Глава 15. Раскол

Взъерошенные светлые волосы, разметавшиеся по подушке. Тонкая, едва заметно бьющаяся жилка на шее. Ровно вздымающаяся при каждом вдохе грудь, узкое запястье с обвившейся вокруг серебряной змейкой, длинные пальцы, вцепившиеся в край одеяла. Солнечный луч, осторожно и как будто виновато подбирающийся все ближе к кровати.

Гарри, кусая губы, смотрел на лежащего на спине Драко — и не мог заставить себя пошевелиться. Малфой не спал — уже давно, он просто лежал, отвернувшись, глядя куда-то в сторону. В его мыслях застыла тяжелая, напряженная пустота — когда-то давно, тысячи лет назад, она обычно взрывалась истерикой, и сейчас Гарри всеми силами отгонял дурацкое ощущение дежа вю. Прошлое закончилось. Они изменились, оба. Ведь так?..

Но Драко отказывался разговаривать — и это означало, что он отказывается думать о том, что чувствует. Гарри ловил себя на гадком ощущении, что и сам вряд ли смог бы сформулировать четко, что в нем происходит. Слишком многое навалилось за последние дни — будто кто-то где-то решил, что им чересчур скучно жилось, чересчур легко. Все проблемы исчезли — никто больше не пытается их убить, никто не выгоняет из дома, из города, из страны, наконец, никто не запускает лапу в их кошельки и не перетряхивает старые грехи, выискивая, за что еще их можно объявить виноватыми.

Это ведь действительно легкость. Это почти счастье — жить рядом с теми, кого любишь… а то, что происходит вокруг, пока происходит не с ними. Гарри, наверное, отдал бы сейчас правую руку только за то, чтобы вернуть дни, когда они были предоставлены сами себе. Когда Малфой не просиживал дни над картой, а Луна не срывалась с места, мчась на очередное свежее кладбище. Когда они доверяли друг другу… или хотя бы могли позволить себе заблуждаться на этот счет.

Теперь же все покатилось, как снежный ком. Нападения, ссоры, выяснения, кто прав и кто что собирается делать — глупые, бессмысленные распри о том, какой смертью кому из них умереть, по сути… И Панси. В довершение всего — Панси, из-за которой они почти сутки сходили с ума, боясь выдохнуть и расслабиться, поверить, что опасность позади, боясь за нее, за Луну, друг за друга настолько, что, кажется, на самом деле чуть не рехнулись — все трое. Панси, которую Лавгуд вчера вечером волевым решением «переселила», наконец, в отдельную спальню — что и логично, наверное, да более, чем логично…

Переселила — и осталась ночевать с ней. Тоже логично, ведь так? Или нет?.. Гарри понимал только, что устал, как дорвавшийся до сейфов Гринготтса нюхлер, и что больше он не понимает вообще ничего. Как правильно? Как должно быть? Малфой ведь хотел, чтобы Луна взялась за ум и вспомнила, что такое ответственность — так она вспомнила. Разогнала их, как мешающихся под ногами юнцов, и не отходит от Панси вторые сутки.

Гарри вздохнул, пальцы несмело двинулись — и легли на плечо Драко.

— Доброе утро, — не шевелясь, обронил Малфой.

— Доброе… — не убирая руки, прошептал Поттер.

Ладонь, дрогнув, погладила бледную кожу. Драко молчал, и Гарри, не давая себе времени подумать, правильно ли так, можно ли, перекатился и накрыл его своим телом.

— Все будет хорошо… — почти беззвучно проговорил он, касаясь губами виска Малфоя.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — хмыкнул Драко — и обернулся, перевел взгляд на смуглое лицо.

Знакомые, родные серые глаза по-прежнему выглядели, как две застывшие льдинки. Острые и холодные. Перепуганные.

— Я понимаю тебя, — мягко возразил Гарри, проводя ладонью по бледной щеке.

— Ты поймешь, когда кто-нибудь из нас инициирует Грэйнджер, — покачал головой Драко. — Не изображай… то, чего нет.

Гарри вздохнул и уткнулся носом в его плечо.

— Не отталкивай меня… — пробормотал он. — Я — не твой враг, Драко.

Малфой долго молчал, а потом грустно усмехнулся — и обнял его, зарылся лицом в шею, притягивая к себе за затылок.

— Давай вставать, — ровно проговорил он. — И пойдем завтракать. Пожалуйста. Просто… пойдем. Ладно?

Гарри молча кивнул. Руки Драко слегка дрожали, и, наверное, надо было бы быть благодарным — за то, что Малфой сдерживает истерику, а не швыряет ему в лицо какие-нибудь нелепые обвинения. За то, что пытается быть взрослее, чем был всегда. За то, что не отталкивает… он всегда отталкивал, когда ему было больно, он ведь так и не научился — верить, просто — верить, что Гарри никогда, никогда не оставит его. Не бросит одного барахтаться в своих кошмарах и страхах…

Хотелось странного. Хотелось видеть его улыбку — обезоруживающе насмешливый прищур глаз, видеть, как он отбрасывает со лба волосы, как слегка розовеют щеки, когда целуешь его запястье, не скрывая восхищенного взгляда, как он бессильно, сдаваясь в конце концов, запрокидывает голову, и смеется, уворачиваясь от твоих рук, и темно-золотые ресницы подрагивают, щекоча касающиеся их губы, видеть — и знать, что ничего, ничего в этом мире не способно вломиться, встать между вами, разделить, растащить в разные стороны…

— Я люблю тебя, Поттер, — сдавленно прошептал Драко.

Его руки сжимали Гарри в объятиях.

Не бойся, мой чертов странный возлюбленный… Что такое — встреча с собственным прошлым? Всего лишь сеанс проверки на внутреннюю вшивость; ты же дважды время истины слушал — чего ты боишься теперь? Увидеть упрек в ее глазах? Увидеть ее — настоящую? Так этого я и сам боюсь…

Вниз они спустились вместе. На удивление, девушки уже расположились там, рядом с низким столиком у камина: Панси — лежа в кресле, поджав ноги и откинувшись на спину, мягкий плед скомкался на коленях, а Луна — сидя на полу и неотрывно глядя снизу вверх на измученную воспитанницу. Кофейные чашки в руках, негромкие голоса, и Гарри вдруг почему-то подумалось, что слова между ними — это такая специальная жестокая игра, чтобы спрятать, прикрыть что-то другое, только подчеркнув этим, что другое — есть. Жестокая для кого? — усмехнулся он своим мыслям, входя в гостиную следом за Драко.

Напряжение Малфоя, казалось, можно было ощутить всем телом, даже находясь от него в трех футах. Он остановился, глядя на Панси — руки в карманах, прямая спина — тот Драко, которого Гарри знал в Хогвартсе. Замкнутый, холодный, отчаянно одинокий слизеринец, всегда сам по себе, скрученная, сжатая в пружину сила.

Панси подняла голову — и Гарри задохнулся, глядя в ее глаза. Она смотрела на Малфоя, и на короткое, пугающее мгновение Гарри понял, чего именно боялся Драко… пусть даже и не смог сформулировать.

— Это и правда ты… — все еще хриплым голосом негромко констатировала Панси, качая головой.

Неуловимая тяжесть в ее взгляде уже сменилась чем-то другим — болью, вдруг понял Гарри. Ей больно смотреть на Малфоя, а ему больно видеть ее… Есть вещи, которых лучше не помнить. Не встречаться с ними лицом к лицу никогда, пережив, не вытаскивать это наружу. Особенно, если это — хорошие вещи, если это — близость, пусть даже такая, как была у них — там, в школе. Это было большим, чем они оба могли себе позволить тогда. Это было ничем по сравнению с тем, как могло бы быть.

Драко нервным движением запустил пальцы в волосы.

— Нет, это моя тень, — насмешливо протянул он. — Недалеко от истины.

Панси смотрела на него в упор, не отводя глаз.

— Я слышала, что ты умер, — спокойно сказала она, глядя, как Малфой подходит и усаживается на пол рядом с Луной, скрестив ноги. — Через… несколько месяцев после… Гарри.

Она делала паузы между словами, будто у нее не хватало дыхания, чтобы выговорить фразу целиком. Будто боялась вдохнуть поглубже и снова закашляться.

— Я и умер, — горько усмехнулся Драко. — И Поттер тоже. Добро пожаловать в ад, Панси.

