Илья Новгородцев 4 page

– Меня зовут Илья, – представился Новгородцев, но девушка проигнорировала его реплику. – Знаете, я хочу сказать одну вещь… Быть может, это прозвучит смешно, но я где‑то вас видел, только не помню, где именно!

– Вы правы, – усмехнулась Надежда Панченко, подхватывая со стола блокнот, – звучит смешно! Извините, но мне пора!

Девушка двинулась к выходу из зала. Илья заспешил за ней.

– Вы ведь приезжая? – допытывался он. – Скажите, что привело вас в Заволжск?

Надежда развернулась и несколько раздраженно спросила сама:

– А вы что, работаете в прокуратуре? И поэтому задаете столь много вопросов незнакомым девушкам?

– Нет, не в прокуратуре, в следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре, – сообщил Илья и продемонстрировал свое удостоверение, которое не произвело на незнакомку ни малейшего впечатления.

– Теперь следственное управление Следственного комитета при прокуратуре интересуется всеми приезжими? – спросила она без тени улыбки. – Новый закон вышел? Только что‑то я о таком ничего не слышала!

Илья смутился и забормотал, мол, она, конечно же, права… однако если у нее есть время, он будет рад пригласить ее на чашку кофе… и объяснит, в чем дело.

– Увы, времени у меня нет! – качнула головой девушка. – И, собственно, я завтра уже уезжаю. Скажите, Илья, вы всегда пользуетесь служебным положением, чтобы пригласить на свидание понравившихся вам дам?

Не дожидаясь ответа, она направилась к библиотекарше, отдала микрофильм и получила читательский билет. Затем двинулась к лестнице, которая вела вниз, к выходу.

Илья нагнал ее посередине лестницы и выпалил:

– Ведь вас интересует дядя Крюк, не так ли?

Надежда резко обернулась. Новгородцев заметил, что лицо ее вдруг побледнело. В глазах девушки застыл испуг.

– Это не ваше дело, Илья из следственного управления Следственного комитета при прокуратуре! – заявила она сердито и побежала вниз по лестнице.

Но Илья снова настиг ее – на выходе из гардероба. Он не мог сказать, что именно влекло его к незнакомке, возможно, то, что она каким‑то образом связана с тайной дяди Крюка. Или… Или она просто произвела на его сильное впечатление? Да нет же, просто Новгородцев был уверен, что уже видел ее где‑то. Вот только где… И ее имя и фамилия… Надежда Панченко…

А та уже спешила к стеклянным дверям библиотеки. На плече у нее висела изящная модная сумочка.

– Если вы не любите кофе, то могу предложить безалкогольный коктейль, – заявил Илья, беря ее за локоть. – Послушайте, Надя…

Девушка с гневом отбросила его руку.

– Думаете, если работаете в органах, то можете приставать к женщинам везде, где вам только заблагорассудится? Как во времена Лаврентия Павловича Берии? Знаете, что, Илья Новгородцев… Я ведь запомнила вашу фамилию, когда вы показывали удостоверение! И так вот, если не хотите, чтобы у вас были большие неприятности, оставьте меня в покое! Потому что в противном случае я позвоню вашему начальству и подам на вас официальную жалобу!

Начальства Илья не боялся, хотя взбучка от Хвостова ему, конечно же, не требовалась.

– Вы не так меня поняли, Надя! – вокликнул он. – Вы ведь интересуетесь деяниями дяди Крюка, а я…

Тут около них возник молодой, бритый налысо бугай в камуфляжной форме – охранник одного из магазинчиков, располагавшихся в огромном фойе библиотеки.

– Эй, ты, гнида, чего пристаешь к девушке? – взревел он, корча из себя Рэмбо, и надвинулся на Илью. – Смотри, мужик, а то я тебе сейчас все кости переломаю!

Илья показал ему удостоверение, и Рэмбо тотчас исчез – охранник заулыбался, заявил, что не хотел угрожать, и несколько раз назвал Новгородцева «братаном». Следователю не было сейчас дела до чересчур ретивого секьюрити, поэтому он обернулся в поисках Надежды и понял, что девушка исчезла. Он упустил ее!

Молодой человек выскочил из здания библиотеки, оказался на оживленной улице Гоголя, осмотрелся по сторонам и вдалеке заметил Надю. Точно – грива темных волос, и сумочка на плече! Расталкивая прохожих, он догнал девушку и дотронулся до ее плеча со словами:

– Надя, послушайте, я должен вам кое‑что рассказать…

Девица обернулась. Нет, это была не Надя! На Илью смотрела размалеванная особа с выщипанными бровками и солидным носом.

