Надя Панченко. Прибыв в Заволжск, Надежда остановилась в небольшой, но уютной и весьма недорогой гостинице недалеко от железнодорожного вокзала

Прибыв в Заволжск, Надежда остановилась в небольшой, но уютной и весьма недорогой гостинице недалеко от железнодорожного вокзала. Впрочем, много времени девушка там не провела, практически сразу вышла на улицу, чтобы прогуляться по городу.

Город был как город, типичное провинциальное гнездышко: кое‑где сохранились дореволюционные постройки, но превалировали здания эпохи развитого брежневизма. На берегу Волги имелись современные высотки, в которых находились офисы и элитные квартиры.

Надя все думала о том, что когда‑то ее родители жили здесь. Это был их родной город. И он мог бы стать родным и для нее, если бы… Если бы не дядя Крюк! Впрочем, вероятнее всего, она никогда бы не появилась на свет, если бы не дядя Крюк. Странно, но именно серийному убийце она должна быть благодарна за то, что вообще появилась на свет. Ведь у родителей имелась Настя, ее старшая сестра, и если бы она не стала последней жертвой маньяка…

Прогуливаясь по набережной, Надя обратила внимание на заголовки газет, которые читали, сидя на скамейках, горожане. Новый дядя Крюк, совершивший четыре убийства, был пойман – им оказался некий Николай Борщевский, преподаватель одного из местных ПТУ. Мужчина покончил с собой, повесившись в КПЗ в ночь ареста. Но, конечно же, никто по этому поводу не печалился.

Надя отыскала пятиэтажный дом, в котором когда‑то жили ее родители – и Настя. Дом как дом, серый, ничем не примечательный, однако Надежда ужасно волновалась, когда, задрав голову, смотрела на окна и на балкон на третьем этаже – именно там и обитала раньше ее семья.

Девушка сама не могла сказать точно, что именно привело ее в Заволжск. Ей хотелось окунуться в прошлое и попробовать принять настоящее таким, каким оно было. Родители уже множество раз пытались дозвониться до нее, но Надя не принимала их звонки и не отвечала на эсэмэски. Только послала короткое сообщение, что с ней все в порядке и что родителям не стоит беспокоиться. Все же она не хотела, чтобы те волновались.

Да, Надежда любила их – они же были ее родителями, но весь вопрос был в том, любили ли отец с матерью ее? В какой‑то степени – да, вне всяких сомнений. Однако она появилась на свет только потому, что они потеряли свою Настю. Надя не знала, любит ли она старшую сестру или ненавидит. У той, конечно же, ужасная судьба, однако она, Надя, в этом не виновата. А выходило, что груз ответственность ложился все же на нее.

Во второй день своего пребывания в городе Надя отправилась в областную библиотеку – захотела ознакомиться с газетными статьями тех лет. Статьи имелись на микрофильмах, и, сидя в темном зале, напротив проектора, Надя вчитывалась в строчки, погружаясь в атмосферу ужаса и кошмара двадцатипятилетней давности.

Дядя Крюк бесчинствовал в городе три года, и его жертвами стало больше двадцати человек! Вначале на смерть детей милиция не обращала особого внимания, проводя расследование спустя рукава, но со временем, когда количество жертв резко возросло, все силы были брошены на поимку дяди Крюка. И в итоге усилия увенчались успехом.

Надя ознакомилась со статьями, посвященными исчезновению Насти Панченко. Имелась там и фотография старшей сестры. Девушка, смотря на черно‑белое изображение, думала о том, что они очень похожи.

Тела Насти так и не нашли, хотя убита она была в день ареста дяди Крюка. В его логове, в подземелье под часовней на старом кладбище, обнаружили следы крови. Дядя Крюк, то есть Роман Андреевич Онойко, не скрывал, что убил Настю и отрезал ей голову, однако он не собирался ставить следствие в известность относительно того, куда дел тело. А затем маньяка отправили на психиатрическую экспертизу, и там, на высоком берегу Волги, он погиб от рук разъяренных граждан. О последнем факте газеты того времени не сообщали, однако в библиотеке имелось несколько книг о дяде Крюке и его бесславном конце, написанных и изданных уже после перестройки. Вот в них сообщалось и об этом.