Девушка так же усмехнулась в ответ и, наконец, отвела взгляд в сторону. Она знает, понял Гарри. Луна ей рассказала. Она знает.

— Где ты была все это время? — спросил он вслух, подходя ближе. — И как оказалась… там?

От Лавгуд тут же полыхнуло волной нервозности, словно она хотела предупредить вопрос — и не успела. Уголки губ Панси дрогнули.

— Не помню, — ответила она, опуская глаза. — Начиная примерно… с середины марта, вообще… ничего не помню. Еще вопросы будут?

Вопросов было море. Вот только задавать их такой Панси Паркинсон не поворачивался язык.

— Поттер, сядь и не мельтеши, — устало попросил Драко. — И успокойся уже, она, правда, не помнит.

Ты-то откуда знаешь? — чуть было не выпалил Гарри. Две пары глаз — серых и голубых — умоляюще уставились на него снизу вверх, и он, сдавшись, медленно опустился в соседнее кресло.

Малфой потягивал кофе, держа чашку на вытянутых пальцах. Панси бессильно откинула голову на спинку кресла — похоже, она уже пожалела, что встала с постели. Судя по лицу Луны, она с самого начала была против подобных подвигов… и вообще, обе выглядели как-то странно, словно между ними висело нечто, о чем знали только они. На Гарри снова накатило бессознательное ощущение, что девушки только играют в непринужденную вежливую беседу, пряча под ней бесстыдную и беспощадную драку, больше похожую на избиение беззащитных младенцев.

Бедная Луна, невольно подумал он, глядя на Панси — и тут же удивился собственным мыслям. С чего бы вдруг?..

— О чем она тебе уже рассказала? — почти равнодушно осведомился Драко.

— Что я успела вас напугать, — пожала плечами Панси. — Вы тут что… правда, все в ящик сыграли бы, если бы… я не выжила?

Малфой поперхнулся очередным глотком.

— Вроде того, — кивнул он. — Но…

— Дело не в этом? — одними губами улыбнулась Панси. — Прекращай врать, Драко… Меня и раньше это… утомляло… а уж сейчас — избавь…

Она роняла слова — так спокойно и равнодушно, будто вколачивала гвозди в стену. Гарри бросил быстрый взгляд на Луну и подумал, что, если они всю ночь вели беседу в таком тоне, то ее, пожалуй, и правда, можно только пожалеть. Вон какие круги под глазами…

— Если ты чего-то не понимаешь, это не значит, что этого не существует, — возразил Драко, глядя на девушку цепким пристальным взглядом.

Та только наморщила нос.

— Не выдумывай сущностей… сверх необходимого, — прошептала она. Видимо, ей все еще было трудно говорить. — Хотеть жить… не так уж и плохо…

— Слизеринцы… — процедила Луна. — Если ты и вправду хочешь жить — возвращайся в постель. Второй раз с того света за уши вытаскивать не будем.

— Будете, — уверенно усмехнулась Панси, переводя на нее тяжелый взгляд.

Гарри передернуло от ее ухмылки. Он подавлял желание ущипнуть себя — сидящая перед ним девица ничем не напоминала ту смешливую девчонку в кудряшках, которая когда-то влепила ему пощечину, пытаясь вколотить в глупого гриффиндорца ответственность за человека, которого он приручил.

Нет, тут же поправился Гарри, глядя на Панси. Пытаясь причинить боль тому, кто отнял у нее единственное близкое ей существо.

Интересно, и во многом мы так ошибались на ее счет раньше? — ошеломленно подумал он. Что еще вылезет наружу теперь, когда она больше не обязана следовать правилам, привитым ей с детства? Впервые Гарри поежился при мысли о том, что внутренняя честность — по крайней мере, поначалу — так сильно граничит с цинизмом. Разрушение кукольных идеалов, неизбежно следующее за ней, болезненно в первую очередь для самого человека… он помнил, что переживал сам в первые дни после инициации. Он только не знал, насколько, оказывается, больнее было при этом окружающим — тем, кто думал, что знал его долгие годы, но по факту имел дело всего лишь с его социально адаптированным клоном.

— У вас тут, что… опять война идет? — глухо спросила Панси, переводя взгляд на Драко.

— Об этом тоже Луна уже рассказала? — фыркнул тот, залпом допивая остывший кофе.

Панси вновь нехорошо усмехнулась и кивнула, бросив быстрый взгляд в сторону Лавгуд. От той снова повеяло безнадежной, почти апатичной нервозностью.

Ничего себе расклады, невольно сглотнул Гарри. Похоже, новость о посвящении Панси восприняла спокойно только внешне — и собирается пинать нежданную наставницу до тех пор, пока не почувствует полноценного удовлетворения. Мерлин, ну что за детский сад!.. — мысленно простонал он. Мстить за то, что тебе спасли жизнь, пусть даже и такой ценой… Интересно, мы все поначалу — такие предсказуемые идиоты?..

— Кто-то убивает людей, — просто сказал Драко. — По всей стране, пачками. Видимо, либо сразу ставя антиаппарационный барьер, либо просто мгновенно накрывая огромную площадь. Это единственное… что есть общего в нападениях. Природа силы различается, внешний результат тоже. Иногда остаются трупы, иногда — вообще ничего, выжженная площадь. От твоего Вустера ничего не осталось.

— Есть идеи… кто шалит? — голос Панси стал еще тише.

— Мы не знаем, кто это, — мрачно ответил Драко, мотнув головой.

— Гарри знает, — мстительно вставила Луна. — Только не говорит.

Панси долго молчала, покусывая губы, пока, наконец, не перевела взгляд на мгновенно ставшее непроницаемым лицо гриффиндорца.

— Наверное, у него… есть причины? — она попыталась улыбнуться.

Улыбка удивила Гарри даже больше, чем слова. Она не злится на меня, с удивлением понял он. На Луну, на Драко — но не на меня. Надо же.

— Есть… — угрюмо согласился он.

— А у нас нет причин… знать твои выводы? — уточнила Панси. — Чтобы быть в курсе? Или нас всех война… не касается?

Гарри вспыхнул.

— Касается слишком сильно, — сквозь зубы ответил он.

Драко с интересом переводил взгляд с напряженно-окаменевшего лица Поттера на невозмутимое и утомленное — Паркинсон.

— Более полная информация… может нам навредить?

Даже сжавшись в комок и обороняясь, Гарри не смог не отметить слова «нам».

— Нет, — негромко сказал он. — Сама по себе — нет. И я не знаю, кто это делает… только предполагаю. Я всего лишь знаю, как это происходит, Панси. Но, выслушав мои соображения, вы можете вычислить, кто стоит за всем, и дальнейшие шаги рано или поздно приведут к тому, что мы снова окажемся под ударом. Нас три месяца не оставляли в покое! Об этом тебе Луна не рассказала? Как нас пытались убить — сначала законно и сохранив лицо, а потом уже — просто убить? Почему нас выжили из поместья, как именно мы оказались здесь? Не рассказала о том, что, если бы не Малфой и его слизеринская манера перестраховываться и прятать свое поглубже, нас бы уже можно было брать тепленькими? Нам ведь даже не светит оказаться в резервации для потенциально опасных магов. Пока мы живы и маячим перед глазами, мы — готовый фундамент для оппозиции. Мы не нужны Визенгамоту живыми.

Панси молчала, прикрыв глаза. Драко, стиснув зубы, смотрел перед собой в одну точку. Луна сидела, бессильно уронив голову на сложенные на коленях руки, будто каждое слово било ее наотмашь.

— Так что ж не уедете? — прошептала наконец Панси.

Гарри криво улыбнулся.

— Год назад ты сбежала из Хогвартса, чтобы жить, как ты хочешь, — даже не пытаясь подобрать слова, выпалил он. — И где ты оказалась в итоге? Запертая в подвале, в заштатном городишке, давно сошедшая с ума и потерявшая все?

Панси медленно выдохнула сквозь зубы и потерла лоб. На мгновение Гарри стало жаль ее — еще толком не пришедшую в себя, обнаружившую, что ее мир давно рухнул, а сама она умерла вместе с ним. И, если ей в итоге достался живой ад, то тому, кого она любила — не досталось даже его.