– Ой, а откуда вы знаете, что меня Надей зовут! – заулыбалась она, показывая пару золотых зубов. – Молодой человек, вы настоящий волшебник! А не хотите ли пригласить меня на чашечку кофе или на бокал вина? Можно сразу к вам домой. У меня полно свободного времени!

Отделаться от Нади, которую, как выяснилось в ходе слишком затянувшегося разговора, звали вовсе не Надей, а Юлей, но которая была готова зваться Надей ради Ильи, было чрезвычайно сложно. Только показав ей удостоверение и пригрозив, что немедленно отправит в КПЗ, Илья смог отвязаться от настырной особы.

Надю он упустил. Поэтому не оставалось ничего иного, как отправиться обратно в библиотеку и просмотреть микрофильмы со старыми газетными статьями. Автором многих из них являлась Лариса Бормотухина – тогда, в далекие советские времена, она еще не обзавелась роскошным псевдонимом «Звездинская». Однако, как и сейчас, четверть века назад Лариса, тогда еще рядовая корреспондентка газеты «Заволжский коммунист», умела нагнетать обстановку и, ловко обходя цензуру, шокировать читателей кошмарными подробностями.

В одной из статей, как и предполагал Илья, имелась фотография жены и сына Онойко. Следователь увидел нескладного бледного подростка с выпирающими кроличьими зубами и распечатал увеличенное изображение Андрея, понимая, что тот с годами мог очень сильно измениться. Однако он вспомнил то, что говорила бывшая сестра‑хозяйка психбольницы Валентина Арсентьевна, а также обратил внимание на одну деталь в тексте статей: Андрей Онойко сильно хромал – у него был врожденный вывих бедра, котрый не смогли устранить и даже усугубили несколько неудачных операций.

Покинув библиотеку, Илья зашел в супермаркет, купил немного провианта (в первую очередь для капризного Аяврика) и отправился к себе домой. Оттуда он сделал пару звонков и стал ждать. Чтобы как‑то убить время, молодой человек принялся запекать в духовке курицу на бутылке, а Аяврик, чуя распространявшийся по квартире божественный аромат, терся о ноги хозяина и утробно мурчал, явно желая слопать курицу в гордом одиночестве.

После того как курица была готова и съедена (большая ее часть в самом деле досталась Аяврику!), Илья от нечего делать стал убираться в квартире. Вот уж до чего руки у него доходили очень редко! Но только он начал мыть полы на кухне, как наконец зазвонил телефон.

– Еще раз здорово, Илюха! – услышал он голос одного из своих сослуживцев. – У меня для тебя три новости – хорошая и две плохих! Начну, как водится, с плохой. Вот что удалось узнать: в Заволжске зарегистрировано три Андрея Романовича Григорьева. Однако тебе требуется мужчина, которому сейчас в районе сорока, а такого нет! Одному из Григорьевых уже далеко за семьдесят, двум другим – четыре года и двадцать два. То есть они не те, кого ты ищешь.

Илья приуныл, хотя с самого начала понимал, что отыскать сынка дяди Крюка будет непросто. Тот по крайней мере два раза после своего спешного отъезда с мамашей летом 1985 года возвращался в Заволжск, и все указывало на то, что и сейчас находится в городе. И он приехал сюда, чтобы убивать! Однако глупо было рассчитывать на то, что наследник маньяка использовал свое настоящее имя. Он вообще мог проживать на съемной квартире без регистрации или даже ночевать где‑нибудь в лесу, в землянке!

– Вторая плохая новость: никого по фамилии Онойко в Заволжске не имеется, – продолжал сослуживец. – Хм, сам понимаешь, фамилия для нашего города не самая, мягко говоря, подходящая. Наверняка в Австрии тоже не так много людей по фамилии Гитлер.

Приятель хохотнул, считая, что удачно пошутил.

– А теперь перейду к хорошей новости. Хотя сразу скажу: не очень‑то она и хорошая. Тебе требовалась также справка о Ирине Логиновне Григорьевой. Имя и фамилия у женщины, сам понимаешь, отнюдь не редкие, но вот отчество встречается весьма не часто! Поэтому тебе повезло – я нашел Григорьеву Ирину Логиновну 1947 года рождения. Дата ее рождения: День защитника Отечества, 23 февраля. И она, тут ты прав, действительно обитает в Заволжске.

Илья почувствовал, что у него вспотели ладони. Точно та самая Ирина Логиновна Григорьева, она же Ирина Логиновна Онойко, жена старого дяди Крюка и мать нового дяди Крюка!