В библиотеке Надя столкнулась с молодым человеком по имени Илья. Странно, но тот хотел просмотреть те же газетные статьи, что и она. Илья показал ей свое удостоверение, в котором было написано, что он является старшим следователем следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Заволжска, а потом пригласил Надю в кафе.

Меньше всего Наде хотелось беседовать с каким‑то приставучим типом, который наверняка ходил по библиотекам, желая познакомиться с привлекательной девицей. Поэтому, воспользовавшись тем, что за нее вступился гориллообразный охранник одного из магазинчиков, расположенных в фойе библиотеки, Надя выскользнула из здания и быстро смешалась с толпой. Она не сомневалась, что парень бросился за ней вдогонку, однако ей удалось провести его.

Надя решила, что узнала и увидела в Заволжске все, что хотела. И злость, пылавшая в ее сердце еще несколько дней незатухающим ярким пламенем, стала постепенно угасать. Она даже позвонила маме – та была чрезвычайно рада услышать голос дочери. Выяснилось, что отцу уже намного лучше и его в ближайшие дни выпишут. Надежда сказала маме, что к тому времени будет уже в Москве и они вместе поедут в больницу, чтобы забрать отца.

И все‑таки девушка понимала: ее старшая сестра всегда будет стоять между родителями и ею. Даже теперь, четверть века спустя после своей ужасной кончины.

Наде оставалось сделать в городе еще кое‑что. Собственно, наверное, ради этого она и прибыла в Заволжск. Ей нужно было посетить могилу Насти. Конечно, могила была пустая, в ней нет и не было ни гроба, ни тела, однако это место на кладбище было неким символом – родители каждый год приезжали в Заволжск, чтобы побывать там.

Визита на кладбище Надя очень боялась. Ведь не исключено, что эта пустая могила была ее родителям дороже и милее второй, живой дочери! Дочери, появившейся на свет только потому, что их первую, любимицу Настю, убил жестокий маньяк дядя Крюк.

Девушка все оттягивала и оттягивала момент поездки на кладбище. И получилось, что отправилась туда уже вечером. Цветов она не с собой не взяла, однако около входа на погост переменила решение и приобрела у старушки букет белых гладиолусов.

Ориентируясь по схеме, которую ей дала мама, Надя двинулась по дорожкам кладбища. Вскоре она оказалась около миниатюрного фонтана, рядом с которым возвышалась гранитная стела. Это был памятник жертвам дяди Крюка – золотыми буквами там были перечислены все, кто погиб от его руки. И в самом низу Надя увидела знакомое имя – Настя Панченко.

Присев перед стелой, девушка вынула из букета два цветка положила их на землю. И только сейчас вдруг поняла, насколько мелочной и смешной была ее обида, каким инфантильным и себялюбивым поведение. Она ревновала родителей к Насте – к Насте, которая давно мертва!

Чувствуя, что щеки у нее пылают, а на глаза наворачиваются слезы, Надя выпрямилась и пошла искать могилу сестры. Наконец заметила скромный памятник с фотографией Насти. Девушка положила цветы на холмик и долго стояла, глядя на изображение старшей сестры.

– Мне очень жаль, что так вышло, – произнесла она тихо и заплакала.

Затем, успокоившись, Надя принялась за работу. Как мама и сказала, за памятником была спрятана небольшая тяпка, при помощи которой Надя удалила сорняки. А затем сбегала к фонтану и принесла воды.

Легкая физическая работа пошла ей на пользу – грустные мысли отступили, и девушка поняла: она приедет в Заволжск еще и еще. И, возможно, даже не одна, а вместе с родителями. Утомившись, Надя опустилась на крошечную скамейку около ограды. Темнело. Небо озаряли последние лучи закатывающегося за горизонт солнца. Вдруг подумалось: ей не хочется уезжать из Заволжска. Может быть, задержаться здесь на день‑другой?

Тут где‑то неподалеку послышался хруст. Надя быстро обернулась, но никого не заметила. Однако она была уверена, что это был хруст сухой ветки, на которую кто‑то нечаянно наступил. Внезапно девушке стало страшно. Она подумала о дяде Крюке. Да нет же, его подражатель был пойман и покончил с собой в КПЗ! Бояться решительно нечего! Однако сердце билось так сильно, будто она только что пробежала кросс. Ладони вспотели, а во рту внезапно пересохло. Хорошее настроение как рукой сняло.

