Юнона. Восемнадцать часов до прибытия «Альфы»

Спустя сорок минут две боевые машины космодесанта появились на пологом пандусе, ведущем из глубин подземного ангара к солнечному свету.

Рейчел первая заметила их, потому что ждала.

Ее чувство, внезапно вспыхнувшее на далекой планете Элио, не угасло, напротив, оно разгоралось с каждым днем, часом, но Антон…

Да, он был внимателен к ней, но больше ни разу не произнес этого слова: милая.

Неужели тогда в момент смертельного риска, это была лишь дежурная фраза, точно рассчитанные слова, призванные на краткий миг сблизить их души?

Нет. Рейчел не хотела, отказывалась думать об этом…

…Боевая машина космодесанта – пятнадцать метров сплошного керамлита, восемь независимых ведущих осей, громадные похожие на фрезы, литые колеса, вращающиеся с едва слышным шелестом, приводя в движение двадцать тонн брони и механизмов, – со стороны БМК выглядели угрожающе, но взгляд Рейчел и тут сумел отыскать пусть зловещую, но эстетику форм.

Она машинально вошла в состояние мнемонической связи.

Образ первой машины отдавал в рассудок холодом металла, зато вторая несла в себе искру жизни.

Это был Вадим.

Очевидно, он почувствовала ее робкое прикосновение к своему разуму, потому что БМК внезапно изменила курс, направляясь прямо на Рейчел.

Она, не отрываясь, смотрела на приближающее механическое чудовище, которое тысячу лет спало в объятиях энергетической комы, и вот вдруг ожило, по воле горстки людей, рискнувших бросить вызов той силе, что в свое время оказался не в состоянии сокрушить ударный флот Свободных Колоний.

Два носовых орудия, неподвижно застывшие в гофрированных гнездах, ряды закрытых диафрагмами пусковых ракетных стволов, тонкие разрезы резервных оптических триплексов, – лицо машины, маска, за которой не видно пилота.

БМК резко затормозила, разворачиваясь юзом, и одновременно в наклонном скате бортовой брони открылся люк.

– Залезай, милая. Будешь вторым пилотом? У этой крошки сканеры послабее твоих.

Она вздрогнула.

Что это? Опять дежурная фраза, приглашение работать в паре, или…

– Иду, Антон.

И тут же, вторя ее словам, раздалась команда Полуэктова:

– По машинам!

* * *

Первые двадцать километров прошли без происшествий.

Широкая лента скоростной магистрали хрустела пол колесами БМК раздавленными побегами молодых лиан, пытавшись перебраться по другую сторону застывшей стеклобетонной реки.

Воронок и серьезных препятствий не попадалось, лишь на дисплеях сканеров в зеленый фон окружности постепенно начали вдавливаться две темные бесформенные области, – так обозначила себя граница маскирующих лесопосадок.

– Беглов перестраиваемся. – Приказал Вадим Петрович. – Твоя машина идет впереди. Рейчел, – обратился он к мнемонику, – ты в состоянии различать цели среди естественной маскировки?

– Пока не могу сказать точно. Лес, как металлическая стена. – Облекла она в форму слов свои ощущения. – Но я постараюсь. – Пообещала Рейчел.

– Сосредоточься на этом.

…

Тридцать километров от космопорта. Боевые машины космодесанта набирали скорость.

– Внимание, впереди просвет. Спутник передает, что он чист.

Маскирующие лесопосадки начались постепенно. Сначала по бокам дороги появились небольшие рощицы вечнозеленых хвойных деревьев, потом они стали сливаться друг с другом, пока не образовали сплошной лесной массив, вплотную подступающий к дорожному полотну.

Просвет, о котором предупредил Полуэктов, появился в форме широкой просеки, по которой среди хаотично поваленных деревьев, проходила частая, ясно различимая цепь воронок, протянувшаяся на многие километры. Поваленные, сломанные или вывороченные с корнем деревья давно почернели, из-под них к свету пробивалась молодая поросль, но ее в буквальном смысле душили вездесущие, жадные до солнечных лучей побеги лианоподобных растений.

– Бомбили наугад. – Произнес Рорих, взглянув по обе стороны дороги.

– Всем внимание! – Голос Рейчел ворвался на несущую частоту связи. У нас гости. Две патрульные группы машин, первая прямо по курсу, дистанция пятнадцать километров, вторая на просеке справа, почти у дороги!

– Спутник не фиксирует сигналов!

– Они не излучают тепла! – Резко ответила Рейчел. – Это серв-машины! Я четко вижу их контур!

– Мерфи, выравнивайся! Беглов, чуть медленнее. Права полусфера, боевая готовность. Разобрать цели и доложить!

– Не вижу! – отозвался Ваби

– Нет сигнала на сенсорах! – Повторил вслед за ним Рорих.

– Рейчел?!

– Отбой. Они не функциональны.

– Понял. – Тон Полуэктова оставался спокоен. Машинам выровняться. Дистанция до второй цели?

– Семь триста! – Ответила Рейчел. Сигналы множественные, один источник крупный, с плохо изолированным ядерным ректором, остальные соответствуют андроидам или боевым ботам.

– Боевые подсистемы в полуавтоматический режим!

Носовые орудия двух БМК с ноющим звуком сервомоторов точной наводки задвигались в гнездах. С сухими щелчками открылись диафрагмы пусковых установок, обнажая обтекаемые головные части ракет.

– Дистанция пять километров. Сигналы множатся. Два термальных всплеска по левому борту, отклонение вектора тридцать градусов в плоскости.

– Первая машина, залп левой полусферой по указанному пеленгу! Мерфи, поднимай башню плазмотрона. Боевые системы прямого курса – беглый огонь!

Рейчел на миг показалось, что ее разум сейчас померкнет.

Беглов, продолжая вести БМК борт к борту с машиной Мерфи, одним касанием сенсора разрядил левую полусферу – пятнадцать ракетных стволов, расположенных под углом к горизонту, исторгли огненные факелы стартующих реактивных снарядов, оснащенных собственными системами распознавания целей.

Одновременно сухими тактовыми очередями заработали введенные в автоматический режим носовые орудия обеих БМК, затем, с интервалом в пару секунд, полыхнул новый ракетный залп, но теперь уже из пусковых установок лобовых скатов двух машин.

В отсеках было отчетливо слышно, как взвыли боевые эскалаторы, подавая боекомплект к дымящимся после залпа пусковым тубусам.

Над приземистым обтекаемым корпусом десантной машины, которой управлял Мерфи начал подниматься пологий купол генератора короткоживущей плазмы.

– Статус готовности?

– Идет накачка ядра. – Спокойно ответил Алан. – До первого боевого сброса десять секунд!

Слева, в глубине лесного массива засверкали ослепительные вспышки.

– Засветка по левому борту. Интенсивность излучения растет. Есть одно попадание!

Как Рейчел могла средь пламени разрывов и взъярившегося пожара различить интенсивно нарастающее излучение от поврежденного реактора серв-машины, оставалось только гадать. Стандартные сенсорные системы показывали лишь слабое световое пятно, стушеванное маскирующими свойствами лесного массива.

Одно понимал в эти минуты Полуэктов, без нее, пешком ли, на машинах, или по воздуху, они бы попросту не прорвались; лес, специально выращенный для прикрытия сверхсекретного объекта, стал неодолимым препятствием для сканеров, и группа неизбежно попалась бы в ловушку, из которой существовал только один выход, о котором не хотелось даже думать.

Хорошо, что на Везувии не растут деревья…

Двадцать километров до цели. Под колесами БМК хрустят уже не побеги лиан, а сминаются бесформенные обломки кибермеханизмов, порванных тугими очередями носовых орудий. Обе машины синхронно подбрасывает на ухабах, вокруг зияют свежие воронки, меж разлапистыми ветвями хвойных деревьев сизыми полосами путается дым, справа от дороги пробитый в трех или четырех местах полыхает остов «Хоплита».

