Городские социальные движения

347 Обсуждая городскую политику «снизу», мы опять сталки­ваемся с вопросом, как отделить именно городские движения от тех, что носят более широкий смысл, К примеру, многим памятно движение за гражданские права 1960-хгодоввСШАи Европе. Этнические и сексуальные меньшинства, женщины и иммигранты — многие, прежде слабо представленные в публичной сфере социальные группы именно тогда заговорили в полный голос.

347 Как связаны эти движения и города?

347 Тогда городские улицы и общественное пространство городов стали мес­том массовых протестов.

347 Улицы европейских и американских городов и прежде были свидетелями протестов, но 1960-е годы

348 вывели на арену общественного внимания новых субъектов политики.

348 Ими стали сквоттеры, занимавшие заброшенные дома, участники союзов жильцов и забастовок против повыше­ния арендной платы, «отвоевывавшие улицы» феминистки, бо­ровшиеся против расовой сегрегации афроамериканцы.

348 Вдохновение и надежда людей в ту пору были настолько велики, что это не могло не отразиться и в урбанистических книгах. Французский неомарксист Анри Лефевр провозгласил право на город. Каждая социальная группа имеет право вклю­читься в процесс принятия решений, связанных с организаци­ей социального пространства. Право на город — это право не быть исключенным из общественного пространства городско­го центра либо жилых районов. Лефевр протестует против способов, какими профессионалы-планировщики и городские бюрократы создают городское пространство с тем, чтобы све­сти к минимуму спонтанные политические действия и нейтра­лизовать возможное сопротивление (см.: Lefebvre, 1996,1-е фр. изд. — 1968). Испано-американский социолог Мануэль Кас- тельс, сам принимавший участие во французских волнениях 1968 года и высланный за это из страны, написал книгу «Город и массовое движение». Он попытался сконструировать теорию городских социальных движений как часть теории изменения города [см.: Castells, 1983]. Город складывается и изменяется в силу конфликта различных социальных групп (классовых, эт­нических, гендерных). Кастельс понимал городские соци­альные движения как сильные межклассовые союзы, возник­шие вокруг проблем коллективного потребления городских ресурсов. Они всегда, считает Кастельс, являлись источником складывания формы и структуры города, но во второй поло­вине XX века это влияние стало особенно значимым. Осно­вываясь на вторичных источниках, Кастельс рассматривает многочисленные случаи городской социальной борьбы — от роли городов в кризисе Испанского государства в XVI веке до городских волнений 1960-х годов в США.

348 Кастельс описывает борьбу за доступное жилье и деятельность профсоюзов в Па­-349-риже, движения сквоттеров в Перу, Мексике и Чили, местные сообщества Испании.

349 Как он пишет, его целью была не разра­ботка какой-то универсальной теоретической рамки, но «на­хождение источников исторических структур и городских смыслов... чтобы вскрыть сложные механизмы взаимодействия между различными и конфликтующими источниками воспро­изводства и изменения города» [Castells, 1983: 835].

349 Ценность этой книги, на мой взгляд, в демонстрации сложных взаимо­связей между сознательными действиями людей, стихийными проявлениями недовольства и ограничениями, которые на них накладывают существующие структуры, а также в невозможно­сти создания универсальной теории, которая подытожила бы причинные связи урбанизации.

349 Книга Кастельса важна еще и тем, что существенно коррек­тирует героические образы городского активизма — от Гавро- ша В. Гюго и Стены коммунаров до кадров телевизионных но­востей, показывающих многолюдные демонстрации на улицах европейских городов. Кастельс говорит, что ни разу, несмотря на некоторый успех, участникам движений не удалось добить­ся своих целей. Дело в том, считает он, что битва низов тогда выиграна, когда задеты интересы правящего класса. Что же, как правило, происходит в истории? Забастовка в Глазго 1915 года, когда рабочие протестовали против низких зарплат и высоких цен на жилье, закончилась тем, что государство объявило о жилищной реформе. Трудящиеся массы вроде бы выиграли, но и правящий класс не пострадал [см.: Ibid.-. 37]. Подобным же образом итогом волнений в США в 19б0-е годы стала разработ­ка редистрибутивных федеральных программ, увеличение со­циальных льгот. С другой стороны, в лексикон полиции вош­ло выражение «максимально возможное число участников», обозначающее степень активности местного сообщества в от­вет на призывы движения борьбы за гражданские права.

