Бартерное пальто

Родился я в небольшом городке, который отошел в административное подчинение к другой республике. Волеизъявлением стечения обстоятельств, я живу ноне в других местах, но в родном городке со мной случились приключения, о которых так и хочется поведать читателю.

Однако, не торопя событий, изложим все в хронологическом порядке. Моложавый, спортивно подтянутый преподаватель ярославского института, уверенно выводит на доске громоздкую формулу начисления процентов на внесенный в банк срочный вклад. Его чуть запачканный мелом мышиного цвета пиджак топорщится высокими складками над поднятой вверх рукой. Мы, смиренно сидящие в три ряда слушатели, с удивлением смотрим, как на доске с помощью несложных вычислительных операций стремительно растут проценты несуществующих вкладов! Так вот на чем оно зиждется основание всех многочисленных финансовых пирамид! На нашем абсолютном незнании финансово-банковской системы. Решив поправить положение, администрация устроила повальное обучение. На курсах сегодня организовано изучение банковских операций и системы обложения налогами.

В широкую двустворчатую дверь просовывается с мелкими кудряшками женская голова завуча и, близоруко щурясь от интенсивного освещения сразу из трех окон, негромко шепчет:

- Где тут товарищ такой-то? – и называет мою фамилию.

- Я! – нечаянно заслышав свою фамилию, я подскакиваю и отвечаю в недоумении.

- Выходите, вас к телефону! – объявляет кудрявая голова и скрывается за дверью.

«Ну, надо же и тут достал!» - неблагодарно думаю о директоре.

Однако из трубки раздается голос главного инженера.

- Ты где находишься? – нетерпеливо спрашивает он. Я ответил. – Понял!.. Выходи на крылечко, сейчас автобус подошлю!

Я прибрал свои тетради и уже поджидал, стоя в портале на высоком крыльце, когда из салона диспетчерского автобуса спрыгнул высокий парень, из ремонтной группы моего подразделения. Едва поздоровавшись, он сует мне в лицо командировочным удостоверением.

- Вот, подписать требуется! – заявляет. – Еще вас главный просил зайти.

На душе улеглось. «Всего то, только бумагу подписать человеку», - подумалось мне.

- Поедем уж, там на заводе подпишу! – успокоил я парня, взял бумаги и сложил в черную папку, вместе с тетрадями.

Контора наша находилась неподалеку и, когда я вошел в кабинет главного инженера, сразу же подивился гулкой пустоте: в нем никого не было! Висевший под потолком синеватый дым и шумные разгоряченные голоса, доносящиеся из расположенных напротив апартаментов директора, вызывали чувство необъяснимой тревоги. Наш главный не курил, директор тоже.

Не успел я осмотреться, как, с силой широко распахнув дверь, в кабинет врывается хозяин и, с налета, бросает на стол пачку чертежей:

- Собирайся! …В Бугульму поедешь!

- Зачем?! – воскликнул я, сам оторопело взираю: то на пачку, то на возбужденного начальника. Признаюсь, удивлению моему не было предела. У меня с Бугульмой не имелось никаких производственных связей. «Так вот кому командировочный заготовлен!» - запоздало пронеслось в голове. А я-то второпях и не обратил внимания на проставленную в бланке фамилию.

- Вот тебе чертежи, ночью в поезде просмотришь! Там жаропрочные трубы для твоего соседа изготавливают!

- Васильич! Для соседа – пусть он и едет! Какое я отношение к тем трубам имею? – взмолился я. - Я ж в них ни черта не смылю! К тому же, мое подразделение единственное, которое на сегодня работает, остальные на ремонте, а я все брошу и поеду. Нет! – я в самой категоричной форме отказался и отодвинул папку. - Никуда я не поеду. Да и не механик я вовсе, что б заниматься изготовлением труб! – Я чувствовал свою правоту во всем и не помышлял об отступлении.

Красивое чистое лицо моего технического руководителя с девичьими ямочками на щеках начинает полыхать краской:

- Ты там родился, зато тебя и посылаем! А еще затем, потому что ты работаешь нормально! – с плохо скрытым раздражением выдавил он. - А в чертежах разберешься! …Ты же советский инженер! – воскликнул он и еще раз окинул меня оценивающим взором. Видимо накопившееся раздражение пересилило его всегдашнюю сдержанность, и она тут же выплеснулась наружу. - А, впрочем, бог с тобой, иди отсюда! – отрывисто рявкнул он. - Другого найдем!