С покатой башни плазмотрона один за другим срываются пять сгустков, похожих на шаровые молнии. Они медленно плывут в направлении разгорающегося по левую сторону пожарища.

Десять километров.

БМК уже проскочили зону огневого контакта, лес редеет, впереди и по бокам все чаще начинают появляться руины зданий, дорогу, до этого ровную и прямую покрывают оспины старых, оплывших воронок.

Наконец начинают работать сканеры.

– Рейчел?

– Я тут командир. В норме. – Ее голос противоречит словам, он звучит устало, опустошенно, и в этот миг Беглов, не опуская сенсорных рулей управления БМК, вдруг наклоняется, через разделяющий сидения промежуток и, коснувшись губами щеки Рейчел, тихо шепчет ей:

– Ты молодец, милая.

Через открытое забрало гермошлема видно как бледные щеки Рейчел заливает румянец.

Пять километров.

Три.

Километр.

Машины уже сошли с дороги и петляют меж руин. Впереди – обширная площадь, лишь кое-где отмеченная обломками бетонных конструкций, отброшенных сюда неистовой силой взрывных волн, во время отгремевшей тысячу лет назад орбитальной бомбардировки.

Что располагалось на этом месте?

И вдруг Рорих, внимательно следящий за изображением на суммирующем экране, отчетливо произносит:

– Это посадочная площадка, командир. Вижу полустертую маркировку. Сюда приземлялись корабли, доставлявшие на объект сверхсекретные грузы. Вход где-то рядом. Ручаюсь.

– Нужно высаживаться. На БМК мы будем кружить до вечера.

– Согласен. Но только не всей группой. Предлагаю себя, Доброхотова, Ваби и Скарма. Ты координируешь, Рейчел следит за обстановкой, Беглов и Мерфи кружат по площади, в готовности прикрыть нас огнем.

– Добро.

– Все я пошел!

* * *

На площади кажущаяся пустота.

Две боевые машины космодесанта двигаясь навстречу друг другу, одновременно сбавили скорость, открывая десантные рампы, откуда без промедления выскочили четыре фигуры в бронескафандрах.

Рорих тут же откатился в сторону, резко поднялся на колено, сканируя окружающие руины, и медленно процедил в коммуникатор:

– Вижу отряд дройдов. Дистанция семьсот метров. Движутся со стороны леса, при поддержке двух ботов огневого прикрытия. Похоже, муравейник зашевелился. Прикрывайте нас!

Две БМК не увеличивая скорости, продолжали выписывать круги по обширной площади.

Боевые процессоры машин, не стесненные в данном пространстве подавляющим сенсоры влиянием металлизированного леса, приняли управление огнем.

Башня плазмотрона втянулась внутрь оружейного отсека, утробно заворчал суппорт, подавая ей на смену автоматическую турель. Ту же операцию повторила автоматика БМК, которой продолжал управлять Беглов.

Он мог доверить компьютеру ведение огня, но оставаться сторонним наблюдателем, когда твои товарищи рассеялись по руинам, среди которых по данным сенсоров уже скопилось боле полусотни дройдов, было выше его сил. Он должен делать хоть что-нибудь, и руки Антона так и не отпустили сенсорных джойстиков ручного управления боевой машиной.

Рейчел, чувствовала, как безумие подкрадывается к ней.

Над головой, за тонким кожухом выступающего в кабину оружейного пилона четкими тактовыми очередями рявкало орудие БМК, а она, сидела и улыбалась, украдкой поглядывая на бледное, напряженное лицо Антона, который продолжал управлять машиной.

Как хотелось сейчас сбросить гермоперчатку и коснуться дрожащими пальцами его щеки.

Такт.

Пять отчетливо различимых на слух выстрелов. Короткая пауза, резкий крен машины в крутом развороте между двумя массивными глыбами бетона, и снова лающая очередь, покрывающая оранжевыми разрывами многострадальные стены руин.

Она улыбалась.

Нет существа нежнее, доверчивее и непоследовательнее женщины.

* * *

Рорих и Ваби стремительно продвигались вперед, петляя меж иззубренных руин. В ста метрах от них тот же маневр совершали Иван со Скармом.

У них была одна цель – обнаружить любой, доступный для человека вход в подземные коммуникации.

– Справа!

Рорих отреагировал на предупреждающий возглас Ваби, прошив открывшийся проулок щедрой очередью. В ответ неслышно ударили несколько ИМ-12. Их шариковые пули, словно горох молотили по броне, оставляя на ней лишь мелкие оспины. Благо за тысячу лет военно-промышленные комплексы не топтались на одном месте, и современный бронескафандр мог противостоять многим видам типового оружия времен Первой Галактической.

Не больно, но неприятно.

Нет времени. Рорих не считал, сколько андроидов засело сейчас в руинах, не задумывался, откуда они прибывают, его волновал только поиск входа в подземные коммуникации, да боты огневой поддержки, которые могли доставить немало неприятностей своим тяжелым вооружением.

Сзади ощутимо ударил сдвоенный взрыв.

Не иначе тактические ракеты…

Развернувшись, Эрни моментально просканировал руины и понял, что Иван со Скармом попали в серьезный переплет. Пять автоматических ботов парящих на антигравах, окружили небольшое здание бывшего контрольно-пропускного пункта, поливая его ракетными залпами.

Благо десять веков назад здесь каждое здание проектировалось с расчетом на орбитальные удары. КПП хоть и лишилось крыши, но наклонные стены из армированного стеклобетона, с прорезанными в них бойницами стояли крепко, покрываясь лишь глубокими выщерблинами да черными подпалинами от попадания тактических ракет, которыми были вооружены парящие над землей кибермеханизмы.

– Ваби. Вызови БМК! Пусть перенесут огонь на подступы к пропускному пункту!

Не дожидаясь ответа, Рорих рванулся вперед.

Из пролома в стене на него неожиданно выскочили два андроида.

Разбираться с ними было некогда, и Эрни врезал одному из них в центр грудного кожуха, отбрасывая прочь человекоподобную машину, но прорваться дальше не удалось, – второй робот явно намеревался выстрелить ему в спину, однако кибермеханизм подвела прямолинейная логика – он не смог предугадать действия человека. Вместо того чтобы метнуться в пролом, Эрни резко присел, пропуская над головой титановые шарики, и выругавшись, разрядил в машину остатки обоймы двухсотого ИМа.

Нет, к Фрайгу, так не пойдет. – Подумал он, меняя боекомплект.

Противоположная стена, прошитая очередью из орудия БМК, на глазах окуталась клубами пыли и начала оседать грудой бесформенного щебня, засыпавшего сбитого с ног андроида.

Крутимся как идиоты на этом пятачке. А машин все больше. Эрни, наконец, выбрался из окутанных белесой взвесью руин и увидел, что его помощь уже не нужна, – Скарм и Доброхотов, прикрывая друг друга, уже покинули треснувшую в нескольких местах коробку бывшего КПП, и короткими перебежками двигались к следующей группе руин.

Не там ищем. Не там. Должно быть главное здание. Но его нет. Вокруг только одноэтажные типовые постройки, караульные помещения, пропускные пункты, опорные огневые точки, противокосмической обороны.

Где вход?

Эрни вдруг почувствовал, как кто-то бесцеремонно дергает его за руку.

Рядом стоял Ваби.

– Корабли – Штурмовая винтовка карлика указала на центр площади. – Они садились туда.

Проклятье Шииста… Как же я сам не догадался?!

– Давай, за мой. Прикрывай спину!

Рорих рванулся к центру площади.

