулась на кровати рядом с Панси, опираясь на локоть и глядя на спящую девушку покрасневшими глазами.

— Как всегда — что надо принимать решительные меры, а не засовывать голову под крыло, как это любит делать правительство, — рассеянно ответила она. — Сильная власть печется о людях, слабая — о своем выживании. У нас, как водится, слабая, только, как вы верно заметили, больше нет Дамблдора, чтобы давить на нужные точки… Он и в прошлый-то раз не сразу смог чего-то добиться, вон какую аферу провернул, чтобы заставить всех убедиться в возрождении Лорда… А без него в Ордене, похоже, вообще ни черта не могут. Только и обсуждают, как бы еще на Министра Магии надавить…

— Не удивительно, — мрачно согласился Гарри.

— В общем, мне просто хотелось знать, что там происходит, — виновато призналась Луна. — А связываться с ними непросто, один раз не пересечемся — потом так просто сову не пришлешь… Даже Снейпа больше в Хогвартсе нет, чтобы вроде как к нему в гости наведаться.

— Ты что, ходила в гости к Снейпу?! — серые глаза Драко вдруг превратились в почти прозрачные стеклышки.

— Ну да… — улыбнулась Луна. — Было дело… как-то раз. Только это давно, вы тогда еще не помнили ничего совсем…

Малфой сдавленно выдохнул и покачал головой, то ли удивляясь женскому безрассудству, то ли восхищаясь равенкловской решительностью.

— Ну ты даешь… — начал было он, засмеявшись.

И осекся, одним мгновенным рывком оборачиваясь всем телом к Панси.

Луна встревоженно приподнялась — и увидела, что ладонь девушки каким-то образом оказалась поверх руки Малфоя, сжимая его пальцы, глаза смотрят куда-то в пространство — почти бессмысленно, расфокусированный взгляд бродит по комнате.

— Драко?.. — хрипло прошептала Панси. — Это, правда, ты?..

Date: 2015-08-22; view: 395; Нарушение авторских прав