Но уйти я не успел. Дверь опять с шумом распахивается и в кабинет колобком вкатывается энергично жестикулирующий руками наш главный механик. Он подлетает к столу и хлопает по нему пухлой ладошкой:

- Никого не дам, …ни одного человека! – остервенело кричит он. - У меня ремонт, каждый человек на счету. …Давай бумагу! Я лучше заявление накатаю! Хватит!.. Все нервы измотали, здоровье дороже! – он так громко кричит и витиевато ругается, что я притих от нежданного напора. Главный резво отскочил от стола, и тоже пронзительно закричал в ответ:

- Дашь!.. Ты механик, вот ты и ремонтируй!

- Пиши!.. Пиши!.. Ты уже сколько их написал? – раздается из открытой двери размеренный голос и в кабинет стремительно входит директор. Размеренность его речи, причем, нисколько не вяжется с прытью походки. - Вам бы только заявления строчить! Писатели! - с пренебрежением растягивая слоги, поддразнивает он. - Как тяжело так - уволюсь! Дай-ка, Петро, сигарету! – обращается он ко мне.

Я, угостив директора, бестолковым взглядом окидываю продолжающих жестоко пререкаться технических руководителей. Чувство полной правоты медленно тает. Обстановка ужасно наэлектризованная. Взъерошенные, стоявшие по обе стороны письменного стола, мои руководители походили на нахохлившихся петухов, готовых тотчас броситься друг на друга в смертельной схватке. Первым, смирившись, покинул кабинет директор, за ним немного поворчав, выкатился вскипяченный механик.

«Да, страсти накалились! - думаю я. – Наверное, не стоит ломаться!»

- Ладно, так и быть, Васильевич!.. Я согласен! – выдержав солидную паузу, уступил я главному. - Поеду в родную Бугульму, бог с тобой. Я вижу, тут вам и без меня не легко приходится.

- Давно бы так! – обрадовано воскликнул, и как ни в чем не бывало, прямо-таки нежно улыбнулся шеф. При этом ямочки вновь обнажились на его горбоносом лице. – Бери чертежи. Как только механик поостынет, подойдешь к нему: – он тебя проинструктирует. А пока топай к директору, проси у него какой-нибудь пиджак для стимулирования тамошних специалистов.

Взял я чертежи, сложил в папку и в соседний кабинет. Разгоряченный директор смотрит на меня - как бы не признает даже. Еще не совсем, видать, остыл от перепалки

- Меня в Бугульму посылают, я за пиджаком пришел! – не очень уверенно поясняю я цель визита.

- Что вы все ко мне претесь? – с напускной грубостью произнес он. – Дуй к замдиректора. Он предупрежден! Мне не до тебя, сам слышал.

Заместитель его - высокий худощавый мужчина, не выпуская изо рта дорогой сигареты, проворно распределяют с кладовщицей толпящимся работникам полученные по бартерному обмену демисезонные пальто. Вкруг них уже сформирована приличная очередь. Отметив про себя, что по хорошему подарок не взять, поднапрягся и лезу напролом: – не для себя ж беру! К прилавку я не подступился, но шум создал приличный. Зам догадался сам. Взглянув сверху вниз, он взял из высокой кучи пакет, прикинул на взгляд и на вес его значимость, и прямо через головы, небрежно бросил мне, при этом многозначительно произнес:

- Имей в виду, привезешь четыре тысячи рублей.

Шел март 1993 года, зарплату повсеместно выдавали процентами, процветал бартер и вещевой обмен. Кстати цена в четыре тысячи составляла небольшую долю заработка рабочего, отчего выглядела весьма привлекательно для многих работников.

Получив в презент как будущий материальный стимул - пальто, я, не распаковывая, уложил его в пластиковый пакет и направился к механику. Уже остывший механик пояснил мои функции и задачи, заодно дал указания с кем надежнее работать.