349 Кас­тельс отмечает, что социальные реформы были эпизодически­ми, часто ограничиваясь теми регионами, где волнения были особенно сильными, что в итоге этих волнений политический

350 климат Америки стал еще более консервативным, чем до них.

350 В других случаях, как например, волнения в Сан-Франциско, в Мишн-Дистрикт, неуспех движения был обусловлен неспособ­ностью его главных участников — геев, латиноамериканских иммигрантов и бездомных — договориться об общих целях.

350 Английский урбанист Кристофер Пикванс разработал ти­пологию городских социальных движений, основанную на предмете борьбы горожан [см.: Pickvance, 1985]. Он выделил четыре таких предмета оспаривания: 1) выделение жилья и услуг, 2) доступ к жилью и услугам; 3) контроль и управление городской средой; 4) социальные и экологические угрозы. Понятно, что участники соответствующих движений могут пересекаться. Он предупреждает о возможности манипуляции идеями социальной справедливости со стороны различных политических сил и допускает возможность альянса между активистами низовых движений и политическими партиями. Пикванс также предлагает свою версию ответа на приведен­ный выше вопрос о том, когда же социальные движения дела­ются именно городскими. С его точки зрения, должны, во-пер­вых, иметь место именно местные политические движения; во-вторых, участники движений должны жить недалеко друг от друга; в-третьих (этот критерий сформулировал Кастельс), должен подниматься вопрос коллективного потребления благ городской жизни (транспорта, жилья, здравоохранения и так далее). Вряд ли это удовлетворительные критерии. Другая име­ющаяся на этот счет литература убеждает, что здесь, как и в других вопросах, которыми задается урбанистика, нужен ана­лиз конкретных случаев, объясняющий, почему именно в этих местах с такой-то конфигурацией политических и экономи­ческих тенденций возникли конфликты. Часто происходят конфликты между планировщиками и девелоперами, с одной стороны, и активистами местных сообществ, которые высту­пают против новых масштабных проектов, — с другой.

350 Не ме­нее часты конфликты между владельцами квартирных ком­плексов и их жильцами по поводу повышения арендной платы.

351 Однако все чаще и чаще приходится задумываться о том, как в сегодняшнем разобщенном мире, где не осталось, кажет­ся, никаких коллективов — ни на работе, ни по месту житель­ства, — можно вообще помыслить целенаправленную деятель­ность местных сообществ?

351 Американо-канадские социальные теоретики и городские политические активисты (они называют себя организаторами мест])ых сообществ) Кэтрин Черч и Эрик Шрагге описывают различные коалиции политиков, групп интересов и местных сообществ, сложившиеся в Канаде и Америке начиная с 19б0-х годов [см.: Learning..., 2008], В частности, они рассматривают партнерства, практикующие так называемый социальный мар­кетинг, то есть использование частного сектора для продвиже­ния деятельности местных сообществ. Они демонстрируют ту тенденцию, что само функционирование организаций по мес­ту' жительства нередко зависит от государственной поддержки. Так, в 1993 году американское правительство создало програм­му «Зона возможностей» (Empowerment Zone), нацеленную на развитие ресурсов местных сообществ и сокращение бедности.

351 У программы четыре элемента: 1) географически определенная цель — сообщество; 2) основанное на данном сообществе стра­тегическое планирование; 3) участие сообщества в управлении программой; 4) всестороннее развитие сообщества (то есть развитие физической инфраструктуры района, экономики и человеческих ресурсов). Таким образом было частично ком­пенсировано исчезновение масштабных социальных про­грамм из повестки дня федерального правительства (таких, как жилищная реформа или реформа здравоохранения). Вместо этого сообщество, как ожидается, само должно нести ответ­ственность за собственное возрождение — с помощью осуще­ствляемых на местах программ центрального правительства. Так, развернута кампания по экономическому развитию мест­ных сообществ (CED — community economic development).