Ну, точно. Огромный двустворчатый круг, составленный из массивных бронеплит. Рядом несколько люков поменьше, наверняка выходы подъемников для личного состава.

– Есть вход! Всем внимание! Центр площади! Передаю телеметрию!

…

В десантном отсеке БМК из горла Полуэктова вырвался облегченный вздох.

– Рорих Ваби, в сторону! – распорядился он в коммуникатор и тут де добавил, обращаясь к Беглову: – Наведи орудия на люки, вскрой их, и все, – автоматику в режим боевого прикрытия, а сами на выход!

…

Две минуты спустя на площади остались только машины.

Обе БМК в автоматическом режиме продолжали кружить среди руин, притягивая к себе внимание андроидов и подоспевших к ним со стороны леса серв-машин.

Еще минут пять они продержаться, это точно. – Подумал Мерфи, последним исчезая в проеме взломанного снарядами люка.

База «Гамма».

Они нашли ее и проникли внутрь.

* * *

– Все целы? Осмотреться и доложить!

В шлюзовом тамбуре было темно, но никто не включил плечевых фонарей бронескафандров, лишь сканирующие системы наполняли помещение шлюза своим невидимым для глаза излучением.

– Норма. Рейчел, приступай. Мерфи, помоги ей!

Прошло не менее минуты, прежде чем усилия мнемоника и находившегося на постоянной связи с ней андроида увенчались успехом, – древняя сеть комплекса, поддалась, она приняла генерированный кибермодулями Рейчел код доступа, основанный на вышедшем из употребления машинном языке, элементы которого импланты Рейчел брали непосредственно из оперативной памяти Мерфи.

– Есть.

Массивная плита дрогнула, открывая проход.

За ней начинался длинный пологий, проложенный под отрицательным уклоном тоннель, средняя часть которого представляла собой двухполосную магистраль, с пешеходными дорожками по бокам.

– Парами вперед! Не останавливаться! Сенсоры БСК[16]в режим проникающего сканирования. Первая пара, через десять минут становиться замыкающей. Смена по постоянному циклу. Боковые помещения игнорировать. Наша цель – склады РТВ, лаборатории «Линии Огня» и управляющий центр всего комплекса. Работаем!

Рорих и Ваби скрылись во тьме, за ними, прикрывая товарищей, устремились Иван со Скармом, следом Беглов и Рейчел, и, наконец замыкающими двигались Полуэктов и Мерфи.

Усилители мускулатуры боевых скафандров позволяли бежать, развивая скорость до сорока километров в час, сканирующие системы четко фиксировали структуру тоннеля, захватывая проникающим излучением часть боковых помещений.

Через три километра во время смены пар, Рейчел остановила группу.

– Справа! – Коротко произнесла она.

Рорих медленно приблизился к огромным створам модульных ворот. Его сканеры не могли пробиться через сплав и толщу стеклобетонных стен, и он хрипло спросил у Рейчел, которая уже освоилась в сетевом пространстве уровня и могла совершать элементарные манипуляции с древними киберсистемам:

– Что там?

– Внутренний, вернее подземный космодром.

Два многотонных створа дрогнули и чуть раздались в стороны, ровно настолько, чтобы в образовавшийся зазор мог боком протиснуться человек в скафандре.

Один за другим они вошли внутрь.

Лучи плечевых фонарей взрезали мрак, но ни один из них не достиг противоположных стен помещения.

Конические языки света скользили по темной керамлитовой обшивке космических кораблей.

Штурмовые носители класса «Нибелунг».

– Сколько их? – Спросил Полуэктов, понимая, что только Рейчел сейчас в состоянии ответить на его вопрос.

– Десять. – Ответила она. – Дальше если верить компьютерной базе данных находятся подземные стартовые площадки семи эскадрилий «Фантомов». Справа от нас вход в первый склад РЕВ. Порядка шестидесяти дезактивированных серв-машин, обоих классов. Слева шесть стартовых залов для конвойных носителей.

– Это космические корабли, служащие для транспортировки поврежденных боевых единиц флота, – пояснил Мерфи. – Они оснащены стыковочными узлами, мощными гипердрайвом и маневровыми двигателями. Вооружение минимально, штатный экипаж не предусмотрен.

Сердце Вадима Петровича гулко стукнуло в груди.

Он надеялся, уповал на это, и вот бессонные ночи, проведенные за анализом архивных данных, вдруг обрели реальные черты законсервированных кораблей и боевых единиц.

– Ничего не трогать. Приглушить сканеры. Не дай бог заработают системы охраны.

– Я держу их. – Внезапно сообщила Рейчел. – Еще минута.

– Минута и что? – Рорих нервно огляделся вокруг.– Нас примут за своих или превратят в фарш?

– Не мешай. – Одернул его Беглов, который постоянно опекал Рейчел.

– Молчу.

Наконец, она открыла глаза.

– Я наладила связь с программным ядром вторичной системы охраны. – Дрожащим от пережитого напряжения голосом произнесла девушка. – Стационарные установки систем безопасности уровней удалось отключить. Но наше вторжение активировало дройдов из батальона охраны. Они уже вошли в автономный режим, и представляют реальную угрозу.

– Молодец, девочка. – Полуэктов с трудом мог выразить в словах охватившие его чувства. Он преклонялся перед ее способностями, и не пытался скрыть, на сколько присутствие Рейчел облегчало задачу их группы. Она ежеминутно спасала их жизни, открывая дорогу там, где пришлось бы пробиваться с боем.

– Сколько по твоим данным до центра управления?

– Еще пять километров. Дальше транспортный тоннель перейдет в систему разноуровневых коммуникаций. Думаю, андроиды встретят нас примерно на пол пути.

– Стрельба в тоннеле допустима? Мы не повредим энергопитание и каналы обмена данными?

– Нет, оптическое волокно и силовые кабели проходят на большой глубине, в специальных технических тоннелях. Стрелковым оружием нельзя будет пользоваться в залах управления.

– Может, встретим их тут? – Рорих указал на узкую щель между створами модульных ворот и красноречиво перевел луч прожектора на мощные телескопические опоры «Нибелунгов», которые могли послужить отличным прикрытием для стрелков.

– Время Эрни. Пока андроиды будут брать нас штурмом, мы потеряем драгоценное время. Нет. Придется рисковать. Двигаемся по тоннелю, принимая встречный бой. Антон. – Он обернулся к Беглову. – Отвечаешь за Рейчел. Головой.

* * *

В широком тоннеле, являвшимся главной связующей транспортной артерией между поверхностью Юноны и нижележащими уровнями базы «Гамма» укрыться, как оказалось, абсолютно негде.

Около километра они двигались бегом, примерно с равной скоростью сближаясь с пятью десятками боевых дройдов, посланных из недр комплекса, чтобы уничтожить незваных пришельцев.

Сканеры боевых скафандров, наконец, работали без помех, каждый из бойцов группы фиксировал противника, пока что в виде отдельных групп маркеров, движущихся по тоннелю.

Кибермеханизмы так же передвигались парами, при этом, по динамике перемещения маркеров, было очевидно, что они делятся на пять групп по десять машин в каждой.

– Кто ими командует? – На бегу спросил Вадим Петрович, обращаясь к Рейчел.

– Сеть. Они образовали локальную сеть. – Так же, не останавливаясь, объяснила девушка.

– Скверно.

– Я пытаюсь ее взломать, но пока не получается.

– А Мерфи? – Полуэктов повернул голову, отыскав взглядом Алана. – Он не может нам помочь?

– В данном случае нет. Его модуль «Одиночка» не имеет никаких командных приоритетов. Он для них не более чем обслуживающая машина.

Полуэктов взглянул на данные дальномера.

Все, дальнейшее сближение становилось рискованным.