– Диктуй же ее адрес! – воскликнул в нетерпении Илья, держа наготове лист бумаги и огрызок карандаша. – Ну, где проживает сия дама?

– На центральном кладбище! – Приятель, который был уверен, что обладает великолепным чувством юмора, снова хохотнул. – Потому что скончалась она три года назад. Как мне удалось узнать – от рака! Адрес ее прежний сказать?

Илья поблагодарил приятеля за оказанную помощь и повесил трубку. Итак, ниточка оборвалась. Конечно, будь Григорьева жива, он бы любыми путями выжал бы из нее информацию касательно того, где находится ее колченогий сынок, решивший заняться тем же кровавым ремеслом, что и его папаша. Но Григорьева покоилась на центральном кладбище и дать показания никак не могла.

И все же Новгородцев отправился по старому адресу – туда, где проживала мать Андрея Онойко до кончины. Потому что предполагал: в ее квартире теперь может проживать Андрей. Однако просчитался – там обитала молодая пара с двумя маленькими детьми. Квартиру супруги только снимали, а ни о каком Андрее Онойко или Андрее Григорьеве, как, впрочем, и об Ирине Логиновне, не слышали. В квартиру они въехали немногим более года назад.

Илья, используя свое служебное удостоверение, прошелся по соседям и навел справки касательно Григорьевой. Ему удалось напасть на словоохотливого старичка, Петра Яковлевича, обладавшего, несмотря на свой пожилой возраст, отличной памятью. Как выяснилось, до пенсии Петр Яковлевич работал в ОБХСС, поэтому был готов поделиться информацией с сотрудником следственного управления Следственного комитета.

– Да помню я, помню Ирину Логиновну. Как же не помнить! – заявил он. – Хорошая женщина была, хотя, надо сказать, несколько нелюдимая. Сгорела от рака в течение полугода. Апластическая анемия! Ей никто помочь не мог!

– Она одна жила? – спросил Илья. На что Петр Яковлевич с готовностью доложил:

– Да, жила одна, но у нее сынок был. Андреем, кажется, звали. Странный такой! Сразу мне не понравился – хромоногий и косорылый.

Илья напрягся. Вот он, момент истины! Значит, Онойко‑младший здесь тоже появлялся.

– Но, с другой стороны, он так самоотверженно за ней ухаживал! Особенно в последние недели, когда уже было ясно, что Ирина Логиновна скоро кончится. Ему все предлагали в хоспис ее сдать, а он ни в какую. Молодец! На его руках мать и умерла.

Илья поморщился – ну надо же, сынок заботился о своей больной мамаше, а потом решил стать маньяком и начал отрезать людям головы…

– Правда, похороны прошли, можно сказать, тайно. Андрей никого из соседей не пригласил! И даже не сказал, когда мать хоронить будет, – сообщил Петр Яковлевич неодобрительно. – Я уже позже узнал, что ее увезли на центральное кладбище. И даже был один раз у нее на могилке.

– А этот Андрей в Заволжске живет? – спросил Илья.

– Нет, не в Заволжске, в другом городе, – ответил с готовностью пенсионер. – Кажется, в Москве. Хотя точно не знаю, а врать не буду. Он потом очень быстро квартиру материну продал и смылся, ни с кем не прощался. И даже девять и сорок дней не отмечал. Вот ведь подлец! Только деньги взял – и был таков.

Петр Яковлевич пожевал губами, помолчал.

– Но что интересно – когда я потом через полгодика побывал на могилке Ирины Логиновны, поразился тому, что там все прибрано! И цветочки свежие в вазе стоят! То ли он сам регулярно приезжает, чтобы за могилкой ухаживать, то ли нанял кого. Или, может, даже переселился в Заволжск. Правда, с тех пор я его ни разу и не видел. А ведь узнать Андрея легко – он сильно хромает!

Илья распрощался с бывшим работником ОБХСС, предварительно узнав от него номер могилы Ирины Логиновны (старик гордился тем, что у него отличная зрительная память).

Итак, сынок дяди Крюка сейчас в Заволжске. Илья в этом не сомневался. И тут он не только для того, чтобы людей кромсать, но чтобы и за могилой любимой мамочки ухаживать. Потому что Новгородцев был уверен: все там делает Андрей сам – и сорняки выпалывает, и пожухлые листья убирает, и свежие цветочки притаскивает. Именно так его и можно найти – через мамашу! Вернее, через ее могилу.

Хорошо было бы устроить засаду на кладбище и дождаться, пока Онойко‑младший не заявится. И взять его прямо там, около места последнего успокоения родительницы. Однако Михаил Федорович находился в больнице, а Хвостов наверняка не окажет содействия. Поэтому Илье не оставалось ничего иного, как действовать самостоятельно, на свой страх и риск.