- В технические вопросы не лезь! – назидательно посоветовал он. Встряхнул густую шевелюру и кинул мимолетный взгляд на лежащий рядом пакет. - Если таковые возникнут, звони мне в любое время! …Пиджак дали? – проверил он, стукнув ладошкой по пакету. – Дали, вижу. Чертежи взял? Ну, не пуха тебе! – успокоено попрощался механик. На этом инструктажи закончились, я хлопнул дверью и направился домой.

Пакуя вещи, жена обратила внимание на целлофановый пакет.

- А это еще что такое? – удивленно приподняла она находку.

- Для ускорения работ, пальто дали, - добродушно пояснил я.

- Ты что повезешь его в Бугульму? – с упреком спросила она. Сама установила руки в боки и встала против меня. Я молча кивнул. - Поистине ненормальный, …а ну примерь-ка! – я, послушно подчиняясь приказу, распаковал пакет и примерил. Пальто, совсем некстати, оказалось впору и смотрелось на мне прекрасно. - Ну и зачем ты его повезешь, если самому ходить не в чем? – настойчиво наседала жена.

- Ты, чего мелешь? – несмело упирался я, поскорее снимая, ставшее горячим пальто. - Это же бартер! – многозначительно произнес я, но, не желая продолжать принимающий опасные обороты спор, быстренько свернул пальто и спрятал сверток в дипломат. В ночь я уже был в пути.

Весенняя Бугульма встретила блестящими лужами талых вод, в которых в перевернутом виде отражались машины и автобусы. Пешеходы жались по серому, вперемешку с грязью снегу на обочинах дорог. В привокзальную площадь упиралась концом широченная улица. Когда-то на заре юности я проживал неподалеку, помнится, даже бывал здесь мимолетом. По моим сведениям, город не мог быть великим.

«Вроде как гостиница располагается как раз по этой улице! Вокзал, помнится близко был, и улица, похоже, центральная», – логически рассудил я и направил стопы вверх по широченному проспекту.

Память, да и интуиция не подвели. Гостиница оказалась на этой улице, и поселение в ней заняло не более десяти минут. Бросив дипломат под кровать, в пустующем двухместном номере, я задумался: что делать с пальто? Кабы не увели. Размышлять долго не стал, быстренько сунул его под матрац, в голова постели, и тотчас же направился на завод. Искомый завод для такого небольшого города, предприятие весьма крупное и нашел я его без особого труда.

Как было подсказано мудрым наставником, тотчас же подошел к главному сварщику. Познакомились, но он оказался занят.

- Вы подойдите ко мне после обеда, сейчас я не могу уделить вам время, – извиняется он, причем делает это очень предупредительно и вежливо. Как бы в подтверждение его слов, в дверь врывается молодой человек и с налета кричит, совсем не обращая внимания на мое присутствие:

- Опять брак! Да что вы творите? Сколько я могу здесь прозябать?

Я тем временем с интересом разглядываю будущего куратора. Невысокого роста, нерусское, но чистое и интеллигентное лицо, а также правильная русская речь выказывают технически грамотного человека. Он, конечно же, имел все необходимые сведения о необходимой работе, но видимо действительно был занят. Это было заметно по обилию незаконченных бумаг, развернутых на столе веером. Наше дальнейшее сотрудничество показало, что и в самом деле на него возложено великое множество обязанностей. Уже после, в беседах на личные темы, я поделился, что когда-то, будучи школьником, проживал неподалеку от их завода. Сейчас его внимание было направлено на шустрого паренька.

- Не горячитесь Андрей! Я ж пояснял, вот выйдет человек из отпуска и сделает на совесть! – не отрываясь от стола, мой будущий куратор спокойно и уравновешенно усовестил парня. - Познакомьтесь лучше, вот коллега ваш. …Идите ребята, знакомьтесь, - несмотря на вежливость, весьма бесцеремонно выпроводил он нас обоих за дверь.

- Так вы назначьте мне время, когда удобнее встречаться, - едва успел я попросить, уже находясь за порогом. – Назначьте, а я буду подходить только к этому часу, – предлагаю я, нисколько не обижаясь.

- Договорились - утром на девять и после полудня, - бросил хозяин, опять склоняясь к бумагам. Дверь пришлось закрыть.