– Группа – стоп! Первая пара, разрядить тактические комплексы! Прицел плюс двести метров, бить в пол тоннеля!

Ваби и Рорих выпустили по пять ракет, освободившись от тактического боезапаса. Серя взрывов наполнила тоннель дымом и белесой крошкой, зато попрек магистрального прохода легла цепь из десяти неглубоких, воронок.

– Дистанция полторы тысячи метров. Их строй сломался. – Скарм говорил быстро, словно боялся опоздать. – Не пойму.

– Лазеры. Передовая группа вооружена лазерами. Мы блокировали их работу поднятой бетонной пылью.

– Отлично, всем в укрытие. Замыкающая пара – ставим дым. Остальным – огонь по выбору. – Полуэктов уже бежал к неглубокой воронке, по краю которой дымились обломки стеклобетона. – Работаем по данным сенсоров. Беглый огонь!

…

Рейчел упала на дно горячей воронки, чувствуя, как сверху на нее навалился вес бронескафандра Антона. Беглов прикрывал ее своим телом.

– Антон!... – Вскрикнула она.

– Некогда, милая. Лежи смирно.

Рейчел невольно сжалась.

Смерть неслась где-то сверху, над ней, примерно в метре от наклонного пола тоннеля. Это был тот случай, когда она могла лишь воспринимать данность, не в силах помочь боевому ядру группы. Программное обеспечение андроидов помимо стандартной защиты имело еще одно преимущество – они вели обмен данными посредством уникального кода, разработанного для применения в боевых условиях.

Система эвристического анализа перехваченных данных работала на пределе своих возможностей, – Рейчел не теряла надежды, что вот-вот ее разум сможет понять значение незнакомых операторов древнего машинного языка…

…

Беглов резко привстал на колено. Штурмовая импульсная винтовка, введенная в режим одиночного огня била с такой частотой, что отдельные выстрелы сливались друг с другом, и лишь резкие перемещения ствола давали понять: он стреляет по точно избранным целям.

Лобовая атака пятидесяти машин.

Казалось бы, – что стоит каждому из бойцов группы уложить по пять андроидов?

Однако, конструктора Альянса, не ради забавы создавали именно человекоподобные модели механизмов, для использования их в качестве пехотной поддержки: андроиды, наделенные реакцией, живучестью и быстродействием кибернетических систем в полной мере унаследовали все преимущества опорно-двигательного аппарата прямоходящих существ, что в комплексе делало их идеальными бойцами, – Беглов смог почувствовать это когда в очередной раз промахнулся. Андроид, в которого он стрелял, мгновенно ушел с линии огня, словно акробат, оттолкнувшись ногами от стены тоннеля, проделал безупречное сальто, успев дать в прыжке ответную очередь, и твердо приземлился на ноги, вновь прицельным огнем заставив Антона вжиматься в пологий скат воронки.

Дистанция между противниками стремительно сокращалась. Андроиды атаковали, постоянно продвигаясь вперед, ведя плотный огонь, их группы взаимодействовали без единой ошибки, используя давно известную, но не утратившую эффективности тактику: пока передовые пары выдвигались на новую позицию, сзади их прикрывала совокупная мощь тридцати стволов, – титановые шарики, словно косой ливень хлестали по позиции, крошили импровизированные брустверы, наспех сооруженные из обломков стеклобетона, не давая людям поднять головы.

Еще двести метров и в ход пойдут термические гранаты…

Среди грохота боя, который передавали внешние микрофоны скафандров, голос Полуэктова, прозвучавший в коммуникаторах, казался далеким:

– Ракетными комплексами, по группе прикрытия, – огонь!

Шесть фигур в бронескафандрах поднялись над укрытиями, принимая на себя град титановых пуль. Команда Вадима Петровича пришла вовремя, и была правильно истолкована: бесполезно вступать в огневой контакт с атакующими парами, пока их сзади прикрывают массированным огнем до трех десятков машин. Они находились достаточно далеко, но были вынуждены сгруппироваться, чтобы не мешать друг другу: одни вели огонь с колена, другие, выпрямившись в полный рост, однако их построение все равно оставалось плотным.

Беглов вскинул правую руку, и с направляющих одна за другой рванули три тактические ракеты.

Тоннель в полукилометре от оборонительной позиции вспух оранжево-черным шаром огня, – одновременное попадание восемнадцати реактивных снарядов наполнило замкнутое пространство воем, грохотом, визгом разлетающихся осколков; на миг ослепли все сенсорные системы, фигуры людей в бронескафандрах и атакующие пары дройдов повалило тугим ударом взрывной волны…

Беглов ощутил ее сокрушительный удар, но тут же в горячке боя заставил сервоприводы усилителей мускулатуры с ноющим визгом поднять тяжелый керамлитовый панцирь, вновь занимая позицию для стрельбы с колена.

Дальняя часть тоннеля тонула в густом дыму, смешанном с клубящимися, белесыми облаками бетонной пыли, которые толчками выбрасывало в сторону людей, словно в месте попадания ракет продолжал извергаться невидимый вулкан.

Вновь заработавшие сенсоры спроецировали на забрало гермошлема уже не маркеры, а подсвеченные алым контуры подобравшихся почти вплотную машин.

Он начал бить короткими очередями, избирая самые близкие цели, чтобы те не смогли воспользоваться встроенными гранатометами, – дистанция для стрельбы термическими зарядами уже была пройдена как минимум десятком машин.

Их валили, а они вставали. С оторванными конечностями, припадая на заклинившие сервоприводы, некоторые без оружия в руках, андроиды продолжали атаку, потому что в их системе был заложен лишь один приказ – вперед, в бой, до полного выполнения поставленной задачи, неважно какими средствами она будет достигнута.

В этот критический момент, навстречу атакующим машинам вдруг вырвалась одинокая фигура Мерфи.

Алан отбросил свои «ИМ», в стремительном прыжке он сбил с ног андроида, и рывком совав с креплений его помятый, пробитый в нескольких местах грудной кожух, вонзил выдвинувшийся из указательного пальца правой руки, похожий на стилет шунт в оптический кабель обмена данными.

– Рейчел, принимай расшифровку кода!

Она поняла.

Разум мнемоника мгновенно вошел в контакт с кибернетической системой Алана, куда уже скачивались базы данных с постоянного запоминающего устройства поверженного, парализованного дройда.

Вокруг по-прежнему бесновался бой, но она не видела и не слышала ничего, воспринимая лишь поток байт.

– Есть…

Импланты Рейчел выплеснули в эфир несколько командных последовательностей, которые за доли секунды составила система анализа расшифрованного машинного кода.

Где-то рядом раздалось несколько трескучих очередей из импульсных винтовок и вдруг все стихло.

Она открыла глаза и увидела фигуру Антона, медленно оседающую набок.

Сервоприводы его скафандра были перерублены в нескольких местах, – в последние мгновенья схватки он принял на себя огонь тех машин, что пытались уничтожить источник дезактивирующего кода.

* * *

Вдоль тоннеля стелился дым.

Повсюду, куда ни глянь, стены, пол, потолок были покрыты крупными выщерблинами, на исковерканном покрытии транспортной магистрали в нелепых позах застыли корпуса человекоподобных машин. Для Рейчел их вид внушал ужас – изрешеченные пулями, лишившиеся конечностей, они с все равно продолжали атаку, до последней секунды стремясь достичь позиций людей, до которых некоторым дройдам оставалось всего пятнадцать-двадцать метров.

– Осмотреться и доложить! – Раздался в коммуникаторе голос Полуэктова.

Минуту спустя стало ясно, – группа, израсходовав половину боезапаса, не потеряла ни одного бойца. Это произошло благодаря современным бронескафандрам, которые выдерживали попадания шариковых пуль устаревшей модификации, да своевременному рывку Мерфи, позволившему Рейчел остановить атакующие машины.