Жалость стучалась в сердце, истошно колотясь кулачками, и подавить ее стоило нечеловеческих усилий. Но лучше так, лучше сейчас причинить боль, чем повторить ту же ошибку, что они совершили с Луной, избаловав ее и позволив вести себя, как не положено магу. Позволив продолжать думать, что она отвечает лишь за себя и живет сама по себе.

— Я… — голос Панси окончательно сорвался. — Я… не сбежала. Мы не успели…

Драко вскинул голову так резко, словно кто-то с размаху влепил ему пощечину.

Следующим звуком был треск взметнувшегося пламени камина, и яркая вспышка едва не ослепила сидевшего к нему лицом Гарри. Машинально дернувшись за палочкой, он вскочил, делая шаг вперед и краем глаза замечая, как мгновенно обернулся Малфой, одним движением поднимаясь с пола и загораживая собой Панси.

Они замерли, так и не успев выдохнуть, глядя во все глаза на нежданного гостя.

Прямо из огня в гостиную шагнула Минерва МакГонагалл.

* * *

Она выпрямилась и, выйдя из камина, остановилась, глядя на них — все такая же невозмутимая, преисполненная сдержанного достоинства. Драко невольно подумал, до чего же по-идиотски, наверное, они с Поттером сейчас выглядят в ее глазах — ощетинившиеся на простую вспышку каминной сети, как хищные зверьки.

Ошеломление пришло и ушло, и Драко услышал, что чувствует заглянувшая к ним на огонек почтенная дама — вкупе с абсолютно непроницаемым лицом и сжатыми в ниточку губами картина вызывала невольное уважение. Впрочем, МакГонагалл по праву всегда была единственным человеком, способным вызвать в маге подобные чувства — это даже если умолчать о том, что она выжила после прямого контакта со стихией, который однажды устроил ей Драко. Впрочем, за эту выходку ему было стыдно. До сих пор, если быть честным.

— Доброе утро, — подала нахальный голос справившаяся с удивлением Луна.

Минерва перевела взгляд на девушку — почти с облегчением. Вспыхнувшая было в ней радость сменилась ужасом сразу же, как только она увидела их — всех, сидящих здесь, и теперь профессор была рада уцепиться за любую возможность, чтобы оправдать свое появление — и умудриться потом унести отсюда ноги.

Определенно, она не рассчитывала наткнуться на такую компанию.

— Мисс Лавгуд, — с завидным самообладанием сказала она. — Прошу прощения, что прихожу без приглашения. Мисс Грэйнджер любезно сообщила, где я смогу вас найти.

Драко окаменел. Грэйнджер? Так Луна встречалась — с Грэйнджер?! Все это время?.. Да еще и говорила ей, как нас найти???

«У меня есть информатор в Ордене Феникса…» — вспомнил он ее слова.

— И зачем я вам вдруг понадобилась? — хмуро осведомилась Луна.

Она по-прежнему сидела на полу, словно демонстративно игнорируя все правила приличия. Драко ухмыльнулся и опустился с ней рядом, поджав ноги и вытянув вперед руки со столь же демонстративно зажатой в кулаке палочкой. МакГонагалл бросила быстрый взгляд на сидящую за его спиной Панси — и Малфой снова не смог не восхититься выдержкой директора Хогвартса. Только губы чуть дрогнули — и опять сжались. Непробиваемая женщина. Хотя и человек.

— Могу я сесть? — вежливо уточнила Минерва.

По всей видимости, она решила играть по правилам. Определенно, до сих пор помнила, что именно способен устроить разозлившийся стихийный маг.

Луна, переглянувшись с Гарри, кивнула. Драко поймал себя на странном ощущении, что на ее месте, пожалуй, тоже переглянулся бы именно с ним. И это даже понятно. У вас неприятности? Происходит нечто странное? Мир встал с ног на голову? Отдайте право принимать решения Поттеру. Сами все равно ничего поделать не сможете — просто разобраться не успеете, а он уже наведет порядок. Правда, наведет его очень по-своему, и разбираться тоже будет потом, но к тому моменту все разборки обычно уже становятся бессмысленными.

МакГонагалл, даром, что не маг, в ситуации, похоже, тоже разобралась мгновенно. Опустившись в свободное кресло, она повернулась к Луне, но Драко было понятно, что ее интересует только реакция Гарри.

— Позавчера было совершено нападение на Вустер, — без лишних вступлений сообщила она. — Мисс Грэйнджер сумела самостоятельно вычислить и время начала операции, и примерное место ее проведения.

— Как? — не удержавшись, изумленно моргнула Луна.

— Точно не знаю, — пожала плечами МакГонагалл. — Она аппарировала туда, не поставив никого из нас в известность, а когда вернулась… у нее уже не было возможности объяснять что-либо, мы смогли обменяться только парой слов. Все, что она сказала — это описала само нападение и сообщила, что мне следует найти вас, мисс Лавгуд. А также — где именно я могу вас застать.

— Что с Гермионой? — настойчиво спросила Луна. — Где она?

— В клинике св. Мунго, — сухо ответила МакГонагалл. — У нее обширные ожоги… — она запнулась и на мгновение отвела глаза. — Очень обширные. Сейчас она в коме, и, скорее всего, вряд ли придет в сознание.

«Твоя встреча… можешь на нее не спешить, она все равно сорвется», — вспомнил Драко собственные слова. К тому моменту Грэйнджер, похоже, и впрямь уже вряд ли могла куда-либо пойти.

Впервые почему-то захотелось разозлиться на собственный дар.

— Я нашла ее записи, — продолжила Минерва, — судя по ним, начало атаки всегда совпадает с восходом луны, и, по предположению мисс Грэйнджер, территория выбиралась, исходя из разницы астрономических углов между эклиптикой и…

— Зачем вы пришли? — вдруг зло перебил ее Гарри. — Нам нет дела ни до этих нападений, ни до предположений ваших подопечных!

Драко чуть не покачнулся от волны бешеного волнения, хлещущей с его стороны, только сейчас обратив внимание, что Поттер напряжен, как натянутая струна

— Мистер Поттер…

— Нам нет. Никакого. Дела. До вас, — раздельно процедил Гарри, нависая над ней. — И до ваших проблем!

Драко с каким-то изумлением отметил, что его трясет. Поттер боится того, что она может сказать, вдруг понял он. Даже не так — того, что она собирается сказать.

— Могу я хотя бы сообщить все, что считаю нужным? — спокойно осведомилась МакГонагалл, глядя ему в лицо снизу вверх.

— Гарри, уймись… пожалуйста, — чуть слышно попросила из своего кресла Панси. — И помолчи… пять минут. Мы ее выслушаем. Раз уж ты… говорить не хочешь.

Поттер резко обернулся к ней — и какая-то часть Драко упоенно взмолилась Мерлину за то, что Луна притащила в их дом Паркинсон, которой пока еще никто не успел объяснить, что спорить с Гарри, когда он вот так упирается в одному ему ведомые принципы, бесполезно и небезопасно, и которая уже поняла, что устраивать перепалки перед чужими, да еще и людьми, он не будет в любом случае.

Другая часть Малфоя в это время скрипела зубами, глядя, как прошедшая школу Слизерина Панси пользуется моментом, манипулируя Поттером. Даже при условии, что она понимает — впоследствии он выскажет все, что думает, и отыграется за все — сейчас она желает знать больше, чем Гарри соизволил им рассказать. Он принимает решение за всех — вывести их из игры, она, глядя на него, принимает решение в свою очередь — и опять же за всех — если они и выйдут из игры, то осознанно.

Драко разрывался на части.

Плевать на войну, на самом-то деле. Плевать на МакГонагалл, на умирающую Грэйнджер с ее идеями — нет, это ж надо было додуматься, рвануть в обреченный город, чтобы посмотреть, как именно его будут уничтожать! — плевать на весь мир, если под угрозой окажутся все они. Драко впервые так отчетливо понял мотивы Поттера.

Но и Панси он понимал не меньше.

Если МакГонагалл и удивилась, глядя на их переглядывания, то тактично постаралась удержать свои эмоции при себе. В гнезде стихийных магов раскол? Интересная информация, но в данный момент вряд ли что-то меняющая. Возможно, разве что — к лучшему. Больше вероятность, что хоть до кого-то из них удастся достучаться…

Взгляд Луны неуловимо потяжелел — и Драко понял, что она тоже это услышала. Глава Ордена Феникса пришла не делиться новостями, а просить о помощи. Желание Поттера выставить ее за дверь вдруг перестало казаться таким уж необоснованным.