С коллегой мы познакомились, но тут же разошлись. Уточнив его комнату проживания, я прошелся по рабочим местам и ознакомился с разбросанными на разных участках заготовками. Масштабность мероприятия захватила дух. Охвачено оказалось великое множество народа и участков. Мне, привыкшему к безлюдным площадям технологических установок, казалось к тому же, неуютным гулять по колоссальным цеховым помещениям, в которых всюду свистят шлифмашинки, осыпают плечи искры электросварки. А над головой один за другим пролетают висящие на тросах теплообменники или громоздкие емкости. Идешь и прижимаешься - того и гляди зашибут!

Работа кипела, и замечаний не появилось. Так и повелось. Обхожу участки работ, захожу в назначенный час к главному сварщику и, обсудив возникшие проблемы или упущения, принимаем решение. Он здесь основной дирижер и вдохновитель! Я залюбовался им - выполняет обязанности славно и квалифицированно. Звонить шефам пришлось совсем редко.

Дела производственные двигались, но неплохо не может быть всюду. От долгого хождения по огромной территории совсем некстати появились болевые симптомы в ноге. Может продуло в поезде. Еще в дороге я, нет да нет, чувствовал недомогание в икрах левой ноги. Со временем недомогание стало давать себя знать все чаще.

- Нет ли у вас лекаря на заводе? – в сердцах обратился я к главному сварщику, после очередного болевого приступа.

- Почему же нет, есть и даже довольно неплохой! – отвечает он, а сам хитровато улыбается.

- А меня примет? – спрашиваю.

- Почему не примет, сходите! – ухмыльнулся он, и подробно поясняет, как пройти в заводской медпункт.

Обогнув приземистый домик отливки чугунных болванок, где, как я знал, льют заготовки моему коллеге, вхожу в чистенький кабинет заводского врача. За столом в отутюженном белом халате сидит молодящийся мужчина, с высокими залысинами и пышными русыми усами. В лице что-то отдаленно знакомое, но усы сбивают.

Он тоже с изумленным удивлением смотрит на меня, однако, гостеприимным жестом руки, усадил напротив. Мои же мысли застопорились на боли в ноге.

- Вы давно обращались, что-то припомнить не могу? - спрашивает он и открывает журнал. - Из какого цеха? …На что жалуетесь? – привычно уточняет и, пододвинув лист бумаги, расписывает ручку.

- Я вообще-то приезжий, - признаюсь я и делюсь своими злоключениями, он быстро вскинул голову и пристально взглянул на меня. – Откуда? – раздается вопрос, и он пишет, я, пригнувшись и массируя мышцу ног, рассказываю, он опять пишет. Я уже примолк, и смотрю на доктора, а он все пишет! Чем дольше вглядываюсь, тем ближе и роднее становится его лысоватый профиль. Усы признаться сбивают с толку.

«Чего он, - думаю, - все строчит, строчит? И что я ищу в нем знакомого? Да мало ли на кого доктор может походить. Ведь я ж не здешний!»

- Вот!.. Держите! – словно разгадав мои мысли, поднимает голову доктор и подвигает мне мелко исписанный лист.

- Эх!.. Петька, Петька!.. – прочел я, разом обратив внимание на ударные знаки, и крупная дрожь пронеслась по всему телу! Я тотчас вспомнил восьмой класс и нашу общую любимицу - одноклассницу Нельку, именно она ставила ударение на первом слоге! - Ты ж не хотел курить начинать? …Брось курить! …Брось курить! …Брось курить! – весь лист исписан одной фразой, а доктор заливисто смеётся, бесцеремонно рассматривая меня в упор.

- Все? – спрашиваю, сам еще медленно прозревая: - послушай, усы проклятые сбивают! Мы учились вместе, да?

- Все!.. Все!.. - с издевкой подтрунил доктор. - Эх, ты!.. Приезжий! Я тебя сразу признал, едва ты ногу через порог перенес! Сомневался немного, ведь столько лет прошло! К тому ж, откуда я знаю, куда тебя нелегкая занесла за эти годы?

Осталось мне докопаться до истины, и я вспомнил! Он действительно оказался моим бывшим одноклассником, дружили даже. Но он, признаться, тоже слукавил! Оказывается, шеф любезно предупредил его о моем посещении. Похлопотал, да мимоходом проговорился, что мы давнишние земляки.