– Пять минут на замену и отладку поврежденных приводов. – В голосе Вадима Петровича прозвучало облегчение.

Все живы и путь вперед, в недра базы свободен… по крайней мере пока.

До запланированного контакта с «Альфой» оставалось шестнадцать часов.

* * *

Они спускались все глубже и глубже, словно наклонный тоннель должен был привести их к мифическому Стиксу, по другу сторону которого обитали души мертвых.

Рейчел поежилась от пришедшего на ум сравнения.

В таком случае шагающий впереди Мерфи в порванной экипировке, которую пришлось скреплять кусками клейкой ленты из ремкомплекта скафандра – переодетый Харон?

И вообще, откуда такие ассоциации?

– Опасный ты чувак, Мерфи. – Скарм поравнялся с Аланом, дружески толкнув его в плечо. – А что, у тебя в каждом пальце по стилету?

Шагавший следом Рорих усмехнулся. Раз обычно молчаливый Скарм забалагурил, значит все нормально, пошла запоздалая нервная реакция на бой.

– Это не стилет. Обыкновенный шунт. Служит для тестирования неисправных цепей.

– Ага, и для препарирования «спинного мозга» андроидов. Хорошая штука.

Рейчел чуть сбавила шаг, давая Беглову возможность догнать ее. Сервопривод скафандра заменить не удалось, и теперь Антон заметно прихрамывал.

– Ты в порядке?

Вопрос прозвучал натянуто и глупо.

Беглов улыбнулся.

– Что я должен ответить, милая?

– Скажи, – она взглянула на его броню, с которой словно соскоблили фототропный слой «Хамелеона», – ты всех знакомых девушек называешь " милая"?

– Нет. – Глаза Антона продолжали смеяться. Ему было легко и приятно говорить об этом сейчас, когда отпускало напряжение смертельной схватки. – Только тебя.

– Почему? – Потупилась она.

– Наверно потому что у меня никогда не было напарника-женщины. Мне нравиться, когда ты рядом.

– И?

Беглов смутился. По-настоящему смутился, может быть, первый раз в жизни. Его душа, хоть и порядком огрубевшая, знала ответ на заданный вопрос, но вот язык почему-то словно окоснел, рассудок позабыл половину слов, и вообще… он вдруг понял, что прикрыть Рейчел своим телом в бою было просто, а вот собрать из упрямых звуков нужную фразу вдруг оказалось выше сил.

– Можно я отвечу тебе потом? – Наконец произнес он. – Когда на нас не будет по полтонны брони? Идет?

Она повернула голову, посмотрев на напряженные черты Антона, и вдруг, не выдержав, засмеялась, впрочем, ее смех, настороживший шедшего впереди командира, тут же оборвался, словно неестественный для мрачного подземелья звук отсекло невидимой стеной.

– А оно будет – «потом»? – Спросила Рейчел.

– Будет. – В голосе Антона прозвучала непонятная девушке уверенность, но она поверила ему. Поверила наперекор собственным ощущениям происходящего.

– Ты раньше никогда не бывала в боях?

– Нет.

– А как же тогда оказалась на Ганио?

– Сбежала. – Призналась Рейчел. – Я же мнемоник.

– Ну и что? – Не понял Антон.

– Как тебе сказать? Если ты совсем не знаешь, откуда мы появляемся – объясню.

– Давай.

– Начало истории обычно. На Окраине сейчас мало работы и много бедных семей. Лет десять назад корпорации начали отбирать наиболее одаренных подростков, в основном девочек, и забирать в престижные закрытые школы. Наши родители радовались, им говорили, что ребенок, попавший в такую школу, автоматически получит высокооплачиваемую работу.

– Да? А на самом деле?

– На самом деле на нас экспериментировали. К тому времени на Окраине появились кибрайкеры, взломщики сетей, охотники за коммерческой информацией, которые легко справлялись с самыми изощренными системами охраны, не оставляли после себя никаких физических следов. Некоторое время они вообще считались неуловимыми. Потом полиции удалось поймать одного из них, по-моему, случайно, вот тогда и выяснилось что новое поколение хакеров – это не просто талантливые программисты. В основе их дерзкой удачливости и неуловимости лежали импланты, абсолютно новой конструкции, предназначенные не только для удаленного доступа к компьютерным сетям, но и адаптированные для ряда самодельных микрочипов, в которых, собственно и содержались необходимые для взлома программы.

– Все свое ношу при себе?

– Ну да. На практике получалось, что человеческий мозг, оснащенный подобными кибернетическими устройствами, не просто видит сеть, он входит в нее, включает воображение и осязает киберспространство, как ты, например, видишь окружающую тебя природу или рельеф. Ты ведь знаешь, что представляет опасность, а что нет. Вообрази шаткий валун на крутом склоне, разве ты станешь взбираться на него?

– Естественно, нет. – Усмехнулся Беглов.

– Так же и кибрайкеры. Они сами становятся частью сети, и ощущают киберпространство со всеми ее ловушками, избирая безопасные участки, по которым им легко добраться до нужной информации, не оставляя следов.

– И чему вас обучали в школе? – Заинтересованно спросил Беглов. Он и подумать не мог, что где-то на краю Вселенной происходят подобные вещи.

– Нас не обучали, Антон. На первых порах нас имплантировали. – Загадочно ответила Рейчел и тут же пояснила:

– Рассудок человека не всегда выдерживает постоянный контакт с кибермодулями, от этого меняется само мироощущение. Сначала хирурги и психологи корпорации выясняли, – чаще опытным путем, – сколько модулей может адаптировать разум того или иного подростка. И лишь потом нас, прошедших жестокий отсев, начинали кое-чему обучать, хотя словосочетание «учить мнемоника» звучит как неудачная шутка. Настоящий мнемоник формирует себя сам, шаг за шагом постигая окружающую его двойственную реальность. Многие ломаются именно на этом этапе. Из нашего курса в сто человек, до выпуска дожили только семнадцать, и это считалось большой удачей.

– Так значит, ты все же бывала в боях? – Не удержался от вопроса Беглов. Он ясно представил себе картину, нарисованную скупыми словами и девушки, и сделал свой вывод: там, где есть две противоборствующие стороны, столкновение между ними неизбежно, предопределено.

– Да. Но встреча с кибрайкером совершенно не то, что схватка с андроидами. Там все мягче, ненатуральные, как в очень сложной игре, где ты и твой противник фантомы…

Она немного помолчала, а потом уточнила:

– Лишь много позже я узнала, что проигравший в лучшем случае умирает на месте, а в худшем – остается калекой, дебилом на всю жизнь.

Беглов не нашелся, что ответить на последнее замечание Рейчел. Оказывается, он совершенно не представлял себе ее внутренний мир.

– И все же, как ты оказалась на Ганио? – Вновь спросил он, желая увести разговор в сторону от явно неприятной для нее темы.

– Я же говорю – сбежала. Компания, на которую я работала после окончания спецшколы, обанкротилась.

– Ну и что?

– Ты не понимаешь Антон… – Вздохнула Рейчел. – Мнемоник зачастую знает о своей организации больше, чем все ее руководители вместе взятые. Если бы меня не прикончили свои, замучила бы полиция. Вот и вся сказка. Но знаешь… – Она улыбнулась краешком губ. – Я не жалею что оказалась на Ганио, а потом на Земле. Раньше я не встречала столько людей.

* * *

За разговором незаметно пролетели время и расстояние.

Датчики БСК показывали, что они углубились на полтора тысячи метров под землю, в общей сложности пройдя более двадцати километров по уводящему в недра горного массива тоннелю.

Теперь было понятно, почему большинство военных баз Линии Хаммера не пострадали от орбитальных бомбардировок и сохранили свою функциональность спустя тысячелетие после окончания войны.