Жаркий летний день уже клонился к закату, когда Новгородцев оказался на центральном кладбище Заволжска, именуемом также «новым». А на старом, заброшенном, устроил свое гнездо и бесчинствовал когда‑то Онойко‑старший. И всего пару недель назад Онойко‑младший убил там школьницу Оксану Полторацкую. Их обоих так и влекло на кладбища, будто они были не людьми, а вурдалаками. Впрочем, они и есть вурдалаки – безжалостные, жадные до крови, ненасытные.

Посетителей на кладбище было не так уж много, многие уже тянулись к выходу, к маршруткам, которые стояли недалеко от ворот. Ирину Логиновну погребли в дальней части территории – кладбище постоянно расширялось, ведь с каждым годом мертвецов прибывало и прибывало.

Илья прошел по бесконечно длинной аллее, свернул направо, затем еще раз направо, а после налево. И снова двинулся по дорожке. Около миниатюрного фонтанчика он заметил гранитную стелу – это был памятник жертвам дяди Крюка. Установили его за счет жителей города в конце восьмидесятых. У подножия стелы лежали два свежих белых гладиолуса.

Новгородцев бросил взгляд на список жертв маньяка – перечислены были, конечно, только те, кого он убил в Заволжске. Особенно его заинтересовала последняя жертва дяди Крюка, тела которой так и не нашли. Гм, Настя Панченко… А девушка, с которой он столкнулся в областной библиотеке, звалась Надей Панченко! И тут Илья вспомнил: ну конечно же, незнакомка очень похожа на последнюю жертву дяди Крюка, чью фотографию он видел в материалах следствия! Значит, Надя Панченко появилась в Заволжске неспроста.

Наконец Илья отыскал место захоронения Ирины Логиновны. Ее бывший сосед правильно отметил – могилка выглядела чрезвычайно ухоженной. Андрей позаботился о том, чтобы там был установлен крест из черного мрамора с ее фотографией – на Илью с нее смотрела не особо привлекательная полная женщина. Интересно, она знала о том, что ее муж – жестокий серийный убийца? И догадывалась ли о садистских склонностях своего сына? Эту тайну она унесла с собой в могилу.

Во вкопанной в холмик стеклянной вазе стояло несколько веток белой сирени. Илья внимательно осмотрел их – цветы, несмотря на жару, которая царила в городе, не завяли. И вода в вазе была свежая. Значит, Андрей в самом деле регулярно навещает свою покойную мамочку.

Вдруг до Ильи донесся хруст. Новгородцев резко обернулся, однако никого не увидел. Но все равно он не мог отделаться от ощущения, что за ним кто‑то наблюдает. Надо было срочно уходить. Потому что если Андрей поймет, что он вышел на могилу его мамаши, то больше не появится на кладбище. А именно здесь его проще всего и можно было бы схватить.

Громко сетуя на то, что ошибся с могилой, Илья направился к одной из соседних и стал убирать с заросшего травой холмика засохшие листья и ветки. Спиной Илья по‑прежнему чувствовал чей‑то пристальный взгляд, однако обернуться не решился.

Приведя в порядок могилу какой‑то Матрены Степановны, прожившей на белом свете девяноста два года (и, по всей видимости, сразу же после своей кончины, последовавшей три с небольшим года назад, забытой родственниками), Илья громогласно объявил, как будто беседуя сам с собой, что надо бы сходить за водой и «полить цветочки». Цветочков на могиле Матрены Степановны не было, но Илья понимал: ни в коем случае нельзя спугнуть Андрея. Потому что он чувствовал – Онойко‑младший где‑то рядом!

– Ну вот, прабабушка, извини, что я так долго не приезжал, но ты же знаешь, я в столице теперь живу, там и работаю… – произнес Илья и отвесил земной поклон. А краем глаза косил в сторону могилы Ирины Логиновны. Там никого не было.

Илья направился к крану, располагавшемуся за поворотом, недалеко от стелы. Но вместо того чтобы принести воды, дабы «полить цветочки», метнулся за одну из сосен, коих на кладбище было великое множество, и притаился, внимательно наблюдая за тем, что происходит около могилы Ирины Логиновны.

Тьма сгущалась, солнце уже зашло, и через несколько минут кладбище должно было погрузиться во мрак. Около могилы никто не появлялся, но Илья терпеливо ждал.

Внезапно где‑то рядом раздался громкий женский крик. Новгородцев на мгновение замер, а потом, сорвавшись с места, бросился в ту сторону.