Глава IX. Тени на стенах и потолке рисовали свои тёмно-синие линии, отражая подрагивающие фигуры вечера

«Неужели?..»

Тени на стенах и потолке рисовали свои тёмно-синие линии, отражая подрагивающие фигуры вечера. Свет в комнате давно погас, и, казалось, всё способствовало отдыху, но двое в квартире не спали. Один сидел на полу в зале и курил, второй никак не мог выйти из ванной. Бояться чего-то без причины всегда глупо, парни это понимали. Однако невидимая сила удерживала их на месте, точно ноги приклеились к полу, не оставляя возможности сделать шаг. Отрицать явное притяжение друг другу было просто невозможно. Как бы они не пытались выкинуть момент на озере из головы, воспоминания о поцелуях и мимолётных ласках то и дело вызывали улыбку на молодых лицах.

Билл наполнил ладони водой и брызнул на щёки. Том затушил сигарету, оставляя в комнате завесу сизого дыма. За окном уже час шумел дождь, и листва шелестела под его напором. Лоос подошёл к окну и стал провожать взглядом дорожки капель по стеклу, хотя знал, что сейчас ему нужно быть в другом месте.

— А ты почему не спишь, Том? — парень вздрогнул от хрипло-нежного голоса за спиной.

— Не знаю. Глаза никак не закрываются. Это убивает.

— Я тоже спать не хочу. Совсем-совсем. — Билл вздохнул и с тоской посмотрел на немного сгорбленного Тома. Подойти к нему он никак не мог решиться.

— Иди сюда. Тебе должен понравиться этот вид.

Несколько шагов в тишине и уже двое созерцали картину из окна, которая поражала своей покорностью, безмолвием и немой грустью. Она разрывала душу и тут же заживляла тонкие нити. Билл любил дождь, и Том прекрасно об этом знал.

— Представляю, как там сейчас холодно. — Маннхайт обнял себя руками, почувствовав лёгкий озноб от представившейся температуры.

— Но ты ведь сейчас здесь. И я рядом. Билл, я с тобой поговорить хотел насчёт… — Том осёкся, поймав пристальный взгляд на своём лице и ниже, там, где судорожно сжимались его собственные губы. Механически облизнув их, парень продолжил: — Насчёт завтрашнего слушания. Дебби тебе уже всё объяснила, но я хочу сказать, что при любом раскладе сделаю так, чтобы твой роман вышел от твоего авторства. Хоть в тюрьму за убийство главного редактора сяду.

— Не нужно таких жертв, Том. — Билл улыбнулся и провёл по сильному плечу ладонью, сжав его. — Думаю, апокалипсиса не наступит.

— То есть ты уверен в выигрыше?

— Да.

— Это хорошо.

Билл, всё же решившись, подошёл ближе, и отклонил голову на плечо Тома, тем самым почти обнимая его.

— Здорово всё-таки на озере было. — Билл затронул тему, о которой они с Лоосом ещё не говорили.

— Ага, особенно, когда ты мне косточкой в глаз попал. — Рассмеялся Том.

— А мне больше понравилось плавать. С тобой.

Словно растаявшими осколками льда по коже обоих потекли мурашки. Взгляды-нити переплелись. Губы-магниты соприкоснулись, утопая в поцелуе, который окатил молодые тела горячей волной, точно из гейзера. Через кончики пальцев выходила истина, самая правильная на тот момент, понятная лишь двум сердцам, что разбивали секунды громким боем в унисон. Молния осветила лица в темноте — умиротворённые, нежные. И было всё равно, что за окном сыпалась листва, что гром взрывал небеса, что люди прятались от дождя, громко визжа и смеясь, для Тома и Билла не существовало ничего кроме податливо-розовых, раскрывающихся навстречу губ. Неразборчиво-тихое «не уходи» и объятья на узком диване. Вдохи-выдохи на грани сумасшествия. Прикрытые ресницы. И ночь медленно поглотила двух уснувших парней.

Часы показывали ровно одиннадцать.

***

В зале суда было душно, несмотря на то, что людей было немного. Билл сидел ровно, удерживая твёрдую осанку, а Том, закусив нижнюю губу, молился богу, чтобы всё закончилось удачно. Дебби перебирала какие-то бумаги в папке, а Билл… он продолжал сидеть неподвижно, точно при любом его движении могло пойти что-то не так. Лоос гипнотизировал дверь, из которой должен был появиться судья и зачитать приговор. Даже перед своим первым заездом он так не волновался.

Долгие пятнадцать минут казались бесконечностью, пока их не прервал мужчина в судейской мантии. Все встали в его присутствии и вновь заняли свои места. По мере того как зачитывалось решение суда, Том чувствовал, что земля уходит из-под его ног. И какова же была его радость, когда он понял, что дело выиграно, что роман, с таким трудом созданный Биллом, выйдет в свет под именем его же создателя, что страдания этого невероятного человека, наконец, закончились. Ему хотелось расцеловать судью, Дебби и всех присяжных одновременно. Билл же просто стоял и улыбался — впервые со слезами на глазах.

***

— Я предлагаю тост: за то, чтобы у тебя всё получилось. За тебя — мой… — Том, сделал паузу, увидев блестящий взгляд Маннхайта, — Билл.