- Ну, да ладно! – перестав смеяться, перешел он на деловой тон. - Будь на твоем месте действительно приезжий, я бы посоветовал обратиться к кардиологу, но тебя сегодня же приглашаю на ужин! – торжественно предложил одноклассник. Кстати и к стыду, фамилию его я, как ни силился, еще не мог припомнить. Помню только что была она несколько смахивающей на еврейскую, или может немецкую? Но давненько выветрилась. Едва он подсказал две буквы, как я тут же вспомнил!

- Сашка!.. – вскрикнул я. - Сашка Цвиллинг, - повторил потише, и опять подивился: как это могла такая фамилия забыться!

Мы некоторое время, путаясь, и перебивая друг друга, предавались воспоминаниям. Семейка по рассказам доктора было великоватой, и проживал он с родителями жены. Подумав, от визита я застенчиво отказался. Встречу перенесли на нейтральную территорию, то есть ко мне в гостиницу.

Встретились после работы, и покатили в мой номер. Там мы провели не более часа, перебрав запомнившихся одноклассников и одноклашек. Водку однокашник, как врач, не употреблял, пришлось довольствоваться чаем. Благо сосед мой с утра выехал, а другого пока не вселили.

Когда я открыл, чем занимаюсь в его городе, одноклассник подивился.

- Вот так раз! …Толкач значит? – многозначительно усмехнулся он. - Послушай, я в делах толкаческих не особенно силен, но признайся, а чем ты сможешь ускорить выполнение заказа? О премии разговора нет! Сегодня ведь даже обычную зарплату никто не платит!

- Да вот, пальто мне дали, - нагнулся я к дипломату и вспомнил, что оно под матрацем. - Стимул, так сказать! Материальный, …не деньги деревянные! – похваляясь, открыл я секрет и достал из-под матраца свой козырь. Глаза друга тотчас загорелись жадным блеском.

- Послушай!.. – потрогал он руками мягкую ткань. – Мы столько лет не видались! Отдай его мне, завтра деньги принесу. Он вскочил и упористо потянул сверток из моих рук. – Будь другом. Кто узнает, ты что, перед кем-то отчитываться будешь, в какие руки отдал свой презент? Продай мне! Хоть память о встрече останется!

- Да ты что, Сашка! – испуганно воскликнул я. - Это ж не мое пальто, это заводское имущество! – я почти силой вырвал сверток и моментально водворил имущество на старое место, под матрац.

Разговор дальше не клеился, и расстались мы холодно.

- Ну, как прошло лечение? Получили мудрый совет? – поинтересовался шеф, когда я прибыл на завод. Сам так плутовато улыбается.

- Получил… Курить предлагает бросить, - хмуро ответил я, припомнив неприятное завершение встречи.

- Почему не бросить, бросьте! – ухмыльнулся шеф. - Это его любимый конек! Ну, а земляков знакомых вспомнили? – опять спросил он.

- Мир он тесен, – философски заметил я. - Нашлись таковые, действительно мы оказались знакомы! – я не стал отрицать знакомства, ведь мы ж взаправду одноклассники.

Дело двигалось почти без моего участия и я мучительно раздумывал: кому ж вручить презент? Постояльцы в номере гостиницы менялись часто, и я не успевал их запоминать, тем более, день я проводил в суетной беготне, а вечер мы нескучно проводили в местном люксе, в компании коллеги из Волжска, с которым нас любезно представил главный сварщик еще в день приезда. Он проталкивал изготовление термостойких калачей.

- Ну и пьют!.. Каждый божий день приношу этим прохвостам дипломат водки! – жаловался мне Андрюшка, как звали коллегу из Волжска.

- Послушай!.. А ты где деньги берешь! – полюбопытствовал я у Андрея. Мы, между прочим, тоже не трезвенники и цену дипломата с водкой я прекрасно представляю. Удобно расположившись в глубоких креслах, нет-нет да пропустим по стопочке.

- Так мне ж восемьсот кусков босс отвалил (деньги исчислялись в миллионах)! Сказал: - живи сколь хошь - без калачей не являйся! – толи с гордостью, толи с унынием поделился товарищ. Промолвив, Андрей изящно наложил тонкий срез колбасы на ломтик хлеба и сделал приличный надкус молодыми ровными зубами. Я задумчиво чесал пятерней бороду: «богатая, видать, контора!»