Вадим Петрович все отчетливее понимал: без Рейчел и Мерфи его группа не прорвалась бы сюда, к главным уровням сверхсекретного объекта. Даже адмирал Надыров смог при допросе указать лишь приблизительное местоположение «Гаммы». О системах защиты не стоило и говорить, – они минули не менее полусотни грамотно укрепленных, полностью автоматизированных, запитанных энергией огневых точек, автоматику которых выключила Рейчел, еще при первом входе в глобальную сеть «Гаммы» с площадок подземного космодрома.

Да и схватка с андроидами стоила бы группе серьезных потерь, не вмешайся вовремя Мерфи.

В общем, на поверку получалось, что тысячелетний карантин ничто для боевых киберсистем, особенно тех, кто находился под защитой подобных, глубоко эшелонированных, самодостаточных военных баз.

Значит, те силы, что предполагалось встретить на Везувии следует, как минимум, умножать на десять, – думал Полуэктов.

Коней на переправе не меняют.

Он уже не мог повернуть назад, да и вряд ли такое решение поддержали бы бойцы группы. Никто из них не роптал на трудности, не упоминал даже слово «деньги», хотя Земля с ее геополитическими интересами была чужда большинству из них. Почему они пошли за мной? – Вадим Петрович уже не раз завал себе подобный вопрос, еще на предварительной стадии подготовки операции, но так и не нашел точного исчерпывающего ответа.

Наверное, у каждого из них был свой мотив поступать определенным образом.

Впереди, наконец, забрезжил свет.

– Вижу развязку. Перекресток тоннелей, двое модульных ворот и система лифтов. Под потолком система сканирования, связанная с лазерными комплексами. – Доложил Доброхотов, занимавший место в первой паре.

– Рейчел проверь.

– Все в порядке. Система охраны принимает нас за своих. Я уже вполне разобралась с языком программирования, так что на этом этапе сюрпризы исключены.

– Ты уверена? – Все же переспросил Полуэктов.

– Сеть под контролем. Частица моего сознания находится в постоянном контакте с ней.

– Значит, ты можешь указать направление? Нам нужны лаборатории «Линии Огня» и связанные с ними складские помещения, куда отправлялись отбракованные кристалломодули.

– Сейчас.

Рейчел по привычке прикрыла глаза, так ей было легче работать в виртуальном пространстве, а Беглов, сам того не заметив, машинально придвинулся ближе, готовый прикрыть ее в любой момент, от всех мыслимых опасностей.

– На два уровня вниз. Центральный подъемник. Я ввела код доступа и вызвала лифт. – Открыв глаза, сообщила Рейчел.

Наша цивилизация скоро измениться. – Подумал Полуэктов, глядя на девушку.

* * *

В коридорах и залах подземных горизонтов работало нормальное освещение. По мере продвижения группы секция за секцией оживали системы поддержания жизни, под сводами слышался шелест регенераторов воздуха, встроенные в стены экраны сообщали об уровне биологической защиты помещений, специализированные информы высвечивали схемы прохода к жилой зоне, где «возвратившая с задания» боевая группа могла получить все необходимое для отдыха и реабилитации.

Рейчел продолжала свою игру с компьютерной сетью комплекса, удивляя бойцов тем, как под ее пристальным взглядом вдруг послушно открывались массивные бронированные двери. Только Беглов и Мерфи отчасти понимали, как именно воздействует девушка на кибернетические узлы охраны.

Та часть операции, которая представлялась Вадиму Петровичу сплошным силовым прорывом, превратилась в рискованную, но быструю прогулку по подземным коммуникациям.

Время дало им небольшую фору, и теперь он был обязан с толком использовать ее. Их везение, связанное с уникальными способностями Рейчел закончиться здесь, на Юнононе. То столкновение, что произошло в тоннеле, лишь слабая тень предстоящей на Везувии схватки. Теперь, после беглого знакомства с «Гаммой», Вадим Петрович затруднялся предположить, какие силы были разбужены на Везувии спровоцированным вторжением банды Зураба аль Араги на склады РТВ.

* * *

– Нам сюда. – Рейчел указала на очередную бронированную дверь без маркировки.

Почти бесшумно раздались в стороны массивные створы, и взгляду Полуэктова предстало небольших размеров помещение, одна из стен которого представляла собой единый компьютерный комплекс, возвышающийся от пола до потолка. За выдвинутыми относительной остальной аппаратуры чуть скошенными контрольными панелями было установлено пять кресел, между которых стояли обыкновенный на вид пластиковые контейнеры полные кристалломодулей.

Скарм первым вошел внутрь, огляделся, а затем произнес:

– Хреново они обращались со своими сотрудниками.

Перешагнув порог, Полуэктов понял, о чем идет речь.

В креслах за погашенными терминалами сидело пять мумифицированных тел.

В затылке каждого зияло входное отверстие контрольного выстрела.

Никто кроме Скарма не взялся прокомментировать страшное зрелище.

Живые и мертвые. Они находились рядом тысячу лет, одни постепенно превращаясь в сморщенные, усохшие мумии, навек унесшие с собой тайны лаборатории «Линии Огня», другие холодные и безучастные, уснувшие не то вечным, не то летаргическим сном, коническими горками виднелись рядом в открытых пластиковых кофрах.

– Здесь на контейнерах маркировка. – Сообщил Доброхотов.

– Ага. – Поддержал его Скарм. – Самый большой помечен как «брак».

– Остальные нас не интересуют. – Ответил Вадим Петрович. – Пока не интересуют. – Добавил он, обернувшись к мнемонику группы. – Рейчел склады далеко?

– Соседнее помещение, – сдавлено ответила девушка.

Беглов обнял ее за плечи, насильно отворачивая от ужасной для неподготовленного взгляда картины присохших к креслам, мумифицированных тел.

– Веди.

Они снова вышли в коридор, где через пятьдесят метров располагалась уже не дверь, а ворота.

– Откроешь?

Рейчел молча кивнула, сглотнув стоявший в горле комок.

Она ошиблась, за воротами располагался не склад, здесь размещался полигон, предназначение которого было сложно угадать по внешнему виду изобилующих вокруг стендов.

С одной стороны, за металлической сеткой высились штабеля с опечатанными контейнерами. На них при внимательном рассмотрении можно было прочесть одну и ту же надпись: "На повторное тестирование. Отбраковка «Линии Огня».

Невольная дрожь охватывала душу и тело, когда рассудок пытался сосчитать, сколько же кристалломодулей содержат в себе эти невзрачные пластиковые емкости?

Тысячи? Десятки тысяч?

Напротив отгороженного сеткой склада ровными шеренгами возвышались стенды, сплошь покрытые специфичными гнездами, предназначенными для подключения кристалломодулей «Одиночка». Здесь должно быть осуществлялось тестирование и одновременно производилось отработка боевого взаимодействия нескольких вновь сформированных батальонов пехотной поддержки. Естественно, сам процесс происходил в условиях виртуальной среды, а в этом огромном зале располагалась лишь аппаратура для одновременного подключения сотен кристалломодулей.

Вадим Петрович жестом подозвал к себе Алана и отошел с ним к одному из стендов. Некоторое время они о чем-то разговаривали, а затем, вернувшись к остальным, Полуэктов посмотрел на часы и сказал:

– Сейчас начнется самое главное, то, ради чего мы собственно рисковали жизнями, проникая на базу «Гамма». В этих контейнерах хранятся кристалломодули, снятые с подбитых серв-машин, малых космических кораблей и даже крейсеров. Применение модулей «Одиночка» в последние годы войны имело очень широкий спектр. Вы все знакомы с историей Алана Мерфи. Он то же побывал тут, не прошел тест на абсолютное бездушие в лаборатории «Линии Огня», затем попал сюда, на переподготовку, и в конечном итоге оказался среди подразделения технической поддержки на далекой планете.