— Не помолчу, — мрачно прошипел Гарри, и, выдержав хмурый взгляд Панси, обернулся к МакГонагалл. — Вам рассказали, как происходят нападения. Вы осознали силу противника и масштаб его действий. Вы уже поняли, что идей относительно того, что можно ему противопоставить, у вас нет. И теперь вы пришли напомнить нам о том, что мы все еще обязаны быть человечными и заботиться о вас и подобных вам существах. Пардон, о людях — я забыл, что существа здесь — мы. Я пока все правильно излагаю?

Минерва поджала губы, но взгляд не отвела. В точку, подумал Драко.

— Гибнут люди, мистер Поттер, — с нажимом сказала она. — Если бы вы видели, что происходит там, куда наведывается эта… тварь, вы бы…

— Мы видели, — перебил ее Гарри. — Не стоит думать, что мы прячемся от реальности. Мы просто не желаем больше вмешиваться в естественный ход вещей. Или вы считаете, что одного раза нам было недостаточно, чтобы понять, на что именно можно рассчитывать в качестве благодарности?

МакГонагалл вспыхнула, но промолчала.

— Нападение на Вустер произошло позавчера вечером, — безжалостно продолжал Гарри. — Если Гермиона смогла вернуться в Хогвартс, значит, она вырвалась даже до того, как началась атака. Ее только зацепило краем, ведь так? Иначе сейчас она была бы закатана в оплавленный асфальт — как и все, кто там был.

— Так, — согласилась МакГонагалл.

— У вас было больше суток на принятие решения. И, судя по тому, что сейчас здесь сидите вы, а не Кингсли и не Министр Магии, Визенгамот послал вас к черту с вашими предложениями. Им не нужна ни наша помощь, ни наше участие. Им тоже хватило… одного раза. Я прав?

Минерва сдержанно кивнула. Услышав, что она думает о Визенгамоте, Драко внутренне поразился красоте и богатству ее мыслей — а заодно и сдержанности. Такой объем эмоций в себе копить и не выдать себя ни одним жестом — даже жаль, что именно этому Поттер у нее так и не смог научиться.

Паршивый из нее наставник, машинально подумал Драко. Организовать и держать в рамках умеет, а воспитывать своих птенцов гриффиндорских — даже не бралась никогда, похоже… То ли дело — Северус. Плохо это или хорошо, но он всегда делал в итоге слизеринца из любого, кто попадал в его лапы.

— Я не обращалась к представителям Визенгамота с этим… предложением, — вздохнув, сказала МакГонагалл. — Они не в состоянии оценить ситуацию адекватно — мы не смогли прийти к общему решению даже по поводу текущих действий. Введение военного положения, объявление комендантского часа, мобилизация, запреты на аппарацию могли бы показать людям, что хоть что-то держится под контролем… по крайней мере, это уменьшило бы количество беспорядков в Лондоне и предотвратило панику. Тем более — теперь, когда мы знаем, что какой-то маньяк получил полный контроль над магическими существами с правом призыва и перемещения и развлекается, насылая на города то драконов, то, видимо, великанов, то дементоров…

Луна издала странный полузадушенный возглас и звонко хлопнула себя по лбу. Панси только снисходительно покосилась на нее и спрятала в уголках губ предательскую улыбку. Поттер застыл с таким видом, будто его связали и заставили смотреть, как на его глазах рушится мир.

Драко пытался вспомнить, как совершаются вдохи. Определенно, он задыхался. Магические существа, стало быть? И почему, Мерлин меня забери, из нас троих эта мысль пришла в голову одному только Поттеру?!

— Так Грэйнджер умудрилась выскочить из-под огня тучи драконов? — неверяще переспросил он вслух. — И остаться в живых?

В глазах МакГонагалл мелькнуло невольное самодовольство.

— Да, — не без гордости ответила она. — Без сомнения, решение отправиться туда с ее стороны было необдуманным, даже самоубийственным… но благодаря ему мы смогли получить информацию о том, что именно произошло в Вустере, и убедились, что место и время следующего нападения действительно можно вычислить теоретически. И теперь у нас есть возможность предпринимать хоть что-то.

Драко не смог удержаться от восхищения очередным примером человеческой двуличности. Им была нужна информация, они всячески дали это понять. А еще дали понять, что не позволят Гермионе рисковать собой. Сделай нам хорошо, милая, но только так, чтобы мы об этом не знали, а то нам придется тебя отговаривать.

Детский сад, а не человечество…

— Чего вы хотите… от нас? — подала слабый, но твердый голос сосредоточенно молчавшая доселе Панси.

Поттер скрипнул зубами так явно, что Драко показалось, будто он слышит звук.

МакГонагалл помолчала, тщательно подбирая слова.

— Сейчас не время для детских обид, — наконец сказала она, переводя взгляд на Гарри. — Мы должны думать о безопасности, причем в данный момент — не только Магического Мира, но и магглов… им достается не меньше, и среди них — такая же паника. Вы можете испытывать неприязнь к Визенгамоту, но люди, не имеющие отношения к миру волшебников, страдают совершенно ни за что.

Гарри презрительно фыркнул и нервным жестом запустил пальцы в волосы.

— То есть, вы признаете, что Магический Мир заслужил все это? — он неверяще покачал головой. — Я впечатлен. Честно, никогда не думал, что люди способны на подобный вывод. Вот только за магглов и их безопасность от свихнувшихся волшебников отвечаю не я, профессор. За это тоже отвечает Визенгамот. И мы будем в первых рядах зрителей, когда они получат то, что им причитается.

— Ценой гибели тысяч невинных людей? — напряженно осведомилась МакГонагалл.

Сдерживать гнев у нее получалось куда хуже, чем страх или удивление.

— Может, хоть в этом случае они поймут, что такое — власть, — медленно ответил Гарри. — Что такое — ответственность. К чему ведет политика дорвавшихся до мягких кресел недоумков, озабоченных чем угодно, но не безопасностью и благополучием доверившихся им людей. Визенгамот разваливал страну целый год, и то, что сейчас происходит — закономерный результат его же действий. Кто бы ни сошел с ума и не кинулся мстить всему миру — я не сомневаюсь, что его до этого довели. Я его… понимаю.

— И вы будете спокойно смотреть на это? — выплюнула МакГонагалл. — А что потом, мистер Поттер? Отправитесь за океан? Или останетесь жить на пепелище? Потому что — кроме него, здесь ничего не останется. Это не второй Темный Лорд, ему не нужна власть. Он просто хочет уничтожить все! Все, мистер Поттер! Или вы полагаете, что для вас сделают исключение?

— Я полагаю, что, как защитить себя и свою семью, я вполне могу решить сам, — с пугающей мягкостью ответил Гарри. — А защищать людей — прерогатива Визенгамота. Вы ведь даже не знаете, действительно ли мы способны помочь вам. Вы рванули сюда, потому что поверили Гермионе. Поверили, что мы — то, что вам нужно, и пришли просить нас еще раз подставить свои шеи под благодарность Министерства. Но нам слишком дорога наша безопасность. Мы не станем давать Визенгамоту еще один повод убить нас, когда все закончится. Поэтому наш ответ — нет.

Она молчала, глядя на него снизу вверх, и в ее глазах снова было все то, что Драко не раз читал в них в те странные времена, когда они еще сотрудничали с Орденом Феникса. Презрение, неверие, разочарование, и еще — горькая, острая обида. В первую очередь, скорее всего, на то, что каждый раз, глядя на Гарри Поттера, МакГонагалл думала о том, что его — такого — воспитала она. Тщательно завуалированное, скрываемое, затаптываемое в глубины подсознания чувство вины — вот что стояло в них. Вот за что она ненавидела Поттера при всем том, что все же смогла переступить через себя и прийти сюда.

И она будет ненавидеть его — за то, что, глядя на него или думая о нем, она вынуждена ненавидеть себя, как учителя. Как провалившего свою миссию наставника.

Да уж, далеко Минерве до Дамблдора. При всех ее плюсах.

— Профессор? — позвал ее Гарри, когда она уже сделала шаг к камину.

МакГонагалл обернулась.