Раздался звон бокалов, и искрящееся шампанское исчезло на губах обоих. Вечер был невероятно долгим, но именно этот факт и нравился парням. Неторопливые беседы со звонким смехом, пролитое на обивку дивана шампанское, снова громкий хохот — Билл и Том не умолкали ни на минуту. И лишь когда, стоя на балконе, Том притянул Билла для поцелуя, тишина мгновенно окутала их. Казалось, что погасли все фонари — разом, оранжевые листья летели бесшумно, а взбудораженный очередной ночью город точно онемел. Один из фужеров полетел вниз и разбился, но парней это никак не отвлекло. Ладони, изучая, касались тел поверх одежды, задерживались на поясницах и прижимали крепче. Как юноши зашли внутрь квартиры они не заметили. Но, упав на пол с мягким ковром, Билл и Том оторвались друг от друга. Им не мешала кромешная темнота, которая по цвету была одинаковой с глазами.

— Том, мы совсем двинулись, да? — шёпотом спросил Билл, будто боясь быть услышанным.

— Главное, что вместе.

Рубашки и галстуки полетели в сторону, вслед за ними и ремни — звеня пряжками. Том всем телом лёг на Билла, отчётливо чувствуя вздымающуюся грудь. Ладонь, словно управляемая кем-то другим, провела широкую линию от шеи до низа живота, который сразу же напрягся. По венам-проводам летел ток, отчего кровь бежала быстрее. Каждым прикосновением парни ставили друг на друге печати: запястья, ярко очерченные скулы, внутренняя часть бедра, лодыжки — всё было настолько запредельно-невероятным, что хотелось закричать. Они катались по вмиг ставшему горячим полу, точно на раскалённых докрасна углях. Хрипло-низкие стоны на тональности экстаза, когда Том оказался в самой сердцевине страсти, познавая Билла до конца, проливая на него эмоции, так долго копившиеся внутри. Изгибы тел повторяли друг друга, слова-бессмыслицы превращались в сумасшедшую философию окутанных наслаждением душ. Движения навстречу, биоритмы на максимальной громкости — так и закончился этот миг, который каждый человек называет счастьем. Открыв глаза, Том и Билл не видели ничего кроме блестящего от пота лица напротив и искусанных поцелуями губ.

Они ещё долго лежали обнажёнными на полу. Сигареты исчезали влёт, превращаясь в горстку пепла. Говорить не хотелось, хотелось просто — любить.

***

Том медленно распахнул веки и устремил взгляд в потолок. Воспоминания каскадом пролетели перед глазами — сухие после сна губы растянулись в блаженной улыбке. Лоос был настолько счастлив, что ему казалось, будто он парил над полом, только вот, повернув голову вправо, он не увидел такого же сияющего радостью лица — рядом не было никого.

— Билл, ты в ванной? — прохрипел вопросом Том и почесал горячий живот.

Ответа не последовало.

— Билл, ты где там?

Том встал с дивана и направился в кухню, где не было ничего кроме мебели и пустоты. Собачья миска была вымыта и стояла на раковине. Лоос помотал головой, отгоняя не радужные мысли и пошёл в ванную, где, как и ожидалось, стояла та же оглушающая тишина, как и во всём доме.

— Наверное, он пошёл со Скотти гулять. П-ф-ф-ф, и чего я так перепугался? — облегчённо вздохнув, Том пошёл смывать себя остатки сна.

Часы показывали ровно одиннадцать.

Приводя в порядок квартиру, сдувая пыль с фотографий-воспоминаний, раскладывая диски с любимой музыкой по алфавиту, Лоос гипнотизировал стрелки настенных часов взглядом, точно хотел, чтобы они расплавились. Ни через час и даже ни через два Билл не вернулся. Дыхание учащалось с каждой минутой, губы дрожали.

— Ты не мог. Нет… — Прошептал Том и вскочил с места.

Наспех обувшись и не взяв даже куртки, он побежал по лестничным пролётам, перепрыгивая ступеньки. Мелькающие дорогами и ярко-жёлтыми деревьями улицы казались просто сплошным мазком краски. Перед глазами была лишь пелена, бок нещадно кололо от быстрого бега, но Том не хотел и не мог остановиться.

Прачечная, руины дома, издательство, парк — Билла нигде не было. Лоос закашлялся и, замерев на узкой дорожке меж деревьев, закрыл глаза. Ветер обжигал лицо и оголённые руки холодом, но парень этого не чувствовал. По щекам прозрачно-невидимыми дорожками текли слёзы. Они летели вниз и со звоном разбивались. Ему отчаянно хотелось закричать простое имя, чтобы его обладатель оказался рядом. Чтобы, подойдя сзади, положил вечно-холодные ладони на плечи и крепко обнял. Том не мог поверить, что на этом всё закончилось. Билл не оставил ничего, даже записки, он не сказал «Прощай». В сознании был лишь один вопрос: «Почему?».

Уперевшись в ствол дерева спиной, он сполз вниз, не обращая внимания ни на боль в спине от жёсткой коры, ни на прохожих, что смотрели на него удивлёнными глазами. Лоосу казалось, что сердце разлетелось на тысячи стеклянных осколков, и внутри всё разорвалось. Обида, страх, непонимание, превращаясь в слёзы, оставались на тёмно-синей футболке пятнами. Чайные глаза бездумно смотрели вверх, где, бледно-серыми тучами, клубилось сентябрьское небо.

Неужели он снова остался один?

Неужели его снова предали?

Неужели?

Неужели?

Неужели?..