Я не могу обещать вам скорого отдыха. – Продолжил Вадим Петрович. – Скажу больше, я вижу в вас друзей, боевых товарищей, а не наемников на службе Земли. Я сам, как вы, наверное, догадались, временно поступился интересами своей планеты ради того, чтобы предотвратить худшую трагедию. Но мы не сможем сделать ничего, если на нашу сторону не встанут сущности, подобные Алану. Каждый из кибернетических модулей, в этих бесчисленных контейнерах, хранит в своих искусственных нейросетях душу погибшего на той страшной войне человека, душу, которая уже доказала свою целостность и неизменность. Мое мнение – такие существа как Мерфи должны получить шанс на реабилитацию. Решение будет принято ими самими. У нас мало времени, поэтому придется забыть об отдыхе и работать. Мы будем распечатывать контейнеры, и вставлять модули в предназначенные для них гнезда. После этого Рейчел и Мерфи активируют полигон.

– И что будет дальше? – Поинтересовался Скарм.

– Алану есть, что сказать им. – Вадим Петрович указал на контейнеры с «Одиночками». – Да и я добавлю пару слов. Вы все будете присутствовать при этом, и если кто-то захочет высказаться – я не против. Но помните, наша главная задача не сводиться к тому, чтобы склонить их на свою сторону, важно понять – кто окажется перед нами – набор исполнительных программ, или полноценные матрицы сознания пилотов, способных сопереживать и чувствовать. От ответа на данный вопрос будет напрямую зависеть развитие второй части операции. Вопросы есть?

– Нет. – Ответила за всех Рейчел.

– Тогда за работу.

* * *

База Гамма. Полигон вторичного тестирования. Десять часов до прибытия «Альфы»…

Безукоризненно ровный строй призраков.

Полуэктов стоял перед ними, глядя на ротные колонны, образующие строгие каре батальонов, а видел лица.

Разные. Совсем молодые, но уже тронутые печатью войны и смерти.

Ему было страшно. По-настоящему, в первый раз в жизни Вадим Петрович ощутил это чувство – когда на тебя неотрывно смотрят тысячи глаз, в которых сквозил холод пережитой однажды агонии.

Все, заготовленные заранее слова вымело из рассудка, он стоял перед ними и молчал.

Тягостно утекали в вечность секунды. Для них время не имело значения. Они ждали его слов, решения, вердикта, потому что каждый из призраков, образ которых генерировали модули «Одиночек», все еще был на войне. Той войне, что закончилась тысячу лет назад.

Полуэктов смотрел в их лица и понимал, что между ним и этими молодыми ребятами, лежит целая эпоха, и в то же время, не смотря на разность в возрасте, мировоззрении, у них было что-то общее.

Разные.

Разум цеплялся за это понятие, концентрировался на нем, заставляя взгляд искать все новые и новые отличия в стоящих перед ним шеренгах.

На призраках была надета разная форма. Легко отличались пилоты серв-машин, сложнее было узнать представителей различных подразделений флота, да суть не в этом, а в самом понятии…

Настолько ли они разные?

Далеко ли ушла цивилизации в своем нравственном развитии от этих парней, которых вскормили войной, не дали им шанса жить, а вручили лишь право умереть?

Полуэктов продолжал молча смотреть на образы солдат далекой войны. Он смотрел и невольно сравнивал их с собой, думал, а смог бы я устоять под диким моральным прессингом нескончаемых боев, пережить ужас собственной смерти, а потом все-таки не выстрелить в бредущую меж руин девочку?

Многое из собственной жизни сейчас находило болезненную переоценку в душе.

– Ребята. – Первое слово прозвучало глухо, но постепенно голос Вадима Петровича креп, набирал убежденность, силу, потому что он говорил вовсе не те слова, что были готовы услышать фантомные души, и даже не те, что так тщательно готовил, мысленно повторяя перед встречей.

– Война закончилась. Это произошло больше тысячи лет назад…

Он говорил, ощущая как безучастные ко всему, холодные взгляды постепенно, очень медленно наполняются осмысленным выражением, они внимали ему, слушая историю окончательного поражения Альянса, изоляции Земли, карантина планет, до сих пор напичканных боевой техникой.

Он просто рассказывал им все, без утайки, как получалось, как видел, как мог, пока не подошел к главному:

– Вы остались людьми. Неважно, что ваши души, вместе с частицами воспоминаний заточены сейчас в искусственных нейросетях кристалломодулей. Вот перед вами три человека, люди современности. Рейчел – мнемоник. Она носит семь имплантов с подключаемыми кибермодулями и обладает воистину уникальными способностями. Рядом – он повернулся, указав на Эрни Рориха, – мой давний друг, у которого было тяжелейшее ранение. Ему имплантировали нейросети, аналогичные тем, что содержит «Одиночка». Мы все люди, потому что осознаем себя, оцениваем свои поступки не с точки зрения рациональности существования, а с позиции морали. Да у каждого она может быть своей. Чем-то, а может и в корне отличающейся друг от друга, но морали, поэтому вы – не машины. У каждого механизма есть свое узкое предназначение, вы же выбирали свою судьбу, когда, сами того не ведая, проходили тест в лаборатории «Линии Огня».

Вадим Петрович смотрел, как оттаивают, теплеют некоторые взгляды, и вдруг, сбившись с темы начал рассказывать им про Юнону, где они столкнулись с одичавшими формами кибернетической жизни, механизмами которые ведут борьбу за существование, потом коснулся других планет Линии Хаммера и вдруг заключил:

– У каждого осознающего себя существа, есть неотъемлемое право на жизнь. Но после Галактической войны, сохранилось множество фобий, которые постепенно превратились в догмы. Одна из них касается «Одиночек». Вас. Мерфи, расскажи о себе.

Алан не стал говорить вслух.

Он в полной мере мог воспользоваться аппаратурой полигона, чтобы передать свои собственные сомнения, те, что болезненно, резко возникли в душе, когда он стоял, прижав ладонь к лобовому скату брони БМК, и решал, кто он есть – машина, призрак человека, или нечто третье, способное не только примирить форму и содержание, но найти в этом новые перспективы жизни.

Его беззвучная речь была коротка, но Алан за несколько секунд поведал фантомным личностям больше чем Вадим Петрович, потому он знал главное – они должны пробудить свои чувства, снова испытать жгучую боль и пьянящую радость от того, что сохранили этот бесценный дар – сомневаться, спорить с собой, принимать решения и действовать, сообразуясь не с рамками программ, а с собственным пониманием ситуации.

После него слово неожиданно взяла Рейчел:

– Ребята, мы пробивались сюда, чтобы встретиться с вами, и просить о помощи. Мы не можем обещать многого взамен, но тысячи спасенных человеческих жизней заставят задуматься тех, кто привык измерять историю общим шаблоном. Если же мы не предпримем ничего, то с Везувия начнется новая экспансия машин, – вновь активированный стратегический резерв, приступит к реализации боевых программ. Там нет таких, как вы. Кибернетические механизмы Везувия – это машины, попавшие на склады РТВ прямо с конвейера. Их модули «Одиночек» содержат серийные программы, основанные на суммарном опыте нескольких десятков пилотов, отличившихся не только искусством боя, но и своей непримиримостью к врагу. У них нет души. Есть лишь цель и средства для ее достижения. Если эта сила вырвется в открытый космос, начнется новая война и тогда уже никто не станет разбираться в тонкостях нейросенсорного контакта, сортировать по категориям посмертные матрицы пилотов, – всех выжгут, уничтожат… конечно в том случае, если люди смогут выдержать внезапный удар серв-соединений. – Ужаснувшись собственным словам, завершила она спонтанно начатую речь

В этот момент из молчаливого строя раздался первый голос:

– Как серв-машины Везувия смогут атаковать иные планеты? У них есть космический флот?