— Вы пришли сюда сами не потому, что взяли на себя смелость провести важные переговоры, верно? Вы не смогли убедить никого из членов Ордена, что вам не справиться без нас. Они сейчас так воодушевлены информацией о том, как именно происходят нападения и где будет следующее, что им кажется — это все изменит, и теперь-то они смогут… противостоять. Вы просто приняли решение и отправились к нам за их спинами, потому что, в отличие от них, понимаете, насколько бессильны. А они — нет.

— И что? — устало осведомилась МакГонагалл.

Похоже, разговор ее здорово вымотал.

— Никогда не пытайтесь идти против текущей власти в одиночку, — мрачно уронил Гарри. — Она раздавит вас так же, как и любого другого, кто попробует сделать вид, что он умнее и дальновиднее. Поверьте тем, кто испытал прописную истину на собственных шкурах. Это просто совет.

— Хогвартс! — процедила МакГонагалл вместо ответа, бросая в камин щепоть порошка.

Вспышка пламени — и они снова остались одни.

* * *

Чуть слышное тиканье часов во внезапно наступившей тишине казалось оглушительным. Гарри замер посреди комнаты — спрятав лицо в ладонях и всеми силами пытаясь унять предательскую дрожь. Дождался. Долгался и допрятался…

Почему-то никак не удавалось избавиться от мучительной, болезненной мысли, что все это — закономерно. Что именно этого и можно было ожидать с самого начала — мир, Мерлин его побери, всегда поступает по-своему, всегда — правильно, и тычет тебя носом в то, от чего ты трусливо прячешься, надеясь пересидеть, переждать… надеясь, что хоть на этот раз у тебя получится не оказаться в эпицентре. Не втащить туда за собой тех, кому снова не посчастливилось оказаться рядом.

Гарри Поттер — ваш гарантированный билет на небо. Ближайший рейс совпадает с ближайшим общественным катаклизмом…

Он судорожно вдыхал сквозь стиснутые зубы, стараясь успокоиться и в глубине души отчаянно благодаря Мерлина и черта заодно, что никто не начинает спорить с ним прямо сейчас. Что никто не бросается кричать, какая он бессердечная сволочь, не требует объяснений, не срывается с места в поисках так и не прозвучавших ответов.

Потом были руки, смыкающиеся на плечах, выволакивающие из плена едва сдерживаемого крика. Ладонь, что так знакомо улеглась на затылок, пальцы, зарывшиеся в волосы. Гарри судорожно выдохнул — и вцепился в Малфоя, словно в спасительный островок покоя и рассудительности, чувствуя, как Драко осторожно притягивает его к себе, слыша его — всего, так мучительно открытого сейчас, как было с ними когда-то очень давно, в прошлой жизни, когда они еще не боялись друг друга. Не боялись говорить правду, наивно веря, что она сможет защитить их.

Малфой был растерян. Он был смят и раздавлен, оглушен свалившимися на них новостями, выбит непрошенной информацией, о которой так долго мечтал, гадая, какими бы путями вытянуть ее из Гарри. И сейчас, когда окружающий мир в очередной раз вломился к ним, даже не постучавшись в двери, ему хотелось только одного — отмотать время на час назад и заколотить камин. Избежать того, что только сильнее отдалит их друг от друга — наверное, всех четверых.

Поттер стоял, прижавшись виском к его щеке, и только прерывистое дыхание выдавало почти не скрываемую боль — он тоже все понимал. Он тоже знал, что время раздумий и сомнений закончилось. Черт бы побрал эту МакГонагалл с ее гриффиндорскими замашками… потому что Луна все равно не поймет, а они не смогут ей объяснить — как не могли донести до нее никогда и ничего. Это Драко знал наверняка.

И еще он знал, что больше не пойдет против Гарри, даже если ему покажется, что тот рехнулся и принял очередное самоубийственное решение. Даже если все его существо будет против. С чего он взял, вообще, что главное — это, барахтаясь в попытках остаться самим собой, отметать все, что сталкивает тебя с твоего пути? Как иначе научиться видеть ошибочность выбора до того, как встречный ветер швырнет тебе в лицо его последствия, если — не прислушиваясь к словам того, кого любишь? Даже не так — к словам того, кому ты уже не можешь не доверять?

Руки сжали вздрагивающие плечи Поттера, губы машинально скользнули по влажному виску.

— Прости меня, — чуть слышно прошептал Драко, не открывая глаз. — Прости, я… не знал…

Гарри нервно выдохнул и отстранился. В потемневших глазах блестела такая горечь, что Малфой поперхнулся словами, они просто застряли в горле комком. Он не уверен, проваливаясь в скользкую, холодящую дрожь испуга, вдруг понял Драко. Он знает, что все сделал правильно, вот только… он сам в это не верит.

Гриффиндор — это то, что не способна вывести из души даже смерть. Даже стихия, и жизнь изгоем, и страх, и самые логичные рассуждения.

Поттер никогда не научится посылать людей на смерть — с легкостью, и никакие пощечины не приведут его в чувство, если он только что отказал кому-то в помощи. Кому-то, кто теперь обречен умереть — неизбежно.

— Гарри?.. — осторожно подала голос Луна.

Она сидела на полу, обхватив колени, и смотрела на них снизу вверх блестящими сухими глазами. Непонимание хлестало наружу, прорываясь сквозь попытки быть сдержанной и дождаться идеальной секунды для рвущихся из нее вопросов.

И, как незыблемый, монолитный фон за ее спиной — тяжелый, устремленный в себя, застывший взгляд Панси.

— Задавай… — горько ухмыльнулся Поттер, отворачиваясь и запуская пальцы в волосы. — Только задавай сейчас. Все, какие есть. Не желаю больше слышать, как… кто-то шушукается у меня за спиной.

Драко молча притянул его к себе за талию, ладонь скользнула по напряженному плечу. Гарри прикрыл глаза и откинул голову, устало прислоняясь затылком к его лбу.

— Я не говорила Гермионе… ничего об этих нападениях. Честно.

— Знаю, — безучастно отозвался Поттер. — Тебя никто не обвиняет. Герм всегда отличалась… умом и сообразительностью…

Луна вздохнула. То, что разговор не получится легким, для эмпата должно было быть очевидным.

— Ты… — она смешалась и начала снова. — Ты не думаешь, что… Гарри, я не говорю, что ты неправ! Но… обрекать тысячи людей на смерть только для того, чтобы кто-то… понял…

— Кто-то? — переспросил он. — Да эти же самые люди, Луна. Это они выбирают Визенгамот, они поддерживают Министерство, они позволяют превращать себя в тупой скот, жрущий траву и бездумно следующий за вожаком. Ты сама видела, что творилось весь год, у тебя, в отличие от нас, кажется, мозги все это время на месте были. Ты — журналистка, ты понимала… даже больше, чем мы. Ты все еще думаешь, что нам стоит сложить головы за то, чтобы им еще пару лет доставалась трава посочнее? А что будет потом?

— В каком смысле — потом?

— Потом, — нетерпеливо повторил Гарри. — Когда война снова кончится, а мы снова умрем… я сейчас даже не спрашиваю, хочешь ли ты умирать. Когда речь идет о таком выборе, ты всегда этого хочешь.

— Не хочу.

— Но ты согласна, — хмыкнул он. — Это одно и то же, вообще-то. Потом, Луна, они снова начнут выкашивать потенциальных врагов и насоздают реальных, сами себе. И снова окажутся под угрозой. Тебе не кажется, что все повторяется?

Луна нервно кусала губы.

— Даже Риддл не устроил такого переполоха, как этот… псих сейчас. Риддл хотел власти, он же не хочет ничего. МакГонагалл права в одном — он не желает позволять такому миру длить существование. И мы, если вмешаемся, всего лишь оттянем неизбежный финал. Мы — не великий Мерлин, чтобы изменять судьбы мира. Мы просто кучка подростков, которых кое-кому снова стало удобно бросить грудью на палочки.

— Мы не можем сидеть сложа руки, — упрямо сказала Луна. — Я же сказала — я прекрасно тебя понимаю! Я со всем согласна! Но сидеть и смотреть…

— А что ты предлагаешь? — Гарри отстранился от Малфоя, оставаясь в кольце его рук, и уставился на девушку пронзительным взглядом. — У тебя есть другие идеи? Ты же даже понятия не имеешь, как именно призываются эти существа! Какая сила стоит за призывом. А уже готова повестись на чужие… манипуляции…

— Гарри! — вспыхнула она.