- А мне так, …пальто только дали, за четыре тысячи, - пожаловался я.

- А!.. Даже не знаю, что лучше! – махнул рукой Андрей. - Пьют-то ведь от чего? – спросил он и тут же ответил: - От безденежья! Им зарплату, знаешь, когда в последний раз платили? Так, что пальто твое, наверное, дороже станет!

Разумеется, я этого не знал, мог только лишь догадываться. «Но с подарком надо решать!» - твердо постановил я, направляясь в свой номер.

Весь последующий день прикидывал, кого же мне осчастливить? Уж очень он глаз мозолит, еще не выдержишь соблазна или, что еще хуже, украдут, и я друг за другом перебирал сотрудников. Встречу и внимательно приглядываюсь, кому же его вручить? Вот главный сварщик – он координатор и вдохновитель, но не исполнитель. К тому ж ростом низковат, ему явно не по размеру будет. Начальник цеха - по росту подходит, но в дела не вникает, и встречался-то с ним я всего единожды. Бригадир! Вот кто достоин! Бригадир на сборке покоряет высочайшим профессионализмом. Выбор, в конце концов, падает на него. Высокий стройный, как раз под размер пальто и основная тяжесть работы лежит на нем. Но решаю посоветоваться.

Хотел посоветоваться с Андреем, но он сегодня задержался – остался на вторую смену. Часть его калачей в который раз не прошла контроль, он организовал продленку. Я же возвратился в гостиницу один. С порога чую, в номере отчего-то попахивает кислым потом, и царит густой полумрак. Пригляделся - на соседней кровати дремлет, тяжело вздыхая и покряхтывая, пожилой мужчина. Он спал, не снимая заношенной сорочки в мелкую клетку. Я потихоньку прошел и сел перекусить. Жую лениво сырок с молочным батоном и запиваю прохладным кефиром. А заодно, изучаю местную прессу.

- Пить будешь? – слышу хриплый заспанный голос. Звук его донесся глухо, как из бочки. Я вздрогнул и оглянулся. С кровати пристальным взором смотрел только что, казалось, сладко почивавший сосед. Видимо от шелеста газеты проснулся.

- Не откажусь, - ответил я. В гостиницах, как и поездах, отказываться не принято.

- Тащи стакан.

Я встал и подвинул граненый стакан.

Сосед, не вставая, сунул руку за тумбочку, достал початую бутылку и плеснул грамм пятьдесят водки. Выпили мы молча, даже не чеканясь. Вижу, вид его уж очень утомленный.

- Вы по всей вероятности сильно устали? - сердобольно спрашиваю я соседа.

- Да! – коротко ответил он. Я, еще когда ощупывал его глазами, заметил в нем какое-то внутреннее беспокойство. - Водитель я, …автотранспорт перегоняю, третий месяц катаюсь! – с паузами отвечал сосед, он тут же согласился с моей догадкой. - Третий месяц не сплю.

«Откуда можно гнать машину три месяца? Даже в нашей обширной стране в любой её конец можно проехать максимум в неделю!» - недоверчиво подумал я. Но выказывать подозрений не стал, тем более сосед не особенно набивался на дальнейшие разговоры, а мне самому дотошная точность вовсе ни к чему. Вскоре он вновь задремал, я перекусил, дочитал татарскую прессу и тоже прилег.

Ночь прошла тревожно. Сосед беспрестанно подскакивал, тяжело вздыхал, надрывно кашлял и беспричинно ворочался, что-то громко бормоча. Дважды я грел воду и отпаивал его свежезаваренным чаем. Едва придя в себя, он тут же опускал руку за тумбочку и с глухим бульканьем вливал в себя водку. Мне, однако, больше не предлагал!

Дотянув до утра, я с тяжелой головой и легким сердцем вырвался из номера и, облегченно вздыхая, помчался на работу. Там, в многолюдных корпусах, ночные тревоги как-то сами по себе забылись, и день прошел в обычном суетливом режиме.

Номер, при моем возвращении, оказался пустым. Заглянув в шкаф и на застеленную соседскую кровать, я ужасно обрадовался! «Слава богу! Опять выехал»! – с затаенной радостью подумал я. Это был уже четвертый жилец, да и его чрезмерная скрытность показалась сомнительной.