– Без сомнения. – Ответил Полуэктов. – Я просмотрел все архивные данные со станций слежения, сравнив их с материалами, полученными из источников времен капитуляции Земли. В последние месяцы войны на Везувий для ремонта было отправлено три крейсера, но ни один из них за истекшее тысячелетие не пытался осуществить старт с планеты. Станции слежения установленные Советом Безопасности сбивали «Нибелунги» или отдельные космические истребители, но крейсера по-прежнему находятся на поверхности планеты, отремонтированные и готовые к старту, я убежден в этом. Проникновение на склады РТВ пробудило серв-машины, а появление на орбитах Везувия боевых кораблей объединенного флота Окраины явиться достаточным поводом для активации кораблей тяжелого класса. Везувий будет защищаться, а затем его машины перейдут в атаку, попутно вскрывая резервные хранилища техники на всех мирах Линии Хаммера. С вашей помощью мы можем остановить этот процесс в зародыше, и тогда мир будет вынужден признать, что вы не пакет программ, а сознание, записанное на искусственный носитель. Что будет дальше, я не знаю, но предполагаю при успешном исходе акции, потребовать от Конфедерации присвоения Юноне статуса независимой планеты. Такой прецедент в Галактике уже был, дело касалось искусственного интеллекта, развившегося из компьютерной сети на планете Деметра. Это все что я могу обещать.

Он выдержал долгую паузу, глядя на ровные шеренги, а затем произнес:

– Кто осознает себя, отвечает за собственные поступки, и желает присоединиться к нам – шаг вперед!

Прошла секунда, другая и монолитный строй внезапно всколыхнулся.

* * *

Они держались на стимуляторах уже вторые сутки.

Тяжелые бронированные скафандры сменила легкая полевая форма, центр управления операцией, разместившийся на командном пункте «Гаммы» работал, не останавливаясь ни на миг.

Благодаря усилиям Рейчел вся система подземной компьютерной сети приняла новые командные приоритеты, беспрекословно подчиняясь приказам вернувшихся спустя тысячелетие людей.

Работа кипела не только на подземных уровнях «Гаммы» – двенадцать часов назад в космос стартовали две эскадрильи «Фантомов» – многоцелевых истребителей Альянса, последней, разработанной в самом конце войны модификации.

Ими управляли «Одиночки»

В задачу капитана Леймана входил поиск и уничтожение сенсорных систем, контролирующих околопланетное пространство Юноны. Их было необходимо обезвредить, для обеспечения скрытного выдвижения «Альфы» в зону высоких орбит.

Пять часов назад первый колониальный транспорт Земли вошел в границы системы.

Три десятилетия он двигался в трехмерном континууме, возвращаясь из слепого рывка, положившего начало теории гиперсферы. За эти годы сначала генерал Покровский, а затем, сменивший его Полуэктов посылали навстречу «Альфе» грузовые корабли с оборудованием, которое монтировали на борту специальные бригады кибернетических механизмов.

Благодаря такой схеме переоснащения на сегодняшний день колониальный транспорт являлся самым мощным кораблем из всех, когда-либо построенных людьми.

Характеристики его силовой установки, толщина брони, количество стартовых шахт, бортовое вооружение, – все это не имело аналогов. Такая концепция колониального транспорта объяснялась тем, что корабль был построен на заре освоения космоса, он проектировался исходя из трудно предсказуемых условий многолетнего полета к звездам, поэтому он в равных долях нес на своем борту системы способные разрушать или наоборот – насаждать жизнь. Люди, покидавшие Солнечную систему в далеком двадцать четвертом веке, не ведали, какие испытания уготовил им дальний космос, и старались предусмотрительно оснастить «Альфу» всеми видами техники, начиная от машин, способных произвести нулевой цикл терраформирования изначально непригодных для жизни планет, и, заканчивая системами вооружений, которые были призваны защитить «Альфу» в случае гипотетического столкновения с неведомыми расами, возможно, существующими в том пространстве, куда направлялся колониальный транспорт.

Теперь переоснащенный по последнему слову техники, но сохранивший свои древние системы, восстановленный корабль страдал лишь двумя существенными недостатками – отсутствием полноценного экипажа и неспособностью к самостоятельным гиперсферным прыжкам.

…

– Эти проблемы мы должны решить. – Вадим Петрович смотрел на изображение титанического корабля. – Допустим, с комплектацией экипажа вопрос уже практически снят. Среди «Одиночек» немало офицеров флота, подчеркиваю – офицеров, – это в моем понимании предполагает, что их подготовка и боевой опыт на порядок выше, чем у рядовых астронавтов. Мы демонтируем адаптационные гнезда со стендов полигона и соединим их с бортовой сетью «Альфы». Таким образом, каждый агрегат корабля будет контролироваться, а в критических ситуациях – напрямую подчинятся личностям «Одиночек».

– Они не должны ощущать себя придатками к основной сети Альфы. – Вставила замечание Рейчел. – Если мы хотим получить полноценный экипаж, на борту корабля следует сформировать фантомную среду, аналогичную принципу полигона. Пусть они обретут возможность жить, двигаться, общаться друг другом в едином киберпространстве, в точности копирующем «Альфу», и тогда корабль получит полноценный экипаж.

– Ты представляешь, как это сделать? У нас осталось менее восемнадцати часов. Все кибермеханизмы сейчас заняты проверкой «Нибелунгов», идет тестирование серв-машин резерва…

– Я займусь этим. Пусть механизмы продолжают установку адаптационных гнезд и сразу же включают в систему кристалломодули. Мерфи мне поможет. Компьютерная модель «Альфы» у нас есть, так что с формированием киберпространства осложнений не возникнет.

– Хорошо. – Вадим Петрович уже взял себе в хорошую привычку следовать советам мнемоника во всех вопросах, связанных со сложными кибернетическими системами.

Переговорив с Рейчел, он обернулся к Рориху, который вместе с Ваби был занят просмотром обширных баз данных, доступ к которым удалось получить всего час назад.

– Нашел что-нибудь, Эрни?

– Похоже на то, командир. Не уверен, в верном ли направлении движется моя мысль, но вот тут, в каталоге бункерных посадочных мест указано, что восемь подземных стартовых комплексов отведено для аварийных конвойных носителей, класса «Титан».

– Они в сохранности? – Полуэктов имел в виду корабли.

– Да. По моим сведениям носители этого класса предназначены для принудительной посадки на планеты поврежденных крейсеров. Вопрос, – как эти крейсера попадают в зону орбитальной парковки, если сражение происходит в глубоком космосе?

– Хочешь сказать что «Титаны» оснащены гипердрайвом? Они не принадлежат к типу кораблей, базирующихся на определенных планетах?

– Судя по ТТХ, кроме планетарных двигателей, систем жесткой стыковки и секций гипердрайва на этих кораблях нет другого оборудования, исключая стандартную систему управления и навигации.

– Мерфи, подойди на минуту.

Алан, застывший за спиной Рейчел, которая уже начала работать над сетью «Альфы», обернулся.

– В чем дело, командир.

– Нам нужна твоя консультация, как технического специалиста. Вопрос в следующем, – способны ли «Титаны» состыковавшись с «Альфой», перемещать ее через гиперпространство?

– Естественно. Они для этого и спроектированы. Я говорю об аварийной эвакуации кораблей большого тоннажа из зоны боевых действий к планетам, обладающим ремонтно-технической базой.

– А они «потянут» массу «Альфы»?

– Нужно считать. Сейчас я включу на ваш терминал прямую связь со специалистами флота.

* * *