— Это были именно они, если ты не заметила, — жестко ответил Поттер. — В Гриффиндоре не принято хитрить и изворачиваться, там обходятся самообманом. Даже Снейп, приди он к нам вместо МакГонагалл, повел бы себя честнее, дай мы ему такую возможность. А она просто машинально надавила на те точки, которые обязаны быть больными у каждого, кто прошел ее школу, и, я тебя уверяю, сделала это искренне и от всей души, даже не понимая до конца, что именно она делает! Правда, от этого ее поступок не становится хоть чуть… менее человеческим.

Луна устало опустила лицо в ладони.

— Неужели ты совсем ее не слушала? — неверяще фыркнул Гарри. — Она пришла сюда сама, одна! За ней никто не стоит. Никто не собирается просить нас о помощи, никто не будет менять отношение к горстке упрямых магов только из-за того, что они снова могут решить их проблемы. Солнышко, когда ты поймешь, что не надо лезть туда, куда тебя не звали? Ведь они нас — не звали! Мы просто еще раз получим по хребтам, если вмешаемся, вот и все.

— То есть — ты предлагаешь подождать, пока… к нам не придет делегация из Министерства? — негромко спросила Панси, поднимая глаза. — С гарантиями?

Гарри устало выдохнул.

— Да не может здесь быть никаких гарантий, — так же тихо ответил он. — Что бы нам ни пообещали сейчас, потом нас в любом случае будет проще убрать, чем позволить быть живой угрозой. Дамблдор мертв, и мы тоже должны быть мертвы. Уже год, как должны. Всем было хорошо, пока… так и было. Нас вообще не должно быть здесь! И меня, и Малфоя! А, значит, и Луны. И тебя. Мы — просто вирус… а не благородные спасители человечества. Хоть ты это понимаешь?

Панси молчала, и ее погруженный в себя застывший взгляд сейчас до боли напоминал Гермиону, когда та принималась сосредоточенно и отстраненно анализировать информацию.

Ладони Драко на талии, на плечах — как единственная, последняя ниточка, связывающая с реальностью. Как запах влаги в иссушающем ветре пустыни. Гарри машинально накрыл его пальцы своими.

— Значит, надо придумать другой способ, — Луна напряженно уставилась в пол. — Ты прав, что отказал ей — в такой формулировке вопроса мы и впрямь только медвежью услугу окажем…

— Знаешь… — горько усмехнулся Гарри. — Я начинаю думать, что именно ее я в прошлом году Магическому Миру и оказал. Они не сплотились против Риддла, не отказались от старых путей, их ничему — ничему — не научило все это! Может быть, только потому, что я помешал?..

— Ты много… на себя берешь… — улыбаясь одними губами, подняла глаза Панси. — Что, если… миру зачем-то было нужно, чтобы… Темный Лорд умер?

Теперь она сидела, бессильно откинув голову на спинку кресла. Драко поймал себя на мысли, что, пожалуй, они зря так верят в стойкость ее совершенно не окрепшего организма, а разговор вполне можно было бы продолжить и наверху.

— Тогда какого черта мир не задушил его пуповиной при рождении? — мрачно процедил Гарри. — Если мир всегда справедлив, что ему мешало сбросить на Риддла кирпич, а не вешать проблему ликвидации на меня? Если каждая, даже случайная, смерть все равно заслуженна и осмысленна, пусть бы Том и умирал себе случайно! — он запнулся и вздохнул. — Я думаю, что… тут все сложнее… Выбор. Для него — может быть, до последнего… Для меня. Для Магического Мира. Для всех, Панси. И, по-моему, нужный вариант никто из нас так и не выбрал… иначе бы это не повторилось.

Панси снова прикрыла глаза — и Драко, не выдержав, потянул Гарри за руку, показывая ему глазами на девушку. Тот на мгновение задумался, а потом кивнул, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Луны.

— Всегда мечтала… на твоих руках… в спальню… — тихонько фыркнула Паркинсон, обвивая шею Малфоя.

— Врешь, — пробормотал Драко, сгребая ее в охапку вместе с пледом. — Я стал магом раньше тебя, так что прекрасно слышал все, что ты чувствовала на мой счет. И желания совместно прокатиться до кровати там не было.

Панси отстранилась и задумчиво посмотрела на него.

— Ну, хорошая же шутка, — равнодушно сказала она. — Зато теперь вот есть.

Драко от неожиданности чуть не споткнулся о ступеньку. Гарри едва сдержал нервный смешок. Луна угрюмо плелась следом.

— Я только одного не поняла, — хмуро заявила она, усевшись на кровать рядом с тут же свернувшейся в клубок под одеялами Панси. — МакГонагалл что-то говорила о восходе луны и астрономических углах…

Рука Поттера, рассеянно комкающая край подушки, замерла. Драко вздохнул.

— Полагаю, именно эту закономерность ты и вычислил? — устало спросил он. — Три против пяти — она тебе напомнила что-то весьма конкретное, ведь так?

Глаза Луны вдруг загорелись тем нездоровым блеском, который всегда означал, что в ее голову заглянула очередная идея. Вскинувшись, она покрутила головой и попыталась встать.

— Сидеть! — хватая ее за руку, тихо предупредил Драко. — Гарри сам расскажет… если захочет. Он в этом талмуде в любом случае лучше нас всех ориентируется.

Поттер устало прислонился затылком к стене и закрыл глаза.

— Там нет четкого описания, — вымученно улыбнулся он. — Упоминание… есть. Вскользь.

— Настолько вскользь, что ты сам аналогию увидел и опознал? — неверяще переспросила Луна.

Гарри удивленно посмотрел на нее.

— Вообще-то, я однажды по упомянутой вскользь информации сам Ритуал Разделения составлял, — насмешливо напомнил он. — И проводил. Успешно, насколько ты знаешь.

— Видать… сильно приспичило… — глухо пробормотала откуда-то из глубины одеял Панси. — Ты ж, когда очень надо… даже Риддла убить можешь…

Драко бросил на нее быстрый взгляд. Гарри смешался и, опустив глаза, вцепился в собственное колено, обхватив его обеими руками.

— Там есть сказание об одном маге… он стал известен тем, что обучал использованию стихийной силы людей, — на тон ниже сообщил Поттер. Луна машинально кивнула — сказание она помнила. — И приведены примеры Ритуалов, которыми люди… тоже могут пользоваться. Меня одним таким еще в Хогвартсе убить пытались.

— Это когда? — тут же недоуменно подняла голову Панси.

— Когда я в первый раз умер, — спокойно ответил Драко. — А еще раньше — когда у него инициация произошла. Не перебивай.

Гарри вздохнул.

— Просто они… все на фазы луны всегда завязаны, — закончил он. — Или на суточное вращение. По-разному.

Лавгуд несколько секунд оторопело моргала.

— Так это кто-то стихийные Ритуалы применяет?! — выдохнула она наконец. — Гарри, но… им же противодействие должно быть! Наверняка!

Поттер хмыкнул и спрятал лицо в ладонях, зарываясь пальцами в волосы.

— Не факт, — неразборчиво пробормотал он. — Ритуалы легко прерываемы на стадии подготовки, но почти всегда необратимы… потом. Когда стихия в своем праве и берет предложенное. К тому же, это вообще человек может быть… тот, кто стоит за всем…

— И чем он тогда жертвует, если он — человек? — напряженно спросила Луна. — Чтобы стихию вызвать?

— Магами, — буркнул Гарри. — Наверное. Не знаю.

— Вот только где он их берет… — сквозь зубы процедил Драко, машинально постукивая костяшками пальцев по резной спинке кровати. — Поттер, можно убить мага, не встречаясь с ним никогда? На расстоянии?

— Нет, — Гарри наконец поднял голову. — В том-то и дело. Чтобы принести мага в жертву, нужно находиться с ним рядом. Не обязательно во время вызова, но… иначе связи не будет… Единственное исключение — Ритуал Освобождения Разума, когда мага убивают, используя его, как ниточку до человека. Но… там такая куча условий, что…

— Маловероятно, — вздохнув, закончил за него Драко. — Черт…

Луна сосредоточенно кусала губы.

