Над смертью властвуй в жизни быстротечной

И смерть уйдет, и ты пребудешь вечно»

(В. Шекспир).

В общем, о смерти думать надо, но думать разумно, продуктивно. Стремление же не думать о смерти вообще – это заблуждение. Отгонять от себя мысли, представления о своей смерти, вытеснять их – значит загонять страх смерти в недра своей души, оставаться в его власти. Этот страх подобен шилу в мешке. Правда, часто люди, удручаемые бременем неминуемой смерти, как отмечал французский мыслитель Блез Паскаль, пускаются в разнообразные уловки, чтобы хоть на время забыть, отсрочить то, что ожидает каждого. С этой целью изобретаются всевозможные развлечения: игры, забавы, кутежи, балы и т.д. Но все они служат лишь средством развеять скуку жизни, не давая возможности глубоко задуматься над смыслом жизни и смерти. Не лучшим является и этакое беззаботное отношение к смерти, так как она в определенных обстоятельствах, в час испытания реальной смертью, нередко оборачивается животным трепетом перед ней, трусостью, готовностью откупиться чем угодно - вплоть до предательства.

К «просто смерти», как своеобразному арбитру, иногда полезно прибегать при решении сложного жизненного вопроса. «Если сомневаешься и не знаешь, как поступить, представь себе, что ты умрешь к вечеру, и сомнения тотчас же разрешатся: тотчас же ясно, что дело долга и что личные желания» (Л.Н. Толстой). Однако идею Б. Паскаля о том, что человек не только должен помнить о смерти, но и постоянно мысленно вызывать ее, переживать ее в каждом действии и поступке, мы считаем непродуктивной жизненной позицией. Непрерывное нравственное истязание себя мыслью о собственной смерти с нравственной целью – это путь к неврозу, болезням, а, значит, к преждевременной смерти. К тому же Б. Паскаль, подвергая себя многие годы нравственным испытаниям, подкреплял их телесным самобичеванием, для чего носил на теле пояс, утыканный внутри острыми гвоздями, по которому ударял каждый раз, когда ему казалось, что он начинал забывать непреложные бытийные истины, о служении господу. Это, а также то, что Б. Паскаль отказывал себе в полноценном питании, в котором крайне нуждался по состоянию здоровья, явилось одной из причин его ранней смерти (в 39 лет).

Ответ на второй вопрос, «Должен ли человек постоянно думать о своей смерти как о всем том, что преждевременно к ней ведет?». А к ней ведет все непродуктивное в жизни, все, что в наших действиях связано с нарушением объективных законов бытия. Об этом человек не только должен думать, но и вести с ним непримиримую борьбу. Представление о жизни и смерти как о таких противоположностях, когда есть жизнь пока мы живем, а потом за жизнью следует смерть, как уже отмечалось, есть одностороннее представление. В действительности жизнь в себе самой содержит смерть в качестве своего иного. «Отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, – смертью», «жить – значит умирать» (Ф. Энгельс, один из основоположников марксизма. 1820 – 1895). Это понимать следует так, что переход от жизни к смерти происходит не как-то вдруг, а связан с наличием определенных условий. А этими условиями являются реальные возможности человеческого организма, определяемые естественными видовыми особенностями человека. По одним данным – человек должен жить 100 – 120 лет, по другим – 150 лет, по третьим – до 200 лет и больше. Ясно, что по мере исчерпания возможностей организма, выработки телом своего ресурса, человек приближается к естественной смерти. Но свои естественные возможности, ресурсы человек может использовать разумно и неразумно. Разумное использование возможностей происходит в продуктивной жизни – неразумное – в непродуктивной. Непродуктивная жизнь – это преждевременное разрушение организма, неестественное, форсированное, ускоренное движение к смерти. Очевидно, что смерть в самой реальной жизни неотделима от бессмысленности и абсурдности жизни. Продуктивная жизнь – путь к жизни, утверждение в жизни жизни, это разумное использование всех возможностей организма. К сожалению, в современном обществе люди умирают преимущественно от насильственной смерти, а не естественной.

Поэтому думать продуктивно о смерти – значит думать не непосредственно о своей кончине, а о том, как путем самосовершенствования преодолеть свои недостатки, непродуктивные, отрицательные стороны своей жизни. Вследствие этого, борьба в собственной жизни со смертью выступает как борьба со своим отчуждением от природы, социума и самого себя, как борьба со своей от них закрытостью. И в этом смысле прав был немецкий философ И. Кант, утверждая «что мы, по своей природе, в качестве деятельных существ, по настоящему совсем не должны думать о смерти». Продуктивно готовиться к смерти можно только своими добрыми делами, которые доставляли бы удовлетворение самому себе и окружающим. «Твори дела любви – и для тебя не будет смерти». «Там, где труд превращается в творчество, даже физиологически исчезает страх смерти» (Л.Н. Толстой). «Все радости жизни в творчестве. Творить – значит убивать смерть» (Р. Роллан, французский писатель и общественный деятель. 1866 – 1944). И как это не парадоксально звучит, но к смерти можно готовиться только путем деятельного ее отрицания.