351 Ее цель — сократить уровень бедности через обучение, переобу­чение и создание рабочих мест, поддержку мелкого бизнеса, на-352-нимающего долгое время остающихся без работы жителей, кре­диты на под держание местных инициатив.

352 Опыт ее участников показывает, что в конечном счете инвестиции определяются интересами рынка, по нарастающей становящегося междуна­родным, а потому тех, кто принимает соответствующие реше­ния о развитии территории данного города или района, мало заботит то, как эти решения отзовутся «на местах». «Идеологи­ческая» же сложность состоит в том, что участники кампании понимают: государство, по сути, перекладывает ответствен­ность за социальное обеспечение не вписавшихся в новую эко­номику людей на их же плечи, призывая обитателей бедных кварталов стать предпринимателями и обеспечить себя при­стойным жильем и всем прочим. Но ряд инициатив, предпола­гающих партнерство работодателей, правительства и обездо­ленных людей, все же выглядят очень вдохновляющими.

352 Они были исследованы канадской сетью исследователей и активистов местных сообществ (NALL), вместе работающих в рамках сорока проектов по неформальному обучению людей, вытесненных с рынка труда, в организациях местных сооб­ществ (к примеру, людей, прошедших лечение в психиатричес­ких лечебницах, или людей, работающих на дому). Кэтрин Черч вьщелает три вида такого обучения. Первое обучение — «организационное», то есть знакомство со способами, какими местные организации позиционируют себя в рамках предпри­нимательской культуры, придумывают программы, одновре­менно способные получить финансовую поддержку и наце­ленные на социальную и экономическую справедливость. Проходящие такое обучение активисты учатся специфическо­му жаргону, используемому в современных спонсорских орга­низациях, где вместо старого выражения «защита интересов обездоленных через обучение» предпочитают слышать «обще­ственное образование» и так далее. Второе — «обучение соли­дарности». Все подобные организации обучают участников тому, как найти свою нишу на рынке труда или создать для себя альтернативный рынок.

352 Солидарность проявляется на ветре-353-чах, где время от времени собирают (обычно изолированных) участников программ: те сами делятся друг с другом опытом, как более эффективно вести переговоры с работодателями.

353 Третий вид обучения — «самопереопределение», связанное с овладением новыми навыками, а значит, и возможностями, которые оно открывает на рынке труда. Черч анализирует но­вые возможности местных организаций по посредничеству между правительством и мелким бизнесом и показывает, на­сколько эти организации уязвимы в силу их зависимости от правительственного финансирования и в целом включеннос­ти в сложную и противоречивую систему зависимостей: фи­нансовой (от правительства) и социально-моральной (от чле­нов местных сообществ).

353 Этот анализ позволяет нам сформулировать главный итог рассмотрения современной городской политики и управле­ния: они имеют место, но испытывают беспрецедентное вли­яние внешних сил.

Арпишкин /О, Перестройка В. Лужков. Семьдесят лет. Культурный герой Москвы и ее властитель // Моск. новости. 2006. № 35 [Электрон ресурс}. URL http://www.mn,m/print.php?2006—35—3

Глазынев ВЛ, Провинциальная Россия. М.: Нов. иэд-во, 2003, Ермолаева Е. Город как компания // Газета «Континент Сибирь», 2006. 5 мая [Электрон, ресурс]. URL http://com.sibpress.ru/05.05.2006/ realty/76611/

Ледяев ВТ. Кто правит? Дискуссия вокруг концепции власти Роберта Даля // Социол. журн. 2002. № 3, С. 31—68.

Ледяев ВТ. Модели эмпирического исследования власти: западный опыт // Власть и элиты в российской трансформации: Сб. науч. ст. / Под ред АВ. Дуки. СПб.: Интерсоцис, 2005. С 65—79-

Ледяев ВГ. Эмпирическая социология власти: теория «машин рос­та» // Власть, государство и элиты в современном обществе / Под ред. АВ, Дуки и В.П, Мохова. Пермь: Перм. гос. технол. ун-т, 2005. С 5—23- Ледяев ВГ. Социология власти: теория городских политических режимов // Социол. журн. 2006. № 3—4. С. 46—68.