Ей упорно казалось, что решение лежит на поверхности, и именно поэтому они не замечают его. Все четверо.

* * *

Закрыв глаза, Панси лежала, бессильно откинув назад голову и осторожно дыша. Кашель, казалось, грозился разорвать горло.

— Принеси… чаю… — прошептала она, судорожно сглатывая. — Горячего… а?

— Тебе горячего нельзя, — хмуро ответила Луна. — Драко сказал…

Панси невольно поморщилась. За этот бесконечный день она столько раз слышала имя Малфоя, что впору было завыть. Похоже, слизеринский принц и здесь умудрился свить себе гнездышко с серебристо-зеленым троном на почетном месте — Лавгуд, казалось, не могла и шагу ступить, не вспомнив, что говорил или думал когда-либо на эту тему Драко.

В жизни бы такого абсурда не предположила, мрачно подумала Панси. В этом… как он там сказал — аду? — можно не рехнуться, только если закрывать глаза на все, что видишь. Иначе от одних только попыток понять еще раз с ума сойти недолго…

Обнаружив, что тоже думает о Малфое, Панси усмехнулась. Для нее Драко всегда был на первом месте, во всем — Слизерин, при всей его гниловатой и подловатой сути, состоял их тех, кто был способен отличать внутреннюю силу от помпезности… даже если второе вовсю прикрывает первое. А остальные… что остальные. Им и дела никогда не было до того, из чего сделаны воспитанники змеиного факультета. Никто не умел смотреть в суть, минуя форму, так, как слизеринцы. Наверное, мы всегда были максимально близки к тому, что Лавгуд называет внутренней честностью, подумала девушка. Возможно, это как-то связано с тем, что большинство магов — выходцы из чистокровных семей, подавляющая часть отпрысков которых и росла в подземельях Хогвартса.

— Давай лучше еще раз массаж сделаю, — неуверенно предложила Луна. — А чай будет утром. Хорошо?

Панси перевела на нее измученный взгляд. В полумраке спальни растрепавшиеся волосы Лавгуд снова казались обрамляющей ее тонкое лицо пышной короной… снова. Как там, во тьме бункера, когда появившиеся из ниоткуда огромные глаза заслонили весь мир, всю боль и безысходность — и Панси захотелось утонуть в них. Ангел, подумала она тогда, захлебываясь от нахлынувшего на нее забытого, умиротворяющего ощущения теплоты и защищенности.

Сравнение показалось гротескным фарсом, когда, открыв глаза, она увидела сидящего рядом на постели «ангела» — и опознала в нем Луну Лавгуд. Скорее уж, на ангела походил Малфой — валяясь в полузабытьи, Панси время от времени слышала его голос, и мысль о том, что это и есть — смерть, приносила такое облегчение, что слабели мышцы, а сердце начинало заходиться от счастья.

Потому что — если Драко мертв, а тебе в глаза заглядывают прекрасные, как скачущий прямо в рассвет единорог, ангелы, то чем еще это может быть? Оказалось, что адом. Причем — прямо здесь, и на тот свет за ним отправляться вовсе не обязательно…

— Давай… — устало выдохнула Панси.

Черта с два я бы когда-нибудь согласилась с этой чокнутой, угрюмо подумала она. Черта с два я бы позволила ей прикоснуться к себе.

Черта с два я стала бы ее воспитанницей. Говорят, эта связь вынуждает наставника выжидать до окончания формирования, чтобы оба не загнулись, а потом разрывается навсегда — вон, как у Драко со Снейпом… вот только совершенно неясно, каким образом тогда здесь присутствует Поттер. Интересно, они и вправду спят вместе? Совсем, видать, Малфой от одиночества рехнулся… хотя, с другой стороны… с Поттером… гм…

— Я же объясняла тебе, — виновато вздохнула Луна, скользя блестящими от зелья ладонями по спине Панси. — Драко — наставник и для меня, и для Гарри. Вот мы и живем вместе.

— Маги не могут жить вместе, если между ними есть связь, — сквозь зубы процедила девушка. Способность Лавгуд копаться в чужих мозгах, о которой регулярно забывалось, раздражала до холодной ярости. — Это азы стихийной магии. Я, в отличие от тебя, в школе не только программные курсы изучала.

Луна на мгновение остановилась — и снова принялась втирать желтоватую мазь.

— А Драко говорит, что, наоборот, могут, — негромко возразила она. — Ну, то есть… если есть и физические… отношения. Тогда уже никак разъезжаться нельзя, если таких магов разлучить, они оба в первую же ночь умрут. Для чего, думаешь, Гарри Ритуал Разделения в прошлом году проводил? Он не хотел, чтобы Драко без него умер.

— Так он же все равно вроде как умер… — глухо пробормотала в подушку Панси. — Или вранье?

Мозг лихорадочно скопмоновывал и утрамбовывал полученную информацию в кучки. Разбираться и анализировать ее пока не представлялось возможным.

— Он сам так захотел, — отрезала Луна.

Панси поймала себя на странной мысли, что Лавгуд неприятна эта тема — и задумалась, откуда это могло вдруг прийти ей в голову. Так ясно, словно ей прямо об этом сказали.

— К тому же… — невпопад добавила Луна. — За это они уже заплатили. Оба…

Повернув голову, Панси внимательно посмотрела на нее из-под полуопущенных ресниц. Луна сидела, запахнувшись в тонкое полупрозрачное кимоно, оседлав ее ноги и задумчиво водя ладонями по спине, и сейчас глаза эмпатки говорили о том, что она вспоминает нечто, о чем ей не хотелось бы говорить.

Ей и присутствовать при этом в свое время не очень хотелось, неожиданно поняла Панси. Но так было надо… причем, даже не ясно, кому именно… и она терпела, терпела… а они…

Словно обрушившись из ниоткуда, замелькали картинки — отчетливые, с таким ярким эмоциональным привкусом, что его сила почти причиняла боль.

Лицо Драко — раскрасневшееся, с закушенной губой и закрытыми глазами, он лежит навзничь на подушках, тяжело дыша, матовая бледная кожа обнаженных плеч, его руки — на женской талии, и по его груди скользят пальцы с длинными ногтями…

Гарри — глаза пылают яростью, он кричит, наступая, вытянув вперед руку, и хочется сжаться в углу, испариться, лишь бы исчезнуть с его пути…

Презрительный, тяжелый, убийственно неприязненный взгляд Снейпа — ощупывает тебя, будто мокрицу, цедит что-то сквозь зубы, поглаживая тонкими нервными пальцами стоящий на столике хрустальный бокал…

Каменный коридор, полумрак тонет в неясном свете факелов, чье-то перекошенное лицо — далеко, в конце тоннеля, и серый гудящий поток, хлещущий оттуда, и страх, заставляющий слиться со стеной, чтобы спрятаться за шагающей впереди широкоплечей тенью…

Полурасстегнутая рубашка, открывающая безволосую смуглую кожу, и странный, будто обугленный, медальон, висящий на тонкой золотой цепочке, пальцы машинально трогают, поглаживают, теребят его…

Крик, почти визг — твой собственный? — и обрушивающийся откуда-то сверху водопад сбивает с ног сидящего на коленях Гарри, в его занесенной руке — нож, он раздраженно шипит, а под ним, распростертый на полу — Драко с пустыми, обезумевшими глазами, губы побелели, он что-то шепчет, а потом медленно прячет лицо в ладонях, плечи вздрагивают, и Поттер смотрит то на него, то на нож с почти суеверным ужасом, будто и не он только что…

Панси вздрогнула и одним быстрым движением вывернулась, вжимаясь в спинку кровати. Лавгуд по-прежнему сидела рядом, бессильно уронив руки, словно ничего странного не произошло, и моргала глазищами в своей обычной виноватой манере. Желание залепить ей пощечину было таким сильным, что от попыток сдержаться сводило зубы.

— Это ты?! — чуть не взвизгнула Панси. — Ты это сделала?

Луна нервно пожала плечами.

— Не бесись, — примиряюще вздохнула она. — Ты хотела понять, что здесь было — ты это увидела. Я… не нарочно.

— Как, черт возьми, я могла бы это увидеть? — прошипела Панси. — Что ты несешь?

Желания приближаться к этой… странной твари, только выглядящей, как человек, не возникало совершенно.