Принципиально важно отметить и то, что между продуктивной и непродуктивной жизнью и страхом существует едва ли не прямо пропорциональная зависимость. Чем человек больше делает добрых дел, чем больше занимается своим развитием, любит мир, радуется жизни, коротко говоря, чем лучше человек, тем меньше он боится смерти. «Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность». «Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять жизнь, никогда не будет радоваться ей» (И. Кант). «Бояться надо не смерти, а пустой жизни» (Б. Брехт, немецкий писатель и театральный деятель. 1898 – 1956).

И наоборот. Чем человек хуже, чем больше он делает зла другим, чем больше отчужден и закрыт от мира и ненавидит людей, чем больше замыкается на своем эгоистическом Я, тем больше живет в нем страх вообще и страх смерти, тем с большим ужасом он воспринимает свою смерть в будущем. «Чем глубже проникает в человеческую душу индивидуализм, тем прочнее укрепляется в нем страх смерти» (Г.В. Плеханов, деятель русского и международного рабочего и социалистического движения. 1856 – 1918). Это замечательно изображено, например, в таком произведении Л.Н. Толстого как «Смерть Ивана Ильича». Л.Н. Толстой в нем показал невыносимый страх смерти, являющийся выражением бессмысленности жизни человека, и преодоление этого страха – как прорыв человека, отгороженного этим страхом от других людей – к этим другим, которые перестают быть другими чужими. Иван Ильич, лежащий на смертном одре и мучимый безысходным страхом смерти, вдруг всем своим существом постигает, что и «другие» страдать могут и действительно страдают, причем страдают, сострадая ему, его мучениям.

Смерть, как что-то отъединяющее умирающих от остальных, исчезает для человека, прорвавшегося к другим. И тогда он перестает ее бояться, так как понимает: жизнь вместе с ним не кончается, она продолжается в его близких и любимых. Согласно Л.Н. Толстому, страх смерти и смерть как бессмысленность, как зло побеждает любовь. Это и означают последние слова Ивана Ильича: – «Кончена смерть… Ее нет больше». Смерть, которая мучила Ивана Ильича больше всего, была олицетворением его собственного эгоистического, «безлюбого» существования, герметически замкнутого на себе.

Но что ждет человека после смерти? То, что его тело наше сгниет и станет землею, ясно каждому. Но что станет с его личностью, духом, душой? Если исходить из представления о единстве человека, органического единства в нем тела и духа и невозможности их раздельного существования, то этот вопрос, в известном смысле, даже некорректен. Если человек умирает, то умирает он как целостный человек, т.е. со смертью тела умирает и его дух. Это значит, что после смерти полностью исчезают все наши желания, стремления, переживания, страдания, полностью прекращаются все проявления нашего внутреннего мира. «Смерть есть то, после чего ничто не интересно» (В.В. Розанов). Понятно, что примириться с этим психологически очень трудно, поскольку, как отмечалось, каждый человек интуитивно исходит из предположения, что смерть – это то, что относиться к другим, а ко мне она как бы прямого отношения не имеет. Но смерть есть полное отрицание нашей непосредственной реальной жизни. Поэтому вопрос об этой жизни после смерти смысла лишена. Однако вопрос о том, что от нас останется после нашей смерти в социальной жизни, в жизни других людей – в себе заключает глубокий смысл. Ведь человек живет не только непосредственной жизнью, но и жизнью опосредованной, в результатах своей деятельности, последствиях своих поступков. И здесь встает проблема связи его жизни, смерти и его реального бессмертия. Но если реальное бессмертие человека в результатах его деятельности, то что представляют собой эти результаты? Это, прежде всего, нравственные деяния человека: добрые дела, доброжелательность, сострадательность и милосердие в отношении к другим людям, это полезные обществу материальные и духовные результаты деятельности, это дети и внуки, вклад человека в их продуктивное развитие.

Приведем высказывания некоторых деятелей культуры о бессмертии. «Жизнь – это борьба за бессмертие» (М.М. Пришвин, русский советский писатель. 1873 – 1954). «Человек смертен, и его единственная возможность стать бессмертным состоит в том, чтобы оставить после себя нечто бессмертное» (У. Фолкнер, американский писатель. 1897 – 1962). «Не ищите после смерти могилу нашу в земле – ищите ее в сердцах просвещенных людей» (Д. Руми, персидско-таджикский поэт. 1207 – 1273). «Цель-то жизни в том и заключается: жить так, чтобы и после смерти не умирать» (М.М. Джалиль, татарский советский поэт. 1906 – 1944). «Из всех даров мира остается только доброе имя, и несчастен тот, кто не оставит даже этого» (М. Саади, персидский поэт и мыслитель. 1203 – 1292).