Надя провела несколько томительных секунд на скамейке и постепенно успокоилась. И чего она только боится? Вот ведь трусиха! Девушка встала, развернулась, чтобы уйти, – и снова услышала хруст. Тут ее взгляд упал на большую птицу, которая неуклюже перепрыгивала с ветки на ветку на старом корявом дереве. Причем веточки поменьше ломались и падали вниз. У Нади отлегло от сердца – все объяснялось очень просто, а она навыдумывала бог знает чего.

– Настя, мы тебя никогда не забудем, – сказала девушка тихо, обращаясь к покойной сестре. – Ни папа с мамой, ни я! Я тебя еще навещу, и тогда…

В этот момент девушка снова услышала хруст, однако оборачиваться не стала. И только через пару мгновений поняла, что столь громкий хруст никак не могла произвести скакавшая по ветвям птица. Надя резко обернулась – и заметила фигуру в черном балахоне, с капюшоном, закрывавшим лицом, которая, странно припадая на правую ногу, устремлялась к ней. В правой руке фигуры что‑то посверкивало, и, несмотря на сгущающуюся тьму, Надя поняла, что это такое – большой стальной крюк с остро заточенным концом!

Девушка попятилась, но уперлась ногами в оградку и полетела на землю, упав на могилу сестры. Фигура в черном почти настигла ее. Надя отчаянно закричала, а затем поползла к памятнику – именно там лежала тяпка!

Тип с крюком, перемахнув через оградку, схватил Надю за волосы. Извернувшись, девушка заметила: он замахнулся крюком с явным намерением вонзить его ей в горло! И заехала субъекту локтем под ребра. Противник, издав глухой стон, отпустил ее. Настя ринулась к памятнику, вынула из‑за него тяпку и подняла над головой.

Однако нападавший выбил тяпку из ее руки, повалил Надю на землю, снова замахнулся крюком. Девушка инстинктивно закрыла глаза, понимая, что сейчас ей придется умереть. И произойдет это на кладбище, на могиле старшей сестры, которую лишил жизни дядя Крюк. Но кто такой тип, который напал на нее? Судя по всему, тоже дядя Крюк?

– Стоять! Не двигаться! Бросить оружие! – раздался со стороны громкий мужской голос. – Учти, иначе я выстрелю!

Послышался шум, хруст. Надя осторожно приоткрыла один глаз и увидела, что фигуры в черном балахоне и со сверкающим стальным крюком в руке около нее уже нет. Девушка приподнялась на локтях и вскрикнула – похоже, она неудачно упала!

К ней подоспел ее спаситель, протянув руку. Девушка с радостью ухватилась за ладонь, с трудом встала на ноги и взглянула в лицо тому, кто спугнул убийцу.

– Это вы? – выдохнула она, узнав приставучего Илью из библиотеки. – Что вы здесь делаете?

И тотчас смутилась, понимая, что ее вопрос прозвучал весьма бестактно. Илья избавил ее от неминуемой смерти, а она произносит такую ерунду!

– С вами все в порядке? – спросил Илья, осторожно подводя Надю к скамейке и помогая опуститься на нее.

Отдышавшись, девушка мотнула головой:

– Кажется, да. А куда делся…

Надя запнулась. Илья, внимательно взглянув на нее, догадался, что она хотела узнать:

– Куда делся тот, кто напал на вас? Удрал! Я бы мог броситься за ним, однако мне показалось гораздо более важным оказать вам помощь.

– Со мной все в порядке! – ответила с вызовом Надя. Вдруг Илья с нежностью дотронулся до ее шеи. Девушка инстинктивно отпрянула, а Илья заметил:

– Вы поранились. Думаю, при падении. У вас идет кровь!

Только сейчас Надя ощутила боль. Илья протянул ей сложенный вчетверо носовой платок, и она приложила его к ране на шее.

– Это же был дядя Крюк? – спросила Надя, озираясь по сторонам. На кладбище не было ни души – кроме них двоих и убийцы в черном балахоне!

Илья нахмурился:

– Да, это был он. И он хотел убить вас.

– Но как такое может быть? – воскликнула Надя. – Я читала в газетах, что дядя Крюк, преподаватель химии в ПТУ, повесился в КПЗ! Или он только инсценировал свою смерть, а сам сбежал?