— Все маги слышат чужие мысли — или чувства, или ощущения, — терпеливо объяснила Луна. — Правда, людские. Из магов можно слышать только того, с кем у тебя связь. Наставника или воспитанника. Я — твой наставник. Ты можешь слышать, что я чувствую. Когда захочешь.

Панси оторопело моргнула.

— Водные маги слышат эмоции. Огненные — телесные ощущения. Воздушные чувствуют событийные потоки. Земные, полагаю — мысли.

— Это были не мысли, — хмуро отозвалась Панси.

Луна пожала плечами.

— Я это чувствую так. Скорее всего, ты просто поймала мой поток. А вообще, я же не знаю, как это бывает у других магов. Только предполагаю…

— Вас тут трое живет, и что, ты не понимаешь, как это происходит у Драко?

Виноватая улыбка стала грустной.

— Не понимаю, — прошептала Луна. — Гарри понимаю намного лучше… но все равно не до конца. Видишь ли, есть кодекс взаимодействия стихий…

— Не заговаривай мне зубы! — взорвалась Панси — и тут же, закашлявшись, согнулась пополам в приступе.

— Дурочка… — пробормотала Луна, обхватывая ее за плечи, и, притянув к себе, стала поглаживать по спине. — Оставь ты уже эти… человеческие замашки…

Панси, сумев, наконец, выровнять дыхание, упрямо оттолкнула ее руки.

— Да прекрати ты… бояться этого! — с прорвавшейся яростью прошипела Луна. — Ты такая же, как и мы! А делать вид, что наши способности — это что-то мерзкое, означает всего лишь отрицать собственную сущность! Хочешь остаться такой же лицемеркой, как была — вали отсюда на все четыре стороны, как только сможешь на ноги встать, или попроси Гарри, он тебя одним ударом на тот свет отправит, чтобы не мучалась.

Бывшая слизеринка, подняв голову, удивленно воззрилась на неожиданно вышедшую из себя девушку.

— И, знаешь, если тебя так распирает желание плюнуть мне в лицо за то, что я дала тебе возможность выжить и выкарабкаться из того дерьма, в которое ты влипла, то лучше бы тебе осмелиться это сделать, — не отводя глаз, заявила Луна. — Если ты не в курсе, я рисковала своей жизнью, а, значит, и их, — она, не глядя, ткнула пальцем в стену за спиной, — жизнями тоже только ради того, чтобы ты могла сидеть тут и корчить из себя трусливую тварь, которой страшно сказать то, что она думает на самом деле. Думаешь, у тебя уникальные переживания? — Луна нехорошо усмехнулась. — Ха! Каждый из нас, всегда, как только осознает себя магом, пытается ненавидеть наставника. Но на самом деле это не ненависть, а притяжение, которому не получается найти объяснение. Ведь так?

Панси оторопело молчала, пристально глядя на девушку.

— Магам запрещено быть вместе именно поэтому, — Луна откинулась спиной на спинку кровати и отвернулась. Ее голос зазвучал глуше. — Притяжение может пересилить, а если маги сближаются физически, их сила неконтролируемо растет. И цена ошибки рано или поздно становится слишком высокой.

— Что ты имеешь в виду? — устало переспросила Панси.

Она запуталась настолько — и в себе, и в этих странных кодексах магов, и в их чертовых пугающих способностях, что уже почти оставила надежду разобраться хоть в чем-нибудь. Достаточно быстро, чтобы не сойти с ума еще раз.

— Нельзя лгать себе, — монотонно ответила Луна. — Нельзя избегать реальности. Нельзя расставаться. Нельзя привязываться. Нельзя ставить кого-то выше себя, выше мира. Нельзя игнорировать ответственность. Нельзя гордиться тем, что у тебя есть. Нельзя…

— Стоп, — мрачно перебила ее Панси. — В этом просто нельзя выжить, я поняла.

— Типа того, — усмехнулась Луна.

Некоторое время они молчали, задумавшись каждая о своем.

— У вас тут что, очередь на уход за мной? — невпопад спросила Панси. — Или тебе, как наставнику, доверили… или взвалили…

Луна хмыкнула.

— Второе, — ответила она. — Только я сама на себя взвалила. А им… лучше вдвоем побыть, они и так… Гарри, когда перенервничает, он совсем с катушек слетает. А Драко умеет его… успокоить…

В очередной раз захотелось помотать головой и попросить ее повторить еще раз и попонятнее.

— Так они что, правда… вместе… — Панси чуть не возненавидела себя за невозможность подобрать слова.

— Ну да, — рассеянно согласилась Луна. — Да ты прислушайся, по идее, ты и их должна хорошо чувствовать…

Панси машинально напрягла слух — и только потом поняла, что Лавгуд говорила не о звуках.

— Иди ты к черту… — прошептала она, вытягиваясь под одеялом. — Еще я не подслушивала, как Малфой…

— Ну и зря, — хмыкнула Луна. — Это совсем не то, что ты подумала. Они же не просто… я имею в виду, дело не в физиологии. Ты бы их видела, когда они вместе!

Она мечтательно прикрыла глаза, и Панси поморщилась от нехорошего ощущения, что в этом доме, похоже, принято «быть вместе» где угодно, раз на Драко с Поттером можно натолкнуться.

Следующая мысль показалась ей вылитым за шиворот ушатом ледяной воды. В видениях Лавгуд была сцена, которая могла означать только одно. Только одно.

— Ты спала с Малфоем? — чуть не подпрыгнув, неверяще выдохнула Панси.

— Э-э-э… да, — осторожно ответила Луна. — Подожди, так ты что, не поняла еще? Мы втроем жили, пока ты не появилась. Втроем. Как еще тебе объяснить?

Она смеялась, смеялись ее глаза — над глупой слизеринкой, не замечающей очевидных вещей. А ведь очевидно, и впрямь, глядя на нее, с тоской подумала Панси. Все эти их… прикосновения, шуточки… и то, как Драко обнимал Поттера сегодня утром… и ладонь Гарри, поглаживающая колено Лавгуд — днем, когда они обедали здесь, все вместе…

В конце концов, мир не то чтобы сошел с ума, философски решила Панси. Он просто стал другим, совершенно. Здесь все по-другому. Кто я такая, чтобы ужасаться или пытаться ввести новые правила?..

— Ну и как оно? — обреченно сдаваясь, поинтересовалась она вслух.

— Да не жалуюсь, — усмехнулась Луна, теребя ткань кимоно на груди.

В ее глазах мерцали искорки, как будто звезды, отражающиеся на дне бездонного океана.

— Они всегда были вместе, — вдруг сказала Лавгуд, явно думая о чем-то своем. — И никто им был не указ… Зуб даю, Драко и сейчас сделает только то, на что согласится Гарри. Он умный… очень. Только, когда речь заходит о нашей безопасности, он костьми ляжет, но не допустит… чтобы нам что-то угрожало. Нам всем, я имею в виду. Они слишком много времени провели врозь. У них фобия теперь у обоих — что мир снова их… разлучит. Только Гарри при этом от всего мира отпихивается двумя руками, а Драко его самого держит… чтобы дел не натворил. Такой вот… тандем…

— Поттер прав, — обронила Панси. — Нельзя было соглашаться…

— Но и сидеть так нельзя, — фыркнула Луна.

— Он же правильный вопрос тебе задавал. Есть какие-то идеи?

— Надо найти для начала хотя бы, откуда этот псих магов берет.

Панси кусала губы, глядя куда-то перед собой.

— Сдается мне, все рассуждения Гарри о семье и том, что надо быть вместе и стоять друг за друга, пойдут прахом, как только он выяснит, что ты под шумок пытаешься гнуть свою линию, — угрюмо проговорила она наконец. — Но выяснить надо, ты права. Может, Грэйнджер еще жива. И, кстати, может, Снейп что-то знает?

— Снейп в резервации, — вздохнула Луна. — Может, и знает. Вот только я ему писать не решусь, он мне вряд ли что-то цензурное ответит. А Драко вряд ли станет…

Она побарабанила пальцами по одеялу и, подумав, вытянулась рядом с Панси.

— Ты считаешь, что я права? — осторожно спросила она.

— Я считаю, что мы имеем право знать, что происходит, — медленно ответила Панси. — И уж потом делать выводы. А Гарри… Гарри пусть думает, что хочет. Я не собираюсь отчитываться перед ним.