Ледяев ВТЛедяева ОМ. Позиционный метод в эмпирических ис­следованиях власти в городских общностях // Элитизм в России: за и

против / Под общ. ред. В.П. Мохова. Пермь: Перм. гос. технол. ун-т, 2002. С. 134-140.

Ледяев ВТ^Ледяева ОМ. Репутационный метод в эмпирических исследованиях власти в городских общностях // Журн. социологии и социальной антропологии. 2002. № 4- С. 164—177.

Babracb Р, Baratz М. Two Faces of Power // American Political Science Review. 1962. № 56. P. 947—952.

BanfteldE. Political Influence. Glencoe Free Press, 1961.

CastellsM. The City and the Grassroots: A Cross-Cultura) Theory of Urban Social Movements Berkeley: University of California Press, 1983-

Cockbum C. The Local State. L: Pluto Press, 1977.

Crenson MA. The Unpolitics of Air Pollution: a Study of Non-Decision Making in the Cities. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1971.

Dabl R- Who Governs? Democracy and Power in an American City. New Haven: Yale University Press, 1961.

Elkin S. City and Regime in the American Republic. Chicago: University of Chicago Press, 1987.

Enduring Tensions in Urban Politics / Ed. D. Judd, P. Kantor, N.Y.: Macmillan Publishing Company, 1992.

FermcmB. Challenging the Growth Machine: Neighborhood Politics in Chicago and Pittsburgh. Lawrence: University Press of Kansas, 1996.

Goodwin M, Painter J. Local Governance, the Crises of Fordism, and the Changing Geographies of Regulation // Transactions of the Institute of British Geographers. 1996 Vol, 21, № 4. P 635-648.

Hunter F. Community Power Structure.- A Study of Decision Makers. Chapel Hill: The University of North Carolina Press, 1953-

ImrieR, RacoM. How New is the New Local Governance? Lessons from the United Kingdom //Transactions of the Institute of British Geographers. New Series. 1999- № 24. P. 45—64.

Lawrence BF. Challenging the Growth Machine: Neighborhood Politics in Chicago and Pittsburgh. Lawrence: University Press of Kansas, 1996.

Learning Through Community: Exploring Participatory Practices / Ed. K. Church, N. Bascia, E. Shragge. Dordrecht: Springer, 2008.

Lefebvre H. The Production of Space / Trans. D. Nicholson-Smith. Oxford Blackwell, 1991.

Lefebvre H. Writing on Cities. Cambridge: Blackwell, 1996.

Logan]R_n Molotch HR. Urban Fortunes: The Political Economy of Place. Berkeley: University of California Press, 1987.

Lowndes V. Citizenship and Urban Politics // Theories of Urban Politics / Ed. by D. Judge, G. Stoker, H. Wolman. L: Sage, 1995. E 160—180.

Lynd R, Lynd H. Middletown: A Study in Contemporary American Culture. N.Y.: Harcourt, Brace, and Company, 1929

Lynd R, Lytul И. Middle [own in Transition. A Study in Cultural Conflicts. N.Y.: Harcourt, Brace, and Company, 1937.

MolotchHR. The City as a Growth Machine: Toward a Political Economy of Place//American Journal of Sociology. 1976. Vol. 82, № 2. P. 309—355. PablR Whose City? Harmondsworth: Penguin, 1975. Peterson P. City Limits. Chicago: University of Chicago Press, 1981. Pickvance C. The Rise and Fall or Urban Movements and the Role of Comparative Analysis // Environment and Planning D. Society and Space. 1985. № 3.P. 31—53-

Polsby N.W, Community Power and Political Theory. 2nd cd. New Haven; Yale University Press, 1980.

Rutbeiser Cb. Imagineering Atlanta. The Politics of Place in the City of Dreams. L; N.Y.: Verso, 1996.

Stone C. Regime Politics: Governing Atlanta 1946—1988. Lawrence: University Press of Kansas, 1989.

Date: 2015-08-07; view: 964; Нарушение авторских прав