Некстати закончились сигареты. Небольшой, крытый черным дермантином дипломат лежал на прежнем месте, но выглядел с чего-то еще чернее и вовсе незнакомым. Пошарив поглубже, другого не обнаружил.

«В чем дело?.. Перепутал что ль мужик?» - подумал я. Сам отупело смотрю на дипломат, не решаясь его вскрыть. Открыл. Тут и проясняется произошедшая с ним метаморфоза: на дипломате нет замков! Они аккуратно вывернуты ножичком и, столь же аккуратно, сложены внутри него. Быстрей перелистал вещи. Все на месте, даже желтоватый, едва поношенный, и совсем приличный шерстяной джемпер в целости. Отсутствует блок сигарет «Родопи»! «Так! Вот это сосед! А я его еще чаем отпаивал!» – возмущенно мелькнула мысль, и я опрометью бросился поднимать матрац: мой облегченный выдох, наверное, услышали на пятом этаже! Фу!.. Слава богу, пальто на месте!

Собрал я отливающие сверкающим никелем замки в пригоршню, вышел в фойе и направился искать правду. Разумеется, опускаюсь к администраторше:

- Вот, любуйтесь, каков ваш сервис! – возмущенно говорю и трясу перед ней блестящие в ослепительном свете железяки. Она, растерянно и удивленно склонив к пригоршне хорошенькую головку, разглядывает содержимое.

- Что это? - спрашивает, разведя руками.

- Замки! – взыскательно односложно отвечаю я.

- Какие замки!

- От чемодана, где деньги хранятся! – неожиданно даже для себя разряжаю я обстановку, расхожей фразой Остапа Бендера.

- Вас что, ограбили? – с ужасом смотрит враз округлившимися глазами обеспокоенная администраторша. Гостиница небольшая, город провинциальный и такие страсти мордасти случаются, явно, не часто. – Так он же еще не выписался. Он сказал, что скоро вернется! А много он у вас украл? – тараторила она, боязливо посматривая на замки.

Я небрежно разложил их по карманам и назидательно покачал головой:

- Считайте, что нам обоим чрезвычайно повезло! Так, пустяки, только сигареты унес, вот если бы пальто взял, скандал крупный мог случиться!..

- Какое пальто? Вы что же пальто в номере оставляете? – к счастью не поняла намека сотрудница, я тут же прикусил язык и решил мысль не развивать. «От опасного подарка надо немедленно избавиться!» - снова подумал я.

Из этой истории я совсем неожиданно извлек личную выгоду! Напуганная насмерть администраторша раздобрилась и моментально поменяла мне ключи от комнаты. Я, как и Андрей, поселился в люксе!

К сожалению, жить в роскошном одноместном номере мне пришлось всего лишь последние двое суток.

Наутро на работу я отправился со свертком. Чудом сохранившийся в гостинице презент, я решил немедленно вручить! Тем временем исполнение заказа подходило к завершению, кстати, и из дома поторапливали. Приближались майские праздники, и руководство опасалось, как бы я не застрял там на весь период празднования. Вот тут в целях повышения надежности получить заказ до праздников, я и обнародовал свой главный козырь.

- Пальто мне дали, в качестве премии, отдам его бригадиру, - поделился я с шефом.

- Да, безусловно! Вы правильно определили выбор! – поддерживает главный сварщик, - но учтите, я в этой афере не участвую!

Принесенное в цех злополучное пальто, я вручил «бугру». Видели бы вы, как у него загорелись глаза! Какая благодарность и преданность засветилась в них, когда он узнал цену! У них, мы это уже обсуждали, чего уж там! Как и везде, не платили зарплату. А тут почти даром, такая крупная вещь сама в руки свалилась! Наутро благодарный бугор притащил ответный подарок - поллитровку татарской водки.

- И мне подошло, и сыну как раз впору! – весь расцветая от радости, поделился он. – По очереди носить станем.

- Ты уж постарайся, отправь трубы до праздника! – напомнил я ему цель вознаграждения.