– Борщевский невиновен, – сообщил Илья. – Во всяком в случае, он не имеет отношения к этой серии убийств. Потому что дядя Крюк – совершенно иной человек. И он еще разгуливает по городу и пытается найти себе новую жертву.

– Но мы должны сообщить в милицию, что видели его, – заявила Надя. – Ах ну да, вы же работаете где‑то в прокуратуре… Вы должны что‑то предпринять! Вы и ваши коллеги!

Илья с усмешкой заметил:

– Я работаю не в прокуратуре, а в следственном управлении Следственного комитета. А предпринять я ничего не могу, потому что нахожусь не при исполнении. Мои же коллеги, которых вы упомянули, ничего предпринимать не будут, потому что дядя Крюк официально мертв. Скажут, что на вас напал какой‑нибудь подросток, решивший нагнать страху на посетителей кладбища.

– Это не был подросток! – заявила девушка, вставая. – Это был взрослый мужчина! И он вовсе не хотел нагнать страху, а намеревался убить меня! Если бы не вы, то он… он бы вонзил мне в горло крюк!

Надя посмотрела на Илью и с благодарностью произнесла:

– Спасибо, что спасли мою жизнь!

Илья внезапно смутился и пробормотал:

– Да что вы, на моем месте точно так же поступил бы каждый… Я же не мог бросить вас в беде…

Он посмотрел на могильный памятник, увидел имя и фамилию и живо воскликнул:

– Анастасия Панченко? Но ваша фамилия ведь тоже Панченко? Разрешите спросить, вы случаем не родственница последней жертвы дяди Крюка?

– Я ее сестра. Младшая, – ответила со вздохом Надя.

Молодые люди медленно двинулись по направлению к выходу. Илья поддерживал спутницу под руку, и девушка сразу поняла, что делает он это не без удовольствия. Повинуясь внезапному импульсу, Надежда вдруг рассказала историю того, как оказалась в Заволжске.

Им посчастливилось успеть на последнюю маршрутку. Когда они оказались в городе, Илья признался:

– Надя, вы были со мной откровенны, поэтому имеете полное право рассчитывать на откровенность с моей стороны. Я бы с большим удовольствием пригласил бы вас в кафе или ресторан, однако вам нужно обработать рану. Мой дом недалеко отсюда, так что предлагаю зайти ко мне. Только не поймите меня превратно!

«Похоже, ошиблась в Илье, – решила Надя. – Он вовсе не жиголо или Казанова». Поэтому, улыбнувшись, она ответила:

– Я не пойму превратно, не волнуйтесь!

Обитал Илья в однокомнатной квартире, весьма захламленной и обставленной кое‑как – типичное жилище завзятого холостяка. На пороге их встретил огромный пушистый черно‑белый котище с изумрудно‑зелеными глазами, который тотчас принялся тереться о ноги Нади, при этом громко мурлыкая.

– А вы ему понравились… – с неподдельным удивлением констатировал Илья. – Обычно он к гостям относится весьма настороженно! Аяврик, лопать хочешь?

Заслышав волшебное слово «лопать», котище тотчас бросился на кухню.

– Вы проходите и устраивайтесь поудобнее, – крикнул Илья с кухни, – а я вот только утихомирю моего разбойника и к вам присоединюсь!

Надя сгребла на пол с кресла журналы и книги и опустилась на продавленное сиденье. Сразу было видно, что ни жены, ни постоянной подруги у Ильи нет.

Илья появился из кухни, держа в руках облезлый поднос, на котором возвышался большой красный бокал.

– Кофе с молоком и большим количество сахара! Думаю, как раз то, что вам требуется в данный момент! – заявил он и поставил поднос на табуретку перед Надей. А затем, узрев свою незаправленную постель, схватил плед и попытался замаскировать хаос.

Кофе оказался на удивление вкусным – во всяком случае, Надя была уверена, что никогда не пила ничего лучше, ни в Москве, ни за границей. Или такое воздействие оказывало на нее присутствие Ильи?

Тот, побывав в ванной, принес запыленный пластмассовый чемоданчик с красным крестом – аптечку. А затем принялся обрабатывать рану на шее Нади.

– Так, сейчас будет немного больно… – предупредил он, прикладывая ватку к коже.