- Для вас, я все теперь сделаю! – пообещал он. - Да уже практически все готово. Заказывайте трубовоз! – успокаивая советует бригадир. Посоветовавшись с главным, я позвонил руководству и заказал транспорт. Тридцатого апреля, мой надежный координатор и главный сварщик торжественно объявляет:

- Ну, что же! Я свою задачу выполнил с честью! Трубы готовы, осталось выполнить контроль качества стыков и грузить. Я умываю руки. Отныне, брат, все зависит уже только от вашей расторопности. – Он посмотрел на часы. – Время еще есть, но имейте в виду! В три часа рабочий день заканчивается и завод закрывается. Не управитесь, останетесь на весь праздник!

Наставления закончились, и мы очень дружественно распрощались. Я понял его наставления как намек и, не мешкая, побежал в магазин. Не надо обладать даром провидца, что бы уяснить: не обойдется без вымогательства! Торопливо затарив в чрево дипломата шесть бутылок, возвращаюсь в цех.

И вовремя. Пора оформлять бумаги. Начальник цеха, бросив мимолетный взгляд на предложенный пакет документов, спросил:

- Наслышаны мы о ваших успехах! Бартерные связи кругом завязали! – он листал пальцем бумаги и выговаривал с каким-то ханжеским лицемерием, вроде как заискивал -…Привез подарок какой-нибудь для поощрения? – в конце концов прямо спросил он.

- Привез пальто, позавчера только бригадиру отдал, - простодушно признался я.

- Бригадиру!.. – раздумчиво протянул начальник. – Ну хорошо, бумаги будут готовы, зайдите несколько позже. Я вышел, еще не подозревая каким суровым испытаниям предадут меня эти, самые незамысловатые слова!

Проблемы, меж тем, возрастали и проявляются повсеместно. То шлифмашинка перегорает, то кран заглотил трос, то транспорт для перевозки не подали. Бригадир вертится как черт! Пока я искал электромонтера, он починил шлифмашинку сам. Смотрю, а он уже на высоте двенадцати метров, бодро шагает по запыленной балке, словно по тротуару! Я обомлел! Но он, перемотав вручную четыре витка троса, уже катил на другой конец цеха. Суечусь и я, где с пользой, а чаще лишь создавая видимость работы.

Всему приходит конец! Ровно в четырнадцать тридцать, за полчаса до окончания рабочего дня, я уверенно поднимаюсь к начальнику цеха. Но знакомый кабинет закрыт и заперт на замок! О, ужас! Я стремглав побежал на проходную. Документов как не бывало. Вот тут-то, мной овладел такой ужас, что пот разом заструился по липкой и без того спине. Я так и сел! На целых четверо суток завод уходит в выходные. Разводя руками и вертя в разные стороны растерянной головой, подхожу к загруженной машине. Вид у меня видимо был настолько расстроенный, что бригадир все понял.

- Идите быстрей к директору! - подтолкнул он меня в спину. - Он еще здесь! Теперь только он может решить, – крикнув вслед, надоумил меня усталый бригадир.

Решил директор быстро и благоразумно. Бумаги моментально отыскались и четверть часа спустя, я с благодарностью пожимаю руку, так приглянувшемуся мне утомленному бригадиру. Он, смущенно взмахнув рукой, ласково окидывает хозяйственным и даже более чем хозяйственным - любовным взглядом наш загруженный многотонными трубами тяжелый трубовоз. Трубовоз, чихнув кольцом черного дыма, легонько трогается в направлении дома.

Я, расслабившись в просторной кабине, утираю пот платочком и подробно пересказываю водителю свои месячные злоключения. Он слушает молча, изредка кивая в знак понимания через переднее зеркало. Спустя какое-то время я остыл. Меж потока слов, лезу в карман за сигаретами и обнаруживаю затерявшийся там, набалдашник. «Что это такое?» – думаю изумленно, и с удивлением кручу набалдашник в палец толщиной! На нем красуется ключ от гостиничного номера. Я нервно рассмеялся, вижу в зеркало, водитель тоже смеётся, только весело.

- От номера? – догадливо кивнул он на ключ. Я растерянно подтвердил. - Ну, вот вы и поквитались! – скупо подытожил он. - Они вас подграбили, вы им отомстили!

Медленно переваливаясь на ухабах, на скорости не более двадцати километров в час, мы плетемся на надрывно урчащем трубовозе по Бугульминско-Белебеевской возвышенности, с вожделением любуясь ландшафтами неповторимой башкирской природы.