Девушка все‑таки невольно вздрогнула, но боль быстро прошла. С кухни явился облизывающийся Аяврик и тотчас занял стратегически важное положение у ног Нади.

– Вы обещали мне что‑то рассказать! – напомнила она Илье.

И тот, закончив медицинские процедуры и почесав затылок, начал рассказ.

– Вы думаете, что на меня напал сын дяди Крюка, Андрей Онойко? – спросила Надежда, когда Илья завершил повествование. – И что, именно он стоит за всеми последними убийствами?

Илья энергично кивнул.

– Вы же сами стали свидетельницей того, что дядя Крюк все еще бесчинствует в нашем городе. Борщевский мертв, значит, убийца кто‑то другой! Кстати, вы не заметили, не хромает ли нападавший?

Поставив пустой бокал на поднос, Надя ответила:

– Кажется, да.

– Значит, точно он, Андрей Онойко! – заявил в возбуждении Илья. – Он попытался убить вас, но не смог этого сделать, поэтому вполне вероятно, что сейчас убийца рыщет по Заволжску в поисках новой жертвы…

Молодой человек запнулся, посмотрел на Надю и добавил:

– Но не буду утомлять вас ненужными подробностями! Вы ведь завтра уезжаете обратно в Москву?

Потрепав развалившегося у ее ног Аяврика за ушком, Надя ответила:

– Я передумала! Никуда я не уеду. Во всяком случае, сейчас.

– Вам оставаться опасно! – возразил Илья, однако по его тону Надя поняла: новость о том, что она пока останется в Заволжске, очень обрадовала молодого человека. Тот даже смутился.

Надя же, поднимаясь, сказала:

– Илья, благодарю вас за гостеприимство, но не буду злоупотреблять им. Мне пора, поздно уже!

– Я не отпущу вас одну! – заявил решительно Илья. – Обязательно провожу вас до гостиницы, потому что в городе действует маньяк. Кстати, считаю, что вам необходимо обратиться в милицию. Хотя… – он поморщился и закончил фразу: – Хотя хода вашему заявлению никто не даст. Не исключено, приложат все усилия для того, чтобы вообще не принять его к рассмотрению. Пока Михаил Федорович не вернется на рабочее место, всем будет заправлять Хвостов, а фактически – Кот.

– Кот? – удивилась Надя. – Вашим городом правит кот?

– Кот с большой буквы, – усмехнулся Илья. И пояснил: – Фамилия у нашего прокурора такая. Вениамин Юлианович – редкостный мерзавец, скажу я вам, однако именно поэтому он отлично вписался во властные структуры.

Прогулка по ночному Заволжску продлилась намного дольше, чем занял путь от квартиры Ильи до гостиницы около железнодорожного вокзала. Погода была теплая, с Волги дул легкий ветерок, на небе бриллиантами сияли звезды. И если бы не мысль о том, что где‑то рядом шастает сынок дяди Крюка, Надя могла бы сказать, что чувствует себя счастливой. Счастливой, потому что она сумела разобраться в своем прошлом. Счастливой, потому что нашла нежданно‑негаданно старшую сестру. Счастливой, потому что познакомилась с Ильей.

– Значит, вы хотите вести расследование в одиночку? – спросила Надя, когда они подошли к гостинице и настал неизбежный момент расставания.

– Я должен его вести! – убежденно произнес Илья. – Потому что Хвостов и Кот не заинтересованы в том, чтобы вдруг вскрылось: Борщевский невиновен. Но я не могу допустить, чтобы Андрей Онойко убивал и дальше. Этому нужно положить конец!

– Я хочу знать, что сделал его папаша с… с Настей… – тихо сказала Надя. – Уверена отчего‑то, что Онойко‑младший в курсе. Вы же говорили, что он, по всей видимости, двадцать пять лет назад ассистировал дяде Крюку. Илья, у меня идея! Вам понадобится помощник или помощница?

Лицо Ильи находилось так близко от ее… внезапно молодой человек поцеловал Надю. А затем отпрянул и забормотал:

– Извините, не знаю, что на меня нашло! Так вот, о вашем предложении…

Тогда Надя привлекла Илью к себе и сама поцеловала его. Сколько это длилось, никто из них сказать не мог. Со стороны железнодорожного вокзала раздалось два удара – было два часа ночи.

– Надя я хотел вам сказать… тебе сказать… – запутался в местоимениях Илья. – В общем, я не могу допустить, чтобы с тобой произошло что‑то ужасное! Ты же видела, на что способен сынок дяди Крюка!

– А я не могу допустить, чтобы что‑то ужасное произошло с тобой! – ответила ему в тон девушка. – Ты же сам говорил, что тебе никто не верит и никто не хочет помочь в расследовании, потому отправили в отпуск. Я же верю и готова помочь. Одна голова – хорошо, а две лучше! Я, как и ты, хочу найти дядю Крюка и остановить убийства.

Илья поцеловал ее, и снова они забыли обо всем на свете, в том числе и о жестоком маньяке, сновавшем где‑то рядом. Когда часы пробили половину третьего, Надя решительно заявила:

– И тебе, и мне пора! Встретимся завтра, вернее, уже сегодня утром. И вместе примемся за расследование.

Однако расстались они только в начале четвертого, потому после этих слов снова принялись целоваться. Оказавшись в своем номере, Надя приняла горячий душ и нырнула в постель, думая об Илье и о том, что, если бы не дядя Крюк, она бы ни за что не познакомилась с ним…

Как и договаривались, Новгородцев забрал ее в восемь – девушка ждала его в холле гостиницы. Илья нежно поцеловал ее, и они отправились на прогулку по набережной, одновременно обсуждая то, что им было известно, и планируя дальнейшие шаги.

– Андрей Онойко где‑то скрывается, – произнес убежденно Илья. – Весь вопрос в том, где именно. Квартиры у него здесь нет, он продал ее после смерти матери. Однако может снимать где‑то угол.

– В моей гостинице, во всяком случае, он не живет! – сказала Надя и взяла Илью за руку.

На набережной проходил оживленный митинг. Молодые люди заметили трибуну, около которой толпилось множество людей. На большом транспаранте, гордо реявшем над трибуной, было выведено: «Дядя Крюк мертв! Но нашему городу нужны перемены!»

На сцене появилась массивная женщина, чья грудь была увенчана огромной сверкающей брошью в виде Эйфелевой башни. Наде бросились в глаза неестественно белые зубы и визгливый голос ораторши.

– Доколе, спрашиваю я вас, дорогие мои друзья, мы будем вынуждены становиться заложниками нашей дорогой градоначальницы и правоохранительных органов, которые не в состоянии обеспечить нашу с вами безопасность? – вопила тетка в микрофон. – Да, Борщевский повесился, туда ему и дорога, но ведь любой другой псих может вообразить себя последователем дяди Крюка и снова приняться за убийства! Способна ли власть предотвратить это? Нет!

– Лариса Бормотухина, она же Звездинская, – пояснил Илья. – Наш гений журналистики. Рвется в политику и хочет стать градоначальницей. Обожает демагогию и нагнетание страстей. Однако ее можно понять – Онойко‑старший убил ее сестру. И с тех пор она возглавляет фонд родственников жертв дяди Крюка.

Лариса Бормотухина с первого взгляда Наде не понравилась, поэтому молодые люди быстро зашагали в противоположном от трибуны направлении. Они как раз сортировали известные им данные, когда зазвонил мобильный Ильи.

– Новгородцев… – произнес тот в трубку, принимая звонок. – Да, да, Марина, конечно, я помню вас!

Надя нахмурилась. Конечно, у Ильи наверняка имелись знакомые и даже любовницы…

– Ведьма? Очень интересно… Что она вопила вам вслед? Так и сказала? Понимаю! Как у вас дела? Ага, уезжаете на Черное море отдохнуть… Вместе с Тимофеем? Всего вам хорошего! И благодарю за информацию! Да, она мне поможет.

Илья положил трубку и пояснил:

– Звонила Марина, подруга первой жертвы новой серии убийств. Они вместе были на заброшенном кладбище, однако Марина и Тимофей вовремя оттуда смотались. А вот Никита с Оксаной остались. И маньяк Оксану обезглавил. А парня‑подростка сбил автомобиль. Кстати, Никита – сын нашей градоначальницы. Марина сошлась теперь с Тимофеем, хотя до того была девушкой Никиты. Тимофей же был парнем Оксаны. Но кто с кем дружит, меня не занимает, дело в другом…

Надя, слушая его, покраснела – а она‑то вообразила всякую чушь! И какое ей дело, имеются ли у Ильи подружки и любовницы? Или… или она к нему неравнодушна?

– Я допрашивал ребят в ту ужасную ночь, но они не могли сказать ничего путного. И только теперь Марина вспомнила кое‑какую важную деталь. Когда четверо приятелей на авто Никиты, подаренном ему мамочкой‑мэршей к окончанию школы, неслись по городу, то едва не сбили Ведьму. Ведьма – наша местная сумасшедшая, вообще‑то безобидная, собирает по ночам коренья и травы, варит какие‑то зелья и занимается магией. Старушка с приветом, но многие считают, что она в самом деле умеет общаться с силами тьмы. Так вот, Ведьма прокляла ребят, в частности Никиту и Оксану. И предрекла, что еще до восхода солнца они умрут – мол, их заберет к себе дядя Крюк. Или, как сообщила мне сейчас Марина, его чадушко. Девушка уверяет: бабка так и сказала!

Надя в волнении воскликнула:

– Чадушко? То есть сын Онойко Андрей? Но откуда Ведьма знает о нем?

Засовывая мобильный телефон в карман, Илья заявил:

– Вот это мы сейчас и выясним! Допрашивать Ведьму я не имею права, однако мы нанесем ей неофициальный визит. Ведь ей знать о моем отстранении от дела вовсе не нужно! Ведьма шастает по Заволжску днем и ночью, причем в любую погоду. Старуха, может, и с приветом, но наверняка многое знает и многое видит! Так что, не исключаю, в курсе, где прячется Андрюша.

Обитала Ведьма в крошечной хибаре у самой Волги. Поблизости не было ни единого дома – никто не хотел селиться рядом с Ведьмой. Калитка оказалась приоткрытой, и молодые люди прошли по тропинке к избушке. Надя заметила, что на огороде колосятся диковинные растения и травы.

Входная дверь тоже была приоткрыта. Илья постучал, но никто им не ответил. Молодые люди прошли внутрь. В крошечной кухоньке они заметили газовую плиту, на которой стояла огромная кастрюля, в которой, распространяя удушливо‑приторный аромат, пузырилось подозрительное варево цвета навозной жижи. Вдруг варево стало убегать, и Илья выключил горелку.

– Значит, пришли ко мне за советом? – раздался скрипучий голос.

Надя, обернувшись, заметила сгорбленную бабульку в допотопном черном платье и черном же платке. Девушка могла поклясться, что секунду назад там никого не было – Ведьма словно из воздуха материализовалась!

Сняв с гвоздя, вбитого в стену, половник и зачерпнув им жижу, Илья осторожно понюхал варево и строго произнес:

– Так, уважаемая, чем это вы здесь занимаетесь? Случаем, не наркотические вещества в домашних условиях изготовляете? А то кое‑какие растеньица в вашем огороде вызывают у меня серьезные подозрения!

Ведьма хихикнула, подошла к Илье, вырвала у него половник и всосала в себя находившуюся в нем жижу.

– Корень полуночного мертвяка, лягушачья желчь, глаза трех утопленников, синяя глина, зуб динозавра и земля с могилы дяди Крюка… – пробормотала Ведьма, показывая свои крепкие желтые зубы. – Отличное средство от старости, сынок! Ты же знаешь, что мне уже сто двадцать лет, но разве мне их кто даст…

Илья забрал у нее половник со словами:

– Гражданка Сычугина, не прикидывайтесь идиоткой! Перед легковерными кумушками вы можете изображать из себя колдунью, но мне‑то ваша подноготная отлично известна! Три раза на зоне срок мотали, первый раз за подпольные аборты, второй раз за изготовление и распространение наркотических веществ. И годков вам не сто двадцать, а чуть за семьдесят. Раньше по городу шастала ваша маманя, а вы дома сидели, потом маманя умерла, и вы заняли ее место, выдавая ее за себя. И даже ее пенсию получали! За это вам влепили третий срок. Кстати, вы упомянули могилу дяди Крюка… Вам что, известно, где она находится?

Ведьма вздохнула и крякнула:

– А ведь я тебя ждала, начальник! Тебя и твою зазнобу. Поэтому двери открытыми и оставила.

Бабка зыркнула на Надю и проворковала:

– Как же ты на свою сестрицу, на Настеньку, похожа! Я ведь знавала ее!

Надя окаменела, а Илья заявил:

– Гражданка Сычугина, не пытайтесь запудрить нам мозги! Итак, доложите мне, что произошло в ночь на двадцать второе июня сего года, когда вас едва не сбил автомобиль, за рулем которого находился Никита Стекольщиков!

Старушенция сразу же прикинулась дурочкой и стала уверять, что не понимает, о чем идет речь. Илья вздохнул:

– В таком случае потребуется освежить вашу память, гражданка Сычугина. Для этого мы отправимся сейчас с вами в КПЗ. Ведь я заметил у вас в огороде несколько кустов конопли.

Ведьме явно не хотелось покидать свою хибару, поэтому она заголосила:

– Гражданин начальник, не губите! Все расскажу, как на духу! Да, паршивые детишки меня едва не сбили. И еще издевались надо мной, обижали! А ведь я старая, беспомощная женщина…

– Почему вы заявили, что они не доживут до рассвета? – быстро задал вопрос Новгородцев. – И что их заберет дядя Крюк или его чадушко? Что вы имели в виду?

Ведьма снова попробовала отпираться и стала бормотать что‑то несусветное, тогда Илья вынул мобильный телефон.

– Придется вызывать ребят, – сказал он решительно. – С учетом ваших прежних судимостей, рассчитывать на мягкий приговор суда вам, гражданка Сычугина, не приходится.

Ведьма смекнула, что к чему, и прекратила ломать комедию.

– Гражданин начальник, не торопитесь! – проскрипела она, хитро скалясь. – Вы ведь ищете дядю Крюка? И не верите в то, что тот учитель, который в КПЗ повесился, им является? Правильно делаете! Потому что если кто и дядя Крюк, то уж никак не он. И людей сейчас совсем другой человек убивает. Вернее, не человек, а нелюдь! Я же везде хожу, все вижу и слышу. Вот и тогда, двадцать пять лет назад…

Она сделала мелодраматическую паузу, и Илья с Надей в один голос воскликнули:

– Так что вам известно? Рассказываете скорей!

Ведьма прищурилась:

– А как с кустами конопли быть? Я ведь их выращиваю исключительно для медицинских целей, гражданин начальник!

– Если все расскажете, я забуду об этом, – уверил ее Илья.

Старуха с удовлетворением кивнула и указала на две колченогие табуретки, стоявшие около стола.

– Садитесь! Потому что рассказ будет долгий. Хотя вообще‑то не со мной вам надо беседовать, а с детишками…

– Никита Стекольщиков все еще находится в коме, а с Мариной и Тимофеем у меня уже был обстоятельный разговор, – пояснил Илья, усаживаясь на табуретку. – Или они что‑то скрывают?

– Да не с этими детишками! – захохотала Ведьма. – А с другими! Две девчонки и один пацаненок… Впрочем, не детишки они уже давно. Одна из тех девиц – наша градоначальница, императрица Катя Третья. У нее были лучшая подруга Оля да еще дружок – мальчишка в очках, Леня. И они создали кружок «Победи дядю Крюка!». Слыхали о таком?

Илья отрицательно мотнул головой и пробормотал:

– Припоминаю, что Онойко тогда арестовали на кладбище, где он пытался убить нескольких детей, в том числе в самом деле и Екатерину Стекольщикову…

Старуха водрузила на стол чайник и проворковала:

– Все меня считают умалишенной, и никто бы мне не поверил, если б я рассказала, что тогда увидела в ту ночь, двадцать пять лет назад. В самую короткую ночь года, когда нечисть выходит из ада и властвует над землей. Потому что дядя Крюк…

Она вдруг замолкла. Затем усмехнулась и, взглянув на молодых людей, добавила:

– Потому что дядя Крюк в ту ночь вовсе не умер! И нечего на меня так пялиться, я не сошла с ума! Все видела, все знаю, только никому не говорю! Потому он меня и не трогает, раз я его не трогаю. Так вот, в ту ночь отправилась я, как обычно, собирать коренья, ведь в самую короткую ночь года надо заготавливать корень полуночного мертвяка